Прежде чем обсуждать особенности ведения боевых действий в Сирии, необходимо дать первичное описание условий, в которых эти боевые действия ведутся.

Сирийская Арабская Республика (САР) географически поделена на несколько резко отличающихся по климату и рельефу зон. Приморская территория Сирии — в основном горная, с большими перепадами высот и сложным ландшафтом. В этой части страны благоприятный климат, и потому приморские провинции (Латакия, Тартус) или западные части более крупных центральных провинций (Хама, Хомс, Идлиб, Алеппо, Дамаск) довольно плотно заселены. Восточные же провинции — Дейр-эз-Зор, Ракка, Хасеке — по большей части пустынны и населенные пункты там довольно редки, исключая зоны, прилегающие к реке Евфрат и водохранилищу «Аль-Асад».

География оказывает существенное влияние на ход боевых действий и применяемые тактики. Если в гористых и густонаселенных провинциях линия фронта часто может передвигаться всего лишь на сотни метров, то на востоке нередки ее сдвиги на десятки километров, до достижения очередного населенного пункта, за который ведутся ожесточенные бои.

Основные нефтегазовые ресурсы САР размещены в провинциях Дейр-эз-Зор и Ракка и до сих пор в существенной степени контролируются боевиками ИГИЛ*.

Кратко описав географию, перейдем к действующим сторонам конфликта. Несмотря на настойчивое стремление «монархий Залива» и стран Запада превратить войну в Сирии в религиозный внутриисламский конфликт, она не является исключительно таковой, а может быть квалифицирована именно как гражданская война. Как по причине существования так называемой светской оппозиции, воюющей со светским же режимом действующего президента Башара Асада, так и по причине смешанного состава Сирийской Арабской Армии. САА более чем на половину состоит из арабов-суннитов, хотя основная властная опора президента Асада — религиозное меньшинство алавиты. При этом, например, действующий министр обороны Сирии — суннит, а глава Республиканской гвардии — друз (о друзах ниже).

Кроме САА на стороне действующей власти сражаются также силы народного ополчения (СНО) и народная милиция (National Democratic Forces, NDF). Эти парамилитарные образования подготовлены существенно хуже действующей армии (с подготовкой которой тоже есть проблемы) и в основном используются для охраны территории, дежурств на блокпостах и как вспомогательные части.

Этнорелигиозный состав населения Сирии очень пестрый, но стоит выделить лояльные Дамаску отряды ассирийского ополчения и друзов. Друзы — этнорелигиозное меньшинство Сирии, компактно проживающее в провинции Сувейда, а также (меньшим числом) в провинциях Хомс, Идлиб и Алеппо, они сражаются на стороне законной сирийской власти давно и неизменно надежно. Самый известный представитель друзов — генерал-майор Иссам Захреддин, в настоящее время — командующий осажденными силами в Дейр-эз-Зоре.

На стороне сирийской власти сражается также множество союзников из других государств. Это ливанцы-шииты из «Хезболлы», палестинцы-сунниты бригады «Аль-Кудс», Корпус Стражей Исламской Революции (КСИР) Ирана, подчиненные иранцам подразделения афганских шиитов-хазарейцев «Фатимиюн» и иракской милиции.

Разумеется, отдельной и очень мощной силой являются Воздушно-космические силы РФ.

Против Асада воюют всевозможные отряды и «бригады» (или попросту — банды) сирийской оппозиции. Крупнейшими силами являются сирийская «Аль-Каида» — «Джебхат ан-Нусра» (террористическая организация, запрещена в РФ), «Исламский Фронт» — «Джейш аль-Ислам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), «Ахрар-аш-Шам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и Свободная Сирийская Армия (ССА). Существует также множество более мелких банд, часть из которых имеет ярко выраженную религиозную направленность, а часть — умеренно религиозна или вовсе принадлежит к светской оппозиции. Нужно лишь отметить, что шиитской оппозиции не существует.

