«Народный ВПК» стал ответом народа на вызовы в сложное для страны время. Представители этого сегмента общества мобилизовались сами — для помощи армии и своим братьям на фронте.

Чехов писал: «Мир гибнет из-за мелочей». Большой ВПК создает миллионы снарядов, но без таких «мелочей», как «игрушечные» дроны с камерой для корректировки огня орудий всё может уйти в песок. Именно представители «народного ВПК» и с нашей, и с противоположной стороны сделали «игрушечный» FPV-дрон смертоносным оружием.

Корреспондент ИА Красная Весна пообщался с одним из представителей такого НВПК на тему его пути, дронов FPV (First Person View, «вид от первого лица»), перспектив развития и производства FPV в России, средствах защиты от них, системах РЭБ, антидронах, а также о необходимости обратной связи между подразделениями и конструкторскими бюро (КБ) для успеха на поле боя.

Герой интервью не является специалистом во всех областях. Это гражданин страны, который работал, вырезая алтарные кресты и иконы, а когда пришла беда, стал быстро набирать знания.

ИА Красная Весна: Здравствуйте! Расскажите о себе.

Волонтер: Я представитель волонтерской организации «ХотькоVо камикадZо». Мы занимаемся помощью фронту. У нас не было никакого плана: товарищ попал на фронт и он обратился к нам за помощью, за специализированными вещами, которые нигде нельзя было купить, достать. Мы начали искать, где бы это достать, поняли, что достать невозможно, и начали делать сами.

ИА Красная Весна: С чего это вообще началось?

Волонтер: Началось примерно год назад, просили достать хвостовики для ВОГов (выстрел осколочный гранатометный), тогда их никто не печатал, а бесплатно было достать трудно. Были те, кто продавали их по 200 рублей за штуку при себестоимости в 6 рублей, и мы решили их делать сами.

ИА Красная Весна: Пошло, да?

Волонтер: Когда начали делать, к нам стали обращаться из Союза десантников, они помогают и активно возят грузы на передовую, в самое пекло. Мы начали им помогать, и к нам начали присоединяться другие люди, потом сделали Telegram-канал. Начали делать другие изделия, попытались делать дроны, но финансовые ресурсы начали истощаться и начали привлекать пожертвования, в том числе и от организаций.

ИА Красная Весна: То есть, есть организации какие-то?

Волонтер: Да, есть организации, которые помогают финансово.

ИА Красная Весна: Их мало, много или?

Волонтер: Их немного, но они есть, и мы им благодарны.

ИА Красная Весна: Вы упомянули, что занялись печатью FPV-дронов, это сейчас такая актуальная тема. Расскажите, почему начали этим заниматься и какая ситуация сейчас у нас в государстве и среди групп энтузиастов, таких как ваша?

Волонтер: Если говорить о дронах FPV, на сегодняшний день это, пожалуй, самое эффективное, что могут делать волонтеры, — в соотношении затрат ресурсов и результата, который дают дроны. Сфера применения их очень широкая, они применяются во всех родах войск для совершенно разных задач.

Когда мы начали уже серьезно задумываться, чем мы можем помочь, мы решили попробовать, потому что у нас есть люди с инженерным образованием, много опыта работы с оборудованием, станками. Начали искать информацию, и оказалось, что в интернете есть сообщества, где собраны энтузиасты, и делятся, обмениваются опытом. Благодаря этой информации мы начали делать, и есть результаты.

ИА Красная Весна: Из чего состоит FPV-дрон? И как наша промышленность может помочь с компонентами? С чем проще всего, что сложнее всего достать, и что нужно, чтобы государство как-то обратило на это внимание?

Волонтер: Вопросы государственные я решать пока не готов. У нас задача «делать что должен, и будь что будет». Мы решаем задачи из тех средств, которые есть сейчас. Мы делаем то, что будет конкретно сейчас полезно на фронте. То, что мы можем сделать сейчас, завтра отправить, и что будет точно работать. Мы работаем с разными КБ, которые разрабатывают всякие перспективные, интересные штуки, но совершенно не факт, что это когда-то будет работать и работать эффективно.

