Да умрут в Азии и России все вредные заимствования из культуры западного распада! Да сломаются зубы ядовитой акулы глобализации о гранитную волю хранителей традиционных ценностей!

Много добрых слов припасено у меня для казахов, в среде которых удивленно живу, для киргизов, землю которых радостно навещаю, для других Богом созданных народов, но сейчас скажу кратко об узбеках.

Первое мое знакомство с этим народом произошло в поезде, идущем в Москву в 90-х годах. Толпы терпеливых улыбчивых людей ехали безбилетно на заработки в Россию, ночуя на полу, насыщаясь лепешками с чаем в тамбуре, не смущаясь ворчанием пассажиров и угрозами милиции. От них благостно веяло сказочным Востоком.

Потом я встречал узбеков в самых отдаленных уголках Матушки Руси. А когда увидел их трудящимися на строительстве и реставрации храмов, подумал: «Чингисхан и Тамерлан рушили храмы, а их далекие потомки созидают. Изглаждают исторические обиды, восстанавливают доброе имя азиатских народов».

К великому завоевателю Тамерлану у меня особое отношение. Перед горой камней, набросанной его воинами, я долго ходил, размышляя о тайнах истории. Напомню, что перед одной из тяжелых битв гениальный полководец приказал, чтобы каждый воин взял по камню (в размер с голову человечью примерно) и бросил в общую кучу. Было сражение. Была победа. Были большие потери. Проезжая на обратном пути мимо скопища камней, выжившие брали оттуда по камню и бросали в степи. Оставшийся каменный курган стал памятником невернувшимся. Это нагромождение из тысяч речных камней до сих пор лежит в Киргизии, неподалеку от пограничного пункта Каркара.

Много крови пролил Тамерлан (Тимур Хромой). Он и родился с окровавленной рукой. Но на рубеже XIV и XV веков даже христианские князья не могли похвалиться пацифизмом. Тамерлану являлась Богородица с грозным предостережением, и он послушался Ее, не пошел разрушать Русь. Он разбил Золотую Орду, приблизив наше освобождение от монгольского ига. Он победил турецкого султана Баязита, отсрочив падение Константинополя, он заложил основы уникальной среднеазиатской культуры.

Он держал при себе двух уважаемых пожилых людей, обязанностью которых было замечать ошибки грозного правителя и вечером докладывать ему о них с целью исправления. Он до 69 лет лично участвовал в битвах и даже выходил перед общим столкновением на традиционную схватку один на один с сильнейшим богатырем противника. Он казнил сотни тысяч мужеложников и оставил горы из их черепов на раскаленных песках в назидание потомкам, что так незабываемо изобразил художник Василий Верещагин картиной «Апофеоз войны».

После вскрытия могилы Тамерлана началась Великая Отечественная война, куда ушло полтора миллиона жителей Узбекистана (примерно таким по численности было и войско Великого Хромца). Треть их не вернулась домой, положив души за нечто Великое, Светлое, Божественное, ясно сияющее сквозь тьму ошибок советской цивилизации, возникшей на продолжающих существовать и действовать развалинах римской, византийской, татаро-монгольской, тамерлановой, российской империй.

Однажды я просил Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия помиловать души Тамерлана и воинов его, а их живых потомков — сынов Востока приблизить к Вечной Премудрости и Богооткровенной Истине. В этот же день мне сообщили о командировке в Узбекистан.

И вот уже я с трепетом приближаюсь к Самарканду, блистательной некогда столице Тамерлана, где в прекраснейшем мавзолее покоятся его поврежденные вражеской сталью кости.

Кругом зреет пшеница, наливаются сладостью виноградные гроздья, тянутся за горизонт фруктовые сады, овощные плантации украшены яркими платками поливальщиц и пропольщиц. Крестьянство живо. Скотоводство развито. Заводы работают. Души полны пением и трудолюбием. Несомненно, у тридцатимиллионной страны множество вопиющих проблем. Но где же их нет? Узбеки религиозны и терпеливы, это помогает радоваться.

Проехали Сырдарью. Остановились поесть свежей рыбки, попить зеленого чайку. Наши узбекские провожатые рассказывают притчи и забавные случаи.

Что-то подобное — два американских туриста Майкл и Арнольд заблудились в аравийской пустыне. Истощенные голодом и жаждою, на рассвете они вышли к ограде небольшой мечети. Арнольд предложил: «Давай назовемся мусульманскими именами, чтобы нас не прогнали, как иноверцев. Я назовусь Ахмат, а ты — Мустафа». Но Майкл очень любил свое имя и отказался менять его даже временно для сохранения временной жизни. Во дворе мечети американцев встретил добродушный пожилой имам. Спросив об их именах, он выразил радость, что один из американцев его единоверец. Арнольд не отрицал этого. Имам распорядился принести лучшей еды и питья для Майкла. Арнольду же сказал: «А у нас с тобой ураза, брат Ахмат».

В дни моего посещения Узбекистана тоже шла ураза — мусульманский тридцатидневный пост, предписывающий полное невкушение пищи и воды до захода солнца. Мне неприятно слышать насмешки недобрых людей над этой древней традицией. Те из православных, кто на Страстной неделе не ел и не пил весь день или хотя бы до первой звезды, знают как это тяжело. Первые христиане и многие христолюбцы последующих времен понимали пост как полное воздержание от пищи и пития на определенное время.

Жаль, что большая часть жителей нашей планеты лишены красоты великопостного православного богослужения и глубины книг, написанных святыми за эти двадцать веков. Но все приобщены к богослужению и поучению, совершаемыми солнцем, луной, звездами, морями, реками, горами, лесами, птицами, облаками, ветрами, радостями, скорбями, выздоровлениями, болезнями, смертями, совестью, любовью человеческой, ангелами и всем творением Господним. К сожалению, жизнь в мегаполисах и гаджетах сильно мешает слушать эту таинственную симфонию и учиться в этой всеобщей школе.

