Волнения среди российских граждан, в первую очередь грибников, вызывала вступившая в силу 12 октября новая редакция статьи 260.1 Уголовного кодекса РФ. Речь идет о наказании за незаконный сбор и оборот растений и грибов, занесенных в Красную книгу России.
Согласно новой редакции, за изъятые из природы краснокнижные гриб или растение нарушителю может грозить до 9 лет лишения свободы со штрафом до трех миллионов рублей. Наказуема также продажа таких видов. Между тем, сама Красная книга не является списком видов, которые попадают под действие данной статьи. Правительство намерено создать некий перечень видов, на который будут ориентироваться правоприменители.
Помочь разобраться в теме мы попросили Александра Попова, ведущего научного сотрудника Волгоградского регионального ботанического сада, члена комиссии по редким и находящимся под угрозой исчезновения видам животных и растений.
ИА Красная Весна: Александр Валентинович, чем может обернуться для простых граждан эти изменения в уголовном кодексе?
Александр Попов: Речь в этом законе не идет обо всех краснокнижных видах. Будет некий определенный набор видов, за уничтожение которых будут предусматриваться эти большие сроки. А по всем остальным видам все останется, как было.
Вообще, если сейчас даже действующие ранее нормы права начать применять напрямую и в лоб, то это может порвать всю хозяйственную деятельность на разных направлениях, например в сельском хозяйстве.
ИА Красная Весна: Статья закона говорит о наказании за «умышленное уничтожение или повреждение до степени прекращения роста особо ценных растений и грибов, принадлежащих к видам, занесенным в Красную книгу Российской Федерации».
Александр Попов: Значит, речь идет о прямом умысле, о случаях, когда люди прекрасно знают, что эти виды Красной книги — особо ценные, редкие. И обратите внимание на фразу «особо ценных». Это вводит некие рамки, в которых будет действовать закон: не все подряд виды из Красной книги, а особо ценные.
Заявлено, что список этих особо ценных растений и грибов будет утвержден правительством. Странно, что закон уже вступил в действие, а этого перечня мы пока не видим. Следовательно, можно сделать вывод, что пока нет соответствующего подзаконного акта, применить этот закон не представляется возможным.
Можно предположить, что речь не будет идти о том, что человек распахал кусочек степи, а на нем рос одинокий тюльпанчик, и теперь он на Колыму уедет на 10 лет. Тут речь идет именно о целенаправленном уничтожении редкого вида. То есть, именно то, ради чего Красная книга и создана. Тут вся штука в том, что таких видов, которые целенаправленно уничтожают, очень мало. Именно среди растений.
ИА Красная Весна: Но ведь в Волгоградской области каждую весну в больших количествах уничтожают тюльпан Геснера.
Александр Попов: Да, уничтожают. Тюльпан Геснера — это классический пример. Только теперь в новой редакции российской Красной книги он будет называться «тюльпан душистый». Его каждый цикл переименовывают. В российской Красной книге он был тюльпаном Шренка еще в предыдущем году. В Красной книге Волгоградской области он был тюльпаном Геснера. Теперь в российском новом списке он — «душистый».
Но неважно. Речь идет, понятно, об одном и том же тюльпане. И он — один из немногих видов, которые у нас соответствуют первоначальной идеологии Красной книги как таковой. То есть покровительственная охрана видов, которые целенаправленно уничтожаются. Сами по себе. Не вместе с их местообитаниями и кучей других видов, а конкретно именно этот вид.
Похожее краснокнижное растение, я считаю, на территории Волгоградской области — это пион тонколистный. Тоже декоративный вид, который выкапывают, пересаживают в культуру или просто рвут на букеты. Тюльпаны при этом рвут в местах их большой концентрации. То есть, это наиболее такие ценные популяции, куда нарушителю имеет смысл приехать и нарвать его целую охапку. Вряд ли они будут уничтожаться там, где их популяции невелики.
Хотя надо сказать, что вот на Мамаевом кургане тюльпан Шренка истребили практически тотально. По рассказам переживших Сталинградскую битву, в 1943 году весной весь Мамаев курган был покрыт цветущими тюльпанами. Ведь Сталинградская битва пришлась на промежуток с августа по февраль, как раз на то время, когда тюльпаны находятся в глубочайшей паузе.
И, конечно, там, где там все взорвали, перемешали, они погибли. А вот где просто выгорела с поверхности трава, там прекрасно, очень красиво выглядят тюльпаны на горельнике. Луковицы проросли, всё выросло, зацвело, их там было много. А я вот за всю свою жизнь на Мамаевом кургане видел два или три цветущих тюльпана в тех отдаленных местах, куда не добрались к тому времени благодарные потомки.
Но это вот всего два вида на всю нашу региональную Красную книгу. Остальные все виды, это скорее просто редкие виды, которые специально никто не спрятал. Но это не значит, что им ничего не угрожает.
Давайте вспомним, как формировалась сама идеология Красной книги. Придумана она была относительно недавно, в послевоенные времена, где-то в 50-60 годы. Изначальной идеей ее была — целенаправленная охрана крупных позвоночных животных. То есть никаких растений там вообще не подразумевалось, не говоря уже о насекомых.