Группировки «оппозиции» зачастую действуют вместе, но иногда между ними случаются разногласия, вплоть до вооруженных столкновений. Нередки переходы мелких банд из одного более крупного формирования под крыло другого. Боевиков активно спонсируют страны Залива, они же привлекают в банды всё новых наемников и поставляют оружие. До недавнего времени отрядам боевиков на сирийско-турецкой границе (особенно туркоманам — сирийским туркменам) открыто покровительствовала Турция, но сейчас ситуация может кардинально измениться. Кроме того, некоторые отряды «умеренной оппозиции» тренировали напрямую западные инструкторы, но результат неизменно выходил один и тот же — подготовленные боевики включались в существующие структуры и их «умеренность» на этом завершалась.

В среде занимающихся тематикой сирийской войны экспертов «оппозицию» обычно называют «зелеными» и занятую ею территорию на картах изображают зеленым цветом.

Другим мощнейшим врагом Башара Асада является ИГИЛ. Несмотря на то, что большая часть контролируемой боевиками ИГИЛ территории приходится как раз на пустынные районы, именно там размещены нефтяные и газовые поля, с которых ИГИЛ продолжает получать немалые доходы. Хотя ИГИЛ и «зеленые» постоянно конфликтуют, за последние 2 года на верность «Исламскому государству» присягнуло множество бывших «оппозиционных» банд. Более того, неоднократно наблюдались скоординированные действия «оппозиционеров» и боевиков ИГИЛ, когда они начинали наступления на разных участках в одно и то же время, чтобы не дать САА перебросить подкрепления в одно место.

Особняком в конфликте стоят сирийские курды, проживающие в основном на севере страны, в провинциях Хасеке и Алеппо. Хотя курды неоднократно действовали вместе с правительственными войсками, их нынешняя война с ИГИЛ, в которой им активно помогают силы западной антиигиловской коалиции, не является войной «за Асада». За последние полтора года несколько раз случались столкновения курдской милиции и отрядов NDF, а в самые напряженные моменты курдские лидеры настойчиво высказывались за получение намного большей автономии, чем есть сейчас. К сожалению, вполне вероятно, что после победы над «зелеными» и ИГИЛ между Асадом и курдами развернется новый конфликт, подобный тому, что сотрясает южные регионы Турции.

После описания действующих сил перейдем к непосредственно военной составляющей конфликта. Война в Сирии имеет следующие особенности:

1. Общая низкая подготовленность сражающихся сторон, а также слабая дисциплина

Несмотря на то, что САА является одной из лучших (если не самой лучшей) армией арабского мира, несмотря на огромный накопленный ею за 5 лет войны опыт, большей части армии Асада свойственны достаточно пренебрежительное отношение к уставам, низкая дисциплина и вследствие этого — довольно посредственная подготовленность. Разумеется, есть и исключения. Отдельные части (например, бригада спецназа «Тигр» полковника Сухейля Хассана, 4-я элитная механизированная дивизия, которой командует брат Башара Асада Махер, бригады Республиканской гвардии) имеют отличную выучку, но на общем фоне таких подразделений всё же мало. Поэтому военному руководству постоянно приходится перебрасывать немногочисленные подготовленные соединения на более угрожаемые участки, что не позволяет вести длительные наступательные операции.

Из союзников Асада наилучшим образом с подготовкой дела обстоят у бойцов «Хезболлы». У противников Асада дела обстоят еще хуже. Но на их стороне — численность и постоянный приток мотивированных деньгами или фанатичных добровольцев.

2. Очень сложная конфигурация фронтов

Современная карта боевых действий в Сирии напоминает калейдоскоп. Причем в некоторых областях ситуация может показаться очень странной незнакомому с сирийскими реалиями человеку. Так, например, в пригороде Дамаска Восточная Гута несколько лет существует изолированный анклав (он же, в военной терминологии, «котел») с «зелеными» из «ан-Нусры» (террористическая организация, запрещена в РФ). Но поскольку расширять территорию у боевиков не получалось, а все попытки правительственных войск «дожать» «котел» срывались из-за необходимости их переброски на другие участки — до недавнего времени сохранялся статус-кво. Аналогичная ситуация с «Растанским котлом» (назван по крупнейшему в его пределах городу Эр-Растан) между городами Хама и Хомс. Подобная обстановка приводит к необходимости постоянно держать на фронтах огромное количество подразделений и не позволяет концентрировать силы для нанесения мощных ударов на важных участках фронта.

