Я не попал на похороны этого Человека. И потому решил попрощаться с ним позже…
Хмурое октябрьское утро. Временами моросит мелкий московский «дощщь». Таксист заплутал, подчиняясь безумным командам авто-навигатора, и привёз нас вместо кладбища в некое странное место, пытаясь высадить двух священников и диакона у какой-то свалки…
После недолгих уговоров согласился поехать по карте. Ещё 15 минут — и вот, наконец, мы на месте.
Мытищинский «Пантеон защитников Отечества» — одно из мемориальных воинских кладбищ Подмосковья. На закладном камне напротив входа высечена золотом дата основания кладбища: к 55-летию Победы в Великой Отечественной войне, май 2000 года.
Две стелы — как бы страницы огромной раскрытой книги — охраняют центральный вход мемориала. Наверху — два двуглавых орла: левый — герб России, правый — символ её Вооруженных сил. Внизу, слева, — мозаичное изображение жён-плакальщиц, а справа — суровых воинов с приспущенными знамёнами. Строгая, лаконичная траурная красота…
За стелами — два приземистых здания (сторожка и проходная), между ними — кованые ворота мемориала. Подходим наугад к левому зданию. Немолодой охранник в военной форме, начальник смены, спешит нам навстречу:
– У вас тут кто-то захоронен? Дата и номер захоронения, фамилия?
– 4 октября. Фамилия — Горшков. Егор Иванович.
– Помню его похороны. Покажите документы о захоронении.
– Документы нам сейчас подвезут.
– Тогда подождите пока. Можно зайти на проходную, вот в то здание, погреться.
Мы поблагодарили за приглашение, но воспользовались им не сразу. Захотели повнимательнее осмотреться, запомнить это место, а заодно подождать приезда Юрия — нашего проводника по этому огромному кладбищу. Он вёз с собою документы, без которых войти на этот режимный объект Министерства обороны было бы невозможно.
Такси «Яндекса» упорно привозит людей вместо ворот Мемориала на пустырь со свалкой. Юрию пришлось добираться с такими же приключениями, что и нам. Заждавшись его, мы всё-таки зашли погреться на проходную…
Я заочно познакомился с Егором после начала военной Спецоперации. Сестра одного из знакомых старообрядцев, представительница старой московской интеллигенции, переслала мне от Егора просьбу помолиться о здравии раненых солдат из его подразделения. Я записал их имена в свой повседневный помянник, а потом через мессенджер вышел на связь и с самим «Вольгой» — такой был позывной у гвардии подполковника Егора Ивановича Горшкова. Не случайно он выбрал такой псевдоним.
Былинный князь Вольга Святославьевич (или Всеславьевич) — племянник князя Владимира Стольно-Киевского, чудо-воин, с пяти лет сидевший в седле, собравший крепкую дружину на защиту земли Святорусской. Егор тоже собрал такую дружину из простых «штатских» людей, даже интеллектуалов-«очкариков», обучил их воинскому делу и закалил в нелёгких тренировках и боях, так что их «дружина», по отзывам знатоков, встала по профессионализму в один ряд с лучшими военными специалистами…
Пройдя в постсоветское время через несколько войн, «Вольга» разработал свою уникальную программу военной подготовки новобранцев. Он сам занимался с каждым бойцом, подтягивал отстающих, был всем и начальником, и братом, и отцом. Егор любил и ценил каждого своего подопечного, видя в нём живую душу, а не «человеко-единицу». За это его уважали и искренно любили все подчинённые.
Когда осенью 2013 года на Украине случился «майдан», Егор Горшков воспринял его как старт какого-то очень крупного и мрачного процесса, причём мирового, а не регионального уровня. А после «Одесской хатыни» — сожжения заживо десятков русских людей 2 мая 2014 года в Доме профсоюзов — сердце воина дрогнуло. По словам знавших его близко, он места себе не находил, понимая, что не может остаться в стороне от борьбы с возрождающимся нацизмом. Егор приехал летом 2014 года в Донбасс с несколькими единомышленниками для того, чтобы, во-первых, организовать гуманитарную помощь страдающим людям и, во-вторых, начать не «горячую», а информационную борьбу с людоедской идеологией фашизма. Но бойцы информационной миссии «Суть времени», которую возглавил Егор, увидев своими глазами страдания людей Донбасса, не смогли усидеть за клавиатурой компьютеров.
Они решили взять в руки оружие и встать на защиту этих людей. Так информационная миссия превратилась в добровольческий отряд «Суть времени», позже ставший Отдельной тактической группой.
