Мария Мамиконян: Павел Расинский, Московское отделение РВС, — с рассказом о блефе инклюзии и возврате к образованию в виде проекта «Советские учебники».

Здравствуйте!

Современная действительность в сфере образования и не только в этой сфере, но я говорю об образовании, зачастую характеризуется формулой, вынесенной в заголовок доклада: подмена как новая «норма».

Посудите сами — подмена экзамена как проверки полученных знаний механическим набором баллов. Эта подмена влечет за собой подмену целей обучения как получения знаний целью натаскивания на тесты ЕГЭ.

Болонская система, рожденная как интеграционная схема вузов разных стран, достаточно быстро подменила собой задачу обучения. То есть ради реализации болонской системы отбросили задачу качественного образования и заменили ее задачей создания такого типа образования, которое можно было бы посчитать в кредитных баллах.

Задача оценки качества вузов, которая сама по себе правомочна, подменяется пресловутыми рейтингами, такими, как программа 5–100. В плане этой программы значится отнюдь не повышение уровня образования, а, например, разработка дорожных карт по их продвижению в мировых рейтингах университетов. Качество образования подменяется погоней за высоким местом в рейтингах, которые, если посмотреть на критерии вычисления этих рейтингов, с качеством образования не связаны никак.

Еще одной подменой целей обучения является так называемый личностно-ориентированный подход в образовании в том виде, в каком его внедряют в нашей образовательной системе. Если в учебных пособиях говорится, что при личностно-ориентированном подходе педагогический коллектив будет обсуждать психологическую комфортность обучения, удовлетворенность ученика процессом обучения, а не степень усвоения учебного материала и успешность прохождения учебной программы, то это типичная подмена целей обучения.

Стремление к абстрактности и наукообразности в учебниках, особенно в учебниках начальных классов, которые якобы формируют умение мыслить абстрактно, подменяет собой простые, но при этом доступные программы обучения, которые в будущем как раз и приводят к умению мыслить абстрактно. Но в будущем, когда человек достигает такой способности в процессе развития его психоэмоциональной сферы.

И поскольку я затронул тему учебников, то хочу рассказать о крупном проекте нашей организации, который призван бороться с этой подменой и нацелен на то, чтобы вернуть качественное образование.

Причиной, побудившей нас взяться за эту амбициозную работу, стало категорическое несогласие родителей с тем что несут в себе современные учебники, программы и методики обучения.

В августе в несколько школ Крыма были отправлены комплекты учебника арифметики для первого класса.

К следующему учебному году, то есть к августу 2017 года, мы планируем издать переработанную арифметику для второго класса и практически полный набор учебников первого класса, среди которых — даже учебники рисования и музыки.

Признаюсь, я даже не знал, что существуют учебники рисования и музыки, и что они могут быть настолько систематизированы и доступны для понимания.

Еще одной подменой в череде перечисленных мной подмен, является так называемое инклюзивное обучение, которое активно продвигают в нашей стране, в том числе и такая организация как ЮНИСЕФ.

И это несмотря на то, что уже даже на Западе, откуда и идет эта тенденция, раздаются отдельные голоса, говорящие о том, что инклюзия ведет в тупик.

Лоббистами инклюзии ее безальтернативность объясняется необходимостью социализации детей с отклонениями и подкрепляется тем, что в Конвенции о правах ребенка отвергается любая дискриминация детей.

Каждый, кто в здравом уме, согласится с недопустимостью дискриминации и с необходимостью социализации детей. Но по сути это является большой подменой. И вот почему.

В нынешней школе даже в обычных классах учителя не имеют механизмов воздействия на учеников. Они все находятся под страхом наказания за повышенный голос, за выставления нарушителя из класса, да что греха таить, даже за двойки родители умудряются испортить кровь учителю.

И вот в отсутствие таких механизмов, в отсутствие воспитания в школе, как будет проходить социализация отличающихся от основной группы детей? Для этого начинают придумывать многочисленные механизмы, которые неработоспособны еще даже до внедрения в реальный процесс.

Но отложим в сторону социализацию. Предположим, что случилось чудо, и мы решили тем или иным способом эту проблему. Осталась дискриминация.

Основные положения инклюзивщиков держатся на том, что в Законе об образовании, в статье 5, говорится о создании необходимых условий для получения без дискриминации качественного образования лицами с ограниченными возможностями здоровья, для коррекции нарушений развития и социальной адаптации.

И на следующем же шаге инклюзивщики объявляют отдельное специализированное обучение дискриминацией и требуют совместного обучения. Но ведь это и есть та самая подмена понятий.

Скажите, разделение по половому признаку туалетов, душевых, раздевалок — тоже дискриминация? Ведь есть разделение, а, значит, если следовать логике, что разделение — уже дискриминация, то нужно требовать устранения и этого? Но это же абсурд. Во всяком случае, в нашем традиционном российском обществе.

Также и в вопросе с раздельным специализированным обучением. Специализированные учебные заведения и специализированные программы — это не дискриминация, а реализация права на образование в посильном для ребенка объеме. И это в наших — дореволюционных и в большей степени советских — традициях, когда государство развивало более детальное разделение в системе обучения детей с ограничениями. То есть старалось не смешивать даже близкие, но все равно различающиеся отклонения, и готовить специальные программы, учитывая особенности каждого из таких отклонений.

Чтобы не быть превратно понятым, укажу, что я говорю не обо всех детях с отклонениями. Например, дети с проблемами опорно-двигательного аппарата могут обучаться в обычных классах при условии, что школы и классы оборудованы для удобства перемещения таких детей. И если это возможно организовать — это только плюс, а не минус.

Но есть большая категория детей с отклонениями, которым требуется особый подход, особые программы и методики обучения, особые преподаватели. Загонять таких детей в общие классы и заставлять обычных педагогов (якобы прошедших какие-то курсы) обучать их в общем классе — аморально в первую очередь по отношению к таким детям. Именно они получают меньше, чем могли бы получить при специализированном обучении. И именно у них нарушаются права на получение качественного образования. Я уже не говорю о том, что под идею инклюзии закрываются специализированные учебные заведения и теряются наработанные десятилетиями методики обучения таких детей. Методики, дававшие прекрасные результаты.

Таким образом, безоглядная инклюзия, прикрываясь борьбой с дискриминацией и борьбой за права на качественное образование, эти самые права и нарушает.

Движущей силой всех этих многочисленных подмен являются гранты, выделяемые на их продвижение, и победные реляции и отчеты о проделанной работе, которые предназначены грантодателям.

И бороться нужно не только с инклюзией как таковой, или рейтингами, но с хаосом и постмодернистскими подменами в головах чиновников, которые в стремлении скопировать с Запада все до мельчайших деталей лишают детей качественного образования.

Необходимо вернуть понятиям их истинные значения. Вспомнить, каково реальное назначение образования, найти верный ответ на вопрос — для чего мы учим детей и постоянно помнить, что брать извне нужно только хорошее, тщательно изучая и критически оценивая, а также соотнося с нашими многовековыми традициями.

Спасибо.