История взаимоотношений России и Европы дает немало примеров, когда европейские государства, объединенные в тот или иной военный союз, шли на Восток с целью завоевания. Начиная с эпохи крестовых походов и заканчивая попыткой объединения Европы под властью III рейха, главная ставка европейского объединения в направлении Востока делалась на силу. За прошедшие двести лет Россия дважды становилась мишенью такого европейского объединения, что несло для нашей страны многие бедствия и поднимало на отпор весь народ.

Имеются ли исторические примеры объединения Европы, которые бы не носили откровенно военный характер? Да, имеются. И сейчас хотелось бы рассмотреть проект именно такого объединения.

В начале ХХ столетия, в период между двумя мировыми войнами, существовал проект объединения Европы, который не был выраженно милитаристским. Речь идет о проекте «Панъевропа», предложенном Рихардом Николаусом Куденхове-Калерги. При этом помимо теоретических предложений автором была развернута широкая деятельность по его практическому воплощению, которая вызвала заинтересованность в высоких кругах европейской и американской элиты.

Граф Рихард Николаус Куденхове-Калерги родился 16 ноября 1894 года в семье австро-венгерского дипломата Генриха фон Куденхове (1859–1906) и дочери крупного японского торговца Мицу Оямы. Свое детство он провел в отцовском поместье на границе Чехии. Накануне первой мировой войны Рихард поступает в Венский университет, где изучает философию.

Тягостная атмосфера военных и послевоенных лет в Европе заставляет Рихарда задуматься о поисках выхода из сложившейся ситуации. Назревшие проблемы, по его мнению, мог бы разрешить проект объединения Европы в единое пространство. Объединения необходимо было достичь не военным путем, а за счет межъевропейского культурного, экономического и социального притяжения. Собственный план такого объединения Куденхове-Калерги изложил в своей книге-манифесте «Панъевропа», изданной в 1923 г. В ней автор раскрывает определение понятия Европы. Работа 28-летнего австрийца получила всемирную известность и оказалась востребована миром западных политиков, однако по-русски долго не издавалась. Сейчас ее можно прочитать в издании 2006 года. Чтобы представить мнение Куденхове о том, что такое единая Европа, необходимо ознакомиться с его собственным описанием европейского пространства.

О европейском пространстве

Вот что пишет Р. Куденхове-Калерги о европейских географических границах в работе «Пан-Европа»: «Географически никакого Европейского континента не существует. Это всего лишь Европейский полуостров Евразии. <...> Сегодня географической границей Европы считается море: от Атлантического океана к Средиземному и Черному морям с одной стороны и к Северному с другой. Только на востоке, где она переходит в Азию, у Европы нет естественной границы. Ни горный массив, ни река не отделяют Европейский полуостров от Азии. <...> Урал был признан границей Европы еще и потому, что в течение последних двухсот лет является политической границей исконных русских земель».

Таким образом, в первом же приведенном абзаце мы видим внятное указание — где, по мнению автора, заканчиваются исконно русские земли.

Куденхове-Калерги излагает также свое представление об исторических границах Европы:

«Первой Европой была Эллада. <...> Рим создал вторую Европу. Эта Европа вобрала в себя территории вокруг Средиземного моря, причем Рейн и Дунай служили ее северо-восточными границами. Эта культурная граница не исчезла до сих пор. <...> Переселение народов создало третью Европу. На обломках римского мира возникли германские королевства. <...> После падения империи Каролингов руководство Европой постепенно переходит к папскому престолу. Так возникла четвертая Европа. Эта четвертая Европа простиралась на восток до Литвы, Польши и Венгрии. ... Наконец папская Европа разбилась о Реформацию, расколовшую ее на протестантский север и католический юг. <...> Вершиной Пятой Европы стал Наполеон — он последний построил Европейскую империю Юлия Цезаря, Карла Великого и Иннокентия III».

Исходя из такого понимания исторических трансформаций европейского пространства, Куденхове вводит определение европейской культуры:

«Европейская культура — это культура белой расы, возникшая на основе античного мира и христианства. <...> Эллинистический индивидуализм и христианский социализм представляют два полюса европейской культуры».

И наконец, обозначив, что собой представляет европейское пространство, Куденхове-Калерги вводит главное проектное понятие — «Панъевропа»:

«Европа как политическое понятие включает в себя все существующие демократические государства континентальной Европы, в том числе Исландию, которая связана с Данией личной унией. Европейская часть Турции политически относится к Азии. В отличие от географического понятия «Европа», я использую в качестве политического термин «Панъевропа». Я знаю, что данный термин вызовет протест, что зазвучат голоса против определения понятия «Европа» без Англии и России. Теоретически подобные замечания, разумеется, могут выдвигаться, но практически они не существенны».

О целях проекта еврообъединения

Понятно, что у объединения не может не быть внутренних и внешних оснований, а также цели. О внутренних основаниях еврообъединения можно сделать вывод из вышеприведенного описания. Исходя из него, Панъевропа — это некая культурно-историческая общность, оформленная новыми политическими границами. О внешних причинах, а также о целях объединения можно судить по следующей цитате:

«Основной целью европейской политики должно быть предотвращение русского военного вторжения. Существует одно-единственное средство ему воспрепятствовать: объединение Европы. <...> Со времен Петра Великого Россия находится в состоянии военного похода на Запад. Балтийские государства, Польша и Финляндия стали вехами этого марша, остановившегося только на границах центральноевропейских военных монархий Пруссии и Австрии».

