Главным событием, ради которого мы собрались, является книга. Не очередные разговоры на тему об определенном товарище, а вот эта книга. Она хорошо издана. В ней очень хорошо сделан справочный материал. И в ней очень хорошие тексты. Я для начала зачитаю стихотворение Марины Александровой, которое это всё начинает. «Слова» — оно называется.

Слова

Что за вести приходят из этих ваших «Европ»! Все навыворот, дико, как будто на черной мессе... И уже как-то странно в тарелку крошить укроп, И без тени улыбки думаешь об Одессе.

За окошко посмотришь, — нахмуришь брови, не рад: Перечеркнута улица сеткой дождливых линий... Но внезапно накроет, что где-то... сейчас вот... «Град» — И уже не страшно почти без зонта под ливень.

Ведь недавно совсем еще было всё трын-трава, А сегодня чуть что — и холодом по загривку... Наливаются кровью обыденные слова И стучатся в душу, как мертвые на побывку.

Понемногу словарь превращается в некролог, И как будто умолкнуть любая должна беседа... Но уже возвращаются к жизни: «Родина», «Долг», И маячным огнем горит впереди «Победа».

Марина Александрова

Самое глупое из всего, что могли придумать некоторые граждане — разумеется, абсолютно независимые и не заказные, — самое глупое, что они могли придумать, — это то, что «Если вы против Стрелкова, значит, вы против Новороссии, значит, вы против ДНР, значит...». Это напоминает только знаменитое: «Как, я говорю неправду? Значит, я лгу? Значит, я брешу? Значит, я — собака? Мама, он назвал меня сукой!». Так вот, тут примерно эта же логика.

Книга наша является первым продуктом Школы Высших Смыслов. Не Кургиняна или ЭТЦ, а «Сути времени», Школы Высших Смыслов. Следующим продуктом будет книга об Украине, которая выйдет тоже в этом году. А потом Школа Высших Смыслов будет выпускать работы и работы, работы и работы, и учиться будет на ходу. Я верю в то, что вся эта школа — а в нее записались сотни людей — в конечном итоге будет представлять собой новый отряд патриотической интеллигенции, который войдет в процесс, потому что без такого отряда, как мы знаем, никакая национально-освободительная борьба невозможна, как не могла она быть возможна, пока не включилась такая интеллигенция в Латинской Америке и в других местах. Она должна быть — и она на подходе, мы ее ждали — она пришла. Милости просим! Ее будет много.

Огромное спасибо всем, кто включился в кампанию, все мы — воины одной вот этой армии информационной. Информационная война была объявлена. Когда теперь говорят: «Прекращайте, прекращайте», — отвечаю словами одного российского полководца: «Вы предлагаете нам закончить войну, а мы ее только начинаем».

Война никоим образом не является самоцелью. И в этой связи я хотел бы сделать несколько вводных замечаний, а потом сообщить какие-то факты. Для начала — два вводных замечания.

Первое. К сожалению, придется о себе. Я в горячих точках работаю почти двадцать лет. Когда-то и где-то я работал официально. Вот Игорь Николаевич Смирнов в Приднестровье — я был его советником официальным, у меня сохранилось удостоверение, по-моему. Когда-то — менее официально, но я работаю двадцать лет в разных горячих точках Прибалтики, Кавказа, Средней Азии, Приднестровья, много еще где. Организация наша достаточно авторитетна, могу показать снимки представителей нашего контртеррористического центра вместе с главами ряда государств — Индии, Китая и так далее.

Мы всегда работали достаточно профессионально, мы понимаем, что происходит, никогда я не пытался изображать из себя солдата удачи, гениального автоматчика или что-нибудь еще. Я работал как политический советник. Надо было — под пулями, надо было — без. Но никакого вопроса о том, что приехал какой-то дядя и вмешался во что-то, в чём он ничего не понимает. Всё мы понимаем. Не всё еще сейчас можем сказать, но понимаем всё. Это — первое.

