В этой статье мы рассмотрим внешнеполитическую стратегию США, которая называется «Стратегия глобальной хрупкости». Запущенная с помпой в прошлом году, она уже сильно повлияла на многие параметры внешней политики США, а значит и на страны, которые жестко ориентируются на США, например, на Украину.

В этой стратегии декларируется изменение подхода к решению проблем. США больше не должны бесконечно поддерживать проамериканские силы в «хрупких» странах. До какого-то момента эти силы поддерживают и обучают, а потом уходят из страны, оставляя рычаги влияния. При этом действующие власти должны подвинуться, освободив место выращенному, действующему полностью в интересах США, субъекту. Например, вывод войск из Афганистана, в рамках этого подхода, — это не такое уж и непредсказуемое событие. Согласно этой стратегии, с конца 2020 года на другие дела денег США больше не выделяют.

Рекомендации для получения грантов от американских НКО на политические исследования, проводимые в разных странах мира, теперь содержат списки требований, сверенные с требованиями, заданными стратегией глобальной хрупкости. Вдобавок основные структуры, проецирующие американские интересы на мир, такие как USAID (организация, признанная нежелательной в РФ), госдеп, минфин и минобороны США, теперь взаимодействуют в рамках этой стратегии.

В конце 2019 года в США приняли закон под названием Global Fragility Act of 2019 (GFA). Речь в нем идет о разработке новой внешнеполитической стратегии США. На разработку стратегии отводилось 270 дней, в сентябре 2020 года стратегия была представлена госсекретарем Майклом Помпео в Конгрессе США.

Многие лоббисты закона, а их, действительно, в структурах от госдепа до американских НКО было много, настойчиво продавливали разработку и внедрение стратегии глобальной хрупкости (Global Fragility Strategy, GFS).

Эти же лоббисты прогнозировали резкое усиление «глобальной хрупкости» на фоне пандемии коронавируса. Они приводили этот довод как вполне весомый для того, чтобы протолкнуть и «Стратегию глобальной хрупкости» и последовавшую за ней разработку внешнеполитической стратегии.

К примеру, вице-президент Альянса за миростроительство (Alliance for Peacebuilding) Элизабет Хьюм в статье «Нельзя тратить время при внедрении GFA» от 16 сентября 2020 года написала о цели стратегии глобальной хрупкости (GFS):

«В декабре прошлого года Конгресс подавляющим большинством голосов принял GFA, чтобы покончить с устаревшим реактивным подходом правительства США к глобальному насилию, конфликтам и экстремизму и заменить его новым превентивным подходом».

Хьюм является одним из руководителей коалиции по внедрению закона о глобальной хрупкости. Коалиция в 2020 году состояла из 65 гуманитарных, правозащитных и миротворческих организаций, то есть речь идет о крупной структуре. Далее Хьюм раскритиковала отчет госдепа США, который представил свои разработки по GFS в таком виде, в котором их нельзя было начать внедрять.

«К несчастью, отчет госдепа, представленный Конгрессу на этой неделе (15 сентября 2020 года — прим. ИА Красная Весна) , не соответствовал требованиям GFA, и задержка грозит сорвать его реализацию именно в тот момент, когда она больше всего необходима для противодействия глобальному насилию, вызванному пандемией COVID-19».

В таком же ключе, но несколько ранее, в мае 2020 года, высказывался американский эксперт одного из крупнейших американских аналитический центров Brookings Патрик Куирк. По его мнению, упомянутая в названии стратегии «глобальная хрупкость» постоянно возрастала в мире в последние десятилетия и резко усилилась в связи с начавшейся пандемией.

Вернемся к статье Хьюм. Руководитель коалиции по внедрению закона делает акцент на том, кто поддерживал эту инициативу и какие ведомства должны будут выделять ресурсы на ее реализацию:

«Принятый и подписанный при сильной двухпартийной поддержке в декабре прошлого года GFA требует, чтобы правительство США определило страны и регионы, наиболее подверженные риску насилия, конфликтов и экстремизма, а затем согласовало дипломатические ресурсы, ресурсы в области развития и обороны для смягчения этих угроз».

То есть говорится об объединении усилий госдепа, USAID (организация, признанная нежелательной в РФ), а также министерства обороны США, об этом идет речь и в законе GFA. Собственно, это одна из задач — консолидация усилий названных структур для достижения заявленных целей по преодолению «глобальной хрупкости».