«Сутевцы» с 2014 года непрерывно участвуют в боевых действиях. За все эти годы их командир ни разу не был в отпуске даже неделю — за исключением кратких дней, когда приходилось ложиться в госпиталь на экстренные операции из-за ранений и ожогов. Егор никогда не дожидался заживания ран, но сразу же после операции возвращался к руководству отрядом: берёг жизни своих подопечных и мужественно претерпевал жестокие боли ради них.
«Он не был профессиональным военным, — писала мне наша знакомая, — но явно был самородком в военном деле и человеком большой идейной силы, понимающим масштаб идущей войны, цену Победы и возможного поражения.
Обладал большим опытом участия в конфликтах как доброволец, многогранно подготовленный в боях, которые шли в горячих точках после развала СССР. Но без офицерских званий: их он получал уже в ДНР, куда прибыл добровольцем…
Помню, как-то он сообщил о новой награде и очередном повышении в звании, подписавшись шуточно: «матрос Егорка»».
…Наконец-то прибывает наш проводник. Документы проверены, нас допускают на «режимный объект». Мы ожидали увидеть сразу же за проходной могилы воинов — но ошиблись. Впереди простиралось огромное практически пустое пространство, разрезанное прямой дорогой, уходящей вдаль, к какой-то серой арке, построенной в виде полукольца. По бокам этого неширокого шоссе — ряд столбов, увенчанных
фонарями. По пути встретились информационные стенды. Вот фотографии с похорон известного конструктора-оружейника Калашникова. На одном из снимков — Президент России. Стало понятно, почему такие усиленные меры безопасности введены на этом воинском кладбище…
Один из наших воинов СВО сказал мне как-то: «На войне неверующих не бывает. Все мои сослуживцы поверили в Бога после тяжёлых боёв». Я написал об этом нашей с Егором знакомой.
Она ответила: «Вы писали про то, что на войне все сразу становятся верующими. Это действительно так. Наши ещё в 2014-м говорили это. А ещё на войне случаются те самые чудеса. Молитвенные и просто (ну, или не совсем просто).
Егор рассказывал мне о странных, чудесных случаях. Из 2015 года, ещё до знаменитого боя за монастырь. Наши с ноября 2014 г. стояли на позиции «Монастырь» (Вы наверняка читали о бое 17 января), базировались они в совершенно разбомблённом трёхэтажном здании Иверского монастыря, у самого Аэропорта — «Трёшке», бывшем монастырском общежитии.
В одной из маленьких келий был их командный пункт с рацией на столе — важнейшим элементом при ведении боя. А примыкающее помещение — бывшая келья настоятельницы, и там, на разделяющей стене, — оставленная ею Иверская икона Божией Матери. Во время одного очень серьёзного обстрела снаряд попал в командный пункт, а один его осколок — конкретно в рацию. Он торчал там, но рация… чудом продолжала работать. И работала ровно до конца боя, после чего сразу же „вырубилась“».
Второй случай с Егором, который невозможно объяснить иначе, как вмешательством сил сакральных. Он и «Пятница» («Пятница» — позывной бойца Евгения Красношеина, убитого 17 января 2015 года в бою близ Донецкого аэропорта) пошли в разведку и были засечены противником на краю оврага, за которым была ничейная полоса. Они успели нырнуть в овраг, но, когда вылезли на другую сторону, по полю начали массированно лупить «Грады».
Деваться было абсолютно некуда — заснеженное поле, и они как на ладони. Рухнули на землю рядом, подтянув коленки, свернулись в «позу зародыша», головы прикрыли руками — и так пролежали весь обстрел. Вокруг — сплошные разрывы.
Но в них не попало, почему-то остались живыми — переждав, поползли дальше… А когда через несколько дней ехали мимо этого, уже отбитого у ВСУ, места, «Пятница» сказал: «Посмотри!» Поле было чёрным, сплошь перерытым снарядами, а посреди этой черноты белел один-единственный снежный кусочек — точный контур свернувшихся тел в форме двух «зародышей». А вокруг всё перепахано взрывами…»
«Ещё один случай. Егору с какого-то момента запретили выходить самому в разведку, так как носитель секретов. Но он всё равно уходил самовольно, чтоб хотя бы «провести ребят туда и обратно» через нейтральную территорию.