И второе. Есть какая-то абсолютно стыдно-идиотская версия о каком-то проекте. Что поездка в Донецк — это был «проект»: то ли кто-то это проплатил, то ли мне что-то приказали. Почему она стыдно-идиотская? Потому что каждый, кто ее выдвигает, прекрасно знает, как приезжают по заказу. Вот у меня здесь несколько хороших профессиональных камер и люди, хорошо снимающие. Значит, если бы я приехал по заказу, я приехал бы со своим оператором, со своими камерами, немедленно были бы подготовлены площадки, на которые можно было бы выкинуть информацию... На протяжении ста двадцати дней «Суть времени» сражалась с тем, что она объявила опасным для России, — одна. Никто близко не подошел к этой войне, пока мы не начали побеждать. Только к моменту, когда мы начали в ней побеждать, чуть-чуть, по одному, начали робко подходить другие. Мы вели эту войну одни. Так где же государственное телевидение, которое мне это заказало? Где сайты, как их называют, проправительственные или какие-нибудь еще? Не было никого!

Я приехал туда; Алан Мамиев, который здесь присутствует и который сейчас очень известен своими репортажами из Донбасса, привез с собой любительскую камеру, которую сам купил. Не было бы этой камеры, всё делалось бы с мобильного телефона. Половина репортажей и так шла с мобильного телефона, потому что не успевали перегонять с камер.

Абсолютно ясно любому неангажированному человеку, что приехал я в Донецк вовсе не для того, чтобы там пиариться или сниматься — этого не было. Я приехал туда заниматься совсем другим делом: открывать больницу, открывать центр гуманитарной помощи, информационный центр, создавать группу при них. Всё. И это было заранее проговорено. Мне не хотелось даже сниматься там, не было такого желания. Вообще. Мы приехали без оператора, без всего, абсолютно с единственным намерением оказать помощь, проговорив это предварительно со всеми.

А теперь я хотел бы поговорить по поводу ряда фактов, которые не имеют никакого отношения к тому, кем именно я являюсь.

Первое. Антитеррористическая операция Бородая — она была или не была им объявлена первого июня? Антитеррористическая операция была объявлена или не была? Мне это приснилось? Или это показывали по телевидению? Он объявил антитеррористическую операцию или нет?

Поясняю: антитеррористическая операция была объявлена Бородаем не против украинцев, а против одного из полевых командиров — Безлера. Это моя выдумка или факт? Бородай это сделал или не сделал?

Что это означало на практике? Поскольку у Бородая в этот момент был статус премьер-министра, то он распорядился, чтобы Захарченко — тогда министр внутренних дел — и Ходаковский — тогда министр госбезопасности — свои боевые части использовали для контртеррористической операции против Безлера. Две с лишним тысячи ополченцев «Оплота» и «Востока» должны были атаковать две с половиной тысячи ополченцев Безлера. Это факт или не факт? Он подтвержден словами самого Бородая? Не моими, а самого Бородая? Это показали по телевидению! Есть журналисты, аналитики, политики, которые не понимали, что будет после этого? Вот это — настоящий слив Донецка. Если бы Ходаковский и Захарченко исполнили приказ, привели бы свои части и свою технику в боевое состояние и атаковали Горловку и другие пункты, где находились подразделения Безлера, — это была бы страшная кровь и мгновенный вход украинцев на территорию Донецка. Мгновенный.

Так этот факт был, и он был до моего приезда. Я приехал как неофициальное лицо, Бородай был премьер-министром. Кто «разводил» людей? Кто организовывал в критический момент санкционированную вооруженную свару внутри ополченческого движения? Это делал господин Бородай. В чем был смысл столкновения? Весь Донбасс прекрасно знает, что речь шла о пакете экономических проблем, по которым не были достигнуты договоренности о разделе сфер влияния между Безлером и Бородаем. Я был в горячих точках, я не ребенок. Я знаю, что стопроцентно чистых ситуаций не бывает. Как говорила Ахматова: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда». Но такого я не помню. Ни в Таджикистане, я уж не говорю о Приднестровье. Это первый факт.

