Социальная тема уже сейчас берется на вооружение всей оранжевой нечистью, и вы это видите. Пока что она в этой тематике, как корова на льду, ей очень трудно. Как ей начать вдруг плакать по поводу бедных, и всё прочее? Но они научатся. И когда они научатся, всё будет кончено: вся эта властная устойчивость гроша ломаного не будет стоить. Потому что все понимают, например, что никакая такая опека в Чечню не зайдет. Они что — хотят, чтобы всё превратилось в Чечню, или как это должно быть? Потому эта тема, являясь темой глубоко гуманистической, является одновременно политической.

Второе. Этот чиновник [из продемонстрированного видеоролика об отъеме детей] глубоко убежден, что надо, как у них, — он же обезьянничает. «Чтоб истребил господь нечистый этот дух, Пустого, рабского, слепого подражанья». Они же подражают, у них есть бог — этот Запад, и им все говорят, что это бог. Так они и копируют, причем копируют, как обезьяна человека. То есть, может быть, те [на Западе] действуют еще более жестоко, но эти же [в России] действуют в таком еще сочетании этой жестокости, новой западности с русским произволом.

Дальше. Отвращение чиновника часто — это отвращение богатого к бедности. Вот это быстро внушаемое отвращение к бедному. Оно уже проело всю ткань общества за эти 25 лет. Глубокое убеждение, что нужно, как у них, плюс это отвращение. Плюс готовность оранжоидов взять эту тему. И тогда возникает вопрос: а эти чиновники — просто мерзавцы или просто идиоты? А за этим не стоит ли злая воля, которая создает это неблагополучие для того, чтобы потом перекинуть этот мяч в руки оранжоидам? А почему нет?

Дальше. Кому нужны эти бедные, небогатые, неблагополучные? Они же никому не нужны. А ребенок — это товар, до 60 тысяч долларов и дальше. Пожалуйста, сделали рынок. Если говорят — «всё деньги», так вот они, эти деньги.

Теперь вы должны понять... Когда-то, в конце 1992 года — начале 1993-го, я был советником Хасбулатова, и нужно было обсуждать, нужно ли резать ракеты СС-18 «Сатана». И мы выступали оппонентами Генеральному штабу, который говорил, что надо резать. И когда мы сказали, что у нас есть модели и мы покажем на модели, как именно будет прорвана ракетно-ядерная оборона, встал полковник Третьего управления, тогда военной контрразведки: «Откуда у вас модели? Вас надо немедленно арестовать». На что ему было сказано более высокими чинами: «Полковник, генералом ты уже не станешь». Но это мы были официальным оппонентом от Верховного Совета. У нас были полномочия в руках. Всё равно — откуда у вас модели... Чего они боятся больше всего из того, что вы делаете, вы не понимаете? Они боятся базы [случаев отобрания детей]. Им не нужна база. Потому что в момент, когда вы создаете базу, гражданское общество и чиновники оказываются на равных. Вы становитесь равными им, потому что у вас есть база.

А откуда у вас база, почему у вас база, что за адвокаты? Какая борьба?

Предположим, что эта база строится не на бескорыстии, как в этом зале, а на деньгах — это же огромные деньги. Но их тогда надо отбить! Тогда те, кто создают эту базу, — западные организации и так далее — создают ее, чтобы потом сделать торговлю детьми. А адвокаты, а эта борьба, а эти СМИ? И дальше возникает простая ситуация, что все они в конечном итоге говорят: «Это что такое за гражданское общество?» Тут были какие-то бредовые высказывания:

— А мы эту Мамиконян и этот РВС проверим!

— А на что вы проверите?

— Что у них нет региональных юридических лиц.

— Ну так этих юридических лиц и не должно быть в регионах, таков закон.

— А мы задним числом введем другой закон!

То есть безумие уже, понимаете? Бе­зумие этой бюрократии, которая не знает, что делать. Одного из детей мы вырывали, используя наших друзей в Генеральной прокуратуре и в МВД. И когда высокий чиновник МВД сказал этому человеку, который изымал ребенка: «Я с тебя за то, что ты тут делаешь, сорву погоны», — у того было холодное безразличие, потому что он знал, что он уже в системе, он есть целое. И какой начальник ему ни кричит: «Сорву погоны!» — а за ним, у него за спиной, уже сила другая.

Возникает вопрос, а как в принципе нам надо сочетать вот это творящееся с высказываниями президента? Который действительно остановил в конце 2016 года самые чудовищные законы, завершавшие формирование ювенальной юстиции, который действительно давал поручения, чтобы этого всего не было.

Это что, «Васька слушает, да ест»? Так этот Васька — он только по ювенальному вопросу это делает? Или он будет делать это по другим вопросам, которые, в конечном итоге, в условиях давления на Россию приобретут политический характер?

Мы сегодня говорим о том, что этот Васька — он всего лишь смотрит да ест. А вы знаете, что команда Ашуркова, который является прямой связью Навального, получал реальное финансирование от бюджета уже в момент, когда Навальный вел все эти наступления? Кто и с кем там сращивается? И где, в сущности, сейчас еще существующая возможность формировать такие союзы, которые это сращивание и его последствия остановят, потому что потом будет поздно?

Вся надежда на рейтинги стабильности и всё прочее в таких условиях мне кажется глубоко бессмысленной, поэтому сейчас надо оформлять то, что, может быть, в условиях действительного желания очень и очень многих может это остановить. Ради этого оформления мы собрали вас чрезвычайно, немедленно потому, что события в ближайшие недели будут разворачиваться еще быстрее.