И вот мы в Самарканде. Первым делом побывали в обсерватории Улугбека, внука Тамерлана, великого ученого-астронома.

Именно Тамерлан, как я понял из прочитанного о нем, всемерно поддерживал в своем государстве развитие науки, архитектуры, литературы, образования, медицины, ремесел. Покровительствовал поэтам.

Один из них (я забыл имя, ну маленьким был тогда) увлекся некой распутной женщиной, не отвечавшей ему взаимностью. В одной своей яркой поэме стихотворец написал, обращаясь к возлюбленной, примерно следующее: «За одну родинку на щеке твоей Самарканд и Бухару отдам…» Тамерлан, прочитав литературную новинку, призвал поэта к себе и гневно сказал: «Слуга высоких слов, знаешь ли ты сколько времени, сил и жизней человеческих ушло на то чтобы отстроить и обогатить Самарканд и Бухару. И все это ты готов отдать за родинку твоей любимой? Если бы она была уважаемой и достойной женщиной, у тебя было бы малое оправдание, но ведь она нечиста. Что скажешь?»

Стоящий в трепете на коленях человек ответил: «Великий эмир, слова поэмы есть продолжение моей безумной расточительности, доведшей меня до нищеты. А твоя благоразумная бережливость и трудолюбие сделали тебя сказочно богатым». Тамерлан рассмеялся и подарил литератору свой халат, украшенный золотым шитьем и драгоценными камнями.

После обсерватории Улугбека мы поехали к гробнице святого пророка Даниила. Мне разрешили встать там, куда обычно не пускают туристов. Я прочел шепотом псалмы и несколько глав из книги великого библейского праведника, так много говорившего о последних судьбах мира.

Но в тот день под низкими сводами усыпальницы тихо звучали слова трех отроков, воспетые в печи вавилонской:

«Благословите, все силы Господни, Господа, пойте и превозносите Его вовеки.

Благословите, солнце и луна, Господа, пойте и превозносите Его вовеки.

Благословите, звезды небесные, Господа, пойте и превозносите Его вовеки.

Благословите, всякий дождь и роса, Господа, пойте и превозносите Его вовеки.

Благословите, все ветры, Господа, пойте и превозносите Его вовеки.

Благословите, огонь и жар, Господа, пойте и превозносите Его вовеки.

Благословите, холод и зной, Господа, пойте и превозносите Его вовеки.

Благословите, росы и инеи, Господа, пойте и превозносите Его вовеки.

Благословите, ночи и дни, Господа, пойте и превозносите Его вовеки.

Благословите, свет и тьма, Господа, пойте и превозносите Его вовеки.

Благословите, лед и мороз, Господа, пойте и превозносите Его вовеки.

Благословите, иней и снег, Господа, пойте и превозносите Его вовеки.

Благословите, молнии и облака, Господа, пойте и превозносите Его вовеки!»

После духовного мы снизошли к душевно-телесному и поехали на самаркандский базар. Нет слов!

Такого количества местных сувениров из керамики, золота, тканей, дерева и всего остального, а также сладостей, пряностей, остростей, чайностей, вкусностей, лечебностей, редкостей, доброжелательностей я не встречал ранее нигде. Хорошо, что деньги на базар не взял. Иначе бы пришлось долго укорять себя в безумной расточительности, как укорял упомянутый самаркандский поэт четырнадцатого века.

Времени у нас было мало, и мы успели посетить только величественный Регистан, очаг средневекового образования и православный храм (их четыре в Самарканде). Несколько раз улыбчивые мусульмане просили сфотографироваться с ними (я был в подряснике, полуряске и скуфейке).

День завершился благостно и комично. Местный священник повез нас в речное кафе кормить свежей форелью.

Стемнело. У мусульман в эту ночь кончался пост и начинался их величайший праздник — Рамазан. А в России в эту же ночь начинался чемпионат мира по футболу. Я немного поврежден футболом, как и многим другим, к сожалению. Советую на будущее моим друзьям не включать при мне матчей и даже не провожать меня мимо футбольных дворовых площадок, где идет игра. Могу зависнуть. Но я борюсь с этим.

На летней площадке десятка два узбеков смотрели первую встречу чемпионата — поединок России с Саудовской Аравией. Я остановился. Меня тут же посадили на лучшее место перед большим экраном и переключили трансляцию на канал с русским комментарием. Но спутники вскоре вырвали меня из щупальц спортоспрута. Мы поехали в Ташкент под обильным летним дождем.

В середине пятичасового пути остановились отдохнуть возле дорожного кафе. Я зашел внутрь. Там сидели несколько молодых узбеков. Мне хотелось сказать им что-то доброе об их народе, упомянув и Рамазан, но как-то мудро, без экуменизма. Пока я продумывал свою речь, юноши почти хором сказали: «Батюшка, от души поздравляем вас!»

Я никак не мог сообразить — с чем меня поздравляют. Со священной ночью мусульман? С первым приездом в Узбекистан? С каким-то православным праздником? Видя мое замешательство, поздравляющие добавили: «Россия победила Саудовскую Аравию со счётом 5: 0!»

За кого болели в ночь мусульманского торжества узбеки? За сборную Саудовской Аравии, своих единоверцев с родины ислама, или за сборную России, страны, которая уже многократно названа в лжеисторических статьях «оккупантом», «тюрьмой народов», «агрессором», «пьяным медведем»?

Я уверен, что многие узбеки болели за футбольную команду России.

И еще большее их число болеет за Россию.

Болеть чужой болью есть признак великого благородства души. А в Узбекистане оно есть.