Факт номер два. После того, как это произошло, что сделал Бородай? Он уехал в Москву.

Факт номер три. Захарченко и Ходаковский отказались участвовать в этой операции, официально отказались, сказали, не будут выполнять приказ премьер-министра, ибо это безумие. После чего Бородай и уехал.

Факт номер четыре. Власовский крен. Власовский крен в идеологии. Просвирнин, благодарности Просвирнину и всё прочее. И здесь я хочу тоже объяснить как коллегам по интеллектуальному цеху, так и всем. Власовский крен сейчас вообще бессмыслен. Я заявляю со всей ответственностью на основе проведенных консультаций — Россия реально стала врагом номер один для Запада. Этого не было. Говорить об этом можно было всегда, всегда можно было выдергивать фактики, но этого не было. Сейчас это реальность.

Большая часть населения России находится в таком околосоветском, квазисоветском, неосоветском состоянии, центристско-левом. Справа есть небольшое сообщество оранжоидов с большими возможностями и вот этих белогвардейцев, в том числе власовских. Но я разделяю их. Готов о чем угодно говорить с деникинцами, которые ненавидели коммунистов и Советы, но с гитлеровцами не сотрудничали, не были коллаборационистами. Власов, «Русский корпус» — коллаборационисты. Шкуро, фон Паннвиц, Краснов — это не Деникин.

В условиях, когда мы идеологически должны мобилизовываться в условиях войны с Западом, которая началась холодной войной — надеюсь, она такой и будет, — наша идеология очевидна. Белогвардейская часть может присутствовать в виде небольшого довесочка и выдвинуть партию какую-нибудь, как был когда-то Рогозин, и привести в Госдуму. Никто не против. Но с авансцены она должна уйти по простой причине — потому что нам надо мобилизовать население в единственном ключе, в котором оно может быть консолидировано и мобилизовано, — в неосоветском — со всеми поправками на центризм. Все группы населения, которые более либерально настроены или менее, скептически относятся к определенным периодам или не скептически, все консолидируются вокруг 9 мая, вокруг Победы.

Теперь я хочу обратить ваше внимание на то, что многие годы я никак не реагировал ни на какие «Русские марши». Потому что они говорили что-то про «кавказцев» и так далее, ну говорили и говорили. Теперь вы должны увидеть, что произошло в этом году.

Вот лозунги «Русского марша» этого года, прошедшего в Люблино:

Товарищи члены клуба, дорогие гости, уважаемые журналисты. Я не хочу сказать, что Игорь Стрелков имеет к этому какое-нибудь отношение. Я абсолютно не хочу этого сказать. Он на этом не присутствовал, он не пришел и на другой «Русский марш». Я вам говорю о том, что происходит в России. Потому что бесконечно зацикливаться на Стрелкове я не хочу, у меня нет никакого желания. Такое в России мне, коренному москвичу — я родился в Москве, представить было невозможно. Просто невозможно.

Значит, это и есть белогвардейчество. Белогвардейцы нужны для того, чтобы подавить квазикоммунистическую, околокоммунистическую и прочую массовость, установив диктатуру. Они больше ни для чего не нужны.

Нам что, нужна диктатура? Кого собираемся подавлять? Понятно, что если эта белогвардейщина в каком-нибудь 1993 году или даже в 1996 году прикрывала собой власть, потерявшую популярность, и защищала ее от массовых просоветских движений, и тут было понятно, в чем ее роль, — в качестве жесткого, репрессивного элемента. То теперь она зачем нужна политически? Она нужна только для того, чтобы сделать то же, что было на Украине. То есть стать правым центром. И вместе с оранжоидами и всеми прочими скидывать эту власть, установить дальше квазиярошевский режим.

