Идею бомбардировки Баку в 1940 году выдвинуло политическое руководство Франции, тогда как британцы этот проект фактически похоронили, рассказал в комментарии ИА Красная Весна историк Филипп Попов.

«Еще в 1939 году политические и военные руководители Франции и Великобритании решили сделать важным элементом своей стратегии экономическое удушение Германии, зависимой от внешних поставок многих видов сырья. В Лондоне и Париже вполне резонно полагали, что на одних только своих ресурсах нацистская Германия долго не повоюет», — заявил Попов.

При этом первейшей задачей в воплощении стратегии экономического удушения стало отрезание Германии от источников железной руды и нефти.

Именно поэтому, отмечает обозреватель, развернулась борьба между франко-британской коалицией и Германией за Скандинавию. Дело в том, что одним из основных поставщиков железной руды в Германию была Швеция. Летом руда поставлялась коротким маршрутом по Ботническому заливу, а зимой, когда залив замерзал — кружным путем через норвежский порт Нарвик. Поэтому у западных союзников возник замысел блокировать норвежские воды минными заграждениями, а в идеале вообще взять Норвегию под контроль.

Некоторые британские политики даже не скрывали своих намерений в отношении Скандинавии — так, Черчилль в разговоре с журналистами даже обронил как-то фразу: «Иногда можно и пожелать, чтобы северные страны оказались на противоположной стороне, и тогда можно было бы захватить нужные стратегические пункты».

Нефть же, по словам Попова, Германия в 1939–1940 году получала от целого ряда стран. Советский Союз был в их числе, получая от Германии взамен нефти важное оборудование для военного строительства.

Но политическая верхушка Франции подозревала СССР не просто в экономическом сотрудничестве, а в союзе с Германией.

«Здесь стоит отметить, что в то время советское руководство в дипломатическом и информационном пространстве проявляло высокую комплементарность к Германии, — отмечает историк. — Да и указания Коминтерна западным компартиям обличать „англо-французских поджигателей войны“ на пользу нам не пошли. Но чтобы увидеть в этом союз между СССР и Германией, как его увидели парижские политики — для этого нужно было иметь очень богатое воображение и напрочь игнорировать идеологические установки и геополитические реалии, при которых Советскому Союзу совершенно не нужна была германская гегемония в Европе. И вся прежняя политическая линия советского руководства оставляла мало возможностей для союза с Германией — вспомнить хотя бы события 1938 года».

Обозреватель указывает, что британские политики смотрели на отношения Советского Союза и Германии вполне трезво и в реверансах Москвы Берлину никакого «союза» не усматривали. Более того, они рассматривали усиление советского влияния в Восточной Европе как потенциально полезный для борьбы против Германии фактор.

Черчилль по этому поводу в октябре 1939 года говорил: «Россия проводит холодную политику собственных интересов. Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как захватчики. Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии. Во всяком случае, эта линия существует и, следовательно, создан Восточный фронт…» (Черчилль У. Вторая мировая война. — М.: Воениздат, 1991. Кн. 1. Т. 1). Схожие мнения выражали и Ллойд Джордж, и даже Чемберлен.

Иное дело люди, определявшие политику Франции. Именно они, прежде всего премьер-министр Франции Даладье, а затем сменивший Даладье Рейно, продвигали с конца 1939 года идею разбомбить бакинские нефтепромыслы авиацией.

В этой затее, считает Попов, хорошо видно «потребительское» отношение французских политиков к британским союзникам: «Вообще эта французская инициатива выглядит особенно интересно, если учесть существовавшее во франко-британской коалиции «разделение труда», по которому Франция несла основную тяжесть сухопутной войны, а Великобритания — морской и воздушной. Соответственно, и грязную работу по уничтожению бакинских нефтепромыслов пришлось бы выполнять прежде всего Королевским ВВС.

А если мы еще вспомним, что не так уж далеко от Советского Союза находились такие важные британские владения, как Индия, то получим вовсе замечательную картину — месьё в Париже фактически предлагали провернуть безумную авантюру британскими руками, так, чтобы потенциальные последствия этого безумия переживали бы прежде всего британцы».

В связи с этим, по мнению обозревателя, говорить о солидарном стремлении Парижа и Лондона разбомбить бакинские нефтепромыслы неверно, равно как и об активной подготовке этой операции:

«Да, планы разрабатывались, но как-то уж очень разработка затянулась, до самой весны 1940 года, а в апреле Невилл Чемберлен, между прочим, известный своими антисоветскими и антикоммунистическими взглядами, достаточно недвусмысленно указал, что Советский Союз держится нейтралитета, и довольно уже тратить время и силы на сумасбродные авантюры. Все, кроме французских политиков, понимали, что агрессия может толкнуть СССР на реальный союз с Германией, а это никому не было нужно. Поэтому даже французские военные саботировали подготовку этого плана, и никаких восторгов у них это порождение сна разума французских политиков не вызывало».

Относительно опубликованных недавно документов по этой теме Попов выразил мнение, что они, безусловно, представляют интерес, и ознакомиться с ними желательно.

«Но все же эту страницу истории нужно освещать корректно и не формировать у людей картину, будто британцы и французы ни с того ни с сего в едином порыве решили устроить бомбардировку советских нефтепромыслов. Следует указывать конкретных авторов этой затеи, а также то, что сама затея стала извращением изначально не бессмысленного плана экономической блокады Германии и восторгов ни у кого не встретила», — отметил он.

Напомним, на открывшейся 7 июля в Москве выставке «Накануне Великой Отечественной. 1 сентября 1939 — 22 июня 1941» были представлены документы, содержащие сведения о планах франко-британской коалиции в 1940 году устроить бомбардировку советских нефтепромыслов на Кавказе.