В сентябре 1870 года семнадцатилетний Сесиль Родс сошел на южноафриканский берег в порту Дурбан в английской колонии Наталь (земля эта, населенная зулусами, стала достоянием Британской империи в сороковые годы XIX века). В 1867-м в Южной Африке были найдены алмазы, и в погоне за удачей сюда устремились тысячи людей. Так что Родс прибыл в самый разгар алмазной лихорадки.
Однако он не сразу пополнил ряды старателей, а больше года усердно выращивал хлопок на ферме своего брата Герберта, хотя сам Герберт бóльшую часть времени проводил уже на приисках. В отсутствие старшего брата юный Родс приобрел первый опыт управления людьми — под его началом на ферме трудились тридцать зулусов. В октябре 1871 года он оставил ферму и отправился в путь, к холму Колсберг, у подножия которого расположился самый большой лагерь старателей. На этом холме, разбитом на сотни участков, три участка принадлежали его брату.
В рассматриваемый нами период времени европейские государства, конкурируя друг с другом, активно колонизировали Африку. Однако территорию, на которой были обнаружены алмазные месторождения, на тот момент никто еще не успел «прибрать к рукам». Естественно, на алмазоносную «ничейную» территорию сразу же нашлось несколько претендентов. И прежде всего — Британская империя.
Помимо колонии Наталь, в этой части африканского континента англичанам принадлежала Капская колония. Основанная в середине XVII века близ мыса Доброй Надежды Капская колония стала первой и, как показало время, наиболее успешной голландской колонией переселенцев в Южной Африке. Помимо голландцев, составивших костяк колонии, в нее влились также немцы и французские гугеноты. Из смешения трех названных компонентов возникла новая белая народность в Африке — буры (они же африканеры). Капская колония была очень важным опорным пунктом Нидерландов как с точки зрения развития голландской морской торговли, так и с точки зрения голландской колонизации Ост-Индии (нынешней Индонезии).
Когда в 1795 году французская армия оккупировала Нидерланды, Великобритания, упреждая установление французского контроля над Капской колонией, захватила эту колонию. Позже, уже в начале XIX века, голландцам удалось вернуть ее, но ненадолго — в 1806 году Великобритания осуществила вторичный захват Капской колонии, оправдывая свои действия агрессивными намерениями Наполеона. Венский конгресс 1814 года окончательно закрепил Капскую колонию за Великобританией.
Однако бурам переход под британскую власть пришелся не по вкусу. Процесс адаптации буров к новой ситуации оказался затяжным и крайне сложным. В 1835 году началось переселение значительной части буров из Капской колонии в центральные районы Южной Африки, завершившееся только в 1845 году. Итогом этого массового исхода, получившего название «великий трек», стало создание двух бурских республик — Трансвааля и Оранжевого Свободного Государства. В самом конце XIX века Британская империя вступит — с подачи Родса — в войну с этими республиками, ибо англичане вознамерятся отобрать у буров обнаруженные на их территориях золотоносные месторождения. Но это произойдет позже.
А в начале семидесятых годов XIX века борьба шла вокруг алмазных месторождений. Обе бурские республики, как и Великобритания, претендовали на «ничейную» алмазоносную территорию. Но в октябре 1871 года Великобритания объявила эту территорию своей, а спустя пять лет официально включила ее в Капскую колонию. Бурам пришлось смириться с таким развитием событий. Имя лорда Кимберли, английского министра по делам колоний, который сумел осуществить это присоединение, было увековечено — в его честь назван город Кимберли, основанный на месте крупнейшего лагеря старателей у холма Колсберг. Того самого холма, куда как раз в октябре 1871 года направился Сесиль Родс.
Как сообщает Родс в одном из писем своей матери, холм напоминал «бесчисленные муравейники, покрытые черными муравьями так густо, как только можно; эти муравьи — человеческие существа... на этом холме — шестьсот старательских заявок и каждая из них в свою очередь разделена обычно еще на четыре участка, и на каждом из них работает, как правило, шестеро черных и белых». По подсчетам Родса, на относительно небольшом холме ежедневно копошились не менее десяти тысяч человек.
На приисках восемнадцатилетний Родс оказался предоставлен самому себе. Брат Герберт вновь покинул его, надолго уехав, так что ему пришлось самостоятельно осваивать премудрости алмазодобычи. Тут-то и выяснилось, что молодой человек наделен незаурядной хваткой. Лучшим подтверждением тому явилось его поведение во время мирового экономического кризиса 1873 года. В ту пору, когда надежды огромного числа южноафриканских старателей потерпели крушение и они вынуждены были продавать свои участки за гроши, двадцатилетний Родс занялся скупкой и объединением мелких участков в районе бурской фермы De Beers. Именно тогда он заложил основание своей «алмазной» империи.
В том же 1873 году Родс реализовал свою давнюю мечту — поступил в Оксфорд. Что влекло его туда? Жажда знаний? Честолюбие? Сам Родс говорил: «Оксфордская система в своей завершенной форме выглядит, казалось бы, весьма непрактичной, но ведь вот, куда ни глянь, — кроме области научной — выпускник Оксфорда всегда оказывается на самом верху».
Однако через несколько месяцев ему пришлось оставить учебное заведение и вернуться в Южную Африку — работа по скупке и объединению участков требовала времени и сил. Надо отдать должное упорству Родса. Он несколько раз брал «академический отпуск», но всё же получил в конце концов степень бакалавра искусств. Произошло это в конце 1881 года. То есть процесс обучения в Оксфорде занял у него более восьми лет.