Итак, в манифесте главной целью европейского объединения объявлена «защита» от России. То есть автор ставит вопрос о существовании объединенной Европы в зависимость от «Русского вопроса». Из дальнейшего разворота темы следует, что это никак не зависит от политического строя в самой России:

«Империалистические тенденции Красной России очевидны. Также очевидно, что при изменении политической системы в России восточный Наполеон будет пытаться отобранные им у народа права компенсировать военной славой и победами — таким образом он компенсирует ослабление внутренней власти усилением власти внешней».

Не меньшей опасностью автор считает сближение европейских стран с Россией, особенно это касается Германии.

«Подобная пророссийская ориентация Германии представляет для будущего Европы одну из самых серьезных угроз. Присоединение Германии к группе российских государств превратило бы Рейн в пограничную реку Европы, остаток европейской мировой державы стал бы торсом, лишенным конечностей, зависящим от англосаксонского протектората, а панъевропейская идея была бы похоронена навсегда».

После приведенных цитат из манифеста строителей объединенной Европы хочется сделать паузу и сравнить тезисы, которые были положены в фундамент проекта объединения Европы, с тем, как выглядят контуры современной Европы, а также с тем, какова ее актуальная внешняя политика и сложившиеся отношения с Россией. Совпадение практически стопроцентное, не правда ли? Особенно впечатляет то, что между написанием приведенных фрагментов и сегодняшним днем прошло 93 года.

О панъевропейском устройстве

Р. Н. Куденхове-Калерги выделяет следующие этапы формирования Панъевропы:

Панъевропейская конференция.

Арбитражный договор, который должен стать способом решения споров между государствами и помочь избежать войн.

Таможенный союз. Постепенные экономические преобразования приведут к отмене границ внутри Европы.

Панъевропейская конституция.

«Вершиной всех панъевропейских устремлений явится создание Конституции Соединенных Штатов Европы по образцу Соединенных Штатов Америки. <...> Панъевропа была бы представлена двумя палатами: Народной и Государственной. Народная палата могла бы состоять из трехсот депутатов, по одному от каждого миллиона жителей Европы, Государственная — из представителей двадцати шести европейских государств».

Одной из главных проблем на пути становления единой Европы Куденхове-Калегри видит национализм — и предлагает свой способ решения. Он утверждает, что национализм отдельных наций будет заменен европейским национализмом, в основе которого будет культурная общность всех европейцев:

«Каждый культурный человек должен работать над тем, чтобы сегодня вопрос религии, а завтра вопрос национальности стали для каждого вопросами личными. В будущем отделение нации от государства станет точно таким же большим культурным событием, как отделение церкви от государства».

Манифест — это проект, по которому Куденхове предлагал строить новую Европу, но кто должен быть субъектом этого строительства? Из сказанного выше следует, что это не могут быть только национальные элиты какой-либо европейской страны, это не могут быть только финансовые элиты. Куденхове не дает конкретный ответ, но он намекает, что процессами объединения Европы будет руководить некая «Аристократия духа». Она противопоставляется как старой монархической аристократии, так и новой буржуазной элите. Это новая элита, опирающаяся на технологический прогресс и пацифизм. За это утверждение Куденхове критиковали справа, обвиняя его в том, что он хочет поставить во главе объединенной Европы евреев, создать тайное еврейское правительство.

Такие обвинения можно было бы не принимать в расчет по причине их «желтизны» и провокационности, но нужно все-таки отметить, что они отражали европейские настроения 20-х годов. Те самые настроения, которые через полтора десятилетия нашли преступное отражение в расовой политике Третьего рейха. Вдобавок, как мы видим, проект Куденхове-Калерги открыто посягал на национализм, что не могло не вызвать враждебности правых.

Однако вернемся к тому, что Куденхове-Калерги назвал «Аристократией духа». Этот термин он использует в книге «Практический идеализм», вышедшей в 1925 году. Указанную категорию он наделяет следующими качествами: «Она, верная дворянской этике, способная вести за собой массы, должна быть господином технических новшеств и вернуть былое величие Европе без разделения ее на отдельные страны».

В своей работе Куденхове искал образ для будущего правящего сословия «Панъевропы» и воспользовался термином, который был предложен за сто лет до этого немецким писателем Генрихом Стеффенсом (1773–1845). При этом Стеффенс под «аристократами духа» подразумевал круг Августа Шлегеля, основоположника немецкого романтизма. В Германии это словосочетание сделал популярным памфлет «О немецкой аристократии духа», вышедший в 1819 году.

Однако для того, чтобы «вести за собой массы», будущее сословие нуждалось в таком важнейшем качестве, как героизм. Куденхове-Калерги говорит об этом:

«Героизм в аристократических идеалах относится к материализму с демократическими основами. Демократия же больше верит цифрам и величинам, больше надеется на удачу. Итак, политическая демократия способна создать и вырастить только псевдоаристократию имен и золота (денег). В конечном итоге смысл политической демократии сведется к духовной аристократии, включающей в себя материалистические блага и духовную мощь».

Далее, место правителя должен был занять лидер, обладающий добродетелями данного сословия («благородное чувство вместо благородного происхождения», «богатое сердце вместо богатого кармана»).

Продвижение проекта на Западе и создание структур

Рассмотрим, каким влияниям был подвержен панъевропейский проект. Период начальной деятельности по продвижению идеи Панъевропейского союза оказался протяженным и пришелся на 1920–1938 годы.