FPV доказало свою универсальность и свою эффективность. Сейчас есть разработки интересные, сложные, но они могут применяться в очень узком спектре задач, а FPV имеет очень широкий спектр применений. Изначально это гражданское хобби — это скоростные гонки на квадрокоптерах, а сейчас ему нашли новое применение.

ИА Красная Весна: Соответственно, он состоит из корпуса, двигателей, камеры и компонентной базы. Что у нас делают?

Волонтер: В квадрокоптере есть рама, обычно, она карбоновая. Рама — это самое простое, ее можно делать на месте. Условно, мы делали рамы из текстолита, который производится у нас в Хотьково. Рама выпиливается на ЧПУ-станке фрезой. Есть полетный контроллер, четыре двигателя, винты, камера и приемник радиосигнала. Приемник на видео и приемник на управление. Соответственно, самое сложное — это приемники и плата управления.

ИА Красная Весна: А с моторами какая ситуация?

Волонтер: Насколько мне известно, в концерне ZALA, который выпускает Lancet, уже делают моторы нужных размеров, потому что большие моторы у нас делают давно. Для FPV-дронов сейчас тоже стали делать, но их пока, насколько я знаю, нет в свободной продаже. Их делают целевым образом.

ИА Красная Весна: С моторами в стране есть решения?

Волонтер: Моторы, на самом деле, — это не такая уж большая проблема. По итогу мы пришли к тому, что в нашей ситуации самое простое решение — закупать готовые дроны в Китае по нашему ТЗ. То есть мы делаем техническое задание, и по нашему техническому заданию их собирают, и мы уже собранные покупаем. Это дешевле и быстрее. Для нас главное, чтобы максимально быстро и эффективно дроны попали на фронт. Поэтому задача импортозамещения — это немножко не наша история.

ИА Красная Весна: Тут вопрос с компонентной базой. Что у нас есть, что мы можем произвести, ведь ситуация может поменяться, вторичные санкции, и китайское направление закроется.

Волонтер: В современном мире вообще ничего невозможно закрыть, потому что сейчас параллельным импортом можно достать вещи из любой недружественной страны без особых проблем. Некоторые вещи даже стали дешевле, чем были раньше, потому что не платятся пошлины.

ИА Красная Весна: Мы с тобой говорили о компонентной базе, что у нас есть проблема с платами.

Волонтер: Сегмент FPV изначально — это любительские дроны, некое хобби, не военная вещь, и внимания этому раньше не уделялось. Сейчас, насколько я знаю, какие-то работы ведутся по этому вопросу, но это просто не в нашей компетенции. То, что продается на маркетплейсах и на торговых площадках из российского, — это рамы. Насколько я знаю, есть российские готовые решения, про которые судить я не могу, потому что у нас их нет.

ИА Красная Весна: Готовы ли наши промышленники создать плату? Почему не могут сделать у нас, а проще купить в Китае? На мой взгляд, некоторые платы достаточно простые. Может быть есть какие-то типовые решения?

Волонтер: Работа ведется, но компетентно ответить на этот вопрос сложно, информацией я не обладаю. Можно судить по концерну Zala и по отклику с фронта — это изделия очень высокого уровня, с применением машинного зрения. Насколько велика доля российских компонентов — я не знаю. Но разработки эти полностью российские. Это частная российская компания, которая делает очень крутые вещи.

ИА Красная Весна: Имею в виду, возможно ли и насколько дорого создать такую плату? Сталкивались ли вы с этим или как? Вообще, есть ли у нас конторы, которые могут этим заняться?

Волонтер: У нас конторы есть, мы больше занимаемся сборкой и какими-то другими вещами. Платы для сбросов, которые мы собираем для Mavic, сделать в России можно, но получается дороже, чем в Китае.

ИА Красная Весна: В чем причина? Почему оно стоит дороже у нас? Хотя станки там и там есть, может быть, нет спроса?

