По сути, призыв Самуила к сынам Израилевым сводился к тому, чтобы эти сыны не отпадали от Господа в очередной раз, притом что отпадений было уже слишком много для того, чтобы считать их эксцессами. Скорее, при такой тяге к отпадениям приходится расценивать как эксцессы случаи верности Господу. И тем не менее на какое-то время призыв Самуила оказался для сынов Израилевых, так сказать, руководством к действию. И в этот период Саул правил разумно, обеспечивая мир в пределах единого Израильского царства и охрану этого царства от посягательств врагов.

Защиту царства от посягательств врагов Первая Книга Царств связывает, в частности, с успехом некоего Ионафана. Кто такой этот Ионафан, которого Саул разместил вместе с его тысячей воинов не где-нибудь, а все в той же Гиве Вениаминовой, жители которой расправились с наложницей левита, породив этим последствия, губительные для колена Вениаминова?

В Первой Книге Царств говорится:

«Год был по воцарении Саула, и другой год царствовал он над Израилем, как выбрал Саул себе три тысячи из Израильтян:

Две тысячи были с Саулом в Михмасе и на горе Вефильской, тысяча же была с Ионафаном в Гиве Вениаминовой; а прочий народ отпустил он по домам своим».

Так кто же такой этот Ионафан, который, как и Саул, принадлежит к колену Вениаминову и связан, как мы убедились, с Гивой Вениаминовой? Ионафан — это любимый сын Саула, сражавшийся, как и его отец, с филистимлянами и отличавшийся особой силой и ловкостью.

Ионафан, как и Саул, принадлежит к колену Вениаминову, в котором все мужчины особо искусны в стрельбе из лука и метании камней из пращи. Но Ионафан отличается особой искусностью в этих военных упражнениях, а также особой силой и храбростью. Поняв, что израильтяне уже смирились с победой филистимлян над ними, что они не готовы сражаться, а напротив, готовы покинуть Землю обетованную, дабы не пасть жертвами филистимлян, Ионафан вдвоем со своим оруженосцем нападает на лагерь филистимлян в городе Михмасе, к северо-востоку от Иерусалима, являвшемся уделом всё того же колена Вениаминова. Полагаясь только на помощь божью, Ионафан нападает на неприятеля, и неприятель в ужасе бежит. На помощь Ионафану приходит Саул со своим войском. И дерзкая затея Ионафана превращается в сокрушительную победу израильтян над филистимлянами. При этом Ионафан нечаянно нарушает запрет, наложенный Саулом на весь народ и всё войско. Саул запретил народу и войску есть что-то до победы над филистимлянами. Но Ионафан, не зная об этом, съел немного дикого меда в лесу. За это он должен был быть казнен Саулом, но народ заступился за Ионафана перед царем. И спас Ионафана от казни.

Еврейские предания говорят о том, что Ионафан был очень близок к Давиду, будущему второму царю объединенного Израильского царства. В Первой Книге Царств говорится по этому поводу: «Ионафан же заключил с Давидом союз, ибо полюбил его, как свою душу».

Когда Саул начал преследовать Давида, Ионафан всячески пытался спасти своего друга от отцовских преследований. Ионафан погиб в битве с филистимлянами вместе со своим отцом и со своими братьями.

Но не будем забегать вперед и рассмотрим последствия первой дерзкой победы Ионафана. После того как Ионафан разбил охранный отряд филистимлян, конфликт между филистимлянами и евреями начал стремительно обостряться. В Первой Книге Царств говорится: «И разбил Ионафан охранный отряд Филистимский, который был в Гиве; и услышали об этом Филистимляне, а Саул протрубил трубою по всей стране, возглашая: да услышат Евреи! Когда весь Израиль услышал, что разбил Саул охранный отряд Филистимский и что Израиль сделался ненавистным для Филистимлян, то народ собрался к Саулу в Галгал».

Галгал, фигурирующий в Первой Книге Царств, — это священное место, в котором израильтяне, перейдя Иордан вместе с Иисусом Навином, совершили обряд обрезания, впервые после вступления в Землю обетованную отпраздновали Пасху и воздвигли в честь своего возвращения на Родину памятник из двенадцати камней. В Галгале первоначально находилась Скиния с Ковчегом Завета, в Галгале Самуил помазал на царство Саула. Одним словом, это было особо священное место для народа Израилева.