Еще до учреждения Панъевропейского союза в 1922 году, граф Куденхове-Калерги активно занимается пропагандой своих идей в политических и культурных кругах Европы. Он много выступает с лекциями, стремясь создать политические группы поддержки по всей Европе. Как правило, пропаганда идей мирного объединения Европы находит отклик в различных пацифистcких кругах, среди деятелей культуры и политики. Впрочем, эта поддержка окажется малоэффективной с практической точки зрения. Как скажет сам Куденхове-Калерги, «пацифистской идее в Европе мешают сами пацифисты». Тем не менее, к моменту формирования в списке участников Панъевропейского союза находились такие известные имена, как Альберт Эйнштейн, Томас Манн, Зигмунд Фрейд, Аристид Бриан, Отто фон Габсбург и Конрад Аденауэр.

В 1924 году, благодаря поддержке канцлера Австрии Игнаца Цейпеля (председатель австрийского отделения Панъевропейского союза, федеральный канцлер Австрии в 1922–1924 и 1926–1929 годах), центральное отделение Панъевропейского союза размещается в Австрии, в замке Габсбургов Хофбург.

В начале 1925 года Куденхове-Калерги посетил Лондон, где также добился встреч с весьма известными личностями и высокопоставленными политиками. Среди них были Рамзей Макдональд (премьер-министр Великобритании от лейбористов), один из архитекторов Лиги Наций Роберт Сесил, Лионел Куртис (сторонник федерализации британской империи), а также Герберт Уэллс, Бернард Шоу и Арнольд Тойнби.

Финансирование проекта в этот период шло, главным образом, от частных пожертвований финансовых кругов Германии.

Первым официальным крупным спонсором идеи стал германский финансист Макс Варбург (1867–1946), представитель знаменитой банкирской семьи. Семья Варбургов владела одним из самых больших банков Германии, а также банками в Лондоне и Нью-Йорке.

В Европе позиции Варбурга были более чем солидными: перед Первой мировой войной он занимал место советника кайзера Германии Вильгельма.

В 1918 году после отречения Вильгельма рейхсканцлер принц Максимилиан фон Баден предлагал Максу Варбургу пост министра финансов в его правительстве, но тот ответил отказом.

В 1919 г. Варбург входил в германскую делегацию на мирных переговорах в Версале, где протестовал против унизительных для Германии условий Версальского мира.

Вот что пишет Куденхове-Калерги о встрече с Максом Варбургом: «В начале 1924 года мы получили сообщение от барона Луи де Ротшильда: один из его друзей Макс Варбург прочитал мою книгу и хотел бы познакомиться с нами. К моему большому удивлению, Варбург неожиданно предложил нам 60 000 золотых рейхсмарок на развитие движения в первые три года. Макс Варбург, один из выдающихся и мудрейших людей, которых я когда-либо встречал, придерживался определенных принципов в финансировании подобных движений. Он всю свою жизнь был искренне заинтересован в создании Панъевропы. Макс Варбург в 1925 году организовал мою поездку в Соединенные Штаты, чтобы представить меня Полю Варбургу и финансисту Бернарду Баруху».

Автор проекта «Панъевропа» сознательно подчеркивает, насколько высок был уровень его встреч и контактов. Ведь Поль Варбург (брат Макса Варбурга) являлся одним из создателей и вице-президентом федеральной резервной системы (ФРС) США 1922–1925 г., а затем президентом ФРС в 1926–1927 гг.

Бернард Барух — это персонаж американской политики, значимость которого для политической истории США сравнима только с его же популярностью в англоязычной одиозной политологической литературе. И немудрено: ведь Барух был личным экономическим советником президента Вильсона, а затем сохранял влияние при президентах У. Гардинге, Г. Гувере, Ф. Рузвельте и Г. Трумэне. В период Первой мировой войны Барух занимал пост главы Военно-Промышленного Комитета. Позднее, после Второй мировой войны, Барух являлся представителем США в комиссии ООН по атомной энергии.

Наиболее тенденциозные издания склонны считать эти сюжеты свидетельством стремления к власти со стороны финансовых воротил конкретной этнической принадлежности. Здесь же хотелось бы подчеркнуть именно ограниченность и провокационность подобного подхода. Ведь с самого начала очевидно, что поддержку движению оказал именно союз Габсбургов с Варбургами, а это явление гораздо более объемное, чем плоские выводы желтой прессы.

Итак, в 1925 году Куденхове-Калерги отправился в США, где обрел горячего сторонника своих идей. Им стал Николас Мюррей Батлер, значимая фигура Республиканской партии в 20-е годы ХХ века, президент Колумбийского университета, один из инициаторов основания Фонда Карнеги. Именно Батлер написал предисловие к американскому изданию «Панъевропы».

Помимо Батлера, в США Куденхове-Калерги встречался также с другими политическими деятелями, одним из которых был небезызвестный советник президента Вильсона «Полковник» Хауз (Эдвард Мандел Хауз), получивший свое прозвище за проведение успешных выборных кампаний для четырех губернаторов Техаса. Однако нас интересует не богатство его политической карьеры или элитных связей, многократно описанное в специальной литературе, а приписываемое ему высказывание о России. Это высказывание объясняет его симпатию к сходным идеям автора проекта «Панъевропа»: «...остальной мир будет жить спокойнее, если вместо огромной России в мире будут четыре России. Одна — Сибирь, а остальные — поделенная европейская часть страны».

Международную востребованность идей Куденхове-Калерги дополнительно подтверждает то, что за время визита в США ему удалось добиться основания новой структуры — «Американского объединенного комитета Панъевропейского союза». О политической значимости данной структуры говорит то, что ее руководителем стал Стефан Дагган — в 1921–1950 гг. глава Совета по международным отношениям, организации крайне высокостатусной и в высшей степени неконспирологической.

