Помимо классовой теории Тьерри для раскрытия содержания процессов в средневековой Франции использовал и теорию национально-освободительной борьбы. Для него борьба между туземным римско-кельтским населением Галлии и франками, завоевавшими Галлию, является национально-освободительной. Тьерри стоит на стороне римско-кельтского населения. Он вновь, как и в случае с третьим сословием, отрицает противоречия между галлами и Римом, при том, что эти противоречия носили весьма фундаментальный характер.
Но важнее другое — то, что Тьерри соединяет в своей теории исторического процесса борьбу рас и борьбу классов. Тьерри всегда стоит на стороне третьего сословия и с этих позиций воспевает крестьянскую Жакерию, антифеодальное восстание крестьян во Франции в 1358 году, городские восстания третьего сословия против эксплуататоров из первых двух сословий, сотрясавшие Францию в XII–XIV столетиях. Позиция Тьерри оригинальна еще и тем, что любой союз королей, этих вождей первых двух сословий, с третьим сословием, Тьерри расценивает как благо. То, что короли, заигрывая с третьим сословием против своего родного высшего двусословия, становятся на путь войны со своим опорным классом, что, становясь на этот путь, они не могут проявлять последовательность, Тьерри считает относительно маловажным. Он, напротив, скорбит о том, что короли Франции отказались перед Великой французской революцией строить союз с третьим сословием, опираясь на городские магистраты и другие институты. Тьерри считает этот отказ причиной дальнейшего губительного разворота событий.
Соответственно, такие, как Гейнцен, могли обвинить Тьерри в том, что он призывал к союзу недемократической королевской власти с третьим сословием, которое должно быть последовательно в своем низвержении всего недемократического.
Обвиняя в этом Тьерри, Гейнцен мог перенести это обвинение на Маркса, который в целом давал очень высокую оценку Тьерри.
В 1830 году, в возрасте 35 лет, Тьерри ослеп. Его вдобавок разбил паралич. Тьерри болезненно воспринял то, что французская революция 1830 года выявила высокую степень непримиримости в отношениях между буржуазией и рабочим классом, то есть теми, кого он вводил в свое единое третье сословие.
Пожалуй самое интересное в творчестве Тьерри — это рассмотрение истории как сочетания классовой и расовой борьбы (под последней имелась в виду борьба галлов и франков в ранней средневековой Франции, борьба англосаксов и нормандцев в ранней средневековой Британии). Тьерри не считал, что такая борьба заканчивается в момент завоевания власти франками или норманнами. Он считал эту борьбу длящейся в течение больших интервалов времени. И, видимо, был в этом прав.
В любом случае, когда Маркс в письме Вейдемейеру рекомендует опираться на утверждение, согласно которому классовая теория разработана Марксом: детищем Маркса ее называют недоброкачественные критики, стремящиеся представить марксизм как секту, он говорит о Тьерри как об одном из отцов теории классовой борьбы. И он имеет полное право так говорить.
Но Маркс не ограничивается адресацией к Тьерри. Он тут же называет в числе создателей классовой теории французского историка Франсуа Гизо (1787–1874). Гизо родился в протестантской французской семье. Отец его погиб в годы революционного террора. Мать увезла Гизо в Женеву. Госпожа Гизо, мать ученого, которого Маркс считает еще одним основателем классовой теории, была, с одной стороны, последовательницей великого французского просветителя Жан-Жака Руссо (1712–1778) — вождя «партии философов», породившей Просвещение, — вполне соразмерного по своему влиянию Вольтеру. Последователи Жан-Жака Руссо в большинстве своем придерживались либеральных взглядов (имеется в виду либерализм той эпохи, не имеющий отношения к либерализму нынешнему). Мать Гизо не была исключением. Она была одновременно либералкой и глубоко верующей французской протестанткой, то есть гугеноткой.
Мать Гизо сама была человеком твердых принципов и передала эти принципы сыну. Мать опекала сына, всегда следовала за ним вне зависимости от того, был ли сын прославляем или гоним. А Гизо испытал и то, и другое.
Весьма примечательно, что одна из первых критических статей Гизо была посвящена тому же Шатобриану, которым увлекался Тьерри. Гизо и критикует Шатобриана, и отдает ему должное, ибо Шатобриан консервативен, а Гизо либерален.