Расположившись в Галгале, Саул ждал прихода Самуила, который, придя, должен был получить благословение Господа на битву с филистимлянами. Саул ждал прихода Самуила, но не дождался.

В Первой Книге Царств говорится о том, что Саул, находясь в Галгале, напряженно ждал Самуила, и что «весь народ, бывший с ним, находился в страхе.

И ждал он семь дней, до срока, назначенного Самуилом, а Самуил не приходил в Галгал; и стал народ разбегаться от него.

И сказал Саул: приведите ко мне, что назначено для жертвы всесожжения и для жертв мирных. И вознес всесожжение.

Но едва кончил возношение всесожжения, вот, приходит Самуил; и вышел Саул к нему навстречу, чтобы приветствовать его.

Но Самуил сказал: что ты сделал? Саул отвечал: я видел, что народ разбегается от меня, а ты не приходил к назначенному времени; Филистимляне же собрались в Михмасе;

тогда подумал я: «теперь придут на меня Филистимляне в Галгал, а я еще не вопросил Господа», и потому решился принести всесожжение.

И сказал Самуил Саулу: худо поступил ты, что не исполнил повеления Господа, Бога твоего, которое дано было тебе, ибо ныне упрочил бы Господь царствование твое над Израилем навсегда;

но теперь не устоять царствованию твоему; Господь найдет Себе мужа по сердцу Своему, и повелит ему Господь быть вождем народа Своего, так как ты не исполнил того, что было повелено тебе Господом.

И встал Самуил и пошел из Галгала в Гиву Вениаминову; а Саул пересчитал людей, бывших с ним, до шестисот человек.

Саул с сыном своим Ионафаном и людьми, находившимися при них, засели в Гиве Вениаминовой [и плакали__]; Филистимляне же стояли станом в Михмасе».

В приведенном мною тексте из Первой Книги Царств сказано о том, что Саул, совершив жертвенное всесожжение, не дождавшись Самуила, отпал от Господа. И что он за это будет страшно наказан. За что же он будет страшно наказан? Ведь он хотел всего лишь «вопросить Господа» до прихода филистимлян. Он не стал сооружать золотого тельца и приносить ему жертвоприношения. Самуил, как следует из приведенного текста, несколько припозднился. Так велик ли грех Саула и сопоставим ли он с грехами отпадавших от Господа, поклонявшихся золотому тельцу и пр.?

В Первой Книге Царств прямо говорится о страшной каре Господа, которая грядет в связи с тем, что Саул совершил нечто недопустимое. Но что же он совершил? По сути, он нарушил субординацию, взяв на себя жреческие функции Самуила.

Про нечто отдаленно сходное будет позже сказано в Евангелии от Матфея: «Кесарево Кесарю, а Божие Богу». Буквально это было сказано Иисусом в связи с вопросом, нужно ли платить налоги Цезарю. Иисус, сказав это, избежал ловушки, в которую его пытались загнать фарисеи. Но если от этой буквальности перейти к общему смыслу сказанного Иисусом, то речь идет о распределении функций между светской и жреческой властью. Саул — это светская, царская власть. Такая власть не имеет права посягать на прерогативы жреческой власти так же, как жреческая власть не должна посягать на прерогативы власти светской.

При этом если при явлении Христа светская римская власть была намного сильнее жреческой, то при Сауле и Самуиле жреческая власть была сильнее царской. Самуил был недоволен тем, что народ Израиля домогался помазания царя и установления царской власти вместо власти Судей, то есть власти, по сути, жреческой. И Господь был этим недоволен. При этом Господь велел Самуилу уступить воле неразумного народа и помазать Саула на царство. Но как только помазанный царь превышает свои полномочия и берет на себя жреческие функции, Господь констатирует очередное отпадение и через Самуила предвещает гибель царя, который вышел за рамки своих полномочий, притом что и эти-то рамки были установлены с большим недовольством.

Итак, Самуил уходит во всё ту же, знакомую нам по прегрешению сынов Вениаминовых, Гиву, именуемую Гивой Вениаминовой. Туда же уходит и Саул, готовящийся к битве с филистимлянами.

