Специальная военная операция на Украине и режим санкций против России и дружественных ей стран существенно изменили ситуацию в отраслях промышленности и на рынках сбыта отечественных предприятий. Коснулись они и лесной отрасли.

О том, с какими проблемами столкнулись отечественные лесопромышленники, как эти проблемы решаются, и что следует ожидать отраслевикам в будущем, мы поговорили с обозревателем ИА Красная Весна Александром Кирьяновым.

Первая часть интервью: Что ждет лесную отрасль России? Проблемы и перспективы

ИА Красная Весна: Чего мы больше всего везем?

Александр Кирьянов: Основными экспортными позициями традиционно является пиломатериал хвойный, строительный, потому что в мире не так много хвойных пиломатериалов, подходящих для применения в строительстве и изготовлении соответствующих изделий. Здесь фактически существуем только мы, США, Канада и Швеция.

Причем Канада не очень активно работает со своим лесом. США тоже в последние годы немножечко сократили темпы, начиная с ковидного периода. Плюс у них тоже были большие пожары, они выпали из рынка. И получается, что просто в мире, в принципе, немного поставщиков хвойных материалов, а стало их еще меньше, и поэтому спрос есть достаточно стабильный. Плюс у нас запрещен экспорт хвойного кругляка. Поэтому выбор у тех, кто хочет приобретать, невелик.

А при этом часть кругляка всё равно продается. Это, кстати, березовый фанкряж продается. И ряд нецелых пород продается в кругляке. Тут основной покупатель — это Китай. Восемьдесят пять процентов всего кругляка, которые мы экспортируем, закупает Китай. При этом как раз пиломатериалов закупает он существенно меньше, чем в других странах, потому что стремится, понятно, самостоятельно перерабатывать древесину. И не очень хочет эту часть маржи оставлять у нас.

Хотя меры вводятся (по крайней мере, есть запрет на поставки кругляка), понятно, что имеются разные нюансы с точки зрения того, как их можно обходить — скажем, полуфабрикат какой-то делать, но если такая ситуация сохранится, их все равно нужно ужесточать. Есть риск, что просто наступит дефицит фанерного березового сырья, потому что запасы заканчиваются, они преимущественно сосредоточены в европейской части. С экспортом фанеры как раз сложности есть, потому что основной потребитель был на Западе, а он оказался отрезан санкциями. Даже в случае работы через Китай и Казахстан, Иран, в Европе постоянно вводят заградительные пошлины, понимая прекрасно, что это не Турция, Казахстан или Иран наладили у себя производство фанеры.

Поэтому наши фанерные заводы и вообще отрасль, производство фанеры, находились в очень сложной ситуации в последние два года. Сейчас положение более-менее налаживается, а в этом году растут цены, растет спрос — и внутренний, и внешний. Потому что на внешнем рынке в основном было плохо, а у нас это отрасль экспортно-ориентированная прежде всего.

ИА Красная Весна: А за какую валюту мы все это продаем?

Кирьянов: По-разному. Понятно, что основные контракты, естественно, шли в доллары всегда, и какая-то часть — в евро, что касалось Европы. Последние пару лет появились контракты в юанях, где-то в индийских рупиях. Более того, сейчас Индия постепенно создает условия, по крайней мере, так скажем, соглашения двусторонние возникают об использовании рубля, потому что до этого мы активно экспортировали в Индию нефть и продукты.

ИА Красная Весна: Да, и рупии были заблокированы.

Кирьянов: И огромные объемы в рупиях зависали без возможности их использовать, то есть мы вынуждены были бы закупать что-то в Индии, но там не так много всего, что нам было бы интересно, по крайней мере, в таких объемах. А вот сейчас, поскольку постепенно появляются соглашения о том, что будут использоваться рубли для закупки и нефтепродуктов, и лесопиломатериалов, то, очевидно, что индийцам придется думать, что делать, чтобы использовать эти рубли, либо покупать что-то у нас (те самые рупии экспортеров например), либо искать способ вкладывать эти полученные средства в российскую экономику, инвестировать в те или иные отрасли.

Ну чем, кстати, активно занимается Китай? Китай очень активно входит в лесозаготовку, они активнейшие участники всех научных инициатив, практических инициатив — с точки зрения того, каким образом осуществляется лесовосстановление, как готовить кадры, как ухаживать за лесом, то есть практически все начинания, которые есть в России, они все на паях с Китаем. Китай активно отправляет сюда учиться людей, активно перенимает технологии, и вообще в Китае программа озеленения самая мощная в мире. Они самыми высокими темпами сейчас наращивают лесистость своих территорий и плотность леса, лесных насаждений.