Речь шла о крупных позвоночных животных. В первую очередь, об охотничьих видах, которые просто целенаправленно были объектами трофейной охоты. Это крупные животные с длинным циклом воспроизводства, и потому с невысокой численностью. Их отстреливали, вешали на стены птичек, рога оленей…
Потом начали расширять Красную книгу в сторону рыб и птиц. Ну и все начали потом со всех сторон кричать: «А у нас тоже есть редкие виды, они тоже исчезают!» И вот сама идеология Красной книги начала размываться. Но самое интересное, что при таком значимом расширении списка видов охраны, механизмы охраны не очень-то модифицировались.
Но надо понимать, что международная, так называемая Красная книга МСОП не имеет никакого юридического статуса. Она скорее является декларацией, справочником. Что касается национальных Красных книг, то они далеко не везде есть. Но даже там, где они есть, они далеко не везде имеют какую-то юридическую силу. А вот у нас в России это прямо-таки закон, за нарушение которого подразумеваются санкции, — всё как положено.
Но при этом механизмы совершенно одинаковые для белого медведя и какого-нибудь астрагала. Ну это же совершенно неправильно, поскольку у них совершенно разные угрозы. И значит должны быть разные меры охраны. Соответственно, разные группы нужно защищать от характерных им угроз, а не просто от чего-то там.
Вот давайте в качестве примера рассмотрим такую ситуацию. Допустим, орланов белохвостых у нас ну где-то, к примеру, 100–200 пар на всю область. Их можно всех перестрелять, в принципе, задавшись такой целью, ну за один год. Но очень многие растения замучаешься истреблять. Хотя и есть растения, которых осталось буквально несколько особей на весь регион. Их можно уничтожить при желании за один день. Но и это не так просто.
Взять к примеру, кузинию астраханскую. Это надо еще знать, как она выглядит, где она растет. Это знает несколько человек вообще, наверное, на всю область. То есть уничтожение кузинии — это будет либо странный акт вандализма со стороны подготовленных ботаников, либо абсолютная случайность. Кого-то приспичит распахать или заасфальтировать что-нибудь. И вот тебе и привет. Но это не будет то же самое, что взять наделать чучел орланов и продать их где-нибудь в Китае.
Поэтому, конечно, механизмы охраны в Красной книге должны быть разными. А у нас все очень-очень однотипно. Возможно, что этот закон как раз и будет каким-то шагом на пути к дифференциации. Возможно, мы все-таки придем к тому, чтобы орланов и белых медведей защищали одним механизмом, а астрагалов и кузиний — другим.
Пока же в области охраны природы, можно сказать, закон практически не работает. Если бы он работал так, как он прописан, то за каждый вид, за каждую запись в Красной книге бились бы до последнего. Потому что каждая новая запись там реально ограничивала бы права людей.
То, что сейчас происходит в природоохранном законодательстве, можно назвать избирательным правосудием. Когда человек прямо упоротый нарушитель, который что-то истребляет, уничтожает, то его можно прижать. А если он просто по недомыслию что-то делает, обычно им никто особо не интересуется.
Однако и такие случаи тоже должны как-то регулироваться законом. При распашке целины могут быть уничтожены многотысячные популяции краснокнижных видов. Многотысячные за один день! Конечно, ничего хорошего при этом не происходит.
При этом с новым законом получается вот какой парадокс. С одной стороны, соберешь ты гербарий, и ты становишься злодеем, ты виноват в том, что умышленно истребил представителя охраняемого вида и сам еще на себя протокол заполнил в гербарной этикетке. А с другой стороны, какой-нибудь тракторист с плугом взял и хлопнул такую популяцию целиком, за один вечер. Сел за руль с обеда и к вечеру ее всю запахал. И всё, там больше ничего нет и расти не будет. Поэтому тут все полно парадоксов.
Нам нужно дифференцировать механизмы охраны. Но вот за это как раз никто и не берется! Я думаю, именно потому, что это шаг к тому, чтобы все это заработало как надо. А если заработает, то оно начнет многим мешать. И тут люди стараются туда просто не лезть. Вроде декларация в виде Красной книги есть, вроде бы все прописано в законодательстве.
На деле это еще множится на неактивность природоохранного лобби, которое могло бы (при строгом следовании букве закона) заняться просто откровенным таким экологическим рэкетом. Просто наезжать на землепользователей и требовать от них соблюдения всех прописанных норм. А кто у нас обладает таким полномочиями?
ИА Красная Весна: Сейчас даже у сотрудников региональных природных парков забрали полномочия выписывать протоколы за природоохранные нарушения.
Александр Попов: Даже парк не может протокол выписать? Странно. Это очень интересно. Кто же теперь может выписать протокол и почему это не может сделать парк? Конечно, у нас есть природоохранная прокуратура, но как она должна ловить нарушителей? Люди же должны какие-то в поле быть? Прокуратура не наездится везде и всюду.
Должен же быть кто-то в статусе, например, обычного рядового полицейского, который увидел сорвавшего тюльпан человека и выписал ему протокол. Не знаю, полиция, конечно, любое правонарушение может протоколировать, но полиция должна иметь определенную компетентность для оценки таких правонарушений. Откуда они будут знать, что это сорванное или поврежденное растение из Красной книги? Нет, они этого знать, конечно, не будут.
Но если поступит заявление от гражданина, например, такого как я, тогда они могут просто изъять образцы для экспертизы. Для экспертизы эти образцы опять же попадут к гражданину, такому как я. И полиция получит свое экспертное заключение.
Однако, мне кажется, что у нас немного таких компетентных именно в этом вопросе товарищей, поэтому очень интересно, конечно, будет рассмотреть опыт правоприменения нового закона. Как бы то ни было, эта та область, в которой еще однозначно много предстоит сделать.