Больше никакого функционального политического смысла с момента, когда мы стали в противостояние Западу, и с момента, когда возникла необходимость опереться на широкие народные массы, которые имеют явный левоцентристский характер, больше никакого объяснения нет. Так что означает это вообще, и, наконец, что означает всё это в Донбассе, где мы сражаемся с фашизмом, где основным тезисом является то, что мы бандеровцам и прочей фашистской сволочи даем бой! Куда приезжают интернационалисты из разных стран. Что это означает там? Зачем там господин Просвирнин? Который прямо заявляет, что 22 июня — это день отмщения, когда русско-белогвардейские мертвецы вместе с СС уничтожали красную гадину.

У нас 9 мая — это консенсусный праздник. Есть разные вариации представлений о троцкизме, о первом революционном периоде. Но 9 мая — консенсусный праздник. Мы хотим его разрушить? Мы хотим его разрушить в Донбассе?

И теперь я хотел бы в заключение привести вам несколько сегодняшних цитат.

«Потому что речь идет о продвижении идеологии, согласно которой всё, кроме грубого лобового, прямого и однозначного ввода войск РФ на территорию Донбасса (и за его пределы — С. К.), является сливом наших новороссийских братьев, предательским уничтожением начавшейся Русской весны».

Вот что такое Стрелков для меня, вот его идеология. Мы прекрасно понимаем, что вводить сейчас напрямую войска — это значит, что на этих ценниках доллара будет уже не пятьдесят рублей, а сто. Тут же. Что мы, наконец, консолидируем Европу и Америку, что перед введенными нашими войсками будут войска НАТО. И чего мы добьемся? Я спрашиваю, чего мы добьемся?

Нам добиться надо одного: чтобы Народно-освободительная армия Украины вошла в Киев, провела демократические выборы на основе конституции и подписала новую «Переяславскую Раду» с Россией. Всё!

Параллельно с этим мы хотим, чтобы все новые конституционные изменения и все отделения, которые произошли, были санкционированы. Мы хотим победы комплексом средств: экономических, политических, идеологических, информационных и других. Что нам предлагают вместо этого, куда входить? Ну конкретно, докуда? А там, куда войдут, будет статус оккупационных войск, оккупированных территорий. Вы знаете, что будет немедленное решение Совета безопасности ООН — и всё, эти территории придется освободить. На этих территориях начнутся недовольства — мы знаем, у нас есть социологические опросы по Запорожью, по другим местам. Эти недовольства нужно будет подавлять? И кто это будет делать? Вот тот политический субъект, которого мы сейчас видим в Москве, да?

Это будет продолжаться параллельно с существованием «Эха Москвы» и всем остальным. То есть это проигранная война — в этом варианте. Если даже идти на эти жесткие варианты — а я считаю, что они всё равно хуже того, что может развернуться — то уж, по крайней мере, «утром деньги — вечером стулья». Утром — политическая система приводится в состояние, при котором мы в состоянии выдерживать холодную войну и полную мобилизацию населения, а вечером — мы осуществляем этот ввод войск. Но делать это, имея за спиной всё, что мы сейчас имеем — «Эхо Москвы» и так далее, — это полный бред.

