Не так давно новостные ленты разразились публикациями о том, что в российских школах начнут преподавать украинский язык, и учебник для начальных классов уже готов. А до конца года появится и пособие для школьников с пятого по девятый класс. Первыми регионами, которые опробуют новые издания, станут вновь присоединившиеся территории, то есть ДНР, ЛНР, Запорожская и Херсонская области.
Министр просвещения Сергей Кравцов утверждает, что при разработке российского учебника украинского языка за основу были взяты советские учебники, которые «при участии методистов из республик Донбасса адаптируют под современных детей», а изучать украинский школьники будут исключительно по желанию их родителей.
По словам Кравцова, украинский войдет в учебный план как «родной национальный язык», Министр привел в пример школьный курс крымско-татарского и других языков тех этнических групп, представители которых проживают на территории России.
«По желанию ребята могут дополнительно на уроках или внеурочной деятельности изучать родной язык», — заявил он.
А первый заместитель российского министра просвещения Александр Бугаев заверил, что в России «будут созданы все условия для изучения украинского как родного, равно как и других языков народов страны».
Эти заявления высокопоставленных лиц в сфере российского образования вызвали бурную общественную дискуссию. Я бы хотела разобрать эти краткие, но очень громкие тезисы и высказать свое субъективное мнение как уроженки Крыма, матери, школьного учителя и просто гражданина, который ратует за качественное школьное образование и, что, на мой взгляд, даже важнее, воспитание молодого поколения.
Сам факт того, что на территории России может быть предоставлена опция изучения украинского языка в школах, мягко говоря, не соответствует нынешней действительности и современным вызовам, которые стоят перед нашей страной. В условиях проводимой спецоперации это как минимум недальновидно — эта инициатива может стать бомбой замедленного действия и привести к необратимым разрушительным последствиям. А уж если говорить об изучении украинского языка на территории новых регионов РФ, это и вовсе тянет на идеологическую диверсию.
Надо сказать, что до 2014 года, когда Крым еще являлся частью Украины, украинский язык, наряду с русским, был в школах обязательным. Но надо ли говорить о том, что относились к нему скептически как ученики, так и сами учителя, конечно, кроме тех, кто яростно отстаивал украинскую идентичность и впоследствии поддержал киевский майдан и государственный переворот в стране? Насаждение украинского языка в первую очередь ставило своей целью противопоставление русскому языку и русской культуре. Потому как в повседневной жизни украинский язык на полуострове никогда не позиционировался как средство коммуникации — в повседневной жизни все говорили исключительно по-русски. Все понимали, что нужно это было для разрыва связей с Россией и для взращивания ненависти ко всему русскому.
Даже в Севастополе, который из всех крымских городов всегда поддерживал наиболее тесную связь с Россией, в том числе благодаря тому, что здесь на протяжении многих лет базировался Черноморский флот, украинские власти пытались проводить насильственную украинизацию школьников и всего населения. И именно это вызвало впоследствии такое отторжение всего, что связано с украинским языком.
После референдума 2014 года, когда Крым присоединился к России, в некоторых крымских школах продолжили изучать украинский. Тогда крымскими властями было принято решение оставить на полуострове несколько школ, где школьники могли изучать язык и даже получать на нем образование. По данным министерства образования Крыма за 2019 год, украинский на полуострове изучали 10 тысяч школьников и 144 учащихся получали образование на украинском языке — это девять классов одной школы в Феодосии.
Однако в общественном сознании он превратился в язык киевской хунты и в язык, на котором говорят украинские националисты, которые в свое время запугивали жителей Крыма «поездом дружбы» и обещали уничтожить всё русскоязычное население полуострова.
После 23 февраля 2022 года, когда Россия начала проведение специальной военной операции по демилитаризации и денацификации Украины, изучение украинского на территории Крыма было прекращено. И всем была очевидна правильность принятия такого решения. Более того, если бы этого решения не приняли, народ бы этого просто не понял.
Надо отметить, что тогда же на полуостров хлынул поток беженцев из республик Донбасса, а также Херсонской и Запорожской областей. Среди них было немало школьников. И акцент местных властей был сделан на то, чтобы организовать для них интенсивный курс занятий по русскому языку, в том числе и в летнее время.
Но если для этого использовался многочисленный ресурс высококвалифицированных учителей русского языка, в том числе и с материковой части России из-за нехватки местных кадров, то кто будет учить школьников украинскому языку? На чьи плечи ляжет эта нагрузка? На учителей русского языка, которых катастрофически не хватает? Вряд ли. Скорее всего, — и это легче всего можно реализовать — учителями будут всё те же люди, что преподавали язык в украинских школах на протяжении десятилетий и взращивали в детях нелюбовь к России — не потому, что они так хотели, а потому что их так научили и по-другому они не могут.
Какие у нас гарантии того, что на таких дополнительных занятиях мы не получим очаги украинского национализма внутри нашей страны? Да никаких. Потому что у наших школ даже нет инструментария, с помощью которого мы можем убедительно рассказать детям, почему мы не являемся оккупантами той территории, которую им пришлось покинуть. Мои слова находят подтверждение в многочисленных примерах того, как приезжие дети, которые воспитывались на Украине, демонстративно покидают актовые залы школ во время исполнения гимна России на еженедельной линейке. А всё, что могут учителя, — это сделать выговор и пригрозить наказанием, чем еще больше усугубляют ситуацию.
Так не является ли сейчас более острым вопрос проработки методики идеологической работы с детьми-беженцами? Стало очевидным, что «Разговоры о важном» в школах не приносят желаемых результатов, а где-то даже наоборот — имеют обратный эффект. Потому что заформализованность в подаче ценностных тем и отсутствие живой человеческой искры не могут пробудить ничего настоящего. А фальшивый патриотизм нам сегодня может стоить полного уничтожения страны.