На конференции Института Санта Фе в 1996 г. Стивен Манн сделал доклад «Реакция на хаос». Доклад был опубликован в 1997 г. в сборнике Вашингтонского Университета национальной безопасности «Сложность, глобальная политика и национальная безопасность».
Этот доклад заслуживает развернутого цитирования. Итак, слово Стивену Манну:
«Я думаю, что мы пребываем в ситуации, где непредсказуемые трансформации приводят к постоянным изменениям в международной обстановке — притом, что вся система сохраняет удивительную степень устойчивости. Их нельзя рассматривать в понятиях порядка и, тем более, понятия «Новый мировой порядок». Модель самоорганизующейся сложности (критичности) вполне описывает эту обстановку...
Для достижения глобальной критичности... необходимы следующие предпосылки: эффективные методы транспорта; эффективные методы массового производства; большая свобода экономической конкуренции; повышение экономических стандартов, вытесняющих идеологию; эффективные массовые коммуникации и повышение ресурсных потребностей».
О чем здесь говорит Манн? Об аттракторах хаоса, разумеется! И том, где именно искать те «болевые точки» атакуемой системы, в которых такие аттракторы сработают наиболее эффективно. И о том, как их конструировать, создавать, простраивать.
Описана, по сути, развернутая программа «кризис-менеджмента». Она охватывает ключевые направления политики, экономики, идеологии, информации, социальной жизни.
А далее Манн указывает, на какие именно сферы человеческой деятельности в атакуемых системах следует расширять концепт «управляемого хаоса»: «Люди крайне нуждаются в стабильности. Но я... думаю, что мы, стратегические аналитики, должны развивать модель международных отношений, включающую в себя динамическую теорию систем. Успешная модель... будет охватывать военную стратегию, торговлю и финансы, идеологию, политические организации, религию, экологию, массовые коммуникации, здравоохранение и меняющиеся гендерные роли».
Теперь давайте оглядимся вокруг и увидим, где концепт управляемого хаоса УЖЕ реализуется.
Военная стратегия? Что такое парамилитарные группы («партизанские армии») без какой-либо государственной привязки, становящиеся ключевыми «игроками» в большинстве локальных вооруженных конфликтов? Что такое «частные военные компании», которые открыто нанимаются государствами и крупнейшими корпорациями не только для официально заявленных «охранных» функций, но и для активного участия в локальных войнах и государственных переворотах? И которые действуют по всему миру без соблюдения установленных международными Конвенциями правил ведения войны, и не несут за нарушения этих правил никакой ответственности...
Торговля и финансы? Что такое современная финансовая система с ее многочисленными «генераторами хаоса» в виде государственных и частных эмитентов валют и производных ценных бумаг (деривативов)? А также неофициальными «пулами» хозяев валют и деривативов, способными мгновенно увести их с любого национального рынка (ввергнув его в хаос) и вложить в другие рынки... И что такое современная система мировой торговли, где на ключевых рынках господствуют узкие группы (олигополии) крупнейших транснациональных корпораций, способные манипулировать рынками в своих целях, меняя порядок или создавая хаос?
Идеология, религия, политические организации? Что такое активно конструируемые политическими силами и глобальными СМИ «сшибки» идеологий «потреблятства» и «антипотреблятства», космополитизма и национализмов, идейного плюрализма и жесткого политико-идеологического монологизма? Что такое столь же активно конструируемые религиозные и квазирелигиозные «войны цивилизаций»? Что такое, наконец, немыслимое «меню» политических партий, общественных организаций, полуформальных и неформальных объединений, самопровозглашаемых «координационных» и «исполнительных» комитетов? Которые почти всегда берут на себя функции политического представительства «неизвестно кого», но не берут на себя никакой политической ответственности и занимаются почти исключительно «конвейерным производством хаоса»?
Экология? Что такое радикальные «экологисты» — с поддержкой или без поддержки «Гринпис» либо «Всемирного фонда защиты дикой природы», — вмешивающиеся в политику, экономику, социальную жизнь, международные отношения? И ради спасения природы (лесов, зверей, китов и т.д.) готовые лишать последнего куска хлеба людей?
Массовые коммуникации? Что такое «повестка дня», которую задает индустрия глобальных СМИ? Что такое фальсификация политики, дискредитация морали, переворачивание с ног на голову иерархии авторитетов и приоритетов человеческой жизни? Что такое война отвратительного с еще худшим в сфере локальных субкультур? Что такое конструируемый хаос плюрализма норм жизни, приводящий к исчезновению любых норм, кроме массовой аномии? Что такое погружение индивидов в тотальный информационный хаос смыслов и бессмыслицы? Который исключает вдумывание, вчувствование и понимание как основу любой устойчивой человеческой связи или хотя бы заинтересованной коммуникации?
Здравоохранение? Что такое почти повсеместная замена общедоступного государственного здравоохранения якобы более эффективным, но недоступным большинству частным здравоохранением? Что такое вал скандалов вокруг фальсификаций фармацевтическими корпорациями результатов испытаний новых лекарств? Когда не только преувеличивают лечебные эффекты, но и скрывают крайне вредные побочные воздействия, результаты которых «экспортируются» по всему миру... Что такое массовые «вакцинации» населения развивающихся стран против опасных инфекций, в результате которых множество женщин оказываются бесплодными, а мужчины приобретают тяжелые заболевания почек и нервной системы?
Меняющиеся гендерные роли? Что такое феминизм и «гендерный плюрализм», отрицающие влияние биологических отличий между мужчиной и женщиной на их социальные, семейные, производственные роли? Что такое индустрия медицинской смены пола? Что такое, в конце концов, индустрия пропагандистского уравнивания гомосексуализма и лесбийства, педофилии и зоофилии как «естественных, генетически заданных и неотменяемых сексуальных ориентаций» — с биологической и социокультурной нормой гетеросексуальности?
