Пока в Ереване на площадях и в кабинетах идет борьба за власть, азербайджанские авторы выпускают одну за другой публикации, в которых доказывается, что не только Карабах, но и существенная часть современной Республики Армения никогда армянам не принадлежали и являются «исконно азербайджанскими».

Айк Акопян, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник института Археологии и этнографии Национальной Академии наук и Института древних рукописей Матенадаран имени св. Месропа Маштоца рассказал о фальсификациях истории Закавказья и о том, как история влияет на политику, а политика — на историю.

Корр.: В последнее время президент Азербайджана Ильхам Алиев неоднократно называл армянские христианские храмы и памятники Нагорного Карабаха наследием древнего государства Кавказская Албания. Саму же Албанию в Баку, в свою очередь, называют предтечей современного Азербайджана.

Расскажите, пожалуйста, что это за государство — Кавказская Албания, в какой исторический период она существовала, какие были связи между Арменией, армянским народом и народами Кавказской Албании, какое отношение Албания имеет к современному Азербайджану.

Айк Акопян: Кавказская Албания — древнее государство, существовавшее с I в. до н. э. по 461 г. н. э., когда оно вошло в состав Сасанидского государства¹.

Согласно античным авторам и географам, в плодородной стране между древнегрузинским государством Иверией на западе и Каспийским морем на востоке жили земледельцы и скотоводы, умевшие считать до ста и мало знакомые с точными мерами, весами и деньгами, — это и были племена Кавказской Албании. С севера Албания была ограничена Большим Кавказским хребтом, а на юге граничила с Арменией.

Изначально и естественной, и государственной границей между исторической Арменией и страной Албанией была река Кура. На правобережье реки располагалась армянская провинция Утик или Отена, а южнее Утика тянулась провинция Арцах, охватывая обращенные в основном к северо-востоку и юго-востоку горные хребты Малого Кавказа и доходя до течения реки Аракс после слияния с ней многоводного левого притока Акари.

До принятия христианства в IV в. н. э. жители Кавказской Албании постоянно совершали набеги на Армению. К этим набегам присоединялись и северокавказские племена. Наследниками Кавказской Албании являются некоторые северокавказские народы, населяющие преимущественно Дагестан: аварцы, рутульцы, цахуры, лезгины. Наиболее близкими к ним в современном Азербайджане являются удины — на сегодня очень малочисленная народность, их не более 10 тысяч человек.

Народы Албании приняли христианство через Армянскую апостольскую церковь. По моему мнению, основной целью миссионерства Армянской церкви в Албании было обезопасить свой восток и север от набегов, чтобы дружественным христианским народам Албании больше незачем было нападать на Армению.

Корр.: Алиев также утверждал, что «в 1830-х годах Российская империя упразднила Албанскую церковь, передала всё ее имущество Армянской григорианской церкви». Какая в действительности связь была между Армянской апостольской церковью и Албанской церковью? Была ли Албанская церковь автокефальной?

Айк Акопян: По поводу взаимоотношений Армении и Кавказской Албании после принятия христианства я люблю приводить в пример США и Канаду: отношения были очень симбиотичными и дружественными.

Албанская церковь никогда не была автокефальной, более того — даже апостольская суть этой церкви находится под очень большим историческим вопросом. За всю историю Албанская церковь предпринимала несколько попыток «освободиться» от владычества Армянской апостольской церкви, но все они были неудачными. Для того чтобы немного отличаться от армян, они утверждали, что их церковь основал святой Елисей.

Напомню, Албанская церковь имела право варить свое миро и назначать своих епископов, но назначать верховного католикоса Албанской церкви или утверждать решение албанских епископов всегда должен был армянский верховный католикос.

Для лучшего понимания — сейчас похожие иерархические взаимоотношения имеют место между Армянской апостольской церковью и Армянской апостольской церковью Киликии. В Киликийской церкви есть свой отдельный католикос, у него свои епископы, он варит свое миро, но подчиняется первопрестольному Эчмиадзину. Практически то же было и с Албанской церковью.