3. Своеобразное отношение населения к войне

Война ведется уже шестой год, и хотя население Сирии не утратило лояльности к руководству страны, но относится к защите своей страны достаточно своеобразно. Не зря В. В. Путин в 2015 году заявлял в одном из выступлений, что «мы не будем большими сирийцами, чем сами сирийцы». В пригороде Дамаска Гуте идут бои, а через квартал работают магазины и идет «нормальная» жизнь. Да и длительное существование описанных выше «котлов» без некоторой «прозрачности» линий фронта было бы невозможно. Ведь для ведения боев нужны боеприпасы, которые как-то в «котел» должны попадать.

4. Очень широкое использование различных самодельных вооружений и боеприпасов,

а также «улучшений» имеющегося военного снаряжения. Нередко при полном непонимании местными «Кулибиными» принципов его действия.

В описанных условиях появились и некоторые чисто военные новшества, которые до сих пор в таком виде не встречались. Например, очень широкое распространение у боевиков получило использование «шахид-мобилей» — набитых сотнями килограммов взрывчатки транспортных средств (от усиленных приваренными бронелистами автомобилей до старых БМП) с экипажем из смертников, основная задача которых — подъехать как можно ближе к позициям сирийской армии и подорвать себя. Возможно, главный способ противодействия подобному оружию — это грамотно организованное боевое охранение подразделений и прикрытия, а также правильное оборудование позиций. Однако это в достаточной степени не выполняется, и сирийская армия до сих пор регулярно несет серьезные потери от «шахид-мобилей». По всей видимости, наши советники еще не смогли довести уровень дисциплины в сирийских войсках до должного.

Другим относительным новшеством в конфликте является достаточно массированное применение обеими сторонами противотанковых управляемых ракет — ПТУРов по всем видам целей, вплоть до отдельных пехотинцев или одиночных окопов. В регулярных подразделениях сирийской армии имеется достаточное количество более мощных огневых средств, но у боевиков с артиллерией тяжело, потому они заменяют ее ПТУРами. Впрочем, в умелых руках это грозное оружие, а поскольку спонсоры поставляют их боевикам в достаточном количестве, то почему бы не использовать.

5. Боевые действия относительно малыми группами в условиях горного рельефа

Армия СССР, а затем и Армия России имела богатый опыт войны в горах — сначала в Афганистане, а затем в Чечне и Дагестане. Сирийцы тоже овладевают этой непростой наукой, причем зачастую боевые действия обеими сторонами ведутся малыми группами, практически в полупартизанской манере, что, казалось бы, несвойственно обычным войнам.

6. Беспрецедентное освещение конфликта в медиапространстве

Заинтересованный человек, потратив некоторое время на фильтрацию информации и отсев заведомой «дезы», может получать данные о событиях едва ли не в режиме реального времени. Дело в том, что все стороны конфликта активно используют твиттер, фейсбук, ютуб и другие платформы для донесения своего взгляда на положение дел и сообщения новостей — как подложных, так и настоящих. До недавнего времени (видимо, сказалась работа наших советников) подавляющее большинство перемещений подразделений САА можно было определять за день-два до самого события, поскольку «доброжелатели» (в том числе, возможно, и кто-то из бойцов подразделений) спешили поделиться информацией в сети.

Отдельно нужно сказать о роли России в войне. Сирийская авиационная техника достаточно почтенного возраста и, в силу этой и других причин, несла весьма существенные потери. Появление российских ВКС над полем боя действительно позволило переломить ход войны, поскольку для боевиков практически исчезло понятие «тыла». Испытывая на себе всю мощь современных боеприпасов, применяемых высококвалифицированными пилотами, и ИГИЛ*, и «зеленые», уже перешедшие к подобию «общевойсковых операций», были вынуждены вновь вернуться к полупартизанским действиям. Сегодня их операции очень редко имеют масштабный характер, хотя до сих пор бывают исключения.