Логично предположить, что американская поездка Куденхове-Калерги являлась мероприятием окологабсбургской группы европейских политиков, целью которого было договориться с американской элитной группой, близкой Вильсону, о сферах влияния в Европе после Первой мировой войны.

Всмотримся в некоторые детали международной политики того времени. В период окончания Первой мировой войны Америка в лице президента Вудро Вильсона активно участвовала в разработке и подписании мирного договора для Европы. Так, 18 декабря 1916 года Вильсон направляет в адрес воюющих стран ноту с предложениями закончить войну без победителей (что, впрочем, не нашло поддержки ни у союзников, ни у Германии). 8 января 1918 года Вильсон представил Конгрессу на рассмотрение свой проект мирного договора под названием «Четырнадцать пунктов». Проект декларировал проведение границ с расчетом на создание национальных государств. Последний, четырнадцатый пункт предполагал их объединение в единый союз.

Эти предложения Вильсона и его усилия по их продвижению оказали сильное влияние на подписание Версальского мирного договора и создание Лиги Наций. Примечательно, что в 14 пунктах содержались, в том числе, рекомендации о предоставлении народам Австро-Венгрии возможностей для автономного развития, а также о признании России другими европейскими государствами с сохранением ее границ и такой формой правления, которая была бы выбрана самим народом. Между тем, хотя результат переговоров на Парижской мирной конференции в существенной степени опирался на 14 пунктов, предложения Вудро Вильсона не нашли поддержки в сенате. И это стало одной из причин, по которым США не вошли в постоянные члены Лиги Наций, созданной после Версальских переговоров.

По итогам Версальского мирного договора, завершившего Первую мировую войну, Германия понесла наибольшие потери в политическом и экономическом плане, а Австро-Венгрия — в плане территориальном. Возникшее на этом фоне усиление Франции не могло не беспокоить Англию. В целом это устраивало США, заинтересованные в создании такой Европы, в которой ни одна из стран не выделялась бы по своей совокупной мощи в сравнении с другими.

Таким образом, логично, что в США Куденхове-Калерги взаимодействовал с представителями именно группы Вудро Вильсона, как наиболее включенной в процесс послевоенного переустройства Европы.

После поездок в Англию и США Куденхове сосредоточился на деятельности в центре Европы.

В 1925 году офис Панъевропейского союза разместился в Вене, а в 1926 году состоялся первый Панъевропейский конгресс, на котором Р. Куденхове-Калерги стал первым президентом Панъевропейского союза. Большое участие в работе союза в этот период принимали Аристид Бриан, министр иностранных дел Франции, почетный президент Панъевропейского союза с 1925 по 1932 год, а также Пауль Лёбе, рейхспрезидент Германии (он являлся временным президентом Панъевропейского союза в Германии).

На конгрессе с речами выступили Эдуард Бенеш из Чехословакии, Иозеф Галифакс (министр финансов 3-й французской республики), уже названный Пауль Лёбе, Франческо Нитти (премьер-министр Италии до 1920 г.), Николас Политис (представитель Греции в Лиге Наций), а также Фредерик Аллен (казначей и исполнительный директор американского комитета по содействию Панъевропейскому движению). Среди наиболее известных интеллектуалов, ставших членами союза, были немецкий писатель Рудольф Панвиц, который ввел в культуру понятие «постмодерн», Генрих и Томас Манны, а также Карло Сфорца (в 1920–1921 гг. итальянский министр иностранных дел), Альберт Эйнштейн и Зигмунд Фрейд.

Наибольшую поддержку в этот период оказывали чехословацкий премьер-министр Э. Бенеш и первый президент Чехословакии Томаш Масарик. Нужно отметить, что между Масариком и семьей Кудехофе-Калерги существовали давние пересечения. Масарик преподавал в Пражском университете в то время, когда отец Рихарда, Генрих Куденхове-Калерги, защищал там свою диссертацию со знаковым названием «Сущность антисемитизма».

В планах Панъевропейского союза, сформулированных Куденхове-Калерги, многое покажется современному человеку очень знакомым и напоминающим нынешние европейские реалии. В этих планах, например, предполагалось создание общеевропейского флага («панъевропейцы» выбрали для него золотой круг с красным крестом, окруженным двенадцатью звездами), а также введение «Оды к радости» (заключительной части Девятой симфонии Бетховена) в качестве общеевропейского гимна. Кроме этого, предполагалось создание евровалюты и евробанка, европейского гражданства, евроконституции, общей системы безопасности и вооруженных сил, формирование Европейской политической партии и учреждение процедуры еврореферендума. Особенностью личного отношения Куденхове-Калерги к процессу еврообъединения можно счесть его симпатии к Чехии (в Праге планировалось разместить Европейскую академию).

В целом список делегатов первого съезда составили деятели культуры и те представители политической элиты Европы, которые к тому времени уже лишились своих самых высоких должностей. Большинство из них объединяла приверженность пацифизму.

По плану объединение континента должно было произойти в три этапа:

• первый — проведение общеевропейской конференции;
• второй — подписание федеративного договора;
• третий — создание европейского таможенного союза.

Объединенная Европа должна была стать федеративным объединением государств с общим парламентом, состоящим из двух палат: Федерального совета (законодательного органа, состоящего из 27 членов законодательных органов членов союза) и Федеральной ассамблеи (300 членов), нацеленной на защиту федеральных, а не национальных интересов.

