После митинга в Москве 5 ноября, специально для людей, которые приехали на мероприятие из дальних регионов, в театре «На досках» устроили показ нового спектакля «Зёрна». Театральный зал не мог за один раз вместить всех зрителей, поэтому в этот вечер спектакль показывали два раза. Мы с товарищем попали на первый показ, и когда после спектакля мы уже стояли на улице, с нами произошел незначительный, но интересный случай.

Первая партия зрителей только что вышла из дверей театра на улицу, а вторая партия еще не зашла в здание, поэтому в маленьком переулке образовалась толпа из нескольких сотен людей, которые оживленно говорили друг с другом. Мимо нас с товарищем проходила прилично одетая женщина пенсионного возраста, перед которой на поводке бежала маленькая собачка какой-то комнатной породы. Показывая на толпу перед театром, женщина спросила нас: «Что это тут такое происходит? Опять с банком какие-то проблемы?» Нас позабавил ее неожиданный вопрос, и мы объяснили «даме с собачкой», что все эти люди собрались, чтобы посмотреть очень важный и интересный спектакль. Выслушав наш ответ, женщина пошла дальше выгуливать перед сном себя и собачку, а я обсудил этот случай с товарищем. Мне показалось, что этот незначительный уличный разговор отражает какое-то большое и важное явление из повседневной жизни.

Мы с товарищами специально приехали за тысячу километров в Москву по поводу, очень важному для всей страны, перед этим усиленно собирали подписи против разрушительной пенсионной реформы, а сейчас посмотрели спектакль о преодолении поражения, которым отравлено наше общество. На фоне всего этого вопрос женщины про банк показался мне странным, неуместным и неожиданным. Но он был вполне естественным для нашей собеседницы, которая, вероятно, считает, что большая группа оживленно разговаривающих людей может собраться в Москве только по поводу общих финансовых проблем, а не по какой-то другой причине. Как будто только потеря денежного благополучия может разбудить и сплотить людей.

Этот образ людей, сладко дремлющих в своей обывательской жизни и усиленно не желающих смотреть на грозные тучи, которые собираются над их головами, я увидел еще перед митингом. И это зрелище было одновременно и привычно, и неожиданно.

Неожиданным был диссонанс между моим внутренним настроением и окружающей меня городской средой. Когда утром мы с товарищами приехали в Москву, у нас оставалось несколько свободных часов, которые мы решили потратить на знакомство со столицей, и поэтому пошли пешком до места митинга. Во время этой небольшой «туристической экскурсии» у меня постепенно нарастало странное ощущение неадекватности окружающей жизни. Я видел гуляющих по городу праздных москвичей и удивлялся — неужели эти люди могут прийти на наш митинг? Ни на лицах людей, ни в окружающей обстановке не отражалось ни малейшей тревоги от общей для всех угрозы, которая и привела в Москву нас с товарищами. И самое главное, я вдруг заметил, что это ощущение ложной безмятежности начинает незаметно просачиваться внутрь меня. Чтобы выгнать из себя это состояние, отгородиться от мира, «который до отвращения мил», я начал петь революционную песню.

Абсолютно неосознанно я почему-то выбрал для этого «Рабочую Марсельезу», которая начинается словами: «Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног!». Уже позже, во время обсуждения с товарищем спектакля «Зёрна» я понял, что эта песня спелась не случайно. На мой взгляд, слова песни отражают одну из мыслей, которая была в спектакле — путь к победе идет через отречение от старого мира, который отравлен поражением. Нужно скинуть с себя этот старый мир, который мешает тебе победить и прорваться к новой жизни.

В спектакле есть эпизод, когда главный герой — военный летчик Экзюпери — встает перед выбором. Его экипажу приказано выполнить смертельно опасное, но бесполезное задание штаба. Он знает, что обязательно погибнет, и боится бессмысленной смерти. Чтобы заглушить этот страх, Экзюпери смотрит в будущее и начинает там искать оправдание своей возможной гибели. Он спрашивает себя: ради чего мне нужно умирать?

Когда герой описывает те образы и цели, которые должны наполнить смыслом его гибель и помогут отодвинуть страх смерти, рядом с Экзюпери раздается кудахтанье курицы. Это кудахтанье и является настоящим смыслом слов, которые вылетают из его рта. Потому что все, как ему кажется, возвышенные речи, на деле оказываются чем-то постыдным, жалким и смешным, кудахтаньем. Он страшится будущего, которое, как ему кажется, несет только конец, только смерть, и поэтому боится окончательно «отречься от старого мира», потерпевшего крах, боится «отряхнуть его прах» с себя. А раз так, то все его возвышенные речи становятся кудахтаньем. Он не хочет признавать, что вместе с настоящим, которое раздавлено фашистами, умерло и будущее, связанное с этим настоящим. Поэтому герой цепляется за мертвое будущее вместо того, чтобы окончательно порвать со «старым миром» и взять в руки нити другого будущего, неизвестного, но дающего шанс на победу и новую жизнь.

Это кудахтанье напоминает мне поведение нашей элиты, которая страстно хотела ввести Россию в западный мир, но оказалась «у разбитого корыта». Запад наплевал на мечты, ради которых крушили Советский Союз, и теперь элита, а вместе с ней и вся страна, в результате холодной войны погрузилась в состояние тотального поражения. Наши элитарии не хотят признавать этого разочарования и изо всех сил цепляются за давно мертвую, но такую желанную мечту — слияние с Европой. Запад открыто плюет им в лицо, унижает нашу страну, но первые лица государства продолжают кудахтать: «Вы наши партнеры, вы наши партнеры!»

В спектакле Экзюпери встает на путь победы, когда прекращает кудахтать, торговаться со смертью и твердо принимает свое будущее. Он ощущает готовность принести себя в жертву без всяких условий и гарантий. Этим решением и последующими действиями он вместе со своими боевыми товарищами побеждает в себе смерть. И для Франции, которую они любят больше себя, появляется шанс на будущую победу.

Спектакль недаром назван «Зёрна». Образ зерна, прорастающего победой и новой жизнью, — главный образ спектакля. И, конечно, эти зёрна являются символами людей. Меня, вас, всех людей вокруг. Но прорастание не происходит само по себе. Не каждому зерну обязательно суждено родить новую жизнь. Человек-зерно может при жизни уснуть, а потом тихо умереть и сгнить, не родив из себя ничего. А может проснуться и стать ростком новой жизни. Но для этого нужно отряхнуть с себя прах настоящего, которое, так уж получилось, мертво и лишено будущего. Настоящему вокруг нас не нужны прорастающие зёрна, а нужны спящие люди, убаюканные сиюминутным, тающим на глазах, но таким желанным благополучием, окружающей «мирной» жизнью.

Поэтому не нужно тратить себя на жалкие попытки устроиться в настоящем и отыскать в нем свое место. Не нужно кудахтать и строить планы на будущее, которого не будет. Отрекитесь от окружающего вас старого мира не взамен каких-то гарантий, а просто потому, что по-другому нельзя. Просто потому, что без вашей жертвы зерно, которое вы несете в себе, не прорастет победой и новой жизнью.

Для вас и для мира.