Для ключевых нефтедобывающих стран вопрос долгосрочных уровней цен на нефть имеет огромное значение, поскольку нефтяные экспортные доходы составляют очень существенную часть внутреннего валового продукта. Так, по данным ООН и американского Агентства энергетической информации, на начало 2015 года доля этих доходов в ВВП для таких стран составляла от 10–15 % до 50–80 %. Естественно, обвал нефтеэкспортных доходов не мог не привести к снижению темпов роста или даже к падению ВВП.
Еще более глубокое влияние обрушение цен на нефть оказало на исполнение бюджетов нефтедобывающих стран. Которые (как мы обсуждали в предыдущей части исследования) в предшествующий период высоких цен на нефть оказались достаточно сильно «раздуты».
Так, по данным МВФ, уровень цен на нефть для обеспечения бездефицитного (сбалансированного) бюджета на 2015 год в основных нефтедобывающих странах составлял:
В результате, когда мировые цены упали ниже этих «бюджетных» порогов (на рубеже 2015 года они составляли около 50 долл./барр.), страны, у которых экспорт нефти был главным источником бюджетных доходов, оказались перед проблемой растущего бюджетного дефицита. И у них возникла необходимость покрывать этот дефицит.
А как возможно покрывать бюджетный дефицит?
Либо тратить на его покрытие валютные резервы.
Либо занимать деньги на внутреннем или мировом финансовом рынке.
Либо резко и болезненно сокращать бюджетные расходы.
Либо форсировано увеличивать бюджетные доходы, что можно быстро сделать только за счет резкого увеличения налогов или других платежей в бюджет с граждан, корпораций и т. д.
Либо приватизировать имеющуюся государственную собственность.
Либо девальвировать национальную валюту с тем, чтобы наполнить бюджет (в песо, динарах, реалах, рублях, тенге и так далее) за счет получения от своего долларового экспорта большего количества национальной валюты.
Либо — делать всё перечисленное одновременно.
При этом существенное влияние на стратегии большинства нефтедобывающих стран и корпораций оказала кампания прогнозов относительно судьбы американской «сланцевой» добычи, развернутая глобальной аналитикой летом-осенью 2014 года. Большинство этих прогнозов утверждало, что сланцевые компании без хеджа (не застраховавшие свои доходы от продаж нефти на случай низких цен) уйдут с рынка уже в начале 2015 года, а остальные, за редкими исключениями, — через год, то есть после завершения хеджевых контрактов и осознания того, что новое хеджирование на приемлемые (рентабельные) цены получить не удается. Аналогичные прогнозы экономическая пресса делала и относительно судьбы «тяжелой» нефти из битумных песков в Канаде и Венесуэле.
Эти информационно-аналитические вбросы создавали у ключевых стран-нефтедобытчиков впечатление, что всего какой-нибудь год ценового демпинга выбросит с мирового рынка подавляющую часть «сланцевой» и «тяжелой битумной» добычи. И что, значит, нужно «поджаться» с доходами и государственными расходами и потерпеть всего-навсего год-полтора низких цен и бюджетных дефицитов, продолжая демпинг. И что в результате конкурентная война со «сланцем» и нефтяными песками будет выиграна. И что доля арабской нефти на глобальном рынке увеличится, как и доминирующее влияние ОПЕК на этом рынке, а цены вырастут до прежних уровней.
При этом напомним (это мы обсуждали ранее в нашем исследовании), что американский импорт нефти с мирового рынка снизился очень незначительно, американский экспорт нефти был мизерным, спрос на рынке оказался (главным образом, благодаря росту импорта в Китае) достаточно устойчивым. То есть больших масштабов перепроизводства на рынке не было. Однако (что мы, опять-таки, обсуждали ранее в данном исследовании) Администрация энергетической информации США, аналитические службы крупнейших американских банков и, главное, Международное энергетическое агентство, — в своих докладах соревновались в предъявлении миру фальсифицированных данных об огромных — и растущих — избытках нефти на мировом рынке. А аналитики, соответственно, прогнозировали близкое обрушение сектора «новой нефти» (прежде всего, американского «сланца») в условиях низких цен.
На основе этих данных (и этих прогнозов) главные нефтедобывающие страны рассчитывали, что могут пройти период низкой конъюнктуры нефтяного рынка и проблем с корпоративными и государственными доходами и бюджетами без серьезных потерь.
Однако очень скоро выяснилось, что даже в наиболее благополучных из таких стран бюджетные потери оказываются очень большими. И уже в 2015 году почти все нефтедобывающие страны начали, в соответствии со своими возможностями, использовать перечисленные выше способы покрытия бюджетных дефицитов.
Яркий пример — лидер ОПЕК и наиболее богатый мировой нефтедобытчик — Саудовская Аравия.
Саудовская Аравия начала активно тратить на покрытие бюджетных дефицитов валютные резервы — суверенный государственный фонд. В 2015 году из него было истрачено 115 млрд долл. Далее были отменены или даже остановлены запланированные крупные инвестиционные проекты в сфере инфраструктуры и промышленности, впервые за много лет упразднен ряд социальных выплат гражданам и резко повышены цены на горючее, электроэнергию и воду для населения и предприятий. Страна впервые за 10 лет вышла с заимствованиями на мировой финансовый рынок, выпустив серию гособлигаций. Однако по итогам года цена нефти для «безубыточного» бюджета снизилась всего до 93 долл./барр., а дефицит бюджета составил около 16 %.