Волонтер: Думаю, что у нас просто разные системы с Китаем, у нас разные налоговые системы, и это дает возможность делать в Китае дешевле. В Китае больше заводов, заводы как целые города. У нас ребята ездили на заводы, там производится от одного компонента до сложных систем на одном заводе.

ИА Красная Весна: Как вы считаете, возможна ли сборка у нас или проще купить это всё сразу в Китае? Почему?

Волонтер: Тут вопрос в конечной цели. Для наших задач нам проще покупать там. Мы знаем очень много контор, кто собирает здесь дроны из китайских компонентов с применением того, что можно заместить, те же рамы. Есть канал в Telegram «Повёрнутый на войне», ребята производят дроны «Упырь». Они очень себя хорошо зарекомендовали, у них есть свои ноу-хау, которые позволяют им эффективно работать, у них полностью своя сборка. Там масштабы гораздо более серьезные, чем у нас.

ИА Красная Весна: Там уже свое литье пластика, насколько я знаю.

Волонтер: Детально не знаком с ситуацией, в целом больше интересуюсь тем, как всё это применяется, потому что не всё, что производится, эффективно работает. У них дроны работают эффективно, напрямую общались с людьми, которые работали на их дронах, и они положительно о них отзываются.

ИА Красная Весна: Что в китайских дронах подкупает: дешевизна или качество?

Волонтер: В первую очередь цена. Цена сборки в России имеет смысл при определенных объемах, если просто поставляешь на фронт в месяц 5–10 штук, собирать самому не всегда рентабельно. А когда у тебя, как у ребят, которые производят «Упыри» или «Судоплатов», когда они производят их десятками тысяч, у них есть штатные работники, которые занимаются сборкой, возможно, что-то экономят. У нас есть самосборные дроны, которые мы делали, но пока что это самые простые дроны. Опять же всё зависит от участка фронта. То, что работает на севере у Купянска или в Сватово, абсолютно не работает на юге в районе Херсона.

ИА Красная Весна: С чем связано?

Волонтер: Это связано с работой РЭБ противника. Эта среда, которая очень сильно меняется. То, что работало в начале войны, сейчас не работает совсем. Абсолютно бесполезно посылать дроны, купленные на «Алиэкспресс». Надо вносить изменения, доработки. Нужно понимать, что есть у противника, как он использует РЭБ, какие он использует дроны — это целый большой комплекс знаний.

Работает комплекс, потому что сами дроны — это только часть всей истории, есть ретрансляторы, антенны и много прочей периферии, которая нужна для работы дронов. Без этого всего эффективной работы не будет.

ИА Красная Весна: Ты говорил про ретрансляторы, для чего они нужны?

Волонтер: Ретранслятор нужен для увеличения дальности полета. Он ставится на мачту повыше, чтобы с пульта передавать сигнал на дрон. Чем выше ретранслятор, тем меньше будет помех на дроне, тем дальше сможет лететь. Его также можно поднимать на другом дроне типа «Мавик».

ИА Красная Весна: Интересно, почему не на воздушных шарах его устанавливать?

Волонтер: Мы этот вопрос продумывали. Кстати, у нас в Сергиево-Посадском районе изготавливают шары. Мы этот вопрос просчитывали, и у нас получается, что это на порядок дороже, чем поднимать на «Мавике» — во-первых.

Во-вторых, время на войне очень важно. Время разворота этого шара гораздо больше, чем поднять (дрон) и потом так же быстро опуститься, и уехать. Эта история не для нашего времени. Шаров бывает два типа: с горелкой воздуха и гелиевые. Гелиевые — это очень дорого. С горелкой воздуха для подъема, точно не помню расчеты, но они очень больших размеров, цена их тоже велика. Пока что для них нет никакого применения.

ИА Красная Весна: Насколько далеко действует без ретранслятора FVP-дрон?

Волонтер: Тут нельзя сказать, насколько он действует, потому что все дроны разные, условия разные, зависит от рельефа местности. Допустим, если лететь над рекой, вода экранирует сигнал, и у тех, кто летает над Днепром, есть свои преимущества, можно лететь дальше. Если над лесом или холмами, сигнал перекрывается холмами, какими-то преградами, соответственно, лететь будет меньше. Работа РЭБ — она тоже везде разная, разные частоты использует противник, разные методы.

