«Театр на досках» всегда стремился задействовать в человеке одновременно и тело, и эмоции, и мысль, и дух — и это позволяет открыть незадействованные в обычной жизни каналы связи с миром вовне и внутри человека, заявил режиссер-постановщик театра, философ, политолог Сергей Кургинян в фильме «35 лет таинства», вышедшем на YouTube.

«Представьте себе, что у человека в его физическом естестве тысяча „датчиков“, связывающая его с окружающим миром», — предложил Кургинян.

Он подчеркнул, что при этом в результате занятия человека однообразной рутинной работой или рутинными же развлечениями обычно задействуются четыре-пять-шесть из них. Известный психолог Чарльз Тарт сравнивал такого человека по сложности с краном с компьютерной головкой, который умеет находить нужные изделия и перекладывать их с места на место.

«Этот же человек занят тем же самым: в нем такие же датчики востребованы и ничего больше. А на самом деле их пятьсот, или тысяча, или десять тысяч! И все они нацелены на такие аспекты мира, находящиеся вне тебя и внутри, которые ты вообще не регистрируешь», — пояснил философ.

Он подчеркнул, что человек не реализовал в этом смысле свою высшую человеческую сущность. Кургинян рассказал, что, по мнению философа Карла Маркса, человек может это сделать, если преодолеет не только эксплуатацию человека человеком, но и разделение труда.

«Я долго думал, а как же это происходит, что это может быть? Чуть-чуть попоют, чуть-чуть потрудятся? А в коммуне я понял, как это происходит. Когда человек занимается физическим трудом, он включает одни датчики (…). Когда он работает на сцене, он включает другие датчики. Когда он занимается какими-нибудь научными исследованиями — третьи. Когда он общается с общественными группами как журналист — четвертые. И вдруг получается, что у него датчиков включается больше», — пояснил Кургинян.

Но в принципе вся эта работа по запуску датчиков безумно сложна, подчеркнул он. Режиссер также рассказал, что этой проблемой включения в человеке незадействованных возможностей, в частности, занимался Георгий Гурджиев.

«Гурджиев — создатель театра в Фонтенбло, на которого в каком-то смысле я всегда заглядывался, понимая при этом, что это жуткий мистификатор (…), говорил, что пути восхождения есть четыре. Три стандартных: путь факира, когда все время „терзают“ тело, (…) путь монаха, который он связывал с исступленными экстазами, (…) и путь йога, (…) который он называл путем интеллекта. А есть, говорил Гурджиев, ещё четвертый путь, который является путем театра, если иметь в виду под театром преобразующее начало, задействующее одновременно тело, эмоции и мысль, и что-то другое», — отметил Кургинян.

Он пояснил, что гурджиевская система — это не более чем намек на возможность пути движения, но очень серьезный намек, потому что, действительно, для того, чтобы реализовывать человека как систему из многих работающих датчиков, налаживать эту систему, побуждать ее к саморазвитию — для этого нужно заниматься сразу и телом, и эмоциями, и мыслью, и духом.

Режиссер отметил, что в «Театре на досках» всегда занимались реализацией этого единства и делали это иногда, что называется, «методом тыка», иногда — наталкиваясь на какие-то исследования, иногда заимствуя что-то, а иногда изобретая что-то совершенно заново.

«Правомочность всех этих занятий (…) связана ещё и с тем, чем занимался Станиславский — в сущности, создатель и советского, и русского театра в высшем смысле этого слова. Позже было сказано, что Станиславский занимался тем, что сознательными методами хотел идти к подсознанию. Это глубокая ложь, связанная с идеологией эпохи! (…) Станиславский говорил: „сознательными средствами к сверхсознанию“. Станиславского интересовало сверхсознание как источник творчества», — объяснил Кургинян.

По его словам, Станиславский ссылался на работы различных философов, включая близких к религии и даже эзотерическим направлениям, а также сам занимался, например, Раджа-йогой.

Но дело не в йоге или каких-либо других практиках, уверен он. Кургинян убежден, «что вся эта система методов в конечном итоге сводится к одному — к тому, что если существует проект восхождения человека, то этот проект должен иметь доктрину и литургию (…) и в чем-то быть сходным с тем, как строились — по своей тектонике, архитектонике, а не по буквальности — религиозные проекты».