Наличие финансового стимула у фонда «Наследие» (Heritage foundation) в его борьбе против запрета на оружие, поражающее мирное население, констатировал 14 июля журнал The American Conservative.
Автор расследования — Эрик Клифтон — руководит исследованиями в рамках Программы демократизации внешней политики Института ответственного государственного управления города Куинси и является журналистом-расследователем, занимающимся вопросами политики и внешней политики США.
Отметим также, что автор расследования достаточно мягко, но настойчиво простраивает связь между фондом «Наследие» и президентом США Дональдом Трампом, так что эта статья является частью предвыборной игры. Тем не менее, связи между фондом «Наследие» и производителями оружия из Южной Кореи, влияющие на международную политику США, также представляются небезынтересными.
В статье Эрика Клифтона, размещенной также и в издании Responsible Statecraft, констатируется, что Фонд «Наследие» последовательно боролся с международными договорами, запрещающими оружие, которое представляет огромную угрозу для гражданского населения в зонах боевых действий. Таким оружием являются противопехотные мины, кассетные боеприпасы и «роботы-убийцы», а также правила, которые будут обеспечивать соблюдение эмбарго на поставки оружия правонарушителям.
Клифтон сообщает, что у «Наследия», возможно, существует финансовый стимул для отстаивания этой позиции, потому что «Наследие» получило от Hanwha Group — южнокорейского производителя противопехотных мин и «роботов-убийц" — не менее 5,8 млн долларов в период с 2007 по 2015 год.
Согласно ежегодным отчетам «Наследия», в период с 2010 по 2014 год Hanwha вносила как минимум $1 млн в год, что делает Hanwha одним из крупнейших доноров фонда «Наследие». Hanwha не была указана в финансовых отчетах «Наследия» качестве донора после 2015 года, но у «Наследия» есть опция анонимного внесения денег донорами. Клифтон сообщает, что «Наследие» и Hanwha Group не ответили на журналистские запросы о том, было ли продлено соглашение о финансировании после 2015 года.
О том, что связи между «Наследием» и южнокорейским производителем оружия не прервались, регулярно пишут корейские СМИ. Так, Клифтон ссылается на статью в The Korea Herald, в которой сообщается о встрече в октябре 2018 года в Сеуле основателя фонда «Наследие» Эдвина Дж. Фулнера и председателя Hanwha Group Ким Сын Юна. По сообщению газеты, на встрече обсуждались «трудности, с которыми сталкиваются корейские компании в США, несмотря на успешный пересмотр Соглашения о свободной торговле между Кореей и США».
«Фулнер и председатель Hanwha поддерживают рабочие отношения в течение последних 30 лет, регулярно проводя встречи для обсуждения нерешенных политических и экономических вопросов между двумя странами», — так заканчивается статья в The Korea Herald.
В январе 2018 года на сайте фонда «Наследие» была опубликована научная статья старшего научного сотрудника фонда, специалиста по англо-американским отношениям и мировому лидерству США Теодора Р. Бромунда. В этой статье автор резко критикует редакционную статью The New York Times, в которой говорилось о необходимости присоединения США к Договору о запрещении противопехотных мин, подписанному 164 странами. Бромунд четко изложил позиции Фонда «Наследие» в отношении соглашений о контроле над вооружениями, которые могут повлиять на Hanwha.
Бромунд обосновал необходимость противопехотных мин на вооружении США тем, что «Южная Корея использует мины, чтобы защитить себя от Северной Кореи, а Южная Корея является нашим союзником». При этом Бромунд настаивает, что противопехотные мины нужны для защиты от ядерного оружия Северной Кореи.
И это лишь одна из многих статей и сообщений «Наследия» за эти годы, противодействующих попыткам запретить противопехотные мины, утверждает Клифтон.
Еще одним примером непрямого содействия Hanwha со стороны «Наследия» стала защита фондом автономных систем вооружений («роботов-убийц»), одна из которых, SGR-A1, производилась южнокорейской компанией. Старший научный сотрудник «Наследия» Стивен Гроувс в двух отчетах, опубликованных в марте 2015 и апреле 2016 года, отстаивал необходимость разрешения применения «роботов-убийц».