Однажды пошёл вызволять группу из соседнего подразделения, не своего даже, так как они были «засечены» на обратном пути, застряли и сами не вышли бы. Ну, с трудом вытащил всех, а когда пришел в штаб, там все обомлели, немая сцена: «Ты откуда???» Оказалось, что в командный блиндаж, где он должен был находиться с ещё тремя офицерами, было прямое попадание — и все погибли… Считали, что он там четвёртый. А он в это время спасал других».
Вот ещё характерное сообщение после одного из боёв: «Егор, который на днях поехал сразу после зашивания множественных ран в левом боку на свою передовую, получил, конечно, множественное кровотечение в результате. И был возвращён на койку. На 3 дня. Но тут как раз выбыл (из-за тяжёлого ранения) другой командир, и Егор умчался назад. Поскольку теперь на нем одном остались подразделения, которые они прежде как-то делили с тем командиром… Каких потрясающих людей выковывает война! Если бы они ещё не гибли на ней…»
Идём дальше по территории мемориала. Проходим между четырьмя массивными квадратными тумбами из полированного чёрного камня. Каждая из них посвящена одному из родов войск. Наверху тумбы — круг с надписью: «Сухопутным войскам», «Военно-морскому флоту»… На углу каждого из монументов — «военный» двуглавый орел с щитом на груди: святой воин Георгий поражает копьём змея. Егор начинал воинскую службу как морской десантник — вспомнилось, когда прочёл надпись на «военно-морском» кубе…
За тумбами начинается парк. Желтеют кроны русского «чернолесья», над которыми то тут, то там видны вершины вечнозелёных сосен, стройных, как часовые… По сторонам от дороги попарно расставлены каменные стелы, по бокам от которых — бронзовые фигуры русских воинов разных столетий. Вот — древнерусские витязи в кольчугах и шлемах.
Вот — допетровский стрелец с бердышом. Вот — воин Отечественной войны 1812 года. Далее — советский солдат Второй Мировой…. Вот — воин-интернационалист, «афганец»… Бронзовый караул стоит на вечной страже, охраняя могилы внуков и правнуков, отдавших свои жизни за Россию…
29 сентября 2022 года известный командир донбасских ополченцев А. С. Ходаковский опубликовал сообщение: «По информации от близкого окружения, в бою на Херсонском направлении погиб наш друг и боевой товарищ Егор Горшков, позывной «Вольга». Он с нами с первых недель событий четырнадцатого года, с ним было пережито много сильных и эмоциональных моментов — большая страница жизни была написана совместно.
В далёком четырнадцатом году мы втроём: я, Егор и Олег Мамиев — делили одну крышу над головой. Воевали, мечтали, ссорились, мирились, год от года становясь то ближе, то дальше друг от друга, но ощущая установившуюся неразрывность.
Царствия Небесного тебе, дружище, — Господь простит нас, дураков, как-нибудь».
Я, прочитав эти строки, сразу же написал Егору: «Вы живы?» К сожалению, это сообщение стало последним в нашей с ним переписке… Общая знакомая подтвердила трагическую новость. Она была всецело поглощена этим горем и не могла много писать. Как мог, я пытался утешить её словами о том, что вообще жизнь человеческая есть трагедия, но Господь не забирает из этого мира людей прежде срока.
Через три дня пришло её сообщение: «Про трагедийность бытия я понимаю. Да, в общем, и справедливость фразы про то, что Господь не забирает прежде срока, за два дня обдумала и согласилась. Хотя поначалу — нет. Мы-то знаем, что он свою миссию не считал выполненной и весь был устремлён к её исполнению, хотя это было уже сверх сил для невероятно изгвазданного тела. Невероятно. Вы только представьте — восемь лет на войне без единого отпуска, даже на недельку!
Бесконечные контузии, ранения, зачастую осколки вытаскивали без наркоза, даже местного: он боялся, что от уколов на фоне контузий будет тошнить и клонить в сон, а ему прямо после операции и небольшого «прокапывания» непременно надо было (долженствование он сам себе назначал) мчаться назад на линию фронта (и за неё — он же разведчик, причем уникальный, и замен не было).
Лечил его опытный врач (Егор его называл «мой врачуга»), который дорожил им как неповторимым экземпляром. Когда в их бронемашину было прямое попадание, всех обожжённых ребят отправил в госпиталь, и потом, пока не заросло все полностью, с базы не выпускал. Сам же, уже позже, через несколько месяцев, получив ожог и имея огромный кусок сгоревшей кожи на животе, продолжал «работать» в полную силу, совершенно не щадя себя…
И вот я думаю, наверное, Господь решил, что ему пора отдохнуть, что бы он там ни думал сам о своей миссии и долге. Наверное, так».
«Ну, а дальше идут сюжеты, которые больше всего характеризуют Егора по-человечески — как он лично выводил группы, часто даже не свои, а соседей, из разведрейдов, вытаскивая их буквально на себе (при этом параллельно слал нам кусочки с песнями из советских фильмов подростковых или архангельский фольклор — это был для нас уже признак того, что всё сильно не в порядке: или кто-то погиб, или снова операция без наркоза, или опять ползёт под обстрелом, а выползет ли — не ясно)… За ним реально шла охота (собственно, за голову Егора цена была объявлена ещё году в 16-м, когда и за Гиви — кажется, полмиллиона, — и голова того стоила, но он только посмеивался)…
Мне кажется, он чувствовал приближение конца. Но и при этом предчувствии был полон вполне жизнеутверждающих (если уместно так назвать) планов…»
Действительно, Егор Иванович Горшков многое предчувствовал, и военная интуиция его часто не подводила. Еще в 2020 году, когда до мирового военно-политического кризиса было ещё далеко, он говорил в интервью:
«Мне трудно сравнить, такой длинной войны я себе не представлял. Даже такая огромная беда, которая была в ХХ веке, — война с очень сильным противником, сильно мотивированным, — продлилась четыре года. Сейчас же прошло шесть лет… Мы накануне чего-то очень большого и чудовищного. И это заставляет нас задумываться о том, насколько мы готовы к этим вызовам, и готовиться к ним».
После смерти Егора Ивановича его сослуживцы сняли документальный фильм «Командир». Вот две цитаты из него.
Боец «Сибиряк» вспоминает о Егоре: «Если у него в жизни появлялась цель, он всегда её доводил до конца. Дело у него, в моём понимании, было одно: победить фашизм, устранить угрозы для России. У него не было разницы: «украинец», «русский». К этому он шёл, этому учил нас.
У нас в отряде он был как отец для всех бойцов. Отец, брат. И всё как в семье: и ругал, и хвалил, и подарки дарил… И то, что он нас оставил, — это очень больно. Тем, особенно, кто с ним очень долгий путь прошёл. У всех есть понимание значимости этого пути. И мы все силы приложим, чтобы этот путь продолжить. Благодаря, опять же, ему, — потому что всему научил он нас».
Другой боец говорит: «Он был человеком, как это ни странно звучит, очень добрым. Несмотря на то, что он достаточно жёстко мог реагировать, и справедливо при этом. И всегда у него оставалось очень большое сердце и большая любовь к людям. Даже к людям, которые «подставляли» и ещё в чем-то бывали виновны…
Он много раз говорил: самое ужасное, что может случиться с человеком, — это презирать других, что вот с этого момента всё пропало. И он всегда с этим боролся внутри себя и всегда требовал от других, чтобы не допускать этого, даже мысленной попытки презирать других людей. Мне кажется, самое важное — это, что, будучи человеком и жёстким, и военным, он оставался в первую очередь Человеком.
Человеком, идущим к своей мечте, к цели, и это позволяло ему быть хорошим командиром, выстраивать сложные отношения со всеми, понимать, вникать, чувствовать проблемы всех и держать их в себе. Болеть за людей. Он не просто чувствовал их. Он всегда каждого человека пытался подтолкнуть к тому, чтобы тот становился сильнее, всегда подводил человека к тому, чтобы он шёл по своему пути…
Мне кажется, человек по-настоящему действует или побеждает в осознанности необходимости, предельной необходимости Победы. Я чувствую, что у многих она есть, в целом у коллектива, у всех людей, которые понимают вызов времени. Но время почему-то выбрало нас, Егор почему-то выбрал нас, и меня в том числе. Мы идём дальше, а Егор остаётся. Остаётся с нами, остаётся в нашем деле».
Кажется, будто о Егоре и его товарищах писал Алексей Толстой: «На войне, вертясь постоянно около смерти, люди делаются лучше, всякая чепуха с них слезает, как нездоровая кожа после солнечного ожога, и остается в человеке — ядро. Разумеется, — у одного оно покрепче, у другого послабже, но и те, у кого ядро с изъяном, тянутся, каждому хочется быть хорошим и верным товарищем».
Вот и арка — вход на территорию воинских захоронений. Её верх разорван, и между двумя дугами — символизирующими, как видно, мир живых и мир усопших — колокол, подобный церковному. Колокол памяти… С обеих сторон арки изображены летящие журавли. Журавли из песни Расула Гамзатова…
Юрий подводит нас к ряду свежих могил. В центре видим покрытый жёлтым песком холмик с деревянным осьмиконечным крестом. Надпись на кресте вполне «старообрядческая»: Исус Христос. Ниже креста — каменное надгробие. Золотом начертано: «Горшков Егор Иванович. 13.08.1972 — 28.09.2022». Наш воин Егорий… В могильный холмик воткнута табличка с цветной фотографией: улыбающийся воин в шлеме и амуниции. Траурная полоса в правом нижнем углу фотоснимка. Рядом золотистой бронзой блестит кованая роза, воткнутая в грунт…
Вокруг могильного холмика, как и поверх него, — пёстрое разноцветье пластиковых венков. Мелькнула мысль: зачем поддельные цветы истинному Человеку? Зачем мёртвый пластик воевавшему за живую жизнь?.. Но поверх искусственных цветов лежат и живые — красные гвоздики, уложенные чьей-то заботливою рукой, — зримое выражение любви и скорби…
Хоронили Егора 4 октября. Знакомая написала через день после погребения: «Военное кладбище оказалось совсем не плохим, хоть и пафосным. Очень правильно, достойно прошли проводы. Друзья Егора, очень его уважавшие и ценившие, приложили все усилия, чтобы хоронить как отличившегося офицера. Гроб везли на лафете «Тигра».
В природе что-то несусветное творилось. Вначале, как только мы доехали до территории и вышли, задул дикий, совершенно ураганный ветер — из тех, что валит деревья. И дул всё время. К ветру присоединился сильный лупящий дождь, просто небеса разверзлись. Там территория большая — ехали за «Тигром», на машинах… Ружейный салют, оркестр заиграл Гимн. И после Гимна разом прекратились и ураган, и дождь. Даже солнце вылезло. Какая-то очень резкая перемена случилась.
Ещё было неожиданностью, когда после засыпания могилы перед выстроившимися вдоль дорожки присутствующими прошли парадным строем курсанты, а оркестр играл — знаете что? — не марш какой-нибудь, а замечательную военную песню (её у нас ребята всегда поют). Из «Баллады о солдате», помните?
Полем, вдоль берега крутого,
Мимо хат
В серой шинели рядового
Шёл солдат.
Шёл солдат, преград не зная,
Шёл солдат, друзей теряя,
Часто, бывало,
Шёл без привала,
Шёл вперёд солдат.
Шёл он ночами грозовыми
В дождь и град.
Песню с друзьями фронтовыми
Пел солдат.
Пел солдат, глотая слёзы,
Пел про русские берёзы,
Про кари очи,
Про дом свой отчий
Пел в пути солдат.
Словно прирос к плечу солдата
Автомат.
Всюду врагов своих заклятых
Бил солдат.
Бил солдат их под Смоленском,
Бил солдат в поселке Энском.
Пуль не считая,
Глаз не смыкая,
Бил врагов солдат.
Я спросил у знакомой, была ли семья у Егора. Оказалось, что остались жена и дети. Пишу в ответ: «Сейчас читал в каноне мученику князю Михаилу Черниговскому: „Ни любви супружницы, ни чад разлучению внимаше, но сия вся в руце предал еси Богови, яко Творцу и Промысленнику всем…“ И подумалось о нашем Вольге — он такой же. Добровольный мученик за Русь и за нас грешных.»
– «Да, это именно так, совершенно добровольный мученик».
– «Символично, что он принял смерть в дни Воздвижения Креста Господня — праздника, посвящённого страданиям Христа за людей. И похороны — в день отдания этого праздника. И ещё. Вольга отдал жизнь за ближних в день святого великомученика Никиты, которого в народе называют Бесогоном. Это был один из излюбленных святых на Руси. На малых детей для защиты от всего дурного надевали иконки и крестики с его образом, где он мелкого беса держит за чупрун и сечёт кандалами, которыми Христова воина оковали в темнице…
Имя Никита значит «победитель» И наш Егор одержал победу — победу над собой, над слабостью человеческого естества. Жаль, что он не успел до смерти присоединиться к неповреждённой Церкви, хотя и хотел приехать после войны к нам в Хвалынск. Но всё-таки он исполнил главную заповедь — о любви — и предал жизнь свою «за други своя». И это не останется не замеченным в очах Господа».
Облачаюсь «во священныя одежды», разжигаю кадило. Перед Честным Крестом помолились заупокойную литию за всех православных воинов, отдавших жизнь за наше земное Отечество. И завершили её молением святому мученику Уару — за всех павших российских воинов, не принадлежавших к Церкви Христовой. Да помилует и их Господь молитвами Своего страдальца!
Немного прошлись по мемориалу. Местами памятники у могил стоят не с восточной, а с западной стороны. Оказалось, что на них вместо крестов — полумесяцы. Воины разных народностей и вероисповеданий отдают свои жизни за Россию…
Подходим к высокой стеле, где высечена чайка, парящая над морскими волнами. Она оказалась посвящённой памяти экипажа и пассажиров самолета Министерства обороны России, который рухнул в море 25 декабря 2016 года. Под стелой захоронена капсула с грунтом, взятым с места крушения.
Вспомнилось, что на том авиалайнере была знаменитая Елизавета Глинка — «доктор Лиза», отдавшая свою жизнь жертвенному служению ближнему. Она сопровождала груз лекарств в госпиталь сирийского города Латакии. Оказалось, что ни наш проводник Юрий, ни двое моих церковных спутников не знали, что «доктор Лиза» была крещена в Русской Православной Старообрядческой Церкви, а её крестная мать упокоилась уже после трагической кончины крестницы…
Соратники сняли документальный фильм в память о Егоре. Просматривая его, я заметил у Вольги признаки тяжёлой болезни, о чём и написал нашей общей знакомой: «Мне показалось почему-то (при просмотре одного из поздних кадров), что у Егора была, как выражаются врачи, „одышка в покое“. То есть, возможно, были уже тяжёлые проблемы со здоровьем? И он не оставлял самоотверженного служения Родине и людям…»
«Да, вполне возможно, — отвечала она. — Самоотверженность — очень верное слово. Там было столько контузий, что он почти не мог есть, одно ухо почти не слышало, ещё и осколки временами начинали двигаться, в том числе один — в сторону сердца, близко от него был. Был момент, когда казалось, что будет гангрена в предплечье и придется руку ампутировать… Но и это сумели купировать.
“Врачуга», постоянно его спасавшая (это на самом деле женщина, он её очень уважал), когда ребята попросили записаться для фильма — было согласилась, но не смогла говорить, а позже отказалась вовсе. Сильно переживает. Вообще все, кто его знал, потрясены потерей. Рассказы бойцов отряда, которые легли в основу фильма «Командир» записаны на камеру фактически сразу после гибели Егора…
Всем было очень тяжело… Сначала, скрутив себя, сдержанно говорят хорошие, очень верные слова. Потом кого-то начинают рыдания душить — человек сидит, закрыв голову руками… Эти кадры, конечно, в фильм не вошли».
Древняя мудрость гласит: когда человек рождается, он плачет, а все вокруг радуются; и прожить жизнь он должен так, чтобы умирая, он один радовался, а все вокруг плакали. Воистину, это исполнилось на уроженце Русского Севера, архангельском поморе Егоре Горшкове.
Направляемся в обратный путь. Пятнадцать минут скорой ходьбы — и мы уже у проходной. Вызванный таксист, как и ожидалось, приехал опять не туда — снова к свалке на задворках какого-то посёлка. Объясняем ему по телефону, как проехать, потом долго ждём машины…
Едем, мучительно продираясь через московские «пробки»… Но вот и Рогожское! Наш провожатый вышел раньше, у станции метро. Он спешил на работу, а я — в наше училище, где надо было проводить занятия по церковному праву…
Вновь и вновь память возвращается к нашему Вольге. В самом начале фильма «Командир» есть замечательный кадр, снятый в 2020 году. Егор произносит очень важные слова:
«Война набирает свой ход. Для того, чтобы принять этот вызов и победить, нужно быть Человеком. Человеком с большой буквы. Это сложная задача, но она не является невыполнимой, потому что мы все созданы по образу и подобию Бога. Мы дерзаем, и, если действительно человек что-то хочет и окончательно определился, он может преодолеть всё».
Егор Горшков своей жизнью и смертью явил пример Человека, преодолевшего себя, неимоверным напряжением воли победившего боль, страх и телесные немощи. И отдавшего жизнь за людей.
Прощай, наш настоящий Человек! Человек с «русским характером».
Статья опубликована в № 3 (2023 год) Старообрядческого Церковно-просветительского журнала «Церковь».