Было сказано, что всё остальное, кроме ввода войск, есть слив, предательство и так далее. Я не буду ссылаться ни на какие источники, я просто хочу, чтобы все здесь понимали, что в таких ответственных вопросах, понимая свою ответственность, я никогда не говорю ничего, кроме правды. Так вот, до середины июня с оружием на территории Донбасса были трудности. С середины июня трудностей не было. Мы говорили и будем настаивать: гражданское общество России поставило все виды техники, включая тяжелую. Ее был избыток. Избыток! И возникает вопрос: а почему — избыток? Потому что к этому моменту вот все эти фокусы белогвардейские разорвали связь с населением. И вместо семидесятитысячной ополченческой армии на семь миллионов населения Донбасса получили армию гораздо меньшую, не буду называть, какую. Произошел разрыв связи, отсутствие возможности мобилизовать по-настоящему народ. Более того, с момента, когда поставки начались гражданским обществом в полном объеме, с этого момента те, кто хотели чуть-чуть «порезвиться», чуть-чуть погонять милиционеров, а потом уйти с территории, испугались. Потому что возникла полнота ответственности за политический и военный «базар»: работай, всё есть. Продолжалась ложь. Никогда на лжи ничего построить нельзя. Мне тычут деревяшку в лицо и говорят: «Вот чем мы воюем». Я только что сам видел нечто другое, а мне тычут этими деревяшками. Это — ложь.

Эта ложь является клеветой на Мать-Россию, обвинением Матери в предательстве и в том, что их бросили. Россия сделала всё! Не называя вещи избыточными именами и фиксируя, что вторая волна ополченческого движения сумела разомкнуть кольца украинской армии вокруг Донбасса, я предлагаю сейчас встать и почтить памятью как первую так и вторую волну! И я предлагаю не писать сначала, куда именно придут танки, а создать семидесятитысячную армию в Донбассе и потом прийти туда, куда надо.

Наконец, я хочу сказать, чем это всё заканчивается сейчас и продемонстрировать некоторые факты последнего времени.

Вот интервью Стрелкова на радио «Говорит Москва»:

Стрелков: Как я уже говорил в начале, как вы меня, собственно, спрашивали, мы рассчитывали на то, что будет повторен крымский сценарий, соответственно. И люди, которые пришли на референдум в мае месяце, они голосовали не за создание неких сепаратистских республик, они голосовали за вхождение в Россию.

Доренко: То есть Россия должна войти военной силой?

Стрелков: Я уверен, что это единственный выход. Я единственное, что могу сказать, что существование Луганской и Донецкой народных республик в их нынешнем виде, особенно в виде, когда там продолжается вялотекущая, но не менее кровавая от этого война, оно, естественно, выгодно и Соединенным Штатам, в первую очередь. Только им на самом деле, поскольку это та язва, которая разъедает Россию и Украину, продолжает стравливать русский и украинский народы, как часть единого на самом деле народа некогда. Да и сейчас, я уверен, что это на самом деле единый народ.

Оставим вопрос «единый народ». Значит это язва, выгодная только американскому империализму, а Приднестровье — это язва, выгодная тоже американскому империализму. Теперь об этой самой антисоветчине. Пожалуйста, что там у нас господин Иванов-то говорит? Уже сейчас назначенный на соответствующее должности.

Вот интервью Игоря Иванова, главы РОВСа, интрнет-СМИ «Фонтанка.ру»

Корреспондент: Вы являетесь председателем Российского общевоинского союза, считаете героями бойцов сформированного на территории Сербии «Русского корпуса», выступившего на стороне Гитлера.

Иванов: Пока мы воевали, про РОВС и «Русский корпус» написали столько ерунды, что я от души смеялся, перечитывая, вернувшись с фронта. Связали с Власовым, к которому он отношения не имел.

Корреспондент: В 1944 году произошло объединение «Русского корпуса» с РОА, то есть с Власовым.

Иванов: Это объединение произошло в самый последний момент <...>

Ему говорят — в 44-м году.

Иванов: Оно было чисто формальным, так как «Русский корпус» находился далеко от Власова. К Власову белые офицеры корпуса относились в основном отрицательно.

Корреспондент: А вы?

Иванов: Мое отношение как белого офицера к Власову отрицательное. Точно такое же, как и у Игоря Ивановича Стрелкова. Если бы господин, вернее, товарищ Власов хотел служить России, он бы мог начать ей служить еще в 1919 году. Но в 1919 году Власов воевал против Врангеля. У него была масса возможностей осознать, что он делает, и перейти на сторону народа. Он этого не сделал. Он это сделал только тогда, когда оказался в плену, а это нехорошо пахнет. Он был советским генералом, а белые офицеры-монархисты так и не нашли общего языка. Он оставался социалистом, большевиком в душе.

