В кулуарах пекинского делового форума лидер инициативы «Новый сухопутный зерновой коридор» Карен Овсепян сообщил, что 17 октября Россия и Китай заключили контракт на поставку зерновых. Он рассчитан на поставку 70 млн тонн зерновых, зернобобовых, масличных культур в течение следующих 12 лет, сумма контракта — $25,7 млрд (2,5 трлн руб.).
О значимости этого события для России и состоянии дел с экспортом зерна мы поговорили с генеральным директором аналитической компании «Агроспикер» Виталием Анатольевичем Шамаевым.
ИА Красная Весна: Виталий Анатольевич, расскажите, пожалуйста, как Вы оцениваете зерновой контракт с Китаем.
Виталий Шамаев: В опубликованном сообщении о сделке многое неясно. Но исходя из суммы контракта и объема, можно посчитать цену. Эта цена практически равна закупочной цене на пшеницу в Китае. А масличные вдвое дороже пшеницы ценятся. Поэтому, что мы будем по этому контракту поставлять, непонятно. И потом, сейчас рынок лежит на дне долларовой системы координат. А где цены будут через 12 лет?
Сегодня ситуация в аграрном производстве российском такая, что аграрии не могут обслуживать производство. Потому что стоимость техники в разы выросла. То есть получается, что на текущий момент условно цена этого контракта более-менее приемлема, но тут контракт многолетний, если говорить о перспективе, то это уже будет невыгодно. Как вы думаете, инфляция, она будет накручиваться или она будет падать?
ИА Красная Весна: Естественно, она будет расти.
Виталий Шамаев: Конечно. В нормальных странах, понимаете, комбайн или трактор стоят около двух тысяч тонн зерна. А у нас, в сегодняшних ценах, это шесть-десять тысяч тонн. Вы откройте сайт Росагролизинга и посмотрите, что предлагается, какая конечная цена по контракту на технику на 5–7 лет в лизинг.
И я понимаю, если бы деньги по контракту были бы предоплатой, то тогда их можно было бы вложить в производство, что-то на них закупать, обновлять технику, и потом эти объемы зерна поставлять. Там приходится 6 миллионов тонн ежегодно с нашего урожая около 160–180 миллионов тонн. Это небольшой процент урожая, его можно обслуживать. Но это если бы деньги были сегодня, и сегодня они были бы инвестированы в экономику, в аграрное производство. Тогда потом отдавать этот урожай можно было бы.
Как по факту там обстоят дела с оплатой, неизвестно, сейчас опубликованы общие слова. Но я предполагаю, что ценовой разбег там небольшой. Учитывая затраты на транспортировку, чтобы пролезть через нашу всю логистику, российские фермеры должны вдвое дешевле производить пшеницу, чем ее покупают в Китае. И это на данный момент, а вы видели на горизонте 12 лет какие-нибудь стабильные цены на мировом рынке?
ИА Красная Весна: Вообще, для зернового рынка насколько общепринята практика таких длительных контрактов?
Виталий Шамаев: Да это пошло, наверное, с нефти и газа. Там условия «бери и плати» и все прочее. Государство по-другому не может, оно работает в горизонте 10–12 лет, это долгосрочные контракты. По всей видимости, суть данного контракта в строительстве сухопутного коридора, чтобы его загрузить, обеспечить товарами. И в дальнейшем Китай может сверх этого контракта еще закупать. Но пока цены весьма низкие, с учетом той логистики, которая есть, и с учетом горизонта в 12 лет.
Повторюсь, всё зависит от того, когда эти деньги придут аграриям. Придут они аграриям через 5–7 лет, когда цены мировые будут вдвое выше, они должны будут работать в жесткий минус. Если контракт долгосрочно фиксируется, то нужно обеспечивать производство, чтобы оно работало. А в сегодняшнем рынке, уже все расчеты показывают, что закупки техники сократили, запчастей тоже.
Государство в этом секторе что-то старается делать, но обновление парка у аграриев идет слабыми темпами и техника выбывает. Сможем ли мы обеспечить большие урожаи — неизвестно.
ИА Красная Весна: По контракту речь идет о поставке достаточно большого объема. 6 миллионов тонн в год — это практически всё, что в Сибири за год выращивается. То есть это нужно будет везти из других регионов?
Виталий Шамаев: Из Сибири будут везти, из Поволжья будут везти. Через Каспийское море можно завозить по-разному. Всё зависит от того, как они будут строить и как это будет все расширяться, в каких объемах и какая логистика будет по итогу, этих данных-то еще нет. Но пока у нас такие объемы по сухопутным коридорам не идут, они в основном идут морским транспортом.
