«Битва за нашу Советскую Украину» — советский полнометражный документальный фильм о событиях осени 1943 года на южных фронтах Великой Отечественной войны. Кроме съемок советских операторов в ленту включены кадры немецкой кинохроники.

В фильме есть не только хроника с кадрами множества жертв и массовыми сражениями. Автор фильма знакомит зрителя и с той Украиной, какой она была до войны — цветущей, радостной и живущей. Тем самым Довженко дает зрителю сравнить, так скажем, две Украины — до войны и во время нее. Также давая понять, что именно такой яркой и цветущей он видит свою Родину после войны. Тем самым призывая людей бороться за свое общее счастье.

Огромную роль играет в картине великолепный дикторский текст, полный патетики, гнева, нежности и сарказма. Текст и изображение, звучащие, как два самостоятельных голоса, сообщают фильму особую глубину, полифоничность. Как точно отметил известный кинокритик Р. Юренев, сам участник Великой Отечественной войны: «В дикторском тексте фильма, раздвигая время и пространство, строгие интонации военной сводки и прямая перекличка с Гоголем и Шевченко, с народной думой, эпическим сказанием. В нем лозунги, приказы, проклятия и восклицания, а рядом неторопливая речь летописца, плавное рассуждение философа».

Фильм, естественно, пропагандистский. Во-первых, он рассказывает о событиях первой половины 1943-го года, произошедших на Украинской земле. О ратных подвигах украинских солдат и партизанов, слезах и бедах жителей городов и сел. Во-вторых, кинолента направлена на поддержание духа советского солдата, которому нужно выгнать фашистских захватчиков с родной земли.

Уникальна картина в постановочном и техническом планах, так, зритель впервые услышал «живые голоса» бойцов, жителей разрушенных сел, очевидцев кровавых деяний. А ведь записать звук в аккурат для хроники требовало от звукорежиссера не меньших усилий и бдительности, нежели чем от оператора. К тому же зрители увидели перед собой не только голую хронику, но и «живые лица» с их мимикой, эмоциями.

26 октября 1943 года газета «Вечерняя Москва» сообщала: «Вчера в 13 кинотеатрах Москвы началась демонстрация кинофильма „Битва за нашу Советскую Украину“. За первый день кинокартину просмотрело более 100 тысяч человек. На копировальных фабриках печатается около четырехсот копий, которые будут отправлены на фронт, в освобожденные районы Украины и во все крупные города Союза».

Картина имела большой успех не только в нашей стране, но во всех странах-союзниках, особенно в Канаде и США, всего его демонстрировали в 27 странах.

Вот что писал французский историк, теоретик и критик кино Седуль Жорж: «„Битва за нашу Советскую Украину“ начинается гимном, сложенным крестьянином Довженко в честь своей земли. Днепр, Дунай, горы и степи, золотистый каскад колхозного зерна, ссыпаемого в элеватор, смех детей, молодые девушки в вышитых блузках, которых мы видим на мирных праздниках с букетами мака в руках. Но вот бомбардировщик с черным крестом проносится по небу, покрытому мелкими облаками… Харьков на осадном положении, Харьков взят…

Но в лесах воскрес Щорс. Из березовой рощи выходят партизаны, они идут взрывать поезда и склады боеприпасов. 1943 год… Громыхают 10 тысяч орудий. Пехота с криками «ура!» устремляется вперед. Вот герой, который первым вошел в Харьков, — голый окровавленный труп на носилках, словно Лепеллетье де Сан-Фаржо с картины Давида (ныне исчезнувшей).

Грохот артиллерии снова включается в симфонию битвы. Харьков полностью освобожден. Повешенные, братья наших повешенных в Тюлле, качаются на балконах. Улицы пусты. Из подвалов вытаскивают истощенных детей и матерей с блуждающими взглядами. В город возвращаются люди, на лицах вспыхивает радость, и вот снова прекрасные девушки с букетами мака.

Но 80 тысяч гражданских лиц убиты полицейскими и немецкими извергами. Обвинительная речь сменяется песней освобождения. Вот могила 14 тысяч убитых, белые черепа взрослых, сгоревших на госпитальных кроватях, и заледенелый труп старца — словно бог-отец Микеланджело, переведенный в черно-белую гравюру Гойей. Нежная рука матери гладит дорогие волосы, присыпанные могильной землей… детские нежные рты, кажется, еще сохранили тень улыбки».

«Мы работали с Юлией (Юлия Ипполитовна Солнцева), этот фильм больше для всего мира, меньше для наших зрителей» — напишет позже в собственном дневнике Александр Петрович. Конечно, Довженко думал о том, как поднять дух советских граждан. Но они достаточно уже знали о войне и были мотивированы. На тех же американцев фильм мог повлиять, ведь со вторым фронтом они явно затянули.

Историческая справка

В фильме показана Донбасская наступательная операция 1943 года (13 августа — 22 сентября). Значение региона для противоборствующих сторон заключалось не только в стратегическом расположении (с донецких степей открывалась прямая дорога как на восток к Волге, так и на запад к Днепру), огромную роль имел также экономический аспект.