Второй конгресс состоялся в 1930 году в Берлине, за ним последовал третий в 1932 году в Базеле. В этот период к панъевропейской идее проявляли интерес и представители правых кругов Германии (в частности, Ялмар Шахт), однако отношения правых с «панъевропейцами» не сложились и сложиться не могли. Ведь германские правые круги готовили для Европы собственный объединительный проект (будущий III рейх) и в конкурентах не нуждались.

Итак, уже Берлинский панъевропейский конгресс прошел в атмосфере растущих шовинистских и милитаристских настроений в Европе. К середине 1930-х стало понятно, что эйфория первого конгресса — в прошлом. Однако последователи Панъевропы еще старались вдохнуть новую жизнь в свой проект, проведя конгресс в Вене в 1935 году.

В 1939 году, на фоне резкого ухудшения международной обстановки, был создан Британский комитет в поддержку Панъевропы. После аннексии Австрии Куденхове-Калерги перебирается в Берн, а затем в 1940 году в США, где создает комитет Свободной Объединенной Европы.

В это время укрепляются его связи с Отто фон Габсбургом (1912–2011), который становится его основным спонсором. Несмотря на эмиграцию, Куденхове-Калерги сохраняет австрийское гражданство.

В Европу автор панъевропейского проекта вернулся уже в конце 1945 года и вскоре оказался советником Уинстона Черчилля. Считается, что Куденхове участвовал в написании известной речи Черчилля, произнесенной 19 сентября 1946 года в Цюрихском университете, в которой были озвучены мысли о необходимости создания «Соединенных Штатов Европы» на основе панъевропейской идеи.

19 сентября (то есть через 10 месяцев после своей фултонской речи, ставшей сигналом для начала «холодной войны») Черчилль заявляет в Цюрихе:

«Мы должны построить Соединенные штаты Европы. <...> Большая работа для решения этой задачи была совершена стараниями Панъевропейского союза, который столь многим обязан графу Куденхове-Калерги и который нашел значительную поддержку в лице французского патриота и государственного деятеля Аристида Бриана. <...> На основании и в пределах этого мирового концепта, мы должны воссоздать европейскую семью в виде региональной структуры, называемой, может быть, Соединенные Штаты Европы. И первым практическим шагом было бы формирование Совета Европы. И если сначала не все государства Европы желают или не могут вступить в Союз, мы должны все-таки исходить из того, чтобы собрать и объединить тех, кто хочет и тех, кто может».

Таким образом, после краха нацистского проекта объединения Европы идеи панъевропейского строительства вернулись в послевоенную Европу, и получили вторичное развитие.

Рихард Куденхове-Калерги скончался в 1972 году в Австрии. Существует предположение, что он покончил с собой, однако официально это не подтверждается. Последние два десятилетия своей жизни он занимался лекторской деятельностью и поддерживал созданную им структуру.

Рассмотрим, что стало с Панъевропейским движением после смерти Куденхове-Калерги.

Как мы помним, деятельность Куденхове-Калерги с самого начала получила поддержку со стороны чехословацкого правительства и наследника императорского дома Габсбургов — Отто фон Габсбурга. В 1957 году Отто фон Габсбург стал вице-президентом Международной Панъевропейской Организации и возглавлял ее до 2004 года.

Сын Отто фон Габсбурга — Карл фон Габсбург или Карл Габсбург-Лотаринген, нынешний глава дома Габсбургов, с 1986 года являлся президентом австрийского отделения Панъевропейского союза.

Под руководством Отто фон Габсбурга Панъевропейское движение приняло участие в событиях на австро-венгерской границе 19 августа 1989 года, получивших известность как Европейский (или Панъевропейский) пикник. Именно это событие в настоящий момент считается стартовым для процесса объединения Германии, завершения «холодной войны» и разрушения Восточного блока.

Чтобы создать такое событие, необходимо было обладать очень серьезным влиянием. Судите сами, Панъевропейский союз и венгерский Демократический форум организуют «пикник» для граждан Венгрии и Австрии, вооружившись лозунгом «Европа без границ». Мероприятие готовят и проводят Отто фон Габсбург и госминистр Венгрии Имре Пожгая.

20 июня 1989 года Отто фон Габсбург выступил в университете в г. Дебрецен (Венгрия) на тему о Европе без границ. После выступления за ужином представители венгерского демократического форума Мария Филеп и и Ференц Месарош предложили провести пикник на воздухе на австро-венгерской границе. Мероприятие планировалось как встреча в знак исторической дружбы венгров и австрийцев. Для этого на время мероприятия были открыты ворота на пограничном переходе — как символ Европы без границ.

19 августа для встречи на границе было собрано около 15 тысяч человек. Как только ворота отворились, в образовавшийся проход среди прочих бросились около семисот граждан... вовсе не Венгрии или Австрии, а ГДР, приехавших в Венгрию по туристическим визам. Пограничникам не было отдано приказа пресечь неконтролируемое пересечение границы, так что политический успех акции был очевиден.

Отто фон Габсбург являлся спонсором данного мероприятия и способствовал распространению рекламных брошюр на территории Венгрии и Польши. Что касается роли самого Панъевропейского движения в этом сюжете, то в его активности можно усмотреть и подспудный интерес к объединению австро-венгерского исторического пространства под лозунгом общего курса на европейскую интеграцию.

