— Саша, расскажи, пожалуйста, как ты пришел в ополчение и как попал в отряд «Суть времени».

— Когда я попал в отряд СВ, мне было 19 лет. Это было 10 октября 2014 года. Я вступил в ополчение, в бригаду «Восток», и первым делом меня направили в учебную роту. Первую неделю с нами занимались инструкторы непосредственно на базе бригады в Донецке, а потом мы поехали в Ясиноватую. В одном здании с учебной ротой располагался тогда и отряд «Сути времени». До этого момента я ничего не знал ни о «Сути времени», ни об этом отряде.

На призыв добровольцев для захода в аэропорт откликнулся я и еще двое парней, вместе с которыми мы проходили учебу. Так я попал в отряд «Сути времени».

Отряд мне понравился сразу. Он был хорошо экипирован, бойцы были хорошо подготовлены. К подготовке в отряде относились серьезно, хорошо помню, как нас подтягивал по тактике, по знанию и умению обращаться с оружием товарищ Марс. Я до сих пор считаю отряд СВ образцом для подражания другим подразделениям.

Я слышал, что в некоторых подразделениях давали не больше двух недель на подготовку и кидали в бой, доучивались уже на месте. В нашем же отряде ни времени, ни сил для тренировок не жалели. Я много чему научился у Марса и Мангуста.

— Что можешь сказать о людях, с которым служил?

— В отряде были хорошие командиры. Я с большой благодарностью вспоминаю Пятницу, отличный командир и замечательный человек. Он, скажем так, чувствовал каждого бойца действительно как своего близкого, как какого-то родного. Он понимал людей. Командиром он был просто от Бога. Всегда мог трезво оценить ситуацию, мог найти общий язык с каждым. Он был веселым, жизнерадостным. Пятница для меня останется образцом для подражания на всю жизнь.

— Что с тобой случилось в аэропорту?

— Закончил я воевать 4 января 2015 года, меня тогда ранило в аэропорту 82-мм миной. Мы с Гудвиным вышли на позиции, на смену. Был обстрел — неплотный, одиночными. Мы вышли, двигались к позиции «Уши». Нормальный человек при обстреле никуда не пойдет. Но на передовой ты постоянно находишься под бомбежками. А когда в тебя стреляют 24 часа в сутки 7 дней в неделю, ты к этому всему привыкаешь. Инстинкт самосохранения работает 2–3 дня. Ты пригибаешься от пуль, от мин, ложишься на землю. А потом привыкаешь, у тебя в каком-то смысле отключается базовый инстинкт самосохранения.

— Расскажи о каком-нибудь запомнившемся тебе моменте.

— Трудно было, но были и веселые моменты. Об одном из них я никогда не забуду. У нас было радио на батарейках, электричества же не было, одна рация настроена на вражескую волну, то есть мы слышали переговоры правосеков. И частенько в эфире появлялся корректировщик, он наводил на позиции, где мы находились, мы слышали, как он корректирует на нас. То есть снаряды приземляются, и мы слышим, как он корректирует. Он говорит: «20 метров левее» — приземляется ближе к нам. Он говорит: «Еще 10 метров левее» — еще ближе к нам...

Когда летят снаряды, чтоб вы понимали, ты себя чувствуешь как бы пауком. Вот когда паука ногой давишь — он же ничего не может сделать против твоей ноги. Так и ты в тот момент себя так чувствуешь, каким бы ты сильным, смелым ни был, будь ты хоть шкаф под два метра ростом. Когда снаряд летит, ему всё равно, кто ты. Тебе остается только вжиматься в землю и молиться, чтоб он пролетел мимо, не попал.

Так вот, у нас была рация, и укры били всё ближе, ближе к нам. Мы слышим, как укры наводят, и потом мины приземляются всё ближе и ближе. А по радио в это время заиграла песня из фильма «Титаник»... У нас там был товарищ Тур, он и говорит: «Пацаны, идем ко дну!» Этот момент очень ярко запомнился. Бомбежка, мы на волосок от смерти, по радио играет песня из «Титаника», и всем дико смешно.