27 октября в Совете Федерации состоялись Парламентские слушания на тему «Основные направления совершенствования семейного законодательства РФ на современном этапе». Это уже вторые слушания, на которых дискутируются такие чувствительные вопросы как отобрание ребенка, лишение и ограничение родительских прав. Их целью является внесение в Госдуму некоего законопроекта согласия.

Насколько это возможно, судить пока сложно: на первых Слушаниях мы увидели совершенно разные, в чем-то противоположные позиции разных ведомств. Вынесенный весной на обсуждение законопроект нес отпечаток разных интересов, но в частности выражал и позицию РВС по вопросам отобрания детей — он основывался на предложениях члена Общественной палаты РФ Л. Н. Виноградовой, которые ставили под судебный контроль сам процесс немедленного отобрания ребенка, и даже в случае законности такого отобрания снимали безальтернативность как подачи в суд иска о лишении прав, так и отобрания ребенка до суда после подачи иска. Тогда же была письменно представлена собравшимся и другая конструкция судебного контроля за отобранием детей, предложенная Минобрнауки, которая вызывает обоснованное волнение родительской общественности.

Октябрьские слушания не сняли тревогу за то, какая концепция судебного контроля победит, так как, по словам Е. Б. Мизулиной, законопроект не удалось еще довести до такой степени согласованности, чтобы вынести его на новое обсуждение. В представленной презентации некоторых новых идей мы увидели и расширение компетенции опеки, закрепления за ней контрольных и квазисудебных функций параллельно существующей административной системе — то есть движение в сторону, противоположную желаемой.

На слушаниях представители РВС выступили с возражениями против этого новшества и других новелл еще весеннего законопроекта, в частности против того, что вместо помощи семье до подачи иска об ограничении родительских прав узаконивается передача родителей по суду в систему «социального сопровождения», которая заинтересована в бесконечной «работе с семьей» по собственному усмотрению. Это та самая идея «соцпатроната», против которой мы собрали 260 000 подписей в 2012 году.

У нас сложилось впечатление, что по крайней мере некоторые важные для нас положения были услышаны ведущей слушания Е. Б. Мизулиной, что нашло отражение уже в ее яркой речи в заключение слушаний, которую мы с небольшими сокращениями представляем читателю.

Мария Мамиконян

Когда мы говорим об ответственности и о реальности, к которой применяется ответственность, почему-то получается, что родителей легко привлекают к ответственности по той же 156 УК [ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию..., если это деяние соединено с жестоким обращением с несовершеннолетним]. Моя личная позиция — родителей в 156 быть вообще не должно. Потому что о жестоком обращении с детьми — всё есть в УК! Что еще жестокое обращение, помимо побоев, где взял и причинил какую-то физическую боль без вреда здоровью? Это же урегулировано. То есть это даже не физическая боль получается, а в угол поставил, что ли? Ну это уже просто за гранью. Так вот, как только родитель — вопросов нет, легко привлекают к ответственности.

Вот вы говорите, единичные случаи. Это узнали мы о двух случаях гибели невинных новорожденных детей — они стали достоянием общественности благодаря СМИ и общественным организациям, которые это выявили. И что? Где ответственность тех, кто это произвел? — Нет. Ее никогда нет. Там всегда все действовали по закону, по инструкции, они «никак иначе не могли». Они «осуществляли профилактику» — такую, что в результате смерть ребенка неизбежна. Поэтому там, где речь идет об органах власти — правоохранительных ли, органов ли опеки, — привлечь к ответственности почти невозможно. Из-за этого родительская общественность так и обеспокоена.

Профилактика!.. Раньше она тоже работала, в Советском Союзе. Участковый инспектор — очень хороший профилакт. Вот, развивайте институт участкового. Он всех знает на участке. Его знают, если он нормально работает. И всегда он придет в семью, скажет: «Ребята, вы что тут делаете?» В него надо вкладывать. Не надо никаких других служб профилактики. Штатная численность их должна быть достаточная. (Из зала: «Сократили ее!») Так вот — это и надо говорить! А мы настраиваем еще и еще одни службы профилактики, «применяют меры индивидуальной профилактической работы». Один нормальный участковый на своем участке проведет без всяких планов профилактики эту профилактическую работу...

А когда мы надстраиваем массу профилактических служб — вот они и давят. На кого они начинают давить? — На кого легко надавить. На кого легко надавить? — На простую, обычную семью. Как легко давить на нее, очень даже удобно! И отчитываться: «сходил», «сделал», «отобрал», «указал», «применил», «план составил». Всё, у всех всё хорошо! Планов полно — только нашим семьям всё сложнее и сложнее. Они всё больше и больше беспокоятся, что же с ними будет и с их детьми. Вот этот вот момент просто ощущается в обществе.

Ну, я понимаю там санкции иностранные к нам. Но наши-то граждане, наши семьи-то чем виноваты? Почему их-то так, в санкции? Ведь они тоже фактически заложники каких-то профилактических санкций.

Ну очевидно, что не туда идем. И это же денежно всё — вот эти все службы, новые полномочия. Вот как начинают про органы опеки и попечительства, про увеличение штатной численности... — получается что надо всё наращивать и наращивать. Еще службы, которые будут их обучать. А там повышение квалификации, помещения... Ну не нуждаются наши семьи в этом! Ну нет такой опасности, даже с домашним насилием. Ну зачем?!