До VII–VIII вв., до арабских нашествий, существовала Кавказская Албания в том виде, в котором мы ее понимаем и знаем, — сперва как независимое государство, а потом как вассальное государство Сасанидов. После этого началась исламизация страны, которая закончилась уже к X–XI веку. Значительная часть христианского населения, не готового принять ислам, огрузинилась, и я не исключаю, что другая часть могла арменизироваться. Албанские католикосы перешли в восточные периферийные провинции Великой Армении².

После фактического распада Албании титул «албанский католикос» стал пережиточным, но арцахские епископы сохранили этот титул и продолжали им пользоваться.

Церковь — достаточно консервативный институт, в ней есть некоторая склонность к помпезности, в церковной среде очень распространены архаика и архаичность терминов. В армянской историографии и текстах, как и в византийских текстах, очень много анахронизмов — там говорится про гуннов, которых уже много веков как нет, используются древнейшие имена местностей или народов. Поэтому титул Албанского католикоса на много веков пережил саму Албанию.

Корр.: Азербайджанский политолог Фуад Ахундов утверждает, что на одной из надписей в Гандзасарском монастыре якобы упоминается, что албанский католикос имел сан патриарха. На этом основании он настаивает, что Албанская церковь была отдельной от Армянской апостольской церкви. Как это соотносится с подчиненным положением Албанской церкви по отношению к Армянской апостольской церкви, о котором говорите вы?

Айк Акопян: Все католикосы по церковным традициям находятся в сане патриарха. Я могу привести титулатуру действующего киликийского католикоса Арама I — там, кроме титула «католикос всех армян», присутствуют всё те же детали титулатуры, что и у армянского верховного католикоса. Грузинский католикос — патриарх, как и армянский католикос — патриарх.

Однако, что касается надписей в Гандзасарском монастыре, то я не нашел слова «патриарх» в книге Орбели⁴ «Надписи Гандзасара и Авоцптука». Слово «католикос» есть, а слова «патриарх» нет.

Корр.: Сторонники албанской принадлежности карабахских храмов утверждают, что надписи в них якобы на албанском языке. Что такое язык кавказских албанцев? Он сохранился в каком-то виде до наших дней?

Айк Акопян: Исходя из анализа исторических фактов и алфавита, я считаю, что язык, который сейчас называется албанским, использовался только правящим племенем гаргарейцев и лишь до тех пор, пока это племя находилось у власти. Единого отдельного албанского языка не было. У различных племен Албании были свои собственные языки, а язык правящего племени и, возможно, армянский использовали для общения между ними — так же, как до сих пор в Индии представители различных народностей не понимают языков друг друга и общаются на английском.

Армянский язык активно использовался в ритуалах Армянской апостольской церкви, в итоге он стал литературным языком. А вот албанский как литературный язык не сформировался. Из этого можно сделать вывод, что он не так активно и не так долго использовался, как, например, языки Армении, Грузии или других христианских стран.

В конце XX века на полуострове Синай в монастыре Святой Екатерины был найден так называемый «грузинский» палимпсест — пергамент с грузинскими надписями, сделанными поверх надписей на неизвестном языке, позже идентифицированном как язык кавказских албанцев. Этот палимпсест дешифровали с помощью удинского языка, поэтому я предполагаю, что сегодняшние удины очень близки к древним гаргарейцам.

Корр.: Храмы на территории Арцаха, которые, по азербайджанской версии, являются наследием Албанской церкви, часто построены в X–XIII веках, когда Кавказская Албания уже не существовала. Как такое может быть?

Айк Акопян: Большие монастыри, особенно в горах, часто строились на месте других храмов, иногда даже языческих. И все монастыри Арцаха ― Гандзасар, Дадиванк, Амарас, монастырь Мецараниц святого Иакова (Акопа) — были построены на месте более ранних храмов. Нынешние постройки сделаны в основном в период с IX по XIII–XIV века, иногда есть более поздние пристройки XVI–XVIII веков, но все значимые монастыри Арцаха построены на месте церквей IV–V веков.