Далее Первая Книга Царств повествует о том, что филистимляне очень сильно поработили израильтян, запретив им иметь кузнецов («кузнецов не было во всей земле Израильской, ибо Филистимляне опасались, чтобы Евреи не сделали меча или копья»).

Установив этот унизительный порядок, филистимляне превратили израильтян в народ второго сорта: «И должны были ходить все Израильтяне к Филистимлянам оттачивать свои сошники, и свои заступы, и свои топоры, и свои кирки, когда сделается щербина на острие у сошников, и у заступов, и у вил, и у топоров, или нужно рожон поправить (рожон — это палка с металлическим наконечником, которой пахарь погонял волов — С.К.). Поэтому во время войны [Михмасской__] не было ни меча, ни копья у всего народа, бывшего с Саулом и Ионафаном, а только нашлись они у Саула и Ионафана, сына его».

Тут-то Ионафан и совершил свой подвиг, напав на филистимлян вдвоем с оруженосцем. А Саул, откликнувшись на этот подвиг, поддержал Ионафана. В итоге евреи победили, но нарушили запрет Саула не вкушать до вечера пищи. Первая Книга Царств называет этот запрет «безрассудным». Саул хотел покарать Ионафана, народ заступился за Ионафана. В итоге отношения между Саулом и народом укрепились. Саул использовал это для разгрома врагов Израиля. Саул при помощи Самуила отчасти вернул себе расположение Господа. И это помогло Саулу истребить многих врагов своего народа. Но Саул был своеволен и не выполнял в точности распоряжений Господа. Кого-то из тех, кого Саул должен был по воле Господа истребить, Саул не истребил. Такое своеволие Саула оскорбило Господа, который поведал о своем крайнем недовольстве всё тому же Самуилу.

«И было слово Господа к Самуилу такое: жалею, что поставил Я Саула царем, ибо он отвратился от Меня и слова Моего не исполнил. И опечалился Самуил и взывал к Господу целую ночь».

В итоге Самуил сообщает Саулу о гневе Господа. Саул же умоляет Самуила о том, чтобы тот испросил прощения у Господа. В итоге достигается некий компромисс между Саулом и Самуилом. Саул запоздало исполняет веления Господа, которые ранее нарушал. Но окончательного примирения Саула с Господом не происходит. Да и с Самуилом у Саула не складывается прежних отношений глубокой взаимной поддержки. В Первой Книге Царств говорится:

«И отошел Самуил в Раму, а Саул пошел в дом свой, в Гиву Саулову. И более не видался Самуил с Саулом до дня смерти своей; но печалился Самуил о Сауле, потому что Господь раскаялся, что воцарил Саула над Израилем».

Обращаю внимание читателя на то, что Саул пошел в Гиву Саулову. Это — та же Гива Вениаминова. Про Гиву Саулову прямо сказано, что она есть город в уделе сынов Вениаминовых, расположенный севернее Иерусалима.

Итак, Саул не просто первый царь объединенного Израильского царства, принадлежащий к колену Вениаминову. Саул родом прямо-таки из Гивы Вениаминовой, из самого центра того греха колена Вениаминова, за которое это колено получило страшное наказание. Обратив на это внимание читателя, я теперь могу перейти к рассмотрению наиболее важного сюжета, касающегося Саула, этого первого израильского царя, представителя колена Вениаминова и уроженца Гивы Вениаминовой.

В трагедии Шиллера «Дон Карлос, инфант испанский» есть знакомый читателю диалог между королем Филиппом и Великим Инквизитором. Тот самый диалог, в котором Инквизитор настаивает на том, что тление предпочтительнее свободы. Когда король Филипп начинает артачиться и ставить Инквизитора на место («уйми язык, ты слишком дерзок, поп» и так далее), Инквизитор отвечает королю:

Тень Самуила
Зачем призвали вы? Я двух монархов
Возвел на трон испанский. Я считал
Незыблемым воздвигнутое мною.
Но плод моих трудов погублен вами.
Вы расшатали зданье, дон Филипп!
Скажите же, зачем сюда я призван?
И что мне делать здесь? Я не хотел бы
Сюда являться вновь.