ИА Красная Весна: Ты говорил про РЭБ, есть так называемые антидроновые ружья. Как они — помогают, не помогают?

Волонтер: Есть армейские большие купольные системы, которые закрывают определенные участки фронта. Есть РЭБ окопный условно, он просто делает условный купол в 300 метров. Есть РЭБ направленного действия, и ружья или другие устройства.

Ружья эффективны для определенных дронов и эффективны в совокупности с другими средствами. Для борьбы с дронами нужны не только ружья. Чтобы эффективно бороться против дронов с противодронным ружьем, нужны обнаружители дронов, чтобы заранее сигнализировали о приближении. Нужна видеоразведка, тепловизоры, потому что обычно дроны прилетают ночью. Это целый комплекс работ. Нельзя просто взять что-то и всех победить.

Так же, как и дроны. Дроны — это часть составляющей всего спектра вооружений. Их применяют снайперы для того, чтобы выкуривать из укреплений противника, они маленькими дронами с небольшим зарядом ударят по блиндажу, где другой снайпер сидит в засаде, чтобы не ждать несколько суток, пока противник вылезет. Задачи абсолютно разные, характеристики разные, тактика тоже абсолютно разная.

ИА Красная Весна: FVP-дрон достаточно скоростной, поможет ли ружье?

Волонтер: Скорость FVP-дрона 120–150 км/ч. Если он летит с боевой частью, это ближе к 100 км/ч. Во-первых, его сложно обнаружить, мы сейчас проводили испытания, и по звуку его можно услышать где-то за 50 метров до того, как он к тебе прилетел — времени очень мало. Тут другая ситуация, все FVP-дроны летают на нестандартных частотах, и поэтому очень трудно угадать на какой частоте он летит, и частоты всё время меняются. А большинство ружей, которые продаются в Китае и попадают на фронт, они имеют определенные характеристики.

ИА Красная Весна: Я видел, что у таких ружей есть переключатель частот.

Волонтер: Нет, у ружей определенные частоты, а нужных нет. Их нет просто на этом ружье, чтобы заглушить нужный сигнал. Эти ружья рассчитаны на стандартные дроны, которые были с начала войны. Сейчас уже летают на тех частотах, для которых ружей нет в продаже. Поэтому их просто технически нельзя заглушить.

ИА Красная Весна: Народ покупает эти ружья, а они могут оказаться совершенно неэффективными?

Волонтер: Они неэффективны против FPV, они могут быть эффективны против дронов разведки, мавиков, для таких дронов, которые идут на цифровом сигнале, потому что FPV-дроны, как правило, летают на аналоговом сигнале. И на частотах нестандартных, которые постоянно меняются.

ИА Красная Весна: Какие средства РЭБ эффективны против FPV?

Волонтер: Мы искали для ребят РЭБ, хорошая система будет стоить где-то полмиллиона и плюс к нему еще придется приложить руки. И это не будет какая-то вещь, которая будет глушить все дроны. При этом можно купить на полмиллиона РЭБ, а дроны завтра будет летать на других частотах. Проблема в том, что частоты на FPV меняются очень быстро, если противник может условно понять, что у нас появился РЭБ на определенную частоту и поменять частоты на своих FPV. Эта борьба носит именно интеллектуальный характер сейчас.

ИА Красная Весна: Сейчас появляется FPV с оптоволоконным каналом — это такой тонкий провод, что вы думаете на этот счет?

Волонтер: Это есть и со стороны противника, и у нас есть такие производители. В целом интересная вещь, может быть эффективна, но имеет ряд ограничений, то есть она сужает спектр возможностей дрона. Но сейчас все будет двигаться в сторону искусственного интеллекта и машинного зрения, то, что сейчас делают Lancet. Условно, это все появляется на FPV-дронах, это будет удорожание, но это повышает эффективность, потому что позволяет работать в условиях РЭБ, дрон не требует сигнала с пульта и оператора, сам находит цель и сам уничтожается.