Украина грузит на Китай, успешно грузит через Черное море, и мы можем грузить через наши черноморские порты. То есть, возможно, это будет из европейской части зерно, плюс какие-то объемы пойдут через Азию. Также при хорошей конъюнктуре рынка для аграриев сибирское производство зерна и маслосемян будет расти.
ИА Красная Весна: А что с поставками нашего зерна в Египет? В сентябре Bloomberg сообщал о том, что сделка с Египтом сорвалась. Но недавно появилась информация, что был заключен новый контракт по поставкам российского зерна в эту страну.
Виталий Шамаев: В августе и сентябре экспортеры выставляли минимальную цену за тонну в $270 FOB (Free On Board — цена за зерно при доставке на корабль за счет продавца — прим. ИА Красная Весна) на тендере GASC. По этой цене с отгрузкой в октябре и ноябре ничего куплено не было на тендере. В октябре на очередном тендере снизили цену до $260 FOB и продали 300 тысяч тонн с отгрузкой в декабре 2023 года. То есть мы $10 с тонны уступили.
Нюанс в том, что министерство рекомендовало эту минимальную цену в $270 FOB в августе и сентябре только для египетского тендера. В это время реальный экспорт российской пшеницы шел по $230-$240 FOB, понимаете? Значительно ниже. И поэтому устанавливать для одного покупателя минимальную цену, когда по другим каналам зерно идет гораздо дешевле — это не работает. Ведь импортеры общаются между собой. Эта инициатива не могла остановить снижение цен.
В итоге Египту продали зерно по $260 FOB с отгрузкой в декабре и отсрочкой оплаты на 180 дней. То есть экспортеры в ближайшее время не смогут продать эту выручку по указу президента. И с отсрочкой платежа очень много контрактов. Вообще, на зерновом рынке с оплатой проблема. На внутреннем рынке нет ликвидности. Экспортная выручка остается на счетах за рубежом и не может попасть в Россию из-за санкций.
Но сам экспорт рекордный в этом сезоне. Весь экспорт зерновых, масличных, продуктов их переработки где-то на 6,4% выше рекордного уровня 2018 года. С июля по 13 октября более 21 млн. тонн отгрузили. Объем экспорта хороший, мировой рынок радуется. Сейчас Россия удовлетворяет мировой спрос. Вот поэтому мировая цена лежит на дне и не поднимается.
ИА Красная Весна: А текущие цены, насколько они для сельхозпроизводителей по итогу приемлемы? Производство зерна окупается?
Виталий Шамаев: Окупается у тех, кто на плаву и кто пользуется поддержкой государства. Если фуражная пшеница стоит 8–9 тысяч рублей за тонну в порту, то за вычетом расходов на логистику получается 5 тысяч рублей за тонну пшеницы в поле (месте производства — прим. ИА Красная Весна). А если цена 5 тысяч рублей в поле, надо 10 тысяч тонн зерна, чтобы купить комбайн, что достаточно много.
При этом для фермеров заниматься снижением себестоимости зерна уже нет смысла, потому что оно потеряло покупательную способность. Допустим, у вас цена 5 тысяч рублей за тонну, а вы уложились в 4 тысячи. Себестоимость ниже. Но с такой себестоимостью 10 тысяч тонн фермер с поля не соберет, понимаете? Он может собрать 1000 тонн, но технику на них не купить. Ведь чем ниже себестоимость, тем ниже качество и урожайность.
На рынке с осени 2022 года сложился тренд — рубль падает, стимулируя российский экспорт, и мировые цены на зерно тоже падают. Таким образом, мировая продовольственная безопасность обеспечивается за счет девальвации рубля. Мировому рынку незачем повышать цены, если экспорт зерна идет хорошими темпами. Если с поставками проблема, часто девальвируется какая-либо валюта экспортеров. Через это прошли гривна, рубль, тенге, реал. Канадский и австралийский доллар тоже слабеют. Девальвировать рубль, чтобы накормить и обогреть планету дешево в долларах — любимый фокус монетарной политики.
Надо пресекать попытки девальвации рубля ради вывоза из России дешевых ресурсов (зерна, нефти, металлов, газа, удобрений) в мировых ценах. Для этого надо не на одном зерновом тендере минимальные цены объявлять, а строить антидемпинговую защиту по всему экспорту за счет антидемпинговых экспортных пошлин, которые работают по принципу: ниже определенной цены пошлина 100%, а выше пусть вывозят беспошлинно, поскольку эта цена развивает российское производство.
Текущие экспортные пошлины просто расширяют спред между мировыми и внутренними ценами. При этом экспортеры могут купить дешево, но производство это не спасает — цены на зерно в поле падают ниже себестоимости. Необходимо, чтобы рынок работал на защиту производства. Я в своих публикациях подробно рассказывал, как это делать.
ИА Красная Весна: Большое спасибо за беседу!