23 января в Общественной палате должно было проходить обсуждение темы травли в школах. Однако прямо на мероприятии собравшимся было объявлено, что вместо этого будет проходить обсуждение законопроекта о противодействии травле.
Об этом законопроекте речь шла достаточно давно, его внесение в Госдуму не раз анонсировалось, однако он все не появлялся. Естественно, текст законопроекта до мероприятия не был известен — по крайней мере некоторым приглашенным, включая РВС. Впервые мы его увидели на самом мероприятии, он лежал на столах в распечатанном виде.
Разумеется, обсудить по существу законопроект, насчитывающий 11 страниц текста (состоящего в основном из ссылок на изменяемые пункты нынешних законов) и шесть страниц пояснительной записки, было нереально, но из беглого анализа приглашенные эксперты сделали выводы о непригодности предлагаемых изменений.
Например, само определение травли вызвало удивление у судьи в почетной отставке Людмилы Николаевны Виноградовой. Она указала на спорное определение травли как «систематические (более двух раз) умышленные действия несовершеннолетнего, причиняющие или имеющие намерение причинить физическое и (или) психическое страдание другому лицу путем насилия, унижения, издевательства, а также иного умаления чести и человеческого достоинства, в том числе с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть „Интернет“, и не повлекшее привлечение к уголовной или административной ответственности».
Если бы не этот последний «довесок» с непривлечением к ответственности, то можно было бы сказать, что весь состав преступления или правонарушения покрывается имеющимися статьями УК и КоАП. Однако этот довесок, по мнению опытного юриста, странен, так как если есть факт преступления или правонарушения, то он не должен остаться без соответствующей реакции.
Если лицо, совершившее проступок, слишком молодо, есть другие способы реакции, а если травлей занимается человек, который уже подлежит уголовной или административной ответственности, то это уже не травля? А что?
Но судя по нашему опыту, непригодность изменений, предлагаемых законопроектом, не только в этом. Например, сомнительным является вводимый законопроектом запрет на травлю детей педагогами и другими работниками образовательных организаций. Это известный ход: попытка взять под контроль закона то, что раньше регулировалось моралью. И это, как правило, плохо работает, особенно в обществах, где жива традиция (а мы, согласно Конституции, традицию вроде как оберегаем).
Но наибольшее беспокойство вызывает намерение авторов законопроекта привлечь к противодействию травле комиссии по делам несовершеннолетних (КДН). Как мы многократно убеждались, эти комиссии действуют зачастую как орган карательный, и карают они в основном родителей. Ожидать, что в случае травли это будет происходить как-то иначе, не приходится.
Тем более что на практике мы с этим сталкивались. Вот два недавних примера.
В первом случае травле в школе подвергалась девочка нестандартной внешности. Попытки родителей решить проблему привели сперва к переводу девочки в другой класс, а потом и в другую школу. Но проблемы это не решило.
Ребенок стал отказываться ходить в школу, из-за чего упала успеваемость. Потом произошел не связанный с травлей инцидент, семья обратилась за помощью и попала в поле зрения КДН. К моменту, когда к нам обратились родители, КДН успела выписать им два штрафа по статье 5.35 за препятствование получению ребенком образования.
Второй случай очень похож на первый, хотя обратившаяся к нам семья из совсем другого региона. Снова ситуация: травля ребенка в школе, невозможность (или нежелание) школы справиться с проблемой и предложение перевести ребенка в другую школу или на семейное обучение. После того как родители обратились в КДН, на комиссии им пригрозили обвинить в ненадлежащем воспитании ребенка и отобрать детей.
Почему так происходит? Да хотя бы потому, что КДН проще бороться с родителями, чем решать проблему травли в школе. Этому способствует и ювенальное сознание многих членов комиссий (родитель — первый подозреваемый), и отлаженный процесс по штампованию обвинительных постановлений по статье 5.35 КоАП (ненадлежащее исполнение родительских обязанностей).
Таким образом, привлечение к делу КДН способно не улучшить, а ухудшить ситуацию с травлей. Тем более что нам известно немало случаев, когда семьи буквально травили разные люди (включая соседей), угрожая КДН или привлекая КДН именно как карательный орган. Иными словами, именно КДН использовали как инструмент травли!
Но авторы законопроекта либо совершенно оторваны от действительности, либо руководствуются неведомыми нам мотивами и поэтому предлагают такое странное решение.
Отдельно стоит отметить еще одну странность законопроекта, отраженную в пояснительной записке. В ней почти не говорится о профилактике травли, а там, где говорится, по сути, за профилактику выдаются сами мероприятия по противодействию травле. В пункте 5.2 это прямо написано: «Индивидуальная профилактическая работа по борьбе с травлей основывается на программах по противодействию травле».
Да, эффективное противодействие травле, если зачинщики получат окорот, может предотвратить новые случаи издевательств, в том числе со стороны других людей. Но такой подход практически означает нежелание вникать в причины этого явления, бороться с причиной, а не со следствием.
Между тем, примеры эффективной профилактики травли известны. Так, например, в американском штате Флорида в округе Бровард были запрещены мобильные телефоны в школах. Полностью. После этого не только улучшилась успеваемость, но и сократились случаи травли аж на 17%. И это всего за год.
Работники школ объясняют это тем, что раньше школьники снимали случаи травли на видео и выкладывали в соцсетях (увы, знакомо), а когда телефоны оказались под запретом, такой мотив исключился. Кроме того, без телефонов и мессенджеров подросткам стало труднее координировать свои действия по травле.
В приведенных нами выше примерах нельзя не отметить беспомощность школ по отношению к организаторам травли. На мероприятии это отмечали многие. Мы считаем, что это не случайно.
Современная российская школа работает по принципу минимизации недовольства родителей (если оно не направлено на цифровизацию или другие спускаемые сверху инициативы). А значит, школе проще избавиться от объекта травли, чем от зачинщиков, особенно если зачинщик не один.
Школы сейчас регулируются «сверху» в основном финансово. А финансы привязаны к рейтингам школ, правила которых задаются на уровне региона. Можно посмотреть на рейтинги и убедиться, что бороться с такими вещами, как травля, школы не мотивируют. А значит, такая работа системно вестись не будет.
Наконец, нельзя не отметить главный момент, по которому все подобные инициативы будут пробуксовывать. Главным средством профилактики травли может быть только правильное воспитание. Но для этого должно быть четкое понимание, что такое «правильное воспитание».
Иными словами, должна быть стратегическая цель этого воспитания: кого должна воспитывать и образовывать современная школа. Но, как мы уже неоднократно писали, такая цель отсутствует. А значит, все попытки так или иначе наладить системную воспитательную работу в масштабах страны будут обречены на провал.
Написанное не следует считать полноценным анализом законопроекта, скорее, первыми впечатлениями от знакомства с ним. Однако, судя по реакции других участников мероприятия в Общественной палате, схожие впечатления сложились у многих.
Будем надеяться, что авторы законопроекта не станут выдавать это мероприятие за «общественное обсуждение» их законопроекта и проведут настоящее полноценное обсуждение, предварительно дав всем его участникам достаточно времени для того, чтобы ознакомиться с их творением. Но даже по беглому знакомству с законопроектом ясно, что к решению проблемы он не приблизит.