Неужели непонятно, ну давайте честно скажем про «домашнее насилие» как тему. Ну нет у нас названия «домашнее насилие» — но зачем? Зачем, если в УК всё есть! Давайте выведем все вот эти меры, сделаем системную справку относительно того, что у нас в уголовном законодательстве, что в административном, в разных прочих, которые надо менять. Получится, что про то, что в Европе вкладывается в тему «домашнего насилия», — у нас туча всего, почему не работает?..

Теперь же, через этот вопрос домашнего насилия (потому что в Европе это модно! Это в Европе модно, неужели непонятно?! Им модно, они дают гранты) они таким образом хотят вторгаться в нашу семью, накладывают на нас санкции, Россию везде обрезают, вбрасывают тему домашнего насилия — ну кто же за домашнее насилие? У нас есть кто-нибудь за домашнее насилие? Никого. Так давайте примем закон о счастье семьи! Кто против счастья семьи? (Смех в зале). Давайте запишем: «Счастье семьи — когда нет домашнего насилия, когда к ней не применяют домашнее насилие, когда убирают домашнее насилие, когда к ней не применяют бесконечные меры профилактики — семья счастлива. Когда ребенка не отбирают — семья счастлива. Давайте начнем, вы понимаете, нас вынуждает общественность и я, защищая эти интересы семьи и общественности, тоже вынуждена буду предлагать такие законы — «О счастье семьи», традиционной семьи в России.

Но нельзя, если у вас сегодня меньше контактов на Западе, меньше контактов из-за санкций... Ну не надо цепляться за то, чтобы иметь контакты с Западом — обмен, поездки, выглядеть очень красиво перед западными коллегами, что вот мы занимаемся «домашним насилием»! Нельзя подбрасывать такую тему! Это мошенничество! Самое настоящее мошенничество политическое. Через которое Россию пытаются втягивать в эту тему, давать возможность тем, кто выезжает, общается на международном уровне, отчитываться: смотрите, какая Россия здесь продвинутая!

Не полюбят! Не полюбят Россию из-за этого, чтобы мы тут, как бы не прогибались по домашнему насилию, по ювеналке — не будет этого! Отдельные чиновники, отдельные депутаты и члены Совета Федерации, отдельные общественные организации, которые на эти гранты живут и имеют возможность туда выезжать, получать за свою международную экспертизу деньги, — они выиграют, да. Но разве Россия сводится только к этой небольшой кучке людей? Совершенно нет, и в связи с этим я совершенно понимаю возмущение родительской общественности. Я только не понимаю, почему такой большой круг — в том числе и среди законодателей, и в других властных структурах — такой большой круг, который как бы дистанцируется, говорит: «Ну, тут такие вот сумасшедшие, мракобесы, вообще во всем отсталые люди, потому что ну как же так! домашнее насилие! разве можно его оправдывать?! Какие вы жестокие!»

Никто не оправдывает домашнее насилие! Но только не надо пытаться из этого домашнего насилия сделать какой-то гигантский миф, что вот Россия вся поражена этим домашним насилием, что у нас невозможно обойтись без отобрания ребенка. Ну да, есть эти ситуации, но вот они — исключительные!

Просто вот как на уровне власти, ну не принято вслух говорить о тех вещах, которые я сейчас произнесла. И спасибо общественности родительской, которая сейчас объединена, экспертам, которые честно стали об этом говорить, Вам, специалистам, кто говорит об этом открыто. И правильно — не надо навязывать эту тему домашнего насилия — ошибочный путь!

Россию опять втягивают в ошибочный путь. В какой? — отказа от традиционных ценностей. Отказа от поддержки традиционной семьи, где насилие никогда не приветствовалось. Шлепок ребенку, наказание... ну, я не знаю, в моей семье, где я росла, никогда это не применяли. Но я об этом никогда не задумывалась. Я всегда считала, что если родители требуют, они строгие — это нормально, надо слушать родителей. А как иначе? И России что нужно? Не тема насилия. Те, кто с такой яростью протягивает тему насилия, беби-боксы там и всё прочее — давайте объединитесь лучше за то, чтобы защищать родителей, такую идеологию, что родителей надо уважать в семье, надо слушаться. Научатся уважать родителей — и будут знать, что нет этого телефонного звонка и кнопки, куда они прибегут, пожалуются, и их родителей куда-то уберут и на это время дети смогут смотреть там мультики в компьютере и еще чем-то заниматься.

То есть дети должны знать, что самый главный их защитник — это родители! И надо слушаться в первую очередь родителей. И тогда будет согласие в семье. Зачем мы, вместо того, чтобы сводить детей и родителей и в обществе продвигать идеологию уважения к родителям, того что родитель — главный защитник, то что он — обеспечивает благополучие семьи, он — заботится о ребенке, зачем мы — вовсю про семейное неблагополучие?!

Ведь они рожают детей, хотят их воспитывать, обеспечивать будущее свое, детей и страны. Страны! Вот они — настоящие патриоты. У нас принято, что патриот — только тот, кто здоровье и жизнь положил где-то на фронтах. Это всё так. А родители, которые добросовестно рожают, воспитывают — они, что, не патриоты? Да за счет этой массы патриотов Россия и традиционная, и патриотичная. И важно, чтобы мы не теряли своих сыновей, дочерей на фронтах, а для этого должны быть крепкие семьи. И уважение внутри, и согласие внутри, и надо законодательство в этом направлении развивать.