Несколько лет, по нарастающей, продолжается снабжение сирийских войск российскими боеприпасами и техникой, осуществляемое морским путем через черноморские проливы. Эта помощь получила жаргонное название «Сирийский экспресс».

Намного менее заметную, хотя и сравнимую по результатам роль сыграло вовлечение в военное планирование российских офицеров-советников. Действия сирийского армейского руководства стали более последовательными, появилось внятное целеполагание и главное — сейчас действительно наблюдается неуклонное стремление к выполнению поставленных задач. А это невозможно без грамотного планирования операций на всех этапах.

Прежде сирийское армейское руководство было подобно человеку, бегающему по горящему дому с ведром воды и не знающему, какой очередной очаг пламени загасить. Теперь, спустя почти год после вмешательства России, сирийская армия одновременно ведет тяжелейшие бои в городе Алеппо (втором по размеру и значимости после Дамаска), достаточно активно (по сирийским меркам) продвигается на севере страны в Латакии и параллельно, медленно, но верно и безостановочно «дожевывает» «котел» в Восточной Гуте. То есть активно действует разом в трех важных районах и при этом не осуществляет, как раньше, постоянной переброски подготовленных соединений с места на место, чтобы «затыкать дыры».

Однако время восторженных реляций еще не пришло — война в Сирии очень далека от завершения. Об этом говорит и заявление заместителя министра обороны РФ по вооружению Юрия Борисова, сообщившего, что корабельный вариант нашего новейшего вертолета Ка-52К «Катран» будет испытываться с борта авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов» в Сирии в 2016–2017 годах. Значит, наше армейское руководство отдает себе отчет в том, что воевать предстоит еще долго.

Нередко в российских медиа, особенно из уст представителей отечественной оппозиции, звучали оценки, что Сирия — «это новый Афганистан», «нам не нужна эта война», «бессмысленное участие в конфликте» и подобные. Согласиться с ними нельзя по многим причинам.

Первое и основное отличие войны в Сирии от афганской в том, что сегодня мы являемся союзниками достаточно мощной центральной власти, которая хотя и могла бы без нашей поддержки пасть или оказаться растерзанной США под предлогом «уничтожения химического оружия», однако куда более самостоятельна, чем бывшая афганская власть. И, что не менее важно, эта власть обладает достаточно обученной регулярной армией, в которой наличествуют все основные компоненты современных вооруженных сил. Основные тяготы войны, несмотря на наше активное участие, выносит на себе именно сирийский солдат.

Общая картина на фронтах, которую можно наблюдать в последние месяцы, прекрасно иллюстрирует военную истину: как бы ни развивалось высокоточное вооружение, какие угрожающие системы ни поступали бы в передовые армии — войну всё равно выигрывают на земле. Невозможно наступать, несмотря на сколь угодно мощную поддержку авиации, если нет хорошо обученной и самоотверженной пехоты. Так, самое успешное сирийское подразделение — бригада «Тигр» (названо по позывному командира полковника Сухейля Хассана), достигает успехов именно благодаря сочетанию умелого взаимодействия с ВКС РФ и грамотных тактических решений на поле боя.

Российское высшее политическое и военное руководство (и Путин, и министр обороны Шойгу, и глава ФСБ Бортников, и секретарь Совбеза Патрушев) вовсе не лукавит, говоря о большом числе воюющих как на стороне ИГИЛ*, так и на стороне «умеренной оппозиции» выходцев с Северного Кавказа и из Средней Азии. Впрочем, этого никто и не скрывает. Интернет полон фото-, видео- и другими данными о кавказских и среднеазиатских боевиках в Сирии и Ираке, которые, кстати, из-за своей высокой по меркам местных банд боевой подготовки пользуются среди остальных боевиков серьезным уважением. И на наш взгляд, намного лучше помогать сирийскому народу в уничтожении этих боевиков на его территории, чем дожидаться их возвращения «домой».