Регулярное пребывание в Лондоне давало Родсу возможность напитываться информацией самого разного рода. Он активно интересовался и внутренними, и международными событиями, всегда старался держать руку на политическом пульсе своего времени. Ему очень хотелось быть поближе к тем, кто задает этот пульс. А точнее, самому задавать его. Не относясь по происхождению к английскому господствующему классу, он не имел поначалу ни связей, ни положения в обществе. Но всё это он рассчитывал получить — и получил — в Оксфорде, где рядом с ним обучались представители британской элиты, готовившиеся к тому, чтобы встать у руля управления Британской империей.
В Оксфорде Родс не только заводил элитные связи, но и жадно впитывал идеи, отражавшие дух времени и будоражившие молодые умы. Обсужденный нами в прошлой статье текст Родса «Символ веры», написанный им в 1877 году, безусловно, испытал на себе влияние этих идей. Ключевой среди них была идея превосходства англосаксонской расы, которой предстоит создать величайшую в истории империю.
Незадолго до поступления Родса в Оксфорд английский искусствовед и писатель, автор известных всей Европе трудов по эстетике Джон Рескин (1819–1900) рассуждал с кафедры этого учебного заведения о «нордической крови» англосаксов, о том, что Англия должна множить свои колонии, направляя «самых энергичных и самых достойных людей» на захват «каждого клочка полезной незанятой территории и там внушать своим поселенцам, что главное для них — это верность родине, и что их первейшая цель — распространение могущества Англии на земле и на море».
А в своей книге «Лекции по искусству» тот же Рескин писал: «Современные пароходы и поезда весь мир превратили в единое государство. ...Но кто должен стать его монархом?.. Нам действительно открыт путь благодетельный и славный... — царствовать или умереть... Вы, молодое поколение Англии, снова сделаете свою родину царственным троном монархов, державным островом, источником света для всего земного шара!»
Родс, безусловно, был знаком с идеями Рескина. А еще он был очень хорошо знаком с идеями Бенджамина Дизраэли (1804–1881) — одного из идеологов Британской империи, 40-го и 42-го британского премьер-министра от Консервативной партии, занимавшего этот пост в 1868-м, а затем с 1874 по 1880 год. Родс считал себя его последователем.
В чем состоял основной посыл Дизраэли? В том, что классовые противоречия внутри британского общества можно снять только путем объединения нации вокруг идеи принадлежности к высшей расе — расе, которой предстоит доминировать в мире. Господствующий класс и рабочий класс английского общества — это вовсе не класс господ и класс рабов (которые, по Марксу, должны восстать против господ). Это братья по крови, единая раса господ, которая должна властвовать над недочеловеками — туземным населением колоний. Дизраэли настаивал, что «пагубные учения... о естественном равенстве людей» подлежат искоренению. Он первым из европейских политиков провозгласил, что «раса — это всё». «Истина в том, что как прогресс, так и реакция — только слова, выдуманные для мистификации миллионов. Они ничего не значат, они — ничто... всё есть раса», — утверждал Дизраэли.
Таким образом, одна из целей идеологов британского империализма состояла в том, чтобы снять классовые противоречия, создать противоядие против «призрака», начавшего «бродить по Европе». Позже Сесиль Родс, достойный духовный ученик Дизраэли, изречет: «Если вы хотите избежать гражданской войны, вам следует стать империалистом».
Политическая программа Дизраэли содержала требования осуществить социальную реформу, направленную на улучшение гигиены труда промышленных рабочих, а также их жилищных условий (впоследствии члены «Фабианского общества» будут выдвигать сходные требования). Одновременно Дизраэли стремился «выпустить пар» недовольства, накапливавшегося в низших слоях общества (к этому же, как мы помним, стремились и фабианские социалисты). Демонстрируя озабоченность положением рабочего класса, он одновременно проповедовал во внешней политике экспансионизм, который призван был, в том числе, разбудить в английских пролетариях «расовый патриотизм» (то есть отвлечь его от внутренних проблем, переключив на внешние). Дизраэли внес серьезную лепту в то, что понятия «империализм» и «улучшение социального положения рабочих» начали восприниматься в связке. Ведь империя может щедро открыть перед английским пролетарием новые горизонты, предоставив ему для освоения и проживания всё огромное пространство колоний.
Если говорить о британском экспансионизме, то знаковыми событиями во время второго премьерского срока Дизраэли стали покупка акций Суэцкого канала (1875), провозглашение королевы Виктории «императрицей Индии» (1876), захват Англией Кипра (1878), а затем и многих территорий Африки и Азии. (Напомним, что свой «Символ веры» Родс написал в 1877 году, то есть в разгар всех этих событий.)
Характерно, что идеология британского империализма была направлена не только против набиравшей силу коммунистической идеи (которая в ту пору увязывалась в общественном сознании с Марксом и его учением, а вовсе не с Россией), но и против Российской империи. Помимо того, что Дизраэли всячески стремился ослабить позиции России в Азии, в ходе русско-турецкой войны (1877–1878) он выступил за создание англо-турецкого союза и оказание поддержки Османской империи. После того как английская эскадра показательно вошла в турецкие воды для противодействия продвижению русских войск, в Лондоне огромную популярность приобрела такая песенка:
Мы не хотим воевать, но если придется, — клянемся Джинго, У нас есть корабли, у нас есть люди, у нас найдутся и деньги. Мы уже побеждали Медведя прежде, и пока мы истинные британцы — Русские не получат Константинополь.
(Слово «Джинго» употреблялось для того, чтобы не поминать всуе имя Бога.)
Союзническим планам Дизраэли в отношении Османской империи не суждено было сбыться — этому воспротивилась либеральная оппозиция. Но шовинистические настроения, нашедшие отражение в процитированной выше песенке, надолго овладели широкими слоями английского общества. Впоследствии эти настроения были названы «джингоизмом».
О том, в какой мере можно считать интересующих нас фабианцев идейными наследниками и Родса, и Дизраэли, мы поговорим в следующей статье.