ИА Красная Весна: То есть они восстанавливают или создают заново?

Кирьянов: Они создают это с нуля, то есть они создают с нуля лесозапасы и через 30, 50, 70 лет — в зависимости от пород, — видимо, Китай будет одним из лидеров по заготовке древесины.

ИА Красная Весна: Они обеспечат себя, они обеспечат экспорт, это дальновидно.

Кирьянов: Они будут полностью обеспечены лесом, поэтому стратегически они действуют в этом направлении правильно.

ИА Красная Весна: Они действуют потрясающе: продуманно, четко. Вопрос: ты говорил, что запасы березы потихоньку тают. Что же происходит с запасами, с обработкой, какая в этой области политика?

Кирьянов: В этом смысле ситуация противоречивая. Последние пару лет заготовка упала. Но вообще даже и до 2022 года запасы леса в России каждый год увеличивались быстрее, чем велась лесозаготовка, по крайней мере, по оценкам, которыми занимаются соответствующие российские службы.

Однако происходило это за счет следующего: плотнее, богаче и гуще становились малодоступные леса, находящиеся в дальних регионах и не очень удобные с точки зрения логистики, и всё беднее и истощеннее становились удобные леса, находящиеся поблизости от инфраструктуры, от крупных промышленных регионов — от европейской части, прежде всего.

Соответственно, мы получили ситуацию, когда леса вроде бы много, и становится, казалось бы, все больше, а достать его все сложнее. И качество этого леса на самом деле падает, потому что дикий лес не обладает большим качеством: там большое количество буреломов, там могут быть какие-нибудь заражения насекомыми, там могут быть пожары. То есть это лес, который не очень стабилен, не очень качественен, не очень перспективен. Он перезревает, он гниет. То есть это не пригодные для применения, не очень эффективные для применения в промышленности и экономике леса.

ИА Красная Весна: Ну, как с труднодоступной нефтью, там свои проблемы.

Кирьянов: Однако со статистической точки зрения, вроде бы все в порядке. А ну плюс концентрация лесов, она как бы смещалась. То есть там, где проживает основная часть нашего населения, она уменьшалась, а где никто не живет, росла. Нам от этого как-то…

ИА Красная Весна: Ни тепло, ни холодно.

Кирьянов: Соответственно, в последние два года заготовка еще сильнее упала. То есть отставание по лесозаготовке от прироста лесной биомассы еще более увеличилось. А в принципе дефицита как такового, по крайней мере, в цифрах леса, у нас нет. То есть леса у нас все больше и больше — в теории, — а на практике доступно леса все меньше и меньше. Естественно, об этом многие годы уже говорят эксперты, государство понимает. Но реальные шаги в этом направлении делаются медленно. В советское время активно вкладывались средства в лесную инфраструктуру с учетом всего этого. Естественно, что активная лесозаготовка в советское время велась в наиболее удобных, доступных и качественных массивах. Но одновременно, кстати, строилась инфраструктура для того, чтобы осваивать более сложные цели.

В последние 30 лет практически ничего такого не делалось. А просто доосваивалось то, что было подготовлено в советский период. Ну, и последние в 10 лет ситуация была совсем сложная в силу реформ в лесной сфере.

ИА Красная Весна: А что за реформы?

Кирьянов: Связаны они были, прежде всего, с президентством Медведева. В какой-то момент просто отменили лесников как класс. Фактически передали полностью все, что касается лесоустройства и лесоухода, в регионы, не дав никакого бюджета. В общем, лес там оказался предоставленным сам себе. Где-то это решило какие-то частные проблемы. Но скорее больше породило новых проблем, чем помогло решить те, которые накопились в тот момент. Хотя, естественно, надежда на это была. Может быть, это просто была ошибка.

Но потом опять все централизовали, сейчас все максимально централизовано. Весь учет и контроль и строительная работа по лесу полностью централизованы на федеральном уровне и монополизированы Рослесинформом. Но, опять же, не хватает средств на это. Очевидным образом, даже по личному составу штат недоукомплектован приблизительно в 3 раза. Для того, чтобы осуществить необходимую работу… То есть, они не могут физически выполнить те задачи, которые перед ними стоят.