Дальше он говорит о том, что Русский корпус — это лучше, чем это, намного. Ему говорят, а «Русский корпус» был с Гитлером? А он говорит: «И ладно».

Корреспондент: Интересует позиция Игоря Борисовича Иванова, считает ли он допустимым для русского офицера выступать на стороне гитлеровской Германии?

Иванов: Вопрос надуманный. Я родился в 1965 году и не мог принимать участия в войне ни на той, ни на другой стороне. Вы бы еще могли меня спросить о том, допустимо ли поддержать Карла ХII или Наполеона.

Ему отвечает корреспондент — почему нет? Но вопрос не о них, а о Гитлере.

Иванов: Скажу правду. Я имел много друзей из числа чинов «Русского корпуса»: Владимир Владимирович Гранитов, Николай Николаевич Протопопов. Это блестящие русские офицеры, белые до мозга костей, русские патриоты в прямом смысле этого слова. Где-то в 1992 году чины «Русского корпуса» встретились с офицерами Советской Армии, с которыми воевали. И вот у советских офицеров никаких претензий к офицерам корпуса не было, в начале 90-х годов они поддерживали превосходные отношения и считали, что противник у них один — тот режим, который возник в России в 1991 году.

А они его не сбрасывали? То есть ответа нет.

Иванов: Офицерам «Русского корпуса» я не брошу упрека, они никого не предавали и исполняли свою присягу: бороться с большевиками.

Не хватает добавки фразы «вместе с Гитлером». «Вместе с Гитлером»!

И наконец, господин Малофеев. Вот публикация в американском издании The American Conservative, статья под названием «Русский православный аналог Fox News». Цитата: «Подобно тому, как христиане на Западе во времена Рональда Рейгана помогли нам избавиться от бедствий коммунизма, мы теперь обязаны возвращать долг, освобождая их от тоталитаризма».

Так что, христиане помогли нам на Западе во времена Рональда Рейгана избавиться от бедствий коммунизма? ЦРУ не разваливал Советский Союз, не являлся нашим врагом, он помогал нам избавиться от «бедствий коммунизма»? А, может быть, сейчас он будет помогать нам избавляться от «бедствий советизации»?

Я совершенно не оспариваю право человека на такую позицию. Я просто фиксирую, что позиции железобетонные: они вместе с Рональдом Рейганом против коммунизма. «Христиане на Западе во времена Рональда Рейгана помогли нам избавиться от бедствий коммунизма». Как помогли? ЦРУ помогло избавиться. Нам. От бедствий коммунизма. Значит, избавляли от бедствий коммунизма. Всё.

Есть две оценки: большинства российских граждан, согласно которой, американцы разорвали на части нашу страну, взорвали ее, растоптали и фактически оккупировали. И есть вот эта оценка, как у Малофеева. Значит, налицо абсолютно ясное идеологическое содержание. Оно будет всё время. Как только возникнет необходимость объединяться здесь с просоветским большинством против американцев, будет сказано «американцы нам помогают». Объединиться невозможно.

И наконец, последнее, на чем я завершаю. Дорогие товарищи, я не понимаю, зачем всё это говорить в условиях, когда сдана половина территории. И человек, которого мы обсуждаем, с этой территории бежал, поклявшись перед этим сражаться до последней капли крови. «Триста стрелковцев — это триста спартанцев».

Я твердо знаю, что боеприпасы, оружие, вода и продовольствие были, что фортификационных сооружений было достаточно и что никто не атаковал Славянск. И я спрашиваю: почему ушли оттуда? Почему ушли и бросили другие населенные пункты? Почему тут же, мгновенно, «мухой», сдали Краматорск, который можно было держать еще несколько месяцев? Почему сдали Дружковку? Что именно параллельно потом исполнял Мозговой? И что начали делать в Донецке?