Ну и далее следуют слова о том, что «во имя справедливости извечной Сын божий был распят» и что наследие Филиппа надо вручить, по мнению Инквизитора, «тленью, Но не свободе!».

Я бы, конечно, мог, как это делают обычно, ограничиться сообщением читателю краткой информации о том, почему Саулу явилась тень Самуила.

И я бы так и поступил, если бы, во-первых, Саул не был так тесно связан с Гивой Вениаминовой, коленом Вениаминовым и так далее.

И если бы, во-вторых, не существовало далекоидущей параллели между тем, как именно была вызвана по приказу Саула тень пророка Самуила, и тем, что я обещал читателю доразобрать в связи с древнеримским произведением Лукана «Фарсалия, или Поэма о гражданской войне».

В этом произведении, к которому я вновь возвращаюсь, запоздало искупая свою вину перед читателем за то, что порой бросаю одну тему и начинаю новую (без такого блуждания в лабиринте, как я уже объяснял, поиск осуществляться не может), некая Эрихто, по поручению Помпея, тоже вызывает некую тень. И хотя это не тень Самуила, а совсем другая тень, но принцип вызывания один и тот же. А дальше этот принцип задействован Гёте в «Фаусте»... И пошло-поехало.

Напоминаю читателю, что у Лукана вызовом с того света занимались фессалийские колдуньи, они же — гемониды. Что Лукан сравнивает могущество этих гемонид с могуществом Медеи, именуя ее колхидской гостьей; что у Лукана гемониды могут преодолевать волю богов; что гемониды, как считает Лукан, более могущественны, чем жрецы персидского Вавилона и египетского Мемфиса; что они опутаны нитью, которую ткут мойры; что по их воле замолкают олимпийские боги, возникают наводнения и таяния снегов; что гемониды могут даже менять земную ось и лунное притяжение; что все враждебные человеку твари дрожат перед гемонидами и подчиняются их воле; что гемониды, колдуя, используют отрубленные головы; что к их магии причастна некая Эрихто; что по их воле трупы бегут из могилы; что гемониды страшно истязают тела умерших; что их колдовство требует кровавых жертвоприношений; что оно способно умертвлять живых и так далее.

Вот с какими силами в лукановской «Фарсалии» связывается Помпей, желая знать, чем кончится его схватка с Цезарем. Вопрошая об этом, Помпей говорит:

Ты, о краса гемонид! Ты, кто можешь судьбы народам
Выяснить, иль изменить грядущих событий движенье, —
Я умоляю тебя, раскрой, окончанье какое
Рок уготовил войне. Ведь я далеко не последний
Муж среди римской толпы; Великого сын благородный —
Буду наследником я иль власти над миром, иль смерти.
Мне неизвестность страшна, но опасность верную смело
Встретить готова душа. Отними же у случая право
Бить нас ударом слепым и нежданным. Богов ты подвергни
Пытке иль их пощади, но правды от манов (духов предков — С.К.) добейся,
Дверь отвори в элисийский чертог и даже у Смерти
Вырви признанье о том, кто из нас ее жертвою будет.
Это не низкий труд; тебе и самой подобает
Выведать, как упадет судьбин замечательный жребий.

Фессалийская колдунья сообщает, что для исполнения этой просьбы надо заполучить недавно убитого мертвеца и истязать его. Далее описываются истязания.

Вот, наконец, она выбрала труп, ему горло проткнула
И, привязав ко крюку веревку с мертвою петлей,
Жалкое тело бойца по скалам и острым каменьям
Тащит: в пещере пустой, отведенной для мрачных обрядов,
Под неприступной скалой мертвеца положила Эрихто.

Далее Эрихто просит о помощи самые зловещие силы, включая «хаос, готовый всегда миры поглощать, не считая». Эрихто называет Персефону третьим воплощением Гекаты. Она призывает на помощь Мойр и перевозчика Харона. Она смачно описывает свои мрачные жертвоприношения. Эрихто требует, чтобы потусторонние силы раскрыли судьбу сыну вождя (имеется в виду Секст Помпей, названный недостойным сыном великого Помпея — именно этому Сексту у Лукана уготована роль вопрошателя фессалийских колдуний).