Концепция уравнивания фашизма и коммунизма от идеолога единой Европы

Пример с «Европейским пикником» показывает, что Панъевропейское движение имеет заслуги в разрушении Восточного блока. Ранее мы уже упоминали, что Куденхове-Калерги в своем манифесте называет главной причиной объединения Европы необходимость защиты от России. Попробуем задаться вопросом: если бы на рубеже 30-х годов «панъевропейцы» добились влияния на отношение Европы к СССР, каким было бы это отношение?

Чтобы выяснить точку зрения лидера Панъевропейского движения на советское государство, обратимся к его книге «Сталин и Ко» (в русском переводе 1932 г. название звучит как «Большевизм и Россия»).

В ней Куденхове-Калерги так оценивает позиции большевизма:

«1. Триединая власть.

Большевизм в настоящее время является самой большой и законченной системой власти на земном шаре: он — церковь, государство и трест в одно и то же время.

В смысле духовного владычества с ним может состязаться только католическая церковь. В смысле политическом его превосходят только Северо-Американские Соединенные Штаты. В смысле хозяйственного могущества даже банкирский дом Моргана не может сравниться с большевизмом».

Автор сразу же идет по пути противопоставления СССР всему западному миру. Если сравнение в политическом и экономическом плане можно посчитать данью успехам, достигнутым СССР в ходе первых пятилеток, то сравнение СССР с Католической церковью носит сугубо идеологический характер. Очевидно, что такой подход был бы невозможен без признания какой-то новой субрелигиозности, которая, по мнению автора, присуща СССР. И Куденхове-Калерги прямо так и говорит:

«Третий Интернационал — самая молодая и наиболее активная из всех религиозных организаций. Он представляет собой церковь, охватывающую весь мир, с бесчисленными учениками и прозелитами во всех частях света, готовыми сложить голову во исполнение благой вести Ленина».

Далее он объединяет религиозность с экономикой и политикой. СССР, по его мнению, — это своего рода новый «коммунистический Ватикан»:

«Сталин, по своему титулу, является генеральным секретарем партии. А по своему рангу: Папой коммунистической церкви.

Императором всероссийским.

Директором-распорядителем советского треста».

Бросается в глаза, что Куденхове-Калерги выступает совершенно однозначно, не стремясь сохранить пространство для компромисса. В его тексте чувствуется идеологическая ярость и непримиримость. Далее в его описании противостояние Европы и СССР обретает черты религиозной войны:

«Коммунизм является религией, воплощенной в партию. Третий Интернационал — вселенская церковь.

Российская коммунистическая партия — современный рыцарский орден. Россия — церковное государство.

Эта религия имеет и свою Библию — Ветхий Завет от Маркса и Новый Завет от Ленина.

Она имеет своего папу, своих кардиналов и отцов церкви, своих богословов, свои церковные соборы и судилище еретиков, свой индекс запрещенных книг и свою инквизицию, свои церемонии и свои догматы, своих миссионеров и своих мучеников, свой культ, свои символы и свою организацию.

У нее имеется собственный этикет, предписывающий не только страдать за новую веру, но и заставлять страдать других, не только умирать, но и убивать; всеми средствами пытаться добиться великой цели: подчинить весь мир новой церкви и новой вере.

У этой религии свое собственное мировоззрение — материализм. Она борется с другими религиями, как с конкурентами.

Большевистское государство — орган коммунистической церкви».

Согласитесь, то, что пишет этот человек, гораздо интереснее любых конспирологических или политологических спекуляций.

При этом автор имеет целью объяснить своему читателю, почему СССР нужно считать агрессором:

«Многие европейцы уже в течение десятилетия ждут великой контрреволюции в России. Ждут Красного Наполеона. Они не заметили, что эта контрреволюция уже свершилась. Имя ей: сталинизм. Ее Наполеон — Сталин».

Далее Куденхове-Калерги дает свое видение причин, по которым СССР добился таких выдающихся результатов. И вновь эти причины носят идеологический характер. Так, по его мнению, дело в том, что СССР отказался от коммунизма в пользу государственного капитализма:

«Ценой этого восстановления России был отказ от коммунизма на практике и полнейшее осуществление государственного капитализма. Возврат к капиталистическим методам хозяйства, к укреплению власти директора фабрики, к сдельной заработной плате и премиям.

Вожди России и не думают о том, чтобы порвать с коммунистической идеологией, которой они обязаны своим возвышением и своей властью и которая обеспечивает им поддержку миллионов коммунистов по ту сторону границы. Они порвали только с коммунистической практикой».

Научную добросовестность этого утверждения оставим на совести автора. Здесь обратим внимание на то, что акцент на политических и хозяйственных особенностях СССР нужен автору, чтобы приравнять коммунизм к фашизму. Это следует из его дальнейших рассуждений:

«Фашизм из всех правительственных систем в Западной Европе больше всего похож на коммунизм. Как в одном, так и в другом случае налицо неограниченное господство одной партии, одной олигархии, одного человека, устойчивость правительства, его независимость от общественного мнения, его пирамидальное строение, принцип насилия, полицейское господство и размах.

Существенная разница между этими обеими системами заключается не в области политики, а в области хозяйства. Система советской власти распространяет всё могущество государства и на хозяйственную область, в то время как фашизм только ограничивает, но не душит хозяйственного индивидуализма.

Таким образом, советская власть — это фашизм высшего порядка, фашизм, усиленный путем включения в аппарат власти области хозяйства».