ИА Красная Весна: Если FPV будет уходить в сторону оптоволокна и машинного зрения, как защититься от этого?

Волонтер: FPV достаточно скоростная вещь, первая защита — это раннее обнаружение, во-вторых — хорошая маскировка.

Вряд ли FPV будет развиваться в сторону оптоволокна, потому что слишком много ограничений, то есть она закрывает какие-то определенные задачи, но вряд ли будет иметь такой широкий спектр.

ИА Красная Весна: Вы говорили, что оптоволоконный кабель, соединенный с FPV-дроном, аналогичен снайперской винтовке.

Волонтер: Вообще, в целом FPV-дрон на данном этапе — это больше снайперское искусство. Есть операторы опытные и имеющие определенные навыки, которые могут попадать, условно, в едущую технику, в определенную часть. Это непросто, для этого надо очень много тренироваться, нужно иметь хорошую технику, нужно иметь большой опыт налета.

ИА Красная Весна: Что вы думаете про дроны в качестве противодронной защиты?

Волонтер: Да, есть системы по борьбе с дронами при помощи дронов, но это всё, по большому счету, рассчитано на разведывательные дроны. FPV не стоит на месте, он летит из точки А в точку Б. А разведывательный дрон летит, зависает на месте, обозревает местность сверху. Очень часто попадается видео воздушных таранов, когда наш или вражеский дрон замечает под собой дрон противника и словно на него садится, сбивает. В таком варианте я не уверен, что это какая-то история массовая и будет иметь какое-то массовое применение.

ИА Красная Весна: Вы видели водные дроны, которые атаковали и повредили несколько наших кораблей, даже уничтожили. Предлагается использовать FPV-дрон в качестве защиты?

Волонтер: Думаю, для FPV теоретически это возможно, потому что сейчас есть дистанционный подрыв, и очень часто применяется с обеих сторон для поражения пехотных целей. Если дрон подрывает над ними осколочную мину, с такой историей можно работать по движущимся целям. Но я просто с морской тематикой не сталкивался.

ИА Красная Весна: Сейчас приняли закон, который повышает ввозные пошлины. Что вы думаете насчет этого и как это может отразиться на фронте? Есть мнение, что это сделано для того, чтобы как-то поддержать свою промышленность.

Волонтер: Могу только судить с той точки зрения, которую вижу я, государственные тайны и цели мне неизвестны. Скорее всего, будет повышение цен и для волонтеров, которые делают всё самостоятельно, это усложнит работу. Не знаю всей ситуации, но очень много кто возит и бэушные запчасти для дронов, тех же Mavic. В Китае рынок большой и, допустим, дрон упал, и их продают на разборку — это всё очень хорошо и идет на фронт, большим потоком.

ИА Красная Весна: Вы говорили, что АЗМ стоит 30–50 тысяч. Как вы считаете, могут ли волонтеры организовать здесь сборку дронов?

Волонтер: Тут вопрос сложный, потому что у Китая тоже есть разная политика. Мы еще летом для ребят искали противодроновые ружья, хотели их привезти в разобранном виде по компонентам. Какие-то компании отказывались везти всё, что внешне похоже на оружие. Соответственно, корпуса отказались везти, потому что они на сканерах выглядят как оружие, а когда идет большой контейнер, его просвечивают. Если есть что-то похожее на оружие, контейнер останавливают и разгружают, даже если там пластиковые пистолеты. С такой историей мы столкнулись, еще когда никаких запретов не было.

Я не знаю, как сейчас всё это работает, у всех свои каналы. Мы не так много возим из Китая, сейчас работаем с людьми, у которых мы покупаем здесь, они возят практически без наценки. Недавно брали 7-дюймовые дроны FPV, которые сделаны по спецзаказу. Это не те, которые продаются на AliExpress. Они сделаны со специальными частотами, как нужно нам. Ранее мы их брали за 35 тысяч рублей вместе с аккумуляторами. Дроны без ретрансляторов, очков и прочей периферии — это очень-очень хорошая цена для такого качества дронов. Мы поставляем их ребятам на север, они там работают пока что…

ИА Красная Весна: Вы говорили про «экосистему», что входит в нее? Что нужно вообще?

