Игорь Бигаев: У нас сейчас патриотическое воспитание в школах вроде бы ведется, но с патриотизмом там выходит сильная недостача.

И, соответственно, зачастую возникнет вопрос, а что такое патриотизм? Патриотизм ― это культурно, исторически обоснованная любовь к Родине, доходящая до готовности к самопожертвованию. Это и солдатское чувство, и это чувство гражданина. А если говорить об идеологии, то идеология — это же тот образ будущего, которого мы желаем своей Родине. Патриотизм как опора на прошлое существует, наверное, в любом более-менее здоровом обществе. Но направлено патриотическое чувство может быть на совершенно разные вещи.

В патриотической работе со школьниками приходится переламывать огромный пласт массовой культуры, которая их уже захватила. Приходится работать ― сегодня об этом уже говорили ― практически как ликбез. А чтобы заинтересовать школьников, этот ликбез, во-первых, должен давать какую-то картину и понимание. А, во-вторых, он должен быть эмоционально наполненным, тогда только он будет увлекать сильнее, чем привычные раздражители.

Вот эти задачи мы перед собой ставили и старались давать какую-то картину в очень короткий промежуток времени, потому что уроки внеклассной работы ― они ведь на самом деле не очень большие. Допустим, дают два урока ― это очень хороший вариант, и, допустим, два или три класса. Этих детей нужно вовлечь в рассказ о Великой Отечественной войне, и так, чтобы они в нем и как-то поучаствовали, и что-то всё-таки почувствовали.

Работать приходится с классами, буквально начиная с третьего-четвертого, а в этих классах истории как предмета еще нет. На нее, собственно, и дальше по классам очень мало учебных часов. А Великой Отечественной войне дается буквально шесть, в хорошем случае восемь-девять часов за всё время обучения. Можно себе представить, какую «цельную» картину из этого может нарисовать себе подрастающий человек. Она будет состоять, безусловно, из фильмов и, может быть, из каких-то рассказов родных и близких что-то окажется почерпнуто.

Школы задачу донесения истории Великой Отечественной войны с себя легко перекладывают. То есть они в целом готовы так работать, когда кто-то другой (общественники, ветераны) рассказывает, и, будучи, так сказать, «бегуном на короткой дистанции», способен вложить в эту работу больше эмоций и сил. И поскольку учителя, конечно, перегружены, эту работу делаем мы. В эту работу в разные периоды времени в Ростове-на-Дону были вовлечены, наверное, десятка полтора школ на более или менее регулярной основе. И мы получили какой-то методический опыт и можем уже сказать, что и как надо делать, и на что дети отзываются.

Если задать исторический контекст Великой Отечественной войны через упоминание Первой мировой войны, через упоминание революций и перехода к строительству в нашей стране нового общества, то это дает детям хотя бы намек на общую картину. Самое главное, когда разговариваешь с детьми, увидеть в их глазах интерес и чувство, что «вот, оказывается, в чем дело». Что события не «в воздухе висят» ― скажем, защита нашего города, что не «в воздухе висит» Великая Отечественная война и вся та огромная европейская захватническая армия, которая к нам пришла.

Поэтому разъясняем, что та самая «передышка на двадцать лет», как говорил французский маршал Фош, между Первой мировой войной и Второй мировой войной была использована Германией для работы над ошибками. Та передышка была использована для создания профессиональной передовой армии. Для чего всё это говорится? Для того чтобы было понятно, с кем же нам пришлось воевать, потому что зачастую этого понимания у школьников нет. Они себе представляют немцев по фильмам, по картинкам, но не представляют себе, что это такое было, почему это было так страшно и тяжело.

Потом нужно обязательно описать в адаптированном виде (потому что школьники разных возрастов), что это была немецкая идея нового рабовладения ― рабовладения и расчеловечивания. И тогда у них это уже как-то складывается в картину. Когда видишь, что дети понимают, что хоть за что-то они уцепились, то можно продолжать. Безусловно, рассказ нужно разбавлять вопросами к ним, что они знают, что не знают. Говорить на их примерах ― на том, что один школьник учится, другой учится драться. Во что-то личное их нужно вовлекать всё время ― такова методика. И потом можно сказать, что вот, смотрите, вся Европа к нам приходит именно с мыслью о новом рабовладении, что они не могли выдержать существования СССР, строящего новую жизнь.

Вот тогда, если это всё детям становится видно, то на подходящее место можно уложить и защиту их города, уложить в самом общем виде ход Великой Отечественной войны в достаточно маленький промежуток времени. Это, конечно, тяжелая задача. Может возникнуть чувство, что всё равно получается мешанина. Но когда потом дети подходят и задают хорошие вопросы, то понимаешь, что всё это делаем не зря. Что не зря пытались уложить гигантский объем учебника в какой-то небольшой урок.