В отчете за март 2015 года под названием «США должны противостоять попытке ООН запретить автономное оружие» Гроувс упоминает SGR-A1 в первом абзаце как пример автономных систем оружия, находящихся в стадии разработки, и призвал делегацию США на Конвенции 2015 года о конкретных видах обычного оружия выявить страны, которые склонны поддерживать запрет «роботов-убийц», и убедить их изменить свою точку зрения.
В апреле 2016 года Гроувс, вновь ссылаясь на SGR-A1 в качестве примера автономной системы оружия, выступил за признание автономного оружия обычным и за то, чтобы США и «страны-единомышленники» собрали «группу экспертов из передовых военных, юристов, инженеров-робототехников, программистов и специалистов по этике», чтобы разработать руководство о применении принципов права вооруженных конфликтов к автономному оружию. Гровс признал, что такие усилия противоречат «инициативе на форумах ООН и среди правозащитников и активистов по контролю над вооружениями».
Гроувс не раскрывал информацию о финансировании «Наследия» со стороны Hanwha ни в одном из своих докладов, посвященных защите автономного оружия, в котором содержались явные ссылки на SGR-А1 Hanwha.
В 2017 году Гровс покинул «Наследие», чтобы стать начальником штаба тогдашнего посла ООН Никки Хейли, а затем переехал в Белый дом Трампа, где он работал помощником специального советника. В профиле Гроувса в LinkedIn говорится, что он «представлял Белый дом в расследовании, проведенном Робертом Мюллером по вмешательству России в президентские выборы 2016 года», а затем работал заместителем пресс-секретаря до возвращения в «Наследие» в июне 2020 года.
В «Наследии» отрицают какую-либо связь между позицией экспертов фонда и финансированием фонда со стороны той или иной компании. «Никто не знал о пожертвовании Hanwha или каких-либо отношениях между фондом и Hanwha», — сказал пресс-секретарь «Наследия». «В основе „Наследия“ лежит строгость, глубина и независимость нашего исследования и анализа. Широкая база Фонда наследия, насчитывающая более полумиллиона членов, гарантирует, что ни один донор или группа доноров не сможет руководить взглядами или деятельностью „Наследия“», — заявил пресс-секретарь.
В то время как «Наследие» никогда не упоминает Hanwha в связи с какой-либо своей работой, касающейся политики, которая может повлиять на бизнес их доноров, пресс-релизы Hanwha и южнокорейские СМИ регулярно подчеркивали тесную связь между «Наследием» и руководством Hanwha. Клифтон сообщает, что в период с 2012 по 2018 год Hanwha опубликовала не менее шести пресс-релизов, в которых сообщалось о встречах руководителей Hanwha и фонда «Наследие».
«В 2011 году, чтобы поблагодарить председателя Hanwha Кима Сын Юна за его вклад в двустороннюю неправительственную дипломатию, фонд назвал конференц-центр на 2-м этаже здания фонда „Наследие“ на Пенсильвания-авеню, в Вашингтоне, округ Колумбия, Конференц-центр Ким Сын Юна», — приводит Клифтон пример такого пресс-релиза. Он также отмечает, что The Korea Herald опубликовала три статьи о встречах основателя «Наследия» Эдвина Фулнера и Кима в 2016 и 2017 годах.
Корейское издание сообщало, что отношения между Кимом и Фулнером, который возглавлял команду переходного периода администрации Трампа, возможно, обеспечили Киму особое приглашение на инаугурацию Трампа. Ни Фонд «Наследие», ни Hanwha не ответили на вопросы Клифтона о том, был ли доклад корейского издания точным, и если да, то принял ли Ким приглашение Фулнера на инаугурацию.
В то время, как фонд «Наследие» и Hanwha не сообщают о деталях их финансовых отношений, в том числе о том, продолжаются ли они сейчас, ясно несколько вещей, подводит итог Клифтон: «Взносы Hanwha в размере 5,8 миллионов долларов в один из самых влиятельных консервативных аналитических центров в США совпали по времени со встречами между руководством Hanwha и фонда „Наследие“ в Сеуле, конференц-зал в офисе фонда „Наследие“ в Вашингтоне был назван в честь руководителя корейской компании, а поток докладов и аналитических материалов фонда „Наследие“ был направлен на противодействие усилиям по контролю над вооружениями, которые могли бы ограничить рынок для нескольких видов оружия, производимого Hanwha».