12 марта, несмотря на протест, осуждение политиками и общественными деятелями, выставка «Мир тела» все-таки открылась на ВДНХ. Экспонаты выставки представляют собой специальным образом забальзамированные тела, у которых удалена кожа. Этим телам приданы позы людей, занимающихся каким-то видом деятельности, — например, выполняющих акробатические трюки.

По заявлению устроителей, они стремятся к тому, чтоб люди осознали, как здоровый образ жизни важен для нормального функционирования организма.

Мы продолжаем собирать отзывы психологов, педагогов, врачей, деятелей искусства об идее ее проведения. Наш сегодняшний собеседник — театральный режиссер, педагог и общественный деятель Игорь Корсаков.

ИА Красная Весна: Игорь Александрович, как Вы считаете, можно ли назвать произведениями искусства то, что делает мистер Хагенс с трупами?

— Это чистой воды постмодерн, когда понятие искусства определяется вольно. Используется как основной постулат, что судить автора можно по закону, им самим над собою установленному. Это открывает двери в трактование любого действия как акта искусства. Как пример, можно вспомнить акционизм. Когда люди пытаются быть актерами в обстоятельствах обычной жизни. Их в этом случае воспринимают чаще всего как ненормальных. Что может последовать за этим подобным акционизмом?

В погоне за адреналином мы начинаем напоминать крысу со вживленным электродом в зону мозга, отвечающую за эмоции. Следующим шагом вполне может быть непосредственное воздействие на чувства людей, как, например, удар электрическим током. Подключаем в театре кресла зрителей к проводам и начинаем их бить током. Они в таком случае тоже получают шок-контент, минуя сам акт искусства. Дальше предела нет.

Читайте также: Какой псих придумал это? Патологоанатом оценила выставку «Мир тела» на ВДНХ

Такими выставками снимается первый запрет, назовем его этическим, или в историческом контексте, религиозным. Религиозный запрет в обычной жизни регулирует, ограничивает наше поведение, создает рамки, в которых мы существуем в обществе. На подобных мероприятиях этот запрет преодолевается. Когда запрет преодолен, дальше что? Новые барьеры, но уже на другом уровне разрушения личности. Пресловутые окна Овертона.

ИА Красная Весна: Вы пойдете сами на эту выставку? Можете порекомендовать ее друзьям?

— Я не могу придумать повода, почему бы я по своей воле захотел пойти туда. Если говорить о том, кому стоит сходить, так это медикам и полицейским. Там, видимо, соберутся люди, которые в ближайшем будущем, вероятно, будут представлять интерес для врачей и правоохранительных органов.

По сути эта выставка — предательство! Ничего, кроме злости к людям, которые это делают, я не могу испытывать. Называя подобное творчеством, создатели предают искусство. Заманить человека как бы на произведение искусства и воззвать к его животному — это где-то на грани каннибализма.

Если резюмировать, то мне очевидно, что человечество заигралось. Где исток и где пределы, границы? Нас как будто очевидным образом тестируют на разумность, испытывают терпение общества. Постоянно атакуется сакральное. Вспомните нападения на выставки икон, демонстрацию детских фотографий на грани порно (выставка «Джок Стерджес. Без смущения» — прим. ИА Красная Весна), теперь это. Что дальше? Следующим этапом может быть демонстрация живых людей в подобном виде?

Можно задать себе простой вопрос: хотели бы вы пойти на такую выставку, где были бы в таком виде представлены ваши близкие — родители, братья, сестры, дети?

ИА Красная Весна: Чего, на Ваш взгляд, стремятся достичь организаторы выставки?

— У каждого творческого акта должна быть цель. Те, кто рассматривает это мероприятие как некое творческое явление, обязаны спросить себя: какая цель у этой выставки? Это совершенно точно преодоление табу. Выставка снимает блок, а дальше выпускает человека в социум. Она не воспитывает, она освобождает от табу. А дальше декаданс. Кровь, как гранатовый сок. А дальше обесценивание человеческой жизни. Расчеловечивание. Распад личности. Первый шаг к войне.

Можем ли мы взять ребенка и разрешить ему присутствовать на хирургических операциях? Неподготовленные люди в таких обстоятельствах в обморок падают.

Каким-то отвлеченным взором можно было бы рассматривать этот метод, пластификация, которым создана эта выставка, как способ бальзамирования тел. Впрочем, не вижу никаких проблем в сегодняшних условиях изготовить полимерные имитации, которые вопросов, скорее всего, не вызвали бы. И интерес вызвали бы, скорее всего, только у специалистов.

Анатомический театр в медицинском институте встроен в систему образования. И этим он коренным образом отличается от данного действа. Тут же это выводится из анатомического театра и превращается в магазин, когда ты приходишь и можешь купить впечатления, довольно специфические.

Люди для таких впечатлений смотрят фильмы ужасов, лезут в горы, делают рискованные и опасные вещи. Многим требуется выброс адреналина.

Каков у этого мероприятия общий план? Нельзя человека просто бросить с парашютом и не подумать о том, как он приземлится. Я предполагаю, что устроителей выставки как раз этот момент совсем не заботит. Что будет с человеком после посещения выставки, их вряд ли волнует. Полагаю, для них важно только то, что они на этом заработают.

Я уверен, что вырванная из контекста подобная вещь не имеет права на существование. Для меня сама тема, что живого человека после смерти можно разделить на субстанции и предъявлять обществу — запредельна! Не допустима ни при каких обстоятельствах.

Ни я сам не хотел бы смотреть эту выставку, никого из знакомых и родственников я не хотел бы видеть в этом анатомическом театре, ни детям своим не разрешил бы туда пойти ни при каких обстоятельствах.