Будучи либералом, Гизо, который в период между 1826 и 1830 годами публикует несколько больших работ по истории Франции и Англии, протестует против консервативной политики Карла X, защищает конституционную монархию и Луи-Филиппа, который пришел на смену свергнутому Карлу X в результате Июльской революции 1830 года (она же — вторая французская революция, она же — «Три славных дня» в ходе которых Карл X был свергнут).
Гизо входит в кабинет министров при Луи-Филиппе. Сначала (в 1830 году) в качестве министра внутренних дел, затем (в 1832–1836 годах) в качестве министра образования. Либеральный Франсуа Пьер Гийом Гизо всё время находится в оппозиции к Луи Адольфу Тьеру (1797–1877), выдающемуся историку, автору трудов о Великой французской революции. В период Июльской монархии Тьер несколько раз был премьер-министром Франции. Побывал он и президентом Франции — после краха Наполеона III. И вошел в историю в качестве президента, возглавившего кровавую расправу над Парижской коммуной.
Гизо постоянно настаивал на необходимости дружбы с Великобританией. Этому противились и французские антибританские консерваторы, и английские политики, стремившиеся к предельному ослаблению Франции, такие как знаменитый лорд Палмерстон.
Гизо, будучи либералом-консерватором (бывали и такие в те далекие времена), негативно относился к теории свободной торговли, считая, что она выгодна только англичанам. Он требовал протекционизма, не позволяющего разрушить французское сельское хозяйство. Но в основном Гизо занимался не экономикой. В центре его интереса как политика и ученого была социально-политическая проблематика.
Гизо пытался сформировать мощный политический центр, не позволявший возобладать ни одной из двух крайних партий (партии роялистов, стремившихся восстановить монархию, и партии республиканцев, крайние представители которой ратовали за возвращение к революционному террору).
Гизо стремился отстоять завоевания Великой французской революции, главным из которых была победа буржуазии над аристократией.
При этом французская революция для Гизо была борьбой враждующих классов. Гизо утверждал, что одним из этих классов было третье сословие и что оно восстало против привилегированных первых сословий. Гизо настаивал на том, что этот конфликт был именно конфликтом классов. И что на наиболее революционном этапе Французской революции имело место уже восстание народа против буржуазии. Борьба между классами — вот что для Гизо определяет развитие истории. И именно в качестве создателя такой классовой теории его рекомендует Вейдемейеру Карл Маркс.
Кстати, Гизо постоянно полемизировал с Сен-Симоном и его сторонниками, считавшими, что индустриализация является безусловным благом. В противовес им Гизо поддерживал сельское хозяйство, торговлю и финансы, утверждая, что индустриализация опасна тем, что повлечет за собой формирование пролетариата. Пролетариат Гизо рассматривал как наиболее социально нестабильный и политически опасный класс. И потому считал индустриализацию чреватой негативными последствиями.
Конечно, мнение Карла Маркса не совпадает с мнением Гизо. Но Маркс же и не говорит, что Гизо марксист или что он солидарен с оценками Гизо. Маркс подчеркивает роль Гизо в создании классовой теории — не более того, но и не менее. При этом Маркс отрицает свою собственную роль в создании классовой теории, притом что ему приписывается решающая роль.
Я не являюсь создателем классовой теории, говорит Маркс и относит к числу ее создателей Тьерри, Гизо и других. Кто эти другие?
Назвав следом за Гизо английского историка и журналиста Джона Уэйда (1788–1875), Маркс далее обращает внимание на Давида Рикардо. Это важно, поскольку Рикардо входит в число тех, кто фигурирует у Ленина в качестве предтеч марксизма.
В уже обсуждавшейся статье «Три источника и три составные части марксизма» Ленин, обсудив философских предтеч, они же — первый источник марксизма, и переходя ко второму источнику, пишет: «Признав, что экономический строй является основой, на которой возвышается политическая надстройка, Маркс всего более внимания уделил изучению этого экономического строя. Главный труд Маркса — «Капитал» посвящен изучению экономического строя современного, т. е. капиталистического, общества.
Классическая политическая экономия до Маркса сложилась в Англии — самой развитой капиталистической стране. Адам Смит и Давид Рикардо, исследуя экономический строй, положили начало трудовой теории стоимости. Маркс продолжал их дело. Он строго обосновал и последовательно развил эту теорию».