Волонтер: Нужны аккумуляторы определенной емкости к нему, они продаются отдельно. На AliExpress FPV продаются без аккумулятора. Нужен аккумулятор определенной емкости. Нужны очки, они бывают для разных задач, чтобы подходили под этот дрон. Специальные приемники, которые вставляются в эти очки. Те дроны, с которыми работаем, не работают на штатных приемниках. Нужен ретранслятор. Нужны антенны, которые идут в очки, в ретранслятор. Нужен пульт, антенна в пульт. Если подробно вдаваться, то там довольно большой список. Плюс зависит от нюансов работы, потому что у всех разные задачи, могут быть нужны дополнительные штуки.

ИА Красная Весна: Украинцы уже анонсировали, что у них формируются взводы FPV-дронов. Как вы считаете, есть ли у нас какие-то подвижки в этой истории?

Волонтер: Да, у нас ведется работа по дронам, насколько я знаю, системная работа идет у «Русского беспилотника» (проект «Русский беспилотник» производит дроны ВТ-40 «Владлен Татарский» — прим. ИА Красная Весна), «Судоплатова». Они работают системно, работают с поддержкой Минобороны, работают с конкретными подразделениями. Они собирают и статистические данные.

У них есть такое понятие как «дрон довольствия». Подразделения, которые проходят у них обучение, они встают на «дрон довольствия» и получают определенное количество дронов. Есть определенная квота в зависимости от задач, от эффективности подразделения и разных других параметров. Подразделение получает дроны бесплатно, у ребят достаточно много положительных отзывов.

По большому счету, все видео, которые приходят, — это применение либо «Судоплатовцев», либо «Упырей». Это как бы по большей части «монополисты рынка». «Судоплатов» — это большой проект помощи для подразделений, они не только передают дроны, они закупали автомобили в большом количестве для подразделений и антидроновые ружья, РЭБ и много чего еще.

ИА Красная Весна: Интересны такие малые группы волонтеров, которые именно по своим городам собирают что-то для тех, кто на фронте. Это значимый фактор, который может быть вырастет во что-то большее. С какими сложностями вы сталкиваетесь, вам что-то нужно?

Волонтер: Чтобы всё работало, нужна прямая связь с подразделениями. Есть очень много людей, кто что-то делает интересное, даже классное, но не имеет возможности испытать, а в реальных условиях нет обратной связи. Очень часто бывает, люди что-то придумали, а на фронте это не работает по каким-то причинам, о которых они не знают, потому что у них нет связи, и они не могут исправить недостатки. Потому что в тылу работает вообще всё, а когда приезжает на фронт, работает из этого 1/10 в лучшем случае, есть очень много факторов.

Бывает, что люди придумали большой крылатый дрон-разведчик, но по факту его нельзя использовать, потому что, чтобы его запустить, нужно около двух часов разворачивать, а на линии боевого соприкосновения (ЛБС) это недопустимо, там очень мало времени, а такие вещи просто не учитывали, не понимают специфики, но если бы работали совместно с подразделениями — учли бы.

Нам повезло в некотором смысле, мой товарищ, сослуживец, с которым мы служили срочную службу, попал мобилизованным на фронт в начале призыва и отучился на оператора БПЛА, сейчас он командир отделения. С ним мы на связи всегда и работаем по FPV именно с ним, потому что у нас финансовые возможности ограничены и нам надо расходовать средства эффективно.

Они нам что-то интересное рассказывают, где-то мы учимся, находим то, чего у них там не найти, какие-то вещи в интернете, что-то интересное внедряем, рассказываем, вот такое сотрудничество. Оно может быть эффективно для маленьких групп.

ИА Красная Весна: Сбор информации?

Волонтер: Да, информация — это одна из очень важных составляющих частей. Потому что нужно очень хорошо понимать условия, чтобы сделать что-то рабочее. Повторюсь, можно сделать что-то, что будет хорошо летать здесь и будет интересна какая-то задумка, но не будет работать там по каким-то вот причинам, которые не учтены.

