Активный поиск культуры, наследниками которой мог бы стать современный Азербайджан, начался в 1939 году в СССР, этот процесс продолжается и сегодня. Так профессор Института востоковедения Российско-Армянского университета Виктория Аракелова 30 марта прокомментировала для ИА Красная Весна новость от 27 марта о том, что община Западного Азербайджана направила письмо генеральному директору ЮНЕСКО Одри Азуле с просьбой помочь сохранить азербайджанское культурное наследие в Армении.

«Будучи глубоко обеспокоены разрушением азербайджанского культурного наследия в Армении, мы, как и в предыдущих обращениях азербайджанской общественности в ЮНЕСКО, еще раз просим Вас направить миссию по установлению фактов для мониторинга состояния азербайджанского культурного наследия в Армении», — говорится в письме.

По мнению профессора, удивиться подобной деятельности этой «общины Западного Азербайджана» могут только жители реального Западного Азербайджана — провинции, которая располагается на северо-западе Ирана с административным центром в Урмие, расположенной, наряду с провинциями Восточный Азербайджан и — частично — Ардебиль и Занджан, на территории исторического Атурпатакана (Атропатены).

«В реальном Западном Азербайджане проблем с памятниками нет — ни шиитскими, ни христианскими: именно на его территории, недалеко от Маку, находится одна из древнейших христианских святынь региона — армянский монастырь Святого Апостола Фаддея (Тадеи Ванк). Нет у реального Западного Азербайджана и вопросов к ЮНЕСКО, в чей список культурного наследия, по инициативе Ирана, включен и Тадеи Ванк.

Что же касается виртуального „Западного Азербайджана“ — плода больной фантазии бакинского режима, у которого данное название ассоциируется с территорией Республики Армении и Арцаха, то и здесь проблемы с культурным наследием — как христианским, так и шиитским — существуют лишь в головах жителей этой мифической административной единицы.

Ситуация, конечно, абсурдная — вполне в духе нашего абсурдного времени: искусственный конструкт создает собственную мифическую географию», — отметила Виктория Аракелова.

Эксперт не оставила без внимания и притязания азербайджанской общины на Голубую мечеть в Ереване, которая, как это описывается в запросе общины в ЮНЕСКО, была построена азербайджанцами, которые в то время «составляли абсолютное большинство населения города» и веками отправляли обряды в этой мечети.

«Что касается Ереванской голубой мечети — великолепного памятника шиитской архитектуры 18 века, то история ее хорошо изучена профессионалами и запротоколирована. Никогда и никому не приходило в голову переатрибутировать ее в „азербайджанский памятник“ даже в эпоху активного создания азербайджанской нации и обеспечения ее „необходимым“ культурным наследием, когда азербайджанскими объявлялись целые культурные пласты и исторические персоны, не имевшие к новоявленной, в одночасье объявленной титульной, тюркоязычной группе никакого отношения», — сказала она.

Иранист отметила, что во время возведения этой мечети, а это 1765-66 годы, речи об Азербайджане даже не могло быть. Она добавила, что эта мечеть дважды реконструировалась во времена царской России (в 1887-88 гг. и в 1907-10 гг.) и в уже независимой Армении в 1996-99 гг. В настоящее время мечеть остается как религиозным, так и культурным центром иранской общины в Армении, и является главной достопримечательностью Еревана.

«Уместно было бы вспомнить и о шиитской мечети в Шуши, восстановленной, кстати, наряду с христианскими святынями, в период пребывания города в составе независимого Арцаха. Показательным является отношение армян даже к азербайджанским кладбищам. Этот вопрос объективно освещал верховный комиссар по беженцам ООН Питер Николаус, отмечавший подчеркнуто уважительное отношение местного армянского населения к могилам на территории некогда азербайджанонаселенных сел Армении (UNHCR — Artistic appreciation and tolerance in an Armenian village)», — обратила внимание эксперт.

По мнению Аракеловой, стратегии, которых придерживаются различные азербайджанские идеологи, вполне естественны для политической нации, так и не выработавшей сколь-нибудь внятной концепции собственных корней.

«Активный поиск предков, а, следовательно, и культурного слоя, наследниками которого могут выступить современные азербайджанцы, — процесс, начавшийся вместе с введением графы „азербайджанец“ в перепись населения СССР в 1939 г. Получивший тремя годами раньше статус советской социалистической республики Азербайджан нуждался в „исторической атрибутике“, создании собственной истории, легитимизирующей его территориальные претензии и культурные амбиции», — пояснила профессор.

Она прокомментировала также высказывания азербайджанских деятелей о том, что российский город Дербент — это Азербайджан. В частности, по информации политолога Фахредина Абасзода в комментарии EADaily, такую мысль высказывал председатель НКА азербайджанцев Люберецкого района Московской области Талех Гурбанов.

«Весь мир знает, что это — азербайджанская земля, которую у нас захватили», — процитировал Гурбанова политолог.