Данный тезис звучит радикально, даже для современных либералов. То есть фашизм лучше коммунизма потому, что он оставляет либеральную свободу хозяйственного индивидуализма. Интересно было бы узнать, как изменилось мнение автора после 1945 года, после того, как стала известна правда о концентрационных лагерях. Интересно, что бы сказал автор о свободе хозяйственного индивидуализма в Освенциме или Дахау? Однако показательно, что уже на рубеже 30-х идеологом, обласканным западными либеральными политиками, была произведена попытка сравнения коммунизма и фашизма в пользу последнего:

«Тот, кто в фашизме видит реакцию, должен признать, что сталинизм — ультрареакция, потому что итальянский подданный всё еще свободный человек по сравнению с русским, потому что итальянец может надеяться создать себе самостоятельное существование, а русский не может».

Таким образом, мы видим, что уже на очень раннем этапе западный либерализм прощупывал возможности союза с фашизмом против коммунизма. Конечно, приведенные доводы идеологически несовершенны, но ведь позднее на их усовершенствование были потрачены десятилетия.

Далее, автором книги движет тревога по поводу экономических успехов СССР, и его мысли порой приобретают причудливый вид:

«Коммунисты во всем мире и их попутчики видят в успехе пятилетки победу коммунизма над капитализмом. В действительности же она означает капитуляцию коммунизма перед государственным капитализмом».

Дальнейшие рассуждения автора ведут к тому, что европейским странам все-таки следует отказаться от части либеральной свободы и сосредоточить силы для борьбы с СССР, чтобы защитить свою либеральную свободу. Напоминает сегодняшний день, не так ли?

Можно ли с начала XIX века найти в политических и элитных кругах Европы хоть один мироустроительный проект, который бы нес в себе попытку мирного, гармоничного сосуществования с Россией? Описанная система взглядов явно продолжает традицию конфронтации, что подтверждается современной политикой Панъевропейского движения.

Современная деятельность Панъевропейского движения

Чтобы получить представление о нынешней деятельности организации, обратимся к ее официальному сайту.

Так, за 2015 год Панъевропейское движение провело несколько мероприятий.

В их числе, к примеру:

• «41-е Паневропейские дни», прошедшие в Германии в г. Вайден 4–5 июня 2015 года,
• форум 1 ноября 2015 года,
• Конференция «Идеологемы, тоталитаризм и истина — примирение европейской истории» 16–18 ноября...

Среди присутствовавших на мероприятиях — президент Панъевропейского союза Германии Берндт Поссельт, глава фонда Аденауэра Михаель Ланге, глава администрации канцлера Германии Питер Альтмайер.

Берндт Поссельт является членом европейского парламента, он член христианско-демократической союза (ХДС) и председатель землячества Судетских немцев, выступающий за примирение чехов и судетских немцев. На протяжении многих лет он является соратником Ангелы Меркель. Интересно, что ранее он был противником вмешательства США в европейские дела. Так, в 2003 году он негативно высказался по поводу вмешательства США в отношения Германии и Франции, упрекнув Дональда Рамсфельда в «неоколониализме».

В 2009 году его желание открыть в Праге представительство землячества судетских немцев вызвало серьезный протест со стороны чехов, особенно старшего поколения. Нам же интересны не подробности взаимоотношений судетских немцев и чехов Судетской области, а та риторика, которую использует Берндт Поссельт:

«Оба наших народа в течение многих веков жили в этой стране во взаимном согласии. Города и костелы строились совместным трудом наших предков. Это единство было уничтожено по вине националистической и тоталитарной глупости обеих сторон. Сейчас пришло время вместе всё это исправлять».

Перед нами очередной пример того, что корнем проблемы предлагается считать противостояние двух одинаково плохих систем: националистической в Германии и тоталитарной в СССР. При этом мы помним, что «панъевропейцы» не только потребители данного идеологического инструмента, но и его разработчики.

Питер Альтмайер с 17 декабря 2013 — глава ведомства федерального канцлера и федеральный министр по особым поручениям также является членом ХДС. Он выступает одним их последовательных сторонников введения санкций против России.

Михаель Ланге, глава фонда Аденауэра, — фигура не менее примечательная. Ведь фонд Аденауэра получил известность как один из фондов-организаторов цветных революций. С 1994 года фонд работает на Украине.

Фонд помогает развитию демократических институтов, поддерживает демократические партии и молодежные движения. Как следует из материалов СМИ, наибольшую активность в деле «цветных революций» фонд Аденауэра проявил в ходе подготовки «майдана» в Киеве. Следы его деятельности отсылают нас еще к первому «майдану» 2004 года.

На Украине Фонд укоренен весьма прочно. Среди его партнерских организаций — Верховная рада Украины, Секретариат (ныне — администрация) президента Украины, местные госадминистрации, структуры политических партий, неправительственные организации, университеты и аналитические центры.

Создается впечатление, что Украина является местом, где сошлись интересы многих участников Панъевропейского движения. Так, Отто фон Габсбург поддерживал движение Украины в сторону Европейского союза. Представители Панъевропейского движения проводят семинары для украинских студентов, читают лекции, и активно работают с молодежными движениями на Украине.

Позицию же Отто фон Габсбурга в отношении России можно назвать типично «панъевропейской». Вот что он говорил в октябре 2005 года в интервью редактору мюнхенского фонда World Security Network Бенедикту Франку:

«Я твердо верю в то, что Панъевропа означает всю Европу в целом. Европа в своей основе не является экономическим организмом, это сообщество безопасности. В этом есть своя логика, поскольку безопасность является фундаментальным условием экономического прогресса. В таких условиях нам не следует прямо сейчас устанавливать границы для Европы. Приведу один практический пример. Россия сегодня не является частью Европы, поскольку даже бывший президент России Борис Ельцин признавал, что сам не знает, европеец он или азиат. Поэтому сегодня можно говорить о следующем: если когда-нибудь Россия откажется от своих азиатских территорий, именуемых Сибирью, она может потребовать для себя членства в Евросоюзе, но не ранее того. Это также означает, что Запад несет обязанность быть родиной для тех европейских стран, которые хотят быть европейскими».