Описывается, как Эрихто «труп неподвижный сечет, живою змеею бичует», как она грозит открыть тайны преисподней, если ее воля не будет исполнена. Эрихто обращается к самым зловещим силам мрака, требуя оживления мертвеца. И ей удается добиться искомого результата. Мертвец как бы воскресает.

Тотчас согрелась кровь, омыла черные раны,
Мертвую плоть оживив, по жилам везде заструилась.
Легкие током ее в груди охладелой трепещут;
Новая жизнь проскользнула тайком в онемевшие недра,
Смерть вызывая на бой. И вот задвигались члены,
Мышцы опять напряглись; но труп не мало-помалу,
Не постепенно встает: земля его вдруг оттолкнула,
Сразу он на ноги встал. Широко зевнул, и раскрылись
Тотчас глаза у него. На живого еще не похож он,
Вид полумертвый храня: отверделость и бледность остались.
Он поражен возвращением в мир. Но скованы губы,
Звуков в них нет никаких: нет голоса — лишь для ответа
Будет язык ему дан. «Скажи, — говорит фессалийка, —
То, чего жду от тебя, — и большую получишь награду;
Правду ответишь — тебя навеки от чар гемонийских
Освобожу я за то: на такой костер твое тело
С пеньем стигийским сложу, на таких дровах уничтожу,
Что не смутят твою тень никакие заклятия магов.
Стоит за это ожить! Ни заговор тайный, ни травы
Уж не посмеют отнять покоя безмерного Леты,
Если дарую я смерть. Треножники, вышних пророки,
Темные судьбы рекут, но уверенность тот получает,
Кто обратился к теням за истиной, слушает смело
Смерти суровую речь. Не щади, умоляю: скажи мне,
Что совершится и где, да услышу вещания рока!»
Молвив заклятье затем, дала понять она тени,
Что ей желательно знать. Ей труп со слезами ответил:
«Не разглядел я еще, что прядут угрюмые Парки
В час, когда ты призвала меня с берегов молчаливых;
Все же, от сонма теней удалось под землею узнать мне»...

Далее труп повествует «роковой семье Помпея» о ее участи, Эрихто выполняет свое обещание и надлежащим образом сжигает труп. После чего она вместе с Секстом Помпеем возвращается в лагерь, но, опасаясь рассвета и того, что ее могут увидеть, «день задержала она и мраку велела продлиться».

Разобравшись с тем, как Лукан описывает некромантию, осуществленную Эрихто по просьбе Секста Помпея, мы можем вернуться к царю Саулу и осуществляемой им некромантии.

Саул, как мы уже знаем, нерадиво отнесясь к повелениям Господа, разгневал Господа своей небрежностью. В результате чего Господь повелевает Самуилу помазать на царство другого — будущего царя Давида, вифлеемлянина из колена Иуды. Вот что говорится об этом в Первой Книге Царств:

«И сказал Господь Самуилу: доколе будешь ты печалиться о Сауле, которого Я отверг, чтоб он не был царем над Израилем? Наполни рог твой елеем и пойди; Я пошлю тебя к Иессею Вифлеемлянину, ибо между сыновьями его Я усмотрел Себе царя».

Самуил исполняет волю Господа и осуществляет помазание.

«И взял Самуил рог с елеем и помазал его среди братьев его, и почивал Дух Господень на Давиде с того дня и после; Самуил же встал и отошел в Раму. А от Саула отступил Дух Господень, и возмущал его злой дух от Господа».

Далее в Первой Книге Царств подробно описывается, как Давид играл на гуслях, отгоняя злой дух от Саула: «И когда Дух от Бога бывал на Сауле, то Давид, взяв гусли, играл, — и отраднее и лучше становилось Саулу, и злой дух отступал от него».

После этого описывается сражение Давида с Голиафом. Давид побеждает Голиафа, приносит голову Голиафа Саулу... Подвиг Давида рождает дружбу Давида с сыном Саула Ионафаном. Но израильтяне начинают слишком сильно восхвалять Давида. Саулу это восхваление не нравится. И он начинает преследовать Давида. Давид раз за разом уклоняется от преследования. Саул пытается женить Давида на одной из своих дочерей. В итоге Саул выдает за Давида свою дочь Мелхолу. Тем самым позиции Давида еще больше укрепляются. А вместе с этим укрепляется и неприязнь Саула к Давиду.