Таким образом, вторым источником марксизма Ленин называет английскую политэкономию Рикардо и Смита. А Маркс в своем письме к Вейдемейеру именует Рикардо одним из отцов классовой теории. Кто такой Рикардо?
Давид Рикардо (1772–1823) — выдающийся английский экономист. Он является одновременно и последователем Адама Смита, и его оппонентом.
Рикардо принадлежал к еврейской сефардской семье, эмигрировавшей из Голландии в Англию. Его отец — биржевой маклер, у которого было семнадцать детей. Отец обеспечил Рикардо возможность обучения в Голландии, а когда Рикардо достиг четырнадцатилетнего возраста, сделал его участником своего биржевого дела. К шестнадцати годам Рикардо научился самостоятельно играть на бирже, помогая этим отцу. А в двадцать один год он вышел из иудаизма, перешел в протестантизм. Причиной была его любовь к протестантке (конкретно — квакерше) и невозможность жениться на ней при сохранении иудейского вероисповедания. Отец проклял Рикардо и лишил его наследства. Столь же сурово отнеслась к поступку Рикардо его мать.
Набравшись у отца опыта, Рикардо преуспел в качестве биржевого маклера, став крупной финансовой фигурой. Но на пике своей финансовой карьеры сорокадвухлетний Рикардо вдруг бросает выгодное занятие. Став весьма богатым человеком, он приобретает поместье и начинает вести жизнь богатого землевладельца, предаваясь одновременно научным занятиям.
К научным занятиям Рикардо побудило, в том числе, и прочтение книги Адама Смита «Богатство народов». Рикардо прочитал эту книгу в 1799 году. К 1817 году он завершает свой главный труд, который называется «Начала политической экономии и налогового обложения».
Карл Маркс называет Рикардо одним из создателей классовой теории потому, что концепция Рикардо основана на существовании трех основных классов. Каждому из этих классов, как утверждает Рикардо, соответствует определенный вид доходов.
Первый класс — это владельцы земли (лендлорды). Источник их доходов — рента.
Второй класс — это собственники денег и капитала, необходимого для производства. Источник их доходов — прибыль.
Третий класс — это рабочие, занятые в производстве. Источник их доходов — заработная плата.
Рикардо утверждал, что рост дохода капиталистов обязательно приводит к снижению дохода рабочих. Это его утверждение находится в числе тех политэкономических принципов, которые развивал Карл Маркс.
Но главное, что нас интересует, — это правота Маркса, называющего Рикардо еще одним создателем классовой теории. Маркс в письме к Вейдемейеру не говорит о политэкономических заслугах Рикардо. Он говорит лишь о том, что Рикардо задолго до него предложил рассматривать историю как борьбу классов. И это действительно так.
Классовую теорию действительно создавал не Маркс. Ее создавали Тьерри, Гизо, Уэйд, Рикардо. Маркс предлагает Вейдемейеру всячески это подчеркивать.
Полемизируя с так называемыми демократами, то есть радикалами, убежденными в абсолютной спасительности демократии и реакционности любых теорий, которые эту спасительность отвергают, ссылаясь, например, на классовую борьбу, изобретенную «каким-то» Марксом для подкопа под демократию, Маркс пишет в анализиуемом нами письме к Вейдемейеру: «Наконец, на твоем месте я вообще указал бы господам демократам, что им следовало бы ознакомиться с самой буржуазной литературой, прежде чем осмелиться тявкать на литературу, противостояющую ей. Эти господа должны были бы, например, изучить исторические работы Тьерри, Гизо, Джона Уэйда и др., чтобы уяснить себе прошлую «историю классов». Прежде чем критиковать критику политической экономии, им надо бы познакомиться с основами политической экономии. Достаточно, например, раскрыть главное произведение Рикардо, чтобы на первой же странице найти следующие слова, которыми он начинает свое предисловие:
«The produce of the earth — all that is derrived from its surface by the united application of labour, machinery, and capital, is divided among three classes of the community; namely, the proprietor of the land, the owner of the stock or capital necessary for its cultivation, and the labourers by whose industry it is cultivated» («Продукт земли, — всё, что получается с ее поверхности путем соединенного приложения труда, машин и капитала — делится между тремя классами общества, а именно между собственниками земли, владельцем того фонда, или капитала, который необходим для ее обработки, и рабочими, трудом которых она обрабатывается»)».