Есть и еще одна, достаточно прагматическая, но от этого не менее веская причина. Мир не становится безопаснее и угроза большой войны всё серьезнее маячит на горизонте. А сколь бы ни были реалистичными всевозможные учения, по-настоящему армия проверяется только в боевых условиях. От отработки навыков стрельбы высокоточным или обычным оружием до стратегического планирования операций масштаба фронта — всё это бесценный опыт, который наши военные получают относительно малой кровью и который никак нельзя получить иначе, чем на реальной войне.

Один простой пример: наш танк Т-90А успешно прошел проверку на прочность в жестких условиях боя, выдержав пуски американских ПТУР TOW-2A (об этом эпизоде есть ролики в интернете). Из открытых источников также известно об испытаниях многих и многих видов боеприпасов и различных новейших оружейных систем (бомбы, авиационные и крылатые ракеты, прицельно-навигационные комплексы, вертолеты и самолеты, танки, системы РЭБ, системы РТР (Ту-214Р), системы ПВО и многое другое).

Наверняка по опыту сирийской войны сделаны и системные организационные выводы относительно военного строительства и подготовки кадров в нашей армии. Подтверждением этому служит назначение в июне 2016 года генерал-полковника Дворникова, командовавшего нашей группировкой в Сирии, и. о. командующего Южным военным округом (наиболее географически близким к указанному региону).

Наконец, стоит сказать, что вопреки мнению всё той же российской оппозиции, сирийский «испытательный полигон» не стоит нам баснословных денег. Подавляющая часть боевых задач решается старым надежным оружием — фугасными авиабомбами, зачастую близкими к истеканию сроков хранения. Что же касается расходования новейших ракет «Калибр» или использования дальних бомбардировщиков Ту-22М3 для уничтожения, казалось бы, ничтожных целей типа скоплений боевиков или складов боеприпасов, то, во-первых, ракеты, как и системы прицеливания дальних бомбардировщиков, тоже надо испытывать в боевых условиях, а, во-вторых, демонстрация высокой эффективности нашего оружия привела к резкому увеличению числа желающих его приобрести, что дает и финансовый выигрыш, и дополнительную загрузку отечественному ВПК в условиях кризиса.

Помимо чисто военных, есть и весомые стратегические и геополитические результаты нашего участия в сирийской войне. Одним из них стало полученное буквально на днях официальное подтверждение, что мы получаем для бесплатного бессрочного базирования наших ВКС авиабазу Хмеймим со всей развернутой инфраструктурой. И конечно, там останутся все подразделения и системы ПВО, которые были размещены на случай обострения ситуации с Турцией. Добавим также, что на днях и Иран официально разрешил России пользоваться своей авиабазой Хамедан (тоже фактически бессрочно — «на время войны с терроризмом в регионе»). Таким образом, военно-политическое влияние России на Ближнем Востоке беспрецедентно возросло.

Геополитическим выигрышем можно считать также тот факт, что, получив эти военные базы в пользование, Россия заблокировала на этом направлении продвижение НАТО к своим границам. Ибо последние почти 30 лет научили нас абсолютной закономерности: если мы не выносим сферы своего влияния как можно дальше от своих границ — базы НАТО неуклонно к этим границам приближаются.

Конечно, нельзя сказать, что эти достижения неизменны: сирийцы, и, тем более, иранцы могут в перспективе резко поменять свою политику по отношению к нам, да и США будут искать любые способы свести на нет наши успехи. Однако на сегодня несомненным фактом оказывается то, что ближневосточные страны и их лидеры получили за этот год наглядное подтверждение, что Россия не только на словах (как США), но и на деле, заинтересована в сохранении порядка и спокойствия в важнейшем регионе. И что сотрудничество с ней приносит реальные плоды в борьбе с террором.

И последнее. Списавшие Россию со счетов после распада СССР стратеги НАТО сегодня могут воочию убедиться, что слухи о ее смерти несколько преувеличены. И что российская армия достаточно сильна и способна дать отпор любому агрессору. Возможно, это понимание всё же отрезвит руководство НАТО и большая война обойдет мир стороной.

Если же нет — то именно в Сирии мы к этой войне усиленно готовимся.

• «Исламское государство» (ИГ/ИГИЛ/ISIS/ Daesh — ДАИШ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.