Но в последние два года, как я уже сказал, более-менее в этом направлении начали двигаться, проблемы пытаться решать. Сейчас приняты соответствующие законы и указы о том, чтобы организовывать инфраструктуру в лесах. Сейчас пытаются это делать в рамках партнерства с крупными лесозаготовителями. Но в целом тренд в этом смысле идет на укрепление отрасли, на укрепление субъектов, то есть крупные субъекты забирают все больше и больше аренды.

ИА Красная Весна: Государственной или частной?

Кирьянов: И государственной, и частной. На них перекладывают расходы по лесоустройству, по сохранению лесов, приведение их в порядок, по лесовосстановительным работам. Это всегда было, да, но сейчас просто передают активно. И по инфраструктуре. Крупные заготовители, сегодняшние наши крупнейшие компании в этой сфере потихонечку забирают себе аренду.

ИА Красная Весна: Собираются все.

Кирьянов: И все укрупняется. Конечно, это неплохо. Главное, чтобы за этим следили. Если в этом будет больше порядка и организованности, и этим не будут злоупотреблять, то может быть, так и лучше… Потому что, действительно, ни у какого мелкого субъекта, предприятия мелкого или организации, которая занимается заготовками, нет сил просто…

ИА Красная Весна: И поддерживать все-таки крупные гораздо проще, чем…

Кирьянов: Конечно, да. То есть там больше всяких возникает лазеек, и контролировать сложнее. И, естественно, это огромные вложения, которых у мелких организаций нет.

ИА Красная Весна: А в каких регионах идет речь в первую очередь?

Кирьянов: Это восточная, северная часть Центрального Федерального округа, то есть нашей европейской части. Это Урал. И за Уралом это все, что угодно. Там основной объем запасов леса. И там отсутствует инфраструктура одновременно с этим. Но и здесь более чем достаточно лесов. Просто они не лесоустроены. Где-то вообще нет ничего, ни таксации, ни границ. Там вообще ничего нет. Это большая работа.

Но сейчас, опять же, активно внедряют современные технологии. Подключают спутники в нашу группировку для решения задач, дроны, современные технологии на базе искусственного интеллекта для того, чтобы сократить время и трудозатраты для того, чтобы оценивать лес, приводить его в порядок, граничить, следить за ним. Программа специализации активно толкается вперед, сейчас идет уход от ЛесЕГАИС в сторону информационной системы ГИС ЛК.

Практически все операции, которые будут происходить с лесным фондом, будут цифровизованы. Это будет организовано по принципу Госуслуг. Всё это происходит в электронном виде. Учитывая то, насколько, скажем так, объемен и сложен процесс и бюрократизирован (а работают с лесными участками, с лесами вообще…), это должно сильно упростить эти процессы, внести больше порядка. Это как с Земельным фондом. То есть, как только он был переведен на электронную систему управления и учета, очень сильно все упростилось.

ИА Красная Весна.: Давай обсудим нашу любимую тему за последние 20 лет: Китай и кругляк. Пилят, воруют… На Дальнем Востоке скоро леса не останется, и так далее. Я правильно понимаю, что это давным-давно уже не так? И, мягко говоря, Китаю-то не надо?

Кирьянов: Ну, может, Китаю-то и надо.

ИА Красная Весна: Ну, как бы, да. Издержки больше.

Кирьянов: Но это, действительно, не так. Потому что у нас в последние 10 лет активно с этим борются. Опять же, введение этих цифровых систем, интегрирование с таможенными системами, с контрольными и с логистическими. Они позволяют все жестче и жестче это контролировать. И объективно, возможностей для того, чтобы этим злоупотреблять, для браконьерства, незаконной рубки, все меньше и меньше просто технически.

Отсутствуют пространство и ниши, где можно осуществить, вне зависимости от того, какими ты обладаешь полномочиями. В этом смысле холодные, безэмоциональные…

ИА Красная Весна: Искусственный интеллект…

Кирьянов: Искусственный интеллект… Цифровой инструмент, он как бы исключает возможность здесь каких-то ходов и лазеек и…

ИА Красная Весна: Хорошо, допустим, на эту тему можно успокоиться. Тогда давай просто подытожим. Что сейчас происходит на внутреннем рынке? Каковы дальнейшие перспективы? Ведь если посмотреть, вроде как не очень все радужно. Нам-то что делать?