«Предков, надо сказать, искали сразу по нескольким направлениям, а присвоение иранского наследия, как ни странно, сопровождалось активным насаждением турецкого (неоосманского) вектора в самосознании. Не завершен этот процесс и сегодня. И — как ни парадоксально — сейчас, когда этот вектор победил окончательно и для титульной тюркоязычной группы нет иного драйва, кроме протурецкого, претензии на культуру, историю, а вместе с тем и на территории соседей в Азербайджане только возросли. Ведь теперь нужно отрабатывать и турецкий заказ — османизацию Северного Кавказа. Отсюда и посягательства на Дербент — по определению бакинских идеологов, „древний азербайджанский город, ставший частицей матрицы азербайджанского мультикультурализма“. Что там шиитская мечеть 18 века, если в азербайджанское наследие записываются памятники 5 века!» —рассказала Аракелова.

Профессор пояснила, что «титульная азербайджанская группа» целенаправленно формировалась тюркоязычной и турецкоориентированной, и происходило это за счет присвоения культурных феноменов автохтонов региона.

«Первым в эту парадигму попадало как раз иранское наследие в широком смысле. При поддержке государства — а она у идеологов деиранизации-османизации Закавказского Прикаспия была всегда — „азербайджанизировать“, тюркизировать любой культурный феномен, от исторических личностей до архитектурных памятников и поэтических жанров было не сложно. Не мешало даже тюркоязычие. Общий шиитский субстрат и общая для южнокаспийского континуума культура облегчали задачу авантюристам от истории», — объяснила иранист.

Однако только деиранизации этого региона для решения поставленных политических задач было недостаточно, отметила эксперт. Гораздо сложнее было решить проблему христианского, то есть армянского наследия, среди которых храмы, эпиграфики, хачкары. И стереть этот огромный пласт с лица земли полностью не получалось. В Турции этим активно занимаются уже более столетия, но и тут западноармянское пространство изобилует израненным, изувеченным, но очевидно армянским наследием, рассказала Аракелова.

Именно поэтому параллельно с переатрибуцией иранского наследия в азербайджанское еще в советском Азербайджане была взята на вооружение и стратегия так называемой албанизации, имевшая целью переатрибутировать весь христианский слой в албанский. А в палитру перманентно формирующейся азербайджанской идентичности, помимо мидийцев и прочих, пришлось добавить и кавказских албанцев. Актуальность идеи албанизации многократно возросла в независимом Азербайджане и была „логически“ доведена бакинскими фальсификаторами до абсурдной идеологемы „Азербайджан — политический наследник Кавказской Албании“. Она стала идеологической основой не только для переатрибуции армянского наследия. Именно эта идея выступает псевдообоснованием азербайджанизации Дербента — некогда одного из важных центров Кавказской Албании», — пояснила она.

Эксперт уверена, что османизация сознания, сближение с Турцией не могло происходить без отказа от шиизма.

«Более того, именно сегодня — на фоне стремительного сближения с Турцией — общеазербайджанская идентичность переживает очередной кризис. Доказательством тому, помимо прочего, — маргинализация шиизма, преследование верующих шиитов. А ведь некогда именно шиизм выступал главным маркером идентичности мусульман Прикаспия, главными антагонистами которых были вовсе не армяне и не иранцы, а османские турки», — обращает внимание Аракелова.

Она добавила, что несмотря на это в Азербайджане до сих пор существует глубинная шиитская культура, которая распространена преимущественно среди ираноязычных талышей и татов.

«Именно эти люди, подлинные наследники огромного культурного пласта в регионе, выступают антагонистами стремительной туркизации, турецкого вектора, и потому преследуются бакинским режимом.

На фоне последовательного уничтожения иранской шиитской культуры в регионе и латентной суннизации/туркизации — знаковых трендов азербайджанской идеологической политики — озабоченность жителей мифологического „Западного Азербайджана“ судьбой шиитского наследия выглядит, скажем прямо, несколько одиозно. Не лучше ли выпустить настоящих шиитов из тюрем, прекратить искать среди них шпионов или открыть мечети для верующих?» — считает профессор.

В заключение эксперт рассказала о характере взаимоотношений ЮНЕСКО с Азербайджаном.

«Несмотря на то, что Мехрибан Алиева покинула в 2022 году пост посла доброй воли ЮНЕСКО после 18 лет активного лоббирования в организации интересов азербайджанских властей и разбирательств, связанных с так называемой „азербайджанской прачечной“, реакция ЮНЕСКО на письмо, какой бы она ни была, по существу не имеет значения.

Сегодня рассуждать о целом ряде международных организаций, которые были созданы в исторической парадигме, возникшей по результатам Второй мировой войны, следует, на мой взгляд, исключительно в контексте их полной профанации и целенаправленного искажения заявленных смыслов. Так что для жителей мифического „Западного Азербайджана“ адресат вполне подходящий», — заключила Аракелова.