В 1940 году на шахтах Ворошиловградской (нынешней Луганской) и Сталинской (нынешней Донецкой) областей было добыто 83,3 млн тонн каменного угля, что составляло около 60% общесоюзной добычи. Накануне войны Донбасс давал 40% чугуна, 23% стали, почти 25% проката от общесоюзного производства и являлся важнейшим центром тяжелого и среднего машиностроения. Недаром немцы называли Донбасский регион «Восточный Рур».

И в 1941 году они придавали огромное значение захвату Донбасса. Вот что писал немецкий фельдмаршал Эрих фон Манштейн в своих «Утерянных победах»: «Уже в 1941 г. Донбасс играл существенную роль в оперативных замыслах Гитлера. Он считал, что от овладения этой территорией, расположенной между Азовским морем, низовьями Дона и нижним и средним течением Донца и простирающейся на западе примерно до линии Мариуполь (Жданов) — Красноармейское — Изюм, будет зависеть исход войны».

А 4 февраля 1943 года, на совещании в Запорожье, когда возникла реальная перспектива потери немцами Донбасса, согласно мемуарам фон Манштейна, Гитлер заявил, что «…совершенно невозможно отдать противнику Донбасс даже временно. Если бы мы потеряли этот район, то нам нельзя было бы обеспечить сырьем свою военную промышленность».

Донбасская операция началась с наступления войск Юго-Западного фронта, которые форсировали Северский Донец из района Изюма и создали угрозу удара в тыл Харьковской группировке немцев, что помогло освобождению Харькова. Однако новое наступление Юго-Западного фронта, предпринятое 16 августа в сторону Донбасса, было остановлено упорным сопротивлением 1-й немецкой танковой армии (генерал Макензен). К тому же для восстановления линии фронта немецкое командование перебрасывает в район Изюма 24-й и 23-й танковые корпуса из-под Белгорода. А к 23 августа 1943 года из-под Харькова дополнительно перебрасываются немецкие танковые дивизии «Викинг» и другие элитные пехотные и танковые соединения.

Тем не менее этот натиск сковал крупные немецкие силы, что способствовало успеху Южного фронта, который перешел в наступление 18 августа из района Куйбышево и сумел прорвать оборону 6-й немецкой армии (генерал К. Голлидт) на реке Миус. Решающую роль в прорыве сыграла советская артиллерия, которая огнем 5 тыс. орудий буквально перепахала позиции немцев. Прорыв Миусского укрепленного района создал угрозу южному флангу 1-й танковой армии, что вынудило германское командование начать 1 сентября ее отход на запад. В районе побережья он был ускорен благодаря высадке десантов Азовской военной флотилии (адмирал С. Г. Горшков).

8 сентября советские войска освободили центр Донбасса — город Сталино (Донецк). К 22 сентября немцы отошли на новый оборонительный рубеж по линии Днепропетровск — Мелитополь, где советское наступление было временно остановлено. Потеря Донецкого угольного бассейна нанесла серьезный удар по военной экономике Германии. В ходе операции советские войска продвинулись вперед на 300 км и подошли к Днепру на участке Днепропетровск — Запорожье.

При отступлении Эрих фон Манштейн издал секретную Директиву «Об эвакуации, разрушении и вывозе имущества», где поставил перед войсками задачу полного разрушения оставляемых районов.

В Директиве указывалось, что «весь Донецкий бассейн восточнее позиции „Черепаха“ (район западнее Славянска, Константиновки, куда отходили немецкие войска. — прим.) должен быть эвакуирован в хозяйственном отношении и полностью разрушен… Все, что не может быть эвакуировано, подлежит разрушению, в особенности водонапорные и электрические станции, вообще всякие силовые и трансформаторные станции, шахты, заводские сооружения, средства производства всех видов, урожай, который не может быть вывезен, деревни, дома… Помимо вывоза ценных машин и ценного имущества, основное внимание следует обратить на вывоз зерна. Скот должен быть угнан гуртом на запад… Все, что не может быть вывезено, подлежит уничтожению».

Затем его приказ продублировал рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. По сути, немцы хотели превратить Донецкий край в пустыню. И только благодаря тому, что наступление Красной Армии набирало темп, этим планам не удалось сбыться в полной мере.

Более того, немцы не только уничтожали все, что могли уничтожить, но и продолжали массово вывозить людей. Так, в своих воспоминаниях советский военачальник, генерал-майор Владимир Семенович Антонов рассказывает, что, когда его дивизия собиралась штурмовать Макеевку, местные партизаны сообщили, что немцы не только готовятся к обороне, но и массово сгоняют людей в центр города для отправки в Германию.

Отход немецких частей отличался исключительно тяжелыми потерями вермахта. Генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн отмечал: «Начатый в соответствии с этим приказом отход на линию Мелитополь — Днепр под натиском превосходящих сил противника является, пожалуй, самой тяжелой операцией, проведенной группой армий во время кампании 1943–1944 годов».