Кирьянов: С внутренним рынком ситуация странная. С какой стороны посмотреть. В принципе, поскольку Россия, безусловно, — крупнейший держатель лесных ресурсов мировой, мы этими ресурсами обеспечиваем в базе, они есть. Такой ситуации, как у Китая, или у Бразилии, или даже у Финляндии, которые вынуждены огромный объем древесины заготавливать просто на отопление помещений, потому что у них, например, особо нет других энергоносителей, у нас нет. То есть у нас огромный объем леса, и он совершенно не задействован. Мы обеспечены, как и во многих других сферах, сырьем, в том числе лесным.

ИА Красная Весна: С одной стороны…

Кирьянов: С другой стороны, то, что эта сфера, скажем так, сейчас не очень хорошо организована, но мы едем в сторону лучшей организации, это одно. А второй момент — то, что технологически, чтобы эти ресурсы освоить на практике и использовать, нужно соответствующее оборудование. И оборудование на всех уровнях. От лесозаготовки.

То есть хорошо, что сейчас мы вводим ставшие более-менее доступные цифровые технологии (не знаю… дроны, спутники…) для того, чтобы оценивать, следить за состояниям этих ресурсов. Но это немножко более сложные, дорогие и длинные с точки зрения их окупаемости технологии.

Возвращаться к массовой ручной рубке возможности у нас нет.

ИА Красная Весна: Так кадров особо нет.

Александр Кирьянов: Нет такого количества людей. Вот, и всё равно там нужна техника. Потому что даже для того, чтобы вручную заготовку на лес вывести, нужна техника. И нужна инфраструктура. Чтобы получить инфраструктуру, ее нужно строить. Строительная, лесовозы.

С лесовозами у нас более-менее, а вот вывозка из труднодоступных мест… Зачастую заготовка ведется там, куда лесовоз даже не может проехать. И поэтому для этого нужны лесозаготовительные комплексы. То есть это так называемые харвестер и форвардер — один заготавливает, второй вытаскивает. Ну, вездеход такой, который вытаскивает оттуда, откуда лесовоз не может вообще.

Вот, есть у него эта альтернатива, и она всегда бывает. То есть это трелевочники, это хлыстовая заготовка. Но всё равно для этого нужны кадры, для этого нужна техника, те же самые трелевочники производить, всё равно нужна инфраструктура, и ее нужно строить.

И опять же, для этого нужна строительная техника, которая у нас тоже в дефиците.

ИА Красная Весна: Для того, чтобы их производить, нужно станкостроение, машины.

Кирьянов: Мы упираемся в то же самое. И потом этот лес нужно вывезти, распилить. Распилив его, нужно посушить. Посушив его, нужно обработать. По пути его желательно рассортировать, еще желательно его оценить, чтобы он эффективно использовался, еще желательно использовать эффективно отходы, которые при этом возникают, чтобы они работали не во вред, а на пользу. Современные технологии это позволяют.

И вот с этим, конечно, у нас большие сложности, просто потому, что это всё упирается в машиностроительную область и станкостроение, из-за которого у нас очень-очень-очень плохая ситуация.

И быстро ее не решить, учитывая, что, опять же, почти все эти мощности сейчас задействованы на нужды СВО в той или иной мере, и нет достаточного внимания, чтобы уделить лесной отрасли.

ИА Красная Весна: Ну и с кадрами, мягко говоря, плохо.

Кирьянов: Нет сил и средств, нет кадров, понятно. В этом направлении движутся, создаются центры подготовки, пытаются популяризировать это. Но понятно, что это не самая престижная и поражающая воображение профессия, она больше традиционная, поэтому туда идут люди, которые либо живут рядом, либо у кого-то в семье есть кто-то, кто с этим связан, кто считает, что в этом может быть что-то, либо ему просто нравится. Природа, лес… Но таких крайне мало.

ИА Красная Весна: Да, чтобы подготовить специалиста, нужно время.

Кирьянов: Да, время нужно, но и те же самые технологии, потому что его надо готовить на одном уровне. Одним словом, там большой комплекс проблем, который требует внимания, а сфера эта не находится в приоритете, потому что есть гораздо больше других сфер, которые дают большую отдачу на вложенный рубль и человека.

Поэтому при огромном запасе сырья невозможно получить из этого, допустим, дешевые высококачественные лесные материалы, из которых можно построить все что угодно, или произвести мебель, или, например, создать какой-то продукт — как, например, в Германии сейчас создали лопасти для ветряков на замену пластиковым.