ИА Красная Весна: И устройства могут быть положены на склад?

Волонтер: Вообще, изначально, когда мы начали этим заниматься, и когда у нас пошли запросы от людей, которых мы не знаем напрямую, для нас было очень важным, чтобы мы понимали всю логистику — как мы отдаем, и кто получает это в итоге. Потому что все истории со всякими складами, гуманитаркой и прочим — это вообще не наша история, мы так не работаем.

У нас есть люди из того же Союза десантников, которые ездят непосредственно к ребятам на передовую и передают из рук в руки. И много волонтеров, кто тоже так делает и ездит не просто отгружать на склад, потому что есть склады гуманитарные в Луганске, в Донецке. Наши ребята все ездят и передают в конкретные подразделения. У нас есть обратная связь с этими подразделениями, что они всё получили в полном объеме. И это очень важно, потому что есть проблема с тем, что иногда всё нечистоплотно.

ИА Красная Весна: Не хотелось задавать такой вопрос, но всё-таки на торговых площадках появляются мавики, которые могут быть украдены из гуманитарной помощи.

Волонтер: Конкретно я про это ничего сказать не могу. Нет, это как бы не исключено. Иногда ребята продают трофеи. И мы покупали вот так пульт. У нас такая история была, наши БПАшники попросили пульт для мавика 3Т. У них сломался, и мы связались с человеком, нашли пульт, который нам нужен, он находился в Херсонской области. Мы с ним лично познакомились, оказалось, что ребята работают под Крынками, брали позицию, что нужно оставили, а что не нужно — продали и купили нужное. И вот этот трофейный пульт из Херсона переехал в Луганскую область.

Это один из случаев. Есть много мошенников. Искали дрон и нашли его по цене чуть-чуть ниже рынка, вроде все хорошо, хотели заказывать через «Авито-доставку», а люди говорят, что какие-то сложности, давайте СДЭКом. Наложенным платежом, всё вроде как надо. Классическая история, они зарегистрировали в СДЭКе посылку через сайт и сделали письмо с подложного номера с реальным трек-номером, указали реальные посылки и ссылку на оплату на поддельный сайт. Мы на это обратили внимание и они куда-то исчезли.

ИА Красная Весна: А кто это? Украинские диверсанты или наши?

Волонтер: Я думаю, что большой разницы нет: и те, и те — враги. И я даже думаю, что те, кто это делает у нас, большие враги, чем украинские диверсанты.

ИА Красная Весна: Вы рассказывали про ретранслятор. Как я понял, штука нужная. От чего она помогает? Я так понимаю, что всё это оборудование передающее, оно фонит и выявляется радиоэлектронной разведкой. В начале СВО многие накупили баофенгов и, как пишут в телеграм-каналах, все эти люди уже не с нами. Радиоэлектронная разведка — это серьезная вещь.

Волонтер: Да, вещь серьезная, ретранслятор позволяет увеличивать дальность сигнала. Любой пульт, очки, любая антенна, они излучают сигнал и их можно обнаружить и уничтожить. Чтобы обезопасить оператора, есть система «Нить», мы сейчас над этим работаем.

Это есть и в продаже, но проблема такая, что те, кто продают, обычно это делают сильно дорого, а кто делает для фронта бесплатно, у них заказы на многие годы вперед. Эти вещи очень важные и нужные.

Суть такая — это удлинение антенны от пульта и от очков на определенное расстояние, это не просто провод, а определенные платы, я технически не могу точно сказать, потому что не обладаю всей информацией. Вещь непростая, чтобы ее сделать, нужно обладать техническими знаниями, есть нюансы и тонкости. Условно, вынос на 10 метров можно сделать одним способом, но можно погибнуть от огня артиллерии. А если нужно на 300–500 метров, то это уже другая история.

Это все связано с разной тактикой и целой совокупностью задач: какой противник, где стоит, какое подразделение, что тебе нужно. Одно дело, если едут в наступление украинские танки, и тогда наши морпехи из подразделения «Бобры» жгли их один за другим.