Саул поручает своему сыну Ионафану умертвить Давида. Ионафан отказывается. Давид снова побеждает в войне с филистимлянами. Саул еще больше ненавидит Давида. Он хочет его убить своим копьем. Давид убегает из дома Саула с помощью своей жены, дочери Саула Мелхолы. Мелхола, желая обмануть отца, говорит, что Давид болен и лежит в кровати. Но на самом деле она кладет в кровать статую. Давид же бежит к Самуилу в Раму. Саул посылает туда своих слуг, но слуг встречает сонм пророков, возглавляемый Самуилом, и дух Божий исходит на слуг, и слуги начинают пророчествовать. Саул посылает новых слуг, но происходит то же самое. Наконец, Саул сам идет в Раму, но и с ним происходит то же, что и с его слугами. Давид заключает союз с сыном Саула Ионафаном, который обязуется спасать Давида от Саула. В Первой Книге Царств по этому поводу говорится: «Так заключил Ионафан завет с домом Давида и сказал: да взыщет Господь с врагов Давида!»

Ионафан спасает Давида от Саула. Он, меняя облик, прячется от Саула в чужих землях. Потом возвращается на родину. Саул гневается всё больше. Особый гнев Саула вызывает то, что на стороне Давида священники. Саул поручает Доику Идумеянину истребить священников. Доик исполняет это поручение. Истребленными оказываются все священники, кроме Авиафара, который рассказывает Давиду о злодействе Доика, осуществленном по воле Саула.

Тут на евреев опять нападают филистимляне. Господь поручает Давиду сражаться с ними. Давид наносит филистимлянам поражение. Саул пытается воспользоваться своим знанием о местонахождении Давида для уничтожения Давида. Давид бежит в пустыню. Вновь Ионафан помогает Давиду и укрепляет свой завет с ним перед лицом Господа. Саул преследует Давида, но его отвлекает от преследования новое нападение филистимлян, которое Саул должен отражать.

В какой-то момент Господь отдает Саула в руки Давида, но Давид отказывается убить Саула. Он незаметно для Саула отрезает край одежды Саула. Когда после этого Саул встречается с Давидом, Давид говорит:

«Вот сегодня видят глаза твои, что Господь предавал тебя ныне в руки мои в пещере; и мне говорили, чтоб убить тебя; но я пощадил тебя и сказал: «не подниму руки моей на господина моего, ибо он помазанник Господа».

Отец мой! посмотри на край одежды твоей в руке моей; я отрезал край одежды твоей, а тебя не убил: узнай и убедись, что нет в руке моей зла, ни коварства, и я не согрешил против тебя; а ты ищешь души моей, чтоб отнять ее».

Растроганный Саул отказывается от преследования Давида, но требует, чтобы Давид поклялся в том, что не уничтожит потомство Саула («не искоренишь потомства моего после меня и не уничтожишь имени моего в доме отца моего»).

Давид приносит требуемую клятву. Далее повествуется о карах Господних, насылаемых на тех, кто оскорбляет Давида, о новых женах Давида, о новых конфликтах между Давидом и Саулом и особо благородном поведении Давида в этих конфликтах, о раскаянии Саула, восхищенного благородством Давида. О том, что Давид из благоразумия все-таки бежит из царства Саула. О том, как Давид добился доверия филистимлян. Сообщается также о том, что умер Самуил:

«И умер Самуил, и оплакивали его все Израильтяне и погребли его в Раме, в городе его. Саул же изгнал волшебников и гадателей из страны».

Изгнать-то он их изгнал... Но вскоре Саулу потребовалась помощь самой могучей из этих волшебниц. То, зачем Саулу потребовалась эта помощь, и то, каким образом она была оказана, позволяет нам обнаружить (внимание!) фактически полное совпадение лукановской истории с фессалийскими колдуньями гемонидами, которую мы только что обсудили, и истории с другой, столь же могучей колдуньей, притом что вошедший в контакт с этой колдуньей Саул требует от колдуньи того же, чего требовал Секст Помпей от Эрихто. Совпадение, повторяю, фактически полное. И убедиться в этом нетрудно.

(Продолжение следует.)