И чтобы это всё эмоционально связывалось воедино, используется, конечно же, фото-, видеоматериал, но еще и поэзия. Вот очень важно, чтобы в тот момент, когда рассказываешь о войне, чтобы это легло на слова тех людей, которые участвовали в ней. Для меня это фронтовые поэты: Константин Симонов, Юрий Белаш, Илья Сельвинский. У них очень сильные образы, могучие, описывающие и трагедию, и силу солдата, силу сопротивления всего народа.

Когда начало войны описываешь, то можно описать очень хорошо и события в Брестской крепости, буквально небольшим количеством предложений. Это можно легко уложить в понятные образы, потому что вся борьба за Францию продлилась столько же, сколько бои в Брестской крепости. И заодно становится понятным то, что описано в книге Роберта Кершоу «Березовые кресты вместо железных», где представлены письма немецких солдат и как меняется их тон в ходе войны с СССР. Выдержки из писем немцев можно подать так, чтобы весь рассказ ложился на что-то человеческое, на что-то такое, что можно ощутить.

И тогда можно рассказать, что задумка блицкрига ― молниеносной войны ― была одной, а уже осенью захватчики столкнулись с другой войной, к которой не были готовы. Можно описать, как они хотели быстро отделаться от нас. Это всегда вызывает очень горячий отклик у детей. Они нередко видят людей, которые хотят быстро победить. Они понимают, что немцы пришли, чтобы быстро разобраться с нами. Это понимание тоже действует. Здесь можно упомянуть и эвакуацию промышленности, и весь ответ на немецкий блицкриг, на немецкую идею быстрой атаки и быстрой победы. На их идею быстрой войны мы ответили войной на истощение.

Поскольку я рассказываю не только о Дне Победы, но и о первом, и о втором освобождении Ростова, я говорю, соответственно, о вкладе Ростова в Победу. То же можно сделать и в отношении любого другого города, потому что каждый город связан с какой-то операцией, с каким-то важным отрезком Великой Отечественной войны, каждый город, его жители, его солдаты и герои сыграли в войне какую-то важную роль. На это надо указывать.

Это нужно, чтобы дети заинтересовались, что за улицы в их городе, кто были люди, в честь которых эти улицы названы. Надо спрашивать детей, знают ли они что-нибудь об этом, просить поинтересоваться. Их нужно в это вовлечь.

И когда потом встречаешься с ними еще раз через полгода, через год, то они иногда рассказывают что-то интересное, что узнали.

Помню, в одной из ростовских школ прадедом одного мальчишки оказался Андрей Митрофанович Кижеватов ― один из героев Брестской крепости. Мальчик принес прямо на урок старинное удостоверение прадеда. Вот живая история. Когда такое рассказываешь ― история оживает.

Именно в том, чтобы история ожила, и состоит наша задача.

Если удается показать связь города, связь непосредственно того места, где живешь, с поэзией, с музыкой ― урок превращается из чего-то рядового, обычного ― во что-то запоминающееся. Здорово, когда дети вспоминают об этом через год. Есть классы, с которыми мы встречались несколько раз.

Но это не всё. Нужно работать не только с детьми, но и с педагогами. У нас есть педагогический колледж, с которым мы тоже работаем. Колледж участвовал в акции «Дети России ― детям Донбасса»: они отправляли свою гуманитарную помощь. Студенты колледжа регулярно участвуют в наших мероприятиях. Чтобы поэзия захватывала их сильнее, мы записываем ролики к памятным датам, где разные люди читают стихи.

Мы и сами читаем стихи. В итоге получается ролик, который распространяется в школе, в вузе, просто в соцсетях. Это то, что человеку может запомниться. И не просто себе запомнится, но и другим будет что показать. Таких роликов мы уже сделали немало.

Но есть новая ситуация со специальной военной операцией. Можно отметить парадоксальную вещь: в школах патриотическое воспитание на этой специальной военной операции застопорилось. Застопорилось оно очень серьезно и главным образом потому, что школа ни в коем случае не хочет сталкиваться с какими-либо негативными последствиями своего патриотического воспитания. Получается сплошное «как бы чего не вышло». Как бы так работать, чтобы в случае негативных результатов никто не мог обвинить, что эта работа была проведена неправильно…

Из общения со знакомыми педагогами известно, что школьники задают вопросы про спецоперацию на Украине, но учителя говорят: «Мы не можем отвечать на эти вопросы, мы этого делать не должны, это опасно».

Значит, и эту часть тоже, очевидно, придется делать гражданскому обществу. К сожалению, получается, что только гражданское общество по факту может взять на себя ответственность за что-нибудь, просто потому, что нам, наверное, это гораздо нужнее, чем чиновникам.

Выставка рисунков детей Донбасса состоится у нас в ближайшее время в Ростове-на-Дону. Есть в нашем городе интерактивный музей, но выставка там будет живая. И я думаю, что это будет хорошим примером для других регионов. Можно будет на этом примере вовлечь разные структуры, которые готовы для детей показать что-то очень-очень живое ― живую историю.