Далее Маркс пишет: «Как мало еще созрело буржуазное общество в Соединенных Штатах для того, чтобы сделать очевидной и понятной происходящую в нем классовую борьбу, тому блестящее доказательство дает Ч. Г. Кэри (из Филадельфии), единственный значительный североамериканский экономист. Он нападает на Рикардо, на этого наиболее классического представителя (выразителя) интересов буржуазии и наиболее стоического противника пролетариата, как на человека, произведения которого, как он говорит, являются настоящим арсеналом для анархистов, социалистов, для всех врагов буржуазного строя. Не только его, но и Мальтуса, Милля, Сэя, Торренса, Уэйкфилда, Мак-Куллоха, Сениора, Уотли, Р. Джонса и др., — словом, самых авторитетных экономистов Европы, — он упрекает, что своим доказательством того, что экономические основы существования различных классов порождают неизбежный и постоянно растущий антагонизм между ними, они разрывают общество на части и подготавливают гражданскую войну. Он старается их опровергнуть, но не так, как это делает глупый Гейнцен, который существование классов связывает с наличием политических привилегий и монополий. Кэри хочет показать, что экономические условия — рента (земельная собственность), прибыль (капитал) и заработная плата (наемный труд) — представляют собой условия ассоциации и гармонии, а отнюдь не борьбы и антагонизма. В действительности же он доказывает лишь то, что «незрелые» общественные отношения Соединенных Штатов расцениваются им как «нормальные отношения».
Тем самым Маркс к создателям классовой теории, из числа которых он исключает самого себя, относит не только Рикардо, но и представителей созданной им политэкономической школы. Или, точнее, некоего политэкономического кружка, сложившегося вокруг Рикардо. В этот кружок входили такие последователи Рикардо, как шотландские экономисты Джеймс Милль (1773–1836) и Джон Рамсей Мак-Куллох (1789–1864). В том же ряду — создатель пресловутого мальтузианства, английский священник и ученый Томас Роберт Мальтус (1766–1834), с которым Рикардо всё время полемизировал, и французский экономист Жан Батист Сэй (1767–1832) — тоже один из оппонентов Рикардо. В этот же ряд Маркс включает британского армейского офицера и экономиста Роберта Торренса (1780–1864), английского авантюриста и экономиста Эдварда Гиббона Уэйкфилда (1796–1862), знаменитого не только своими политэкономическими исследованиями, но и разного рода похождениями, в том числе похищением из пансионата пятнадцатилетней девушки из богатой семьи, английского экономиста Уильяма Нассау Сениора (1790–1864), английского философа, теолога и экономиста Ричарда Уотли (1787–1863), учеником которого был Сениор, английского экономиста Ричарда Джонса (1790–1855), который впервые выступил с развернутой системной критикой Давида Рикардо.
Маркс не забыл никого из тех, кто до него выступал с теми или иными обоснованиями классового характера общества. Причем налицо и высочайшая компетентность Маркса, и его способность упоминать действительно серьезных экономистов, которые по прошествии столетий остаются в числе мыслителей, внесших серьезный вклад в экономическую теорию и действительно серьезным образом участвовавших в создании классовой теории общества.
Тщательно перечисляя этих, внимательно им прочитанных мыслителей, Маркс с предельной скромностью, не имеющей никакого отношения к жеманству, заявляет о том, что все эти мыслители создавали классовую теорию в тех или иных ее разновидностях, а он — нет.
Кстати, Маркс в письме к Вейдемейеру вообще не упоминает Адама Смита, которого Ленин ставит впереди Рикардо как предтечу Маркса. И, в общем-то, понятно почему.
Адам Смит (1723–1790) — великий шотландский экономист и философ, причем именно одновременно экономист и философ, разносторонний мыслитель, оказавший влияние на очень и очень многих. Но Марксу в письме к Вейдемейеру надо тщательно перечислить всех как крупнейших, так и просто крупных создателей не политэкономии как таковой, а именно классовой теории во всех ее разновидностях.
Только выстроив некий достаточно полный ряд создателей классовой теориии выведя себя из этого ряда, Маркс начинает обсуждать свою собственную роль.
(Продолжение следует.)