Как мы видим, Бжезинский, рассуждая о «глобальном пробуждении», не случайно говорил о «турбулентной сложности» «глобальном хаосе» и «новых механизмах управления человечеством». Он — заметим, участник конференций в Институте Санта Фе, — аккуратно описывал на языке теории хаоса то, что эта теория обеспечивала в новой американской политической практике. А именно — механизмы властвования через управляемый хаос!
Но вернемся к докладу Стивена Манна. В нем Манн далее объясняет собравшемуся на конференцию стратегическому аналитическому сообществу, почему все перечисленное становится возможным: «Мне кажется, что мы в действительности не понимаем период после коллапса Советской империи. Борьба Запада с Востоком удерживала крышку на котле. Коммунизм подавлял национализм и преступность. По окончании «холодной войны», мы сталкиваемся с неприятными издержками свободы — в Чечне ли, на Балканах, в Карабахе, или в распространении русской мафии. Однако на это можно посмотреть по иному: «холодная война» предохраняла нас от подлинного динамизма в мире, и только сейчас мы осознаем масштаб мировых вызовов. Фундаментальным ответом на хаос этих событий была вполне естественная попытка навязать порядок, обуздать природу. Даже после августа 1991 года Белый Дом реагировал в пользу структуры. Когда сообщили о путче в СССР, Буш заявил: «Мы ожидаем, что Советский Союз будет полностью выполнять свои международные обязательства». Все эти неуместные комментарии родились из страха перед хаосом».
Иными словами, Манн прямо заявляет, что не надо бояться хаоса, если ты можешь стать его хозяином. А дальше он говорит главное: «Долговременные задачи международного права, конечно, благородны. Но мы должны принимать в расчет цену, которую нам приходится платить уже в ближайшее время. То же касается применения миротворческих сил. Оно не должно превращаться в создание псевдостабильности. Вместо этого мы должны стремиться к интенсивным изменениям в обществах, находящихся в конфликте. Мы должны быть открыты перед возможностью усиливать и эксплуатировать критичность, если это соответствует нашим национальным интересам. В действительности, сознаем мы это или нет, мы уже предпринимаем меры для усиления хаоса, когда содействуем в новых странах демократии, рыночным реформам, когда развиваем средства массовой информации через частный сектор».
Сказано предельно ясно: «Мы должны стремиться к интенсивным изменениям в обществах, находящихся в конфликте... Усиливать и эксплуатировать критичность...».
Конечно, уже до этого были известны результаты действий групп «кризисного менеджмента» в разных ситуациях и регионах мира, по которым можно было судить о применении «атакующими субъектами» технологий управления через «конструируемый хаос». Но лишь Стивен Манн в процитированных статье и докладе Института Санта Фе излагает теоретический концепт и практические рекомендации по этим технологиям с полной откровенностью и определенностью. Включая признание того, что в качестве механизмов «создания хаоса» у противника УЖЕ ИСПОЛЬЗУЮТСЯ «содействие демократии и рыночным реформам», «повышение экономических стандартов и ресурсных потребностей, вытесняющих идеологию», а также «развитие средств массовой информации через частный сектор».
Здесь становится окончательно ясно, что именно в точке конструирования «управляемого хаоса» сходятся все «теоретические танцы» и практические действия США вокруг концептов «конца истории» по Фукуяме, «столкновения цивилизаций» по Хантингтону, «мягкой силы» по Наю, «ненасильственной борьбы» по Шарпу и «глобального политического пробуждения» по Бжезинскому.
Не менее ясно и то, что «арабская весна» (которую серьезные аналитики все откровеннее называют «радикально-исламской зимой») — это беспрецедентная по мощности и охвату мира программа «усиления и эксплуатации критичности», непосредственно связанная с долговременной американской стратегией реализации концепта «управляемого хаоса» в глобальных масштабах.
Конечно, нет сомнения в том, что переход США к концепту «управляемого хаоса» является инструментом сохранения гегемонии сверхдержавы, которая исчерпала возможности «лобовой» силовой гегемонии. Конечно, США не могут стать «Новым Римом», который устанавливает и сохраняет свой «римский порядок» при помощи справедливого римского закона и «римского меча» легионов, направляемых в подвластные провинции. Нет у Америки ни справедливого закона, ни адекватного «меча» десятков легионов для множества слишком больших и своевольных «провинций».
А значит, США, будучи слишком слабы для того, чтобы строить глобальный порядок, вынуждены этот порядок ломать везде, где есть угроза появления соразмерных по мощи конкурентов. И потому они трансформируют мироустройство к менее «затратному» типу своей гегемонии по принципу «ломать — не строить» — это всегда легче, дешевле и быстрее. И потому Америка усиленно конструирует и пестует радикальный суннитский исламизм, а также другие антисистемные силы в качестве своих «дьяволов для грязной работы».
Какой работы? Работы по превентивному ослаблению и разрушению управляемым хаосом своих потенциальных глобальных конкурентов. Прежде всего, Китая, единой Европы и России.
Все это так. Но американские концептуальные элиты этим «инструментальным» использованием управляемого хаоса вряд ли ограничиваются. Ведь эти элиты не могут не понимать, что в глобализованном мире создаваемый хаос обязательно проникает и в американскую «управляющую метрополию». А тогда — какая устойчивая гегемония?
Тогда что же? Это означает, что США готовы применять столь рискованный концепт даже с расчетом на хаос на собственной территории просто «от безвыходности»? Возможно, но... неправдоподобно. Это скорее означает, что за концептом «управляемого хаоса» стоят «антиисторические» концептуальные наработки (или хотя бы их заготовки) более высокого ранга. Какие же?
Об этом — в следующих статьях.