У них очень много ветряков, и эти лопасти, они через 25–30 лет приходят в негодность, их надо утилизировать, они вообще не разлагаемые никак. То есть их нужно на специальной полигоне специальным образом утилизировать. Это просто очень дорого, само по себе. А деревянные лопасти можно просто бросить в землю.

ИА Красная Весна: У нас же сейчас ветряки, кстати, развиваются?

Кирьянов: Да, у нас они развиваются, конечно, используются те же самые лопасти, которые нужно будет утилизировать, а здесь можно просто бросить в землю, и через 10–15 лет от них ничего не останется. То есть они абсолютно экологичны в этом смысле.

Так что проблема утилизации, из-за которой стоимость этих лопастей составляет треть или половину, может быть, снимается автоматически. То есть перспектив для применения древесины очень много, но мы от этого находимся очень далеко, потому что для этого нужно много внимания и много ресурсов, а нам это не до этого.

При этом спрос на, например, деревянные домокомплекты растет в последние годы активно, развивается деревянное домостроение, прям за это взялись. И этот тренд на популяризацию деревянного домостроения, в том числе не индивидуального, а многоэтажных домов, многоквартирных, офисных и даже промышленных зданий и учреждений есть.

И это развитие советских идей, потому что это в конце 70–80-х активно продвигалось, и дерево рассматривалось как перспективный материал для строительства подобного рода конструкций. Технологии для этого были, они были потом потеряны, они развивались на Западе, что-то мы переняли, что-то сохранили, что-то восстановили, что-то новое изобрели благодаря компьютеризации и доступным вычислительным мощностям и каким-то специалистам, которые остались, поэтому эта сфера развивается, и перспективы очень хорошие, и поддерживается более-менее активно.

И вообще спрос на деревянное жилье и на индивидуальное жилье последние три года устойчиво растет. В принципе, я так понимаю, что последние год-два количество объема строящегося индивидуального жилья больше, чем объем жилья в многоквартирных домах. Не все это из дерева, но, порядка 60% часть индивидуального жилья строится из древесины. То есть спрос есть, к сожалению, это увеличивает цену, и древесина становится все более дорогой.

По факту, именно по цепочке тех причин, которые мы обсуждали, что мы просто не можем дать, несмотря на обилие леса, из-за того, что он находится в труднодоступных местах, из-за того, что отсутствуют технологии, из-за того, что отсутствует техника, из-за того, что импортное оборудование, из-за того, что дефицит этого оборудования, из-за того, что отсутствует, опять же, запас кадров и отлаженные технологии.

В результате древесина дорогая, объективно дорогая, все это видят, понимают, и цена на нее будет расти. То есть этот парадокс — что вот мы самые богатые по лесу, с одной стороны, а стоит у нас о-го-го — присутствует и будет сохраняться.

При этом нужно отдать должное: все равно при этом лес у нас дешевле, чем, например, в Европе, в США, еще где-то. Но он все равно очень дорог, и по отношению к доходам населения он дороже. И пока, в ближайшей перспективе, это вряд ли изменится. То есть, это вот, к сожалению, данность.

ИА Красная Весна: То есть, получается, что ситуация сложная, проблемная, и решаться должна не один десяток лет, я правильно понимаю?

Кирьянов: Не знаю, может быть, ее можно было бы решить за несколько лет, ну не прямо за три, да, но за семь.

ИА Красная Весна: А как? Промышленность новую не построишь.

Кирьянов: Может, в пределах десяти лет, может быть, можно было бы решить, но для этого можно было бы бросить на это ресурсы, прям приоритетно, что невозможно очевидным образом. То есть единственное, в какой ситуации это кажется реалистичным сценарием, если мы другие отрасли доведем до какого-то высокого уровня, и просто станет понятно, что здесь у нас хорошо, здесь хорошо, здесь хорошо, а в лесу — плохо.

Но поскольку у нас огромное количество других сфер, где тоже ворох проблем, на годы вперед, на десятилетия, то пока, к сожалению, имеем то, что имеем.

ИА Красная Весна: Спасибо большое за подробности, за разговор, за беседу. Я думаю, мы его продолжим, потому что, допустим, очень интересно в части домокомплектов, домостроения, и что вообще происходит с внутренним рынком.

Кирьянов: Спасибо.