Это одна история, это довольно простая цель. По ним работать довольно просто, потому что они едут по полю в открытой местности без прикрытия РЭБа, и поэтому их нажгли огромное количество. А когда цель на самой линии фронта или где-то в глубине, на стороне противника, когда нужно уничтожить станцию, антенну или еще что-то, то нужно пролететь через определенные сложные места, для этого нужно больше времени и более сложная подготовка.

У нас в Сеть попадают видео с подбитыми танками «Брэдли» и прочими, но это не самая сложная задача. Сложнее пролететь через линию соприкосновения и поразить цель, прикрытую РЭБом либо замаскированную. Важнее поражение антенн, которые обеспечивают связь и имеют очень важное значение, но это всё остается за кадром.

Цели и задачи бывают разными. Как я говорил про снайперов, у них задача — выкурить противника из блиндажа. Сейчас те же FPV появляются со сбросом, мы над этим тоже работали.

ИА Красная Весна: Расскажите, ведь мы привыкли, что FPV — изделие одноразовое.

Волонтер: Да, камикадзе — это частый способ применения. Со сбросом история интересная, перспективная, уже применяется, но не очень массово. Мы уже их делаем, у нас есть рабочие образцы и будем отправлять их на фронт, но они имеют некую специфику, сбросы с Mavic’ов и FPV — разные вещи.

Сброс с FPV делается на скорости, а Mavic может зависнуть и выбрать объект, разглядеть его. Сброс с FPV на лету осуществляется над окопом — сбросом сразу 10–20 ВОГов. Они накрывают определенные квадраты, и эта тактика довольно эффективная. К сожалению, такие видео приходят со стороны противника. Но это дело нехитрое, мы так тоже будем делать, уже делаем. Видео не видел, но знаю, что делают ребята.

ИА Красная Весна: Какая ситуация с обучением операторов FPV, качество обучения?

Волонтер: По обучению у нас не хватает системности, это сложная история, потому что FPV-обучение включает в себя не только сам навык пилотирования, но и технические знания по радиоэлектронике, пайке и т. д. Потому что часто бывает, что выходишь на позиции, пытаешься поднять дрон, а от вибрации отвалился проводок и необходимо на месте устранить поломку. Все наши школы, которые обучают, они обучают этому тоже, но в масштабах всего фронта этого недостаточно.

ИА Красная Весна: Вообще, лучше обучать со школьной скамьи?

Волонтер: Конечно, если эту работу проводить системно, правильнее было бы с каких-то аэроклубов, патриотических учебных школ. Но это достаточно подвижная история, постоянно появляются какие-то новые вещи, старое отмирает. И выработать регламент, по которому обучать, довольно сложно.

Знакомые инструктора с одной из школ рассказывают, что программа обучения первых потоков и сейчас — две разные вещи. Очень много информации, что-то старое перестало работать, появились новые тактики. Тактику тоже надо преподавать, надо рассказывать, какие ситуации бывают, как в них действовать, но это уже не дело волонтеров, волонтеры больше про технические моменты и где всё добыть.

Также знаю несколько случаев, когда ребята-БПАшники с боевым опытом после ранений стали инструкторами и передают опыт в школах БПЛА.

ИА Красная Весна: Военное ведомство, как я понимаю, должно ввести БПЛА в устав? Что-то делается, видит ли ведомство FPV не как игрушку, а как серьезный фактор?

Волонтер: Однозначно, понимание у руководства есть, что это важная вещь, но насколько там проводится работа, мне трудно судить. Мы про другое…

ИА Красная Весна: Как ты считаешь, как служивший человек, это должно быть закреплено в уставе или FPV еще слишком подвижная вещь для устава?

Волонтер: Тут вещь такая. Устав, как нам говорили, пишется кровью. И сейчас этот процесс происходит, потому что всё, что написано в уставе, это какие-то реальные случаи, которые сведены в документ. Так как это довольно молодая история, я думаю это в процессе, я за это говорить не могу.

Читайте также: «Народный ВПК» — что волонтеры России изобретают для фронта