В 2016 году новые траты валютных резервов Саудовской Аравии предполагаются в размере почти 90 млрд долл. Организованы новые госзаймы — выпуски гособлигаций примерно на 18 млрд долл. Заодно резко сокращены зарплаты на высоких уровнях государственной бюрократии: для министров — на 20 %, для советников парламента (Аш-шуры) — на 15 %. Вновь ограничены размеры социальных расходов, и даже вводятся достаточно высокие тарифы на выдачу виз не только при въезде иностранцев в страну, но и при их выезде. А еще предложено отменить государственные инвестиционные проекты на астрономическую сумму почти в 300 млрд долл!
Но и это не всё. Королевским правительством принята амбициозная программа диверсификации национальной экономики с целью существенно снизить ее зависимость от нефтяного экспорта (что предполагает большие объемы новых инвестиций). А также — внимание! — принято решение продать на международном рынке 5 % акций «нефтяной жемчужины саудовской короны» — госкомпании «Сауди Арамко». При этом, по прогнозу, в 2016 г. «безубыточная» для национального бюджета цена нефти на мировом рынке составит около 80 долл./барр., а бюджетный дефицит снизится до 14 %.
Конечно, проблема саудовского бюджета не только в нефти. Страна несет немалые расходы, участвуя в двух войнах, — открыто в войне в Йемене, и в основном негласно — в войне в Сирии. Дальнейшее сокращение социальных расходов, к которому призывают некоторые западные экономисты, эксперты считают недопустимым, поскольку это грозит королевству «взрывным» ростом политической нестабильности. Экономические аналитики посчитали, что при сохранении низких (до 50 долл./барр.) цен на нефть и при нынешних темпах расходования валютных резервов Саудовская Аравия, даже если продаст пакет акций «Сауди Арамко» за предполагаемые 100 млрд долл., — либо израсходует валютные резервы уже к 2020 году, либо будет вынуждена быстро наращивать внешний долг.
Наиболее тяжелая финансово-экономическая ситуация в связи с обрушением цен на нефть, видимо, сложилась в Венесуэле.
В начале 2015 года президент Николас Мадуро признал, что падение цен на нефть становится для страны «финансовым бедствием». В 2015 г. приток экспортной валюты в Венесуэлу снизился почти на две трети. Инфляция в результате девальвации национальной валюты, боливара, в 2015 году достигла 275 %, ВВП страны упал на 9,8 %, дефицит бюджета составил 10,5 %.
Стране всё труднее даже не возвращать, а реструктурировать или обслуживать накопленный внешний долг. Реальная заработная плата снизилась в среднем примерно вдвое. По недавнему прогнозу МВФ, инфляция в 2016 году может вырасти еще более чем в два раза, ВВП снизится еще на 6,5 %, дефицит бюджета приблизится к 9 %.
В нынешнем году к ценовому «нефтяному бедствию» Венесуэлы добавилась еще и летняя жестокая засуха в ряде штатов и сокращение выработки электроэнергии гидростанциями. Кроме того, для экспорта венесуэльской «тяжелой» нефти из месторождений в песках «пояса Ориноко» ее необходимо разбавлять импортной легкой нефтью (например, из Анголы или США). Но на ее импорт в казне не хватает денег, и добычу на ряде месторождений приходится сокращать, снижая и без того скудный валютный поток от нефтяного экспорта.
В результате социально-экономическая ситуация в стране резко ухудшилась из-за отсутствия финансовых ресурсов для импорта — налицо нехватка продовольствия, медикаментов и многих товаров первой необходимости, на продовольствие введено нормирование. В условиях товарного дефицита и галопирующей инфляции быстро развился черный рынок с ценами, недоступными социальному большинству, растет организованная преступность.
Соответственно, растут социально-политические протесты. Парламентская оппозиция в этих условиях консолидировалась и стремится объявить импичмент президенту Мадуро, а также кардинально сменить в направлении «рыночной либерализации» объявленный предшественником Мадуро Уго Чавесом политический курс «боливарианского социализма XXI века».
Тем не менее, предложения о приватизации главного экспортоспособного актива страны и главного источника валютных поступлений — нефтяной госкомпании «Петролес де Венесуэла (PDVSA) — администрация Мадуро пока отвергает. Хотя в западной прессе регулярно появляются прогнозы о якобы неизбежной отставке Мадуро, неизбежном отказе страны от боливарианского социализма и опять-таки неизбежной приватизации PDVSA.
Но и в других крупнейших нефтедобывающих странах обрушение цен на главный экспортный продукт вызвало достаточно серьезные проблемы.
Ирак, как и Саудовская Аравия, существенно снизил зарплаты госслужащим, остановил все новые инвестиционные проекты, а также урезал на 12 % бюджетные расходы. Правда, на социально-политической устойчивости власти в стране это — пока! — сказывается не так болезненно, поскольку правительство объясняет снижение уровня жизни населения идущей войной против террористов «Исламского государства» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).
Нигерия пытается пережить кризис обвала цен на нефть за счет крупных кредитов от Всемирного банка, МВФ, Африканского банка развития и Китая. Тем не менее, в 2015 году страна установила исторический рекорд бюджетного дефицита — более 40 %, около 15 млрд долл. Кроме того, кризисное ухудшение социально-экономической ситуации в стране привело к активизации в основном регионе нефтедобычи — дельте реки Нигер — мелких банд и крупных политико-террористических организаций вроде «Движения за освобождение дельты реки Нигер». В результате регулярных террористических нападений этих банд на нефтяные платформы, трубопроводы и т. д. произошло существенное — до 30 % — сокращение нефтяного экспорта и, соответственно, критическое снижение экспортных валютных доходов страны.
(Продолжение следует.)