Теперь я говорю о том, что я не могу доказать (просто не хочу предъявлять эти доказательства), но что я знаю твердо и что знают всё. Если бы не состоялось этих пресс-конференций там моих и всего остального, что было, произошла бы зачистка всех полевых командиров, кроме Стрелкова, псевдоконсолидация вокруг него и свал из Донецка. Всё. На это было отведено 15 дней. Это и был «план Б». Это так.

Кроме того, мои переговоры с людьми, очень близкими к Стрелкову, говорящими о том, что самый горький день в их жизни — это день отступления из Славянска, убедили меня в том, что я чувствовал интуитивно, что готовилась зачистка остальных военно-полевых командиров, которые были в Донецке, то есть Ходаковского, Захарченко и так далее. Поскольку они не жертвенные агнцы, то они ответили бы, и мы получили бы опять слив Донецка в считанные дни. Это удалось остановить.

И хотелось бы, конечно, спросить еще людей минимально вменяемых. А они вообще сами так вот легко поехали бы на такую пресс-конференцию по каким-то псевдозаказам? Они бы поехали давать эту пресс-конференцию рядом с тысячей, так сказать, вооруженных и весьма ожесточенных людей? Они б стали это делать? На этой конференции всё поменялось, для начала. Потом поменялось, когда те, кто были со мной, просто заняли позиции и сказали, что стреляем, если сюда войдут губаревцы. Но перед этим просто, так сказать, демонстрация гранат Ф-1 очень сильно изменила настроения журналистского корпуса. Журналисты вдруг почувствовали, что из наблюдателей за пикантным зрелищем они превращаются в участников. Ибо, если кто не знает, граната Ф-1 — оборонительная, и разлет её осколков — 200 метров. И кто-то поехал бы вот так «развлекаться», будучи «заказным»? Зачем все эти лживые вещи? Я бы даже не стал их говорить, если бы они не адресовались еще вдобавок всей организации.

Всё ясно, а теперь ясно больше, и я спрашиваю, когда станет ясно всё до конца? Когда сами герои этого романа расскажут своим поклонникам, кто они такие, что будут делать поклонники? Почему патриотическая общественность не сказала, что такого слива Славянска и всего прочего достаточно, чтобы осудить человека? Почему военная элита не разобрала эту операцию, про которую сюсюкали, что это чуть не кутузовский маневр? Почему не было реакции соответствующей журналистского корпуса и других? Почему? Что это за внутренняя рабская позиция? Сочетаемая с желанием независимую позицию представить каким угодно образом.

Это был горький момент. Он был для меня горек, потому что это — диагноз состояния общества. Я не первый раз выступаю в таких ситуациях. Я выступал против Ельцина, когда он был на пике популярности. Я выступал против Лебедя, когда он был на пике популярности. Горечь была оттого, что прошли страшные уроки, и общество должно было отреагировать. А общество молчало. Отреагировала «Суть времени». Я никогда не забуду, как бегали по очереди группы ребят в Культурный центр в Александровском, чтобы вести информационную войну, когда шла наша летняя школа. Я никогда не забуду, как именно вели поединки ребята.

И я вдруг увидел, как Стрелков сам начал писать тем, кто писал против него, срываясь. Потом начали орать другие. Потом рассыпалась вся эта когорта считающих себя хозяевами интернета. И тогда я понял: у нас нет пока интеллигенции для той патриотической борьбы, которая нам предстоит в этих новых условиях. Но ее «пока нет» — это не значит, что ее не будет. У нас есть шанс ее создать. Мы ее создадим. И я горжусь тем, что начало этому созиданию положено в «Сути времени» в ходе этих 130 дней. И первой ласточкой этого является данная книга — с чем я поздравляю ее авторов!