В этом интервью от 2005 года Отто фон Габсбург формулирует то, что многие европейские деятели начнут говорить после 2008 года. Сводится всё к тому, что даже после того, как распался СССР, Россия всё еще не подходит для сближения с Европой. Чтобы Европа признала Россию своей частью, та должна поделиться еще раз:

«Уже сегодня новые члены Европейского Союза доказывают, что в ряде случаев они являются большими европейцами, нежели некоторые старые члены ЕС. Хорошим примером является стремление к соединению с Европой, которым характеризовалась борьба за освобождение на Украине. Я хотел бы включить в этот ряд такие страны, как Венгрия и Словакия, поскольку они играют очень конструктивную роль в общеевропейских делах — как в экономике, так и в политике».

«Украина и Грузия оказали большую услугу Европе и в определенной степени России, поскольку своими усилиями, направленными на вступление в Евросоюз и обретение в его рамках своей собственной национальной независимости, они помогли разрешить многие проблемы, которые существовали в прошлом.

Эти страны против собственной воли были оккупированы Красной Армией, были захвачены Россией, которая не советовалась с ними по данному поводу. И они совершенно очевидно продемонстрировали, что хотят быть независимыми. Это имеет отношение и к ряду других регионов, таких как Чечня. Нерешенные проблемы и люди, удерживаемые против своей воли, рано или поздно становятся ядом в организме, их содержащем. Если такие изменения произошли мирным путем, как было в случае с Украиной и Грузией, то это обнадеживающий признак».

То, что фон Габсбург относится к числу сторонников зачисления России в оккупанты, неудивительно. Речь о другом: интонация его высказываний и указание на наиболее «образцово-европейских» кандидатов в ЕС заставляет задаться вопросом о том, где кончается Панъевропа и начинается нео-Австро-Венгрия.

Отто фон Габсбург: «Анализируя заявления (нынешнего российского президента) Путина, можно обнаружить, что он постоянно возвращается к основным положениям своей политики, которые он провозгласил сразу по вступлении в должность президента после свержения Бориса Ельцина. В своей речи в Минске Путин очень ясно заявил, что не только будет увеличивать военные расходы страны, но и восстановит былое величие России. Очевидно, это означало, что страна должна вернуться к тем границам, в которых она существовала при Сталине.

К сожалению, у Запада не было настоящих идей по поводу того, что делать с Россией ... всё время, включая ельцинский период. Это очень печально, потому что ... была возможна мирная договоренность. К сожалению, я очень сомневаюсь в том, что такой шанс появится в ближайшем будущем. Поэтому Западу надо готовиться к обороне и особенно проявлять большую солидарность. <...>

Мы должны быть готовы помочь России при первой возможности, если эта страна найдет лидера, готового в интересах народа отыскать реалистичное решение проблем тех территорий, которые Россия завоевала вопреки воле их населения».

Таким образом, уже в 2005 году, до грузино-осетинского конфликта 2008 года, до событий на Украине в 2014 году, Отто фон Габсбург говорит о том, что Западу нужно готовиться к обороне. По существу это ничем не отличается от тезисов основателя Панъевропейского движения о «Наполеоне в СССР».

Движение к единой Европе, по мнению депутата Европарламента и почетного президента Панъевропейского движения, возможно либо через конфронтацию с Россией, либо через оказание ей «помощи» в процессе отсоединения от нее территорий, «завоеванных вопреки воле их населения». Такими территориями являются и Украина, и Грузия, и Чечня (читай — весь Кавказ). Но если в России найдется лидер, «готовый отыскать реалистические решения», то есть если в России произойдет оранжевая революция, то этому Запад должен помочь при первой же возможности.

После смерти Отто фон Габсбурга 4 июля 2011 года Панъевропейское движение возглавил француз Алан Теренуар.

В 2013 году учреждено российско-швейцарское отделение Панъевропейского движения, президентом которого стал Олег Смирнов. Отделение основано в Швейцарии и не имеет российского представительства. На официальной странице сайта Панъевропейского движения написано: «Общество также ставит своей задачей сближение России и Европы, полное принятие Россией общеевропейских ценностей и возврат России в лоно Европейской цивилизации». После всех приведенных выше оговорок насчет «завоеванных территорий» неудивительно, что отделение считает «европейский выбор Украины исторически предопределенным».

Главный вывод, который можно сделать из описанной части истории Панъевропейского движения, состоит в том, что, несмотря на пацифистские мотивы Рихарда Куденхове-Калерги, а также на либеральные принципы, которыми руководствовались его сторонники, сложившаяся за ХХ столетие панъевропейская традиция устойчиво рассматривает Россию как угрозу. Об этом автор панъевропейской идеи пишет в своем манифесте. Этот взгляд на Россию является преемственным. В 2005 году наследник Отто фон Габсбурга говорит о том, что Россия не может быть частью Европы, так как она слишком отягощена своими территориями. Судя по всему, эта установка является базовой для панъевропейского движения, и именно она будет определять его политику в отношении России. Какой путь будем искать мы? Этот путь еще не проложен нами. Пока что очевидно лишь то, что он должен пролегать мимо чужой накатанной колеи, которая ведет только в ловушку.