Осенью 2020 года в США разворачивались жесткие баталии в связи с президентскими выборами. Хотя кандидаты обменивались крайне жесткими нападками друг на друга, тексты лоббистов стратегии глобальной хрупкости не касались выборов в США. Тогда казалось, что эти лоббисты живут в какой-то параллельной реальности, потому что по всему миру СМИ только об этом и говорили. Это означает, что результат дела, о котором идет речь, не зависел от исхода выборов в США.

А значит, во время активных политических баталий где-то в глубине США, возможно, внутри того самого «глубинного государства», о котором говорил президент Трамп, велась активная работа по разработке нового подхода к решению глобальной проблемы «хрупкости». Двухпартийный субъект вел разработку внешнеполитической стратегии, которая, если верить Хьюм, должна радикально изменить подход США к «глобальному насилию, конфликтам и экстремизму» — заменить реактивный подход в решении этих проблем на предупреждающий.

Спустя непродолжительное время, несмотря на все перипетии, связанные с президентскими выборами в США, процесс разработки новой стратегии и ее утверждения завершился. Спустя ровно год после того, как GFA был принят, 18 декабря 2020 года, в госдепе США прошло мероприятие, на котором было объявлено, что новая стратегия начала внедряться.

Заместитель госсекретаря США Стивен Биган докладывал на публичной презентации «Стратегии США по предотвращению конфликтов и обеспечению стабильности»:

«Я рад присоединиться к вам и другим лидерам правительства Соединенных Штатов, чтобы запустить Стратегию США по предотвращению конфликтов и обеспечению стабильности. Закон о глобальной хрупкости призван разработать эту важную стратегию, направленную на содействие мирным, самостоятельным странам, которые могут стать будущими партнерами в экономическом развитии и стабильности. Я хочу особо отметить, что запуск стратегии США сегодня был бы невозможен без сильного и двухпартийного лидерства сенатора Кристофера Кунса, сенатора Линдси Грэма, представителя Элиота Энгеля и представителя Майкла МакКола, а также других членов Конгресса».

Далее Биган перечисляет государственные структуры, которые были задействованы при разработке GFS:

«Стратегия США является кульминацией многомесячного взаимодействия государственного департамента, Агентства США по международному развитию (организация, признанная нежелательной в РФ), министерства обороны и казначейства со многими партнерами и заинтересованными сторонами, особенно из гражданского общества. Наша стратегия отражает вклад широкого круга экспертов и опирается на уроки, извлеченные из многолетнего опыта различных администраций. Я хочу поблагодарить Бюро по конфликтам и стабилизации департамента и управление внешней помощи за их неустанную работу по продвижению этой инициативы».

Разбираясь в масштабе явления, стоит обратить внимание на исторический контекст принятия GFS, который отметила Хьюм в своей статье:

«GFA выделяет новые полномочия и ресурсы, по крайней мере, в пяти высокоприоритетных, нестабильных странах, в течение устойчивого 10-летнего периода. Двухпартийная целевая группа Института мира Соединенных Штатов по экстремизму в нестабильных государствах (The bipartisan United States Institute of Peace Task Force on Extremism in Fragile States), преемница первоначальной „Комиссии 11 сентября“ (9/11 Commission), одобрила этот закон в прошлом году в качестве важнейшей стратегии восстановления „нарушенного социального контракта между гражданами и их правительствами, а не просто реагирования на террористические угрозы“».

Таким образом вызов, приведший к разработке и внедрению GFS, сравним с тем, что был брошен США терактом 9/11.

В результате, как говорит Стивен Биган, двухпартийный субъект в США разработал и внедрил новый подход к внешней политике Соединенных Штатов. Для этого были предприняты дополнительные меры по синхронизации работы всех внешнеполитических ведомств США.

Новый подход, как говорит Элизабет Хьюм, предполагает превентивно решать еще только назревающие конфликты в мире. Решать эти проблемы предполагается восстановлением социального контракта между гражданами и правительствами так называемых «хрупких государств».

Таким образом, речь идет о внешнеполитической стратегии США по массовому вмешательству во внутренние дела суверенных государств. Американские внешнеполитические действия теперь не защищают «американские ценности», а реализуют национальные интересы, причем в «превентивном» порядке.

Чтобы разобраться, как идет далее формирование и внедрение данной стратегии, необходимо рассмотреть ее основные понятия и установки.

(Продолжение следует.)