При этом самая древняя надпись, обнаруженная в монастыре Мецараниц святого Якова, датируется 887 годом. И все надписи сделаны на армянском. Все. Абсолютно.

Фуад Ахундов и некоторые азербайджанские псевдоученые говорят, что камни храмов по цвету отличаются друг от друга и это якобы свидетельствует о подделке. Ну, я вас приглашаю посмотреть монастыри остальной части Армении. У них у всех такой стиль.

Корр.: Ильхам Алиев также говорит, что армян в Нагорном Карабахе до XIX века не было. В качестве «доказательства» он приводит Кюрекчайский мирный договор 1805 года между ханом Карабахского ханства Ибрагим Халил-ханом³ и представителем России, в котором, по словам Алиева, «нет ни слова об армянском народе, потому что армянского народа тогда там не было». Что происходило с армянским населением на этих землях до момента вхождения Карабаха в состав Российской империи?

Айк Акопян: В 1604 году Шах-Аббас почти всё население Армении перегнал в Иран, но именно армяне Арцаха и соседнего Сюника — южной части современной Армении — в большинстве своем остались. То есть именно эта территория непрерывно и всегда была армянской, с армянским населением.

Еще одним доказательством могут служить письма армянских католикосов Гандзасара Петру I, Екатерине II и другим российским императорам и императрицам. Еще Петру I из Гандзасара были отправлены знаменитые обращения восточных армян с просьбой о принятии российского подданства и военной помощи в освобождении от персидско-турецкого ига. Значительную роль в этом деле сыграл католикос Есаи Гасан-Джалалян. В одном из своих писем он писал: «Мы, по Иисусе смиренный раб Исайя, от четырех един соборный патриарх страны Армянской, нарицаемой Агван, имеющий власть над христианами народа армянского».

Что касается Кюрекчайского договора — с кем еще договариваться, если в то время в Шуши правил иранский хан?³ Я бы хотел, чтобы это было четко написано: Ибрагим Халил иранский, а не азербайджанский хан. И все ханства тогда были иранскими, а не азербайджанскими. С кем еще договариваться Российской империи, если не с правителем, который должен стать ее вассалом?

Корр.: Виктор Шнирельман в своей книге «Войны памяти» пишет, что в Карабахском ханстве в конце XVIII века, еще до перехода в подданство России, проводилась репрессивная политика в отношении армян, которым приходилось уходить с этих земель. В 1924 году этнограф и археолог Евгения Пчелина ездила по Курдистанскому уезду Азербайджанской ССР, который находился на территории нынешних Кельбаджарского и Лачинского районов. Это как раз те места, где стоит монастырь Дадиванк. В своем отчете об экспедиции она писала, что очень многое в фольклоре курдских деревень говорит о пришлости этих племен и о том, что оттуда было вытеснено армянское население. Это было засвидетельствовано, задокументировано этнографическими экспедициями, которые проводились еще в 20-е годы XX века, то есть сто лет назад. Как происходили изменения этнического состава на этих землях?

Айк Акопян: Конкретно из Карвачара (Кельбаджара) армян активно выселяли во времена шаха Аббаса в XVII веке. Но даже в XVIII веке он не был окончательно заселен другими народами. Кочевники, исповедовавшие ислам, приходили на местные пастбища пасти скот, и только с XVIII века они начали обживать эти территории.

В XX веке, после образования Азербайджанской ССР, в Нагорно-Карабахской автономной области мусульмане составляли очень малую часть населения. А вот прилегающие районы были демографически деарменизированы. Там власти пытались проводить такую же политику деарменизации, которой придерживались в Нахичевани.

В автономии проводилась не только языковая и культурная дискриминация, была еще и экономическая — власти Азербайджана в Нагорном Карабахе практически не развивали экономику, это был сельскохозяйственный край.

Именно такая политика привела к возникновению карабахского движения за присоединение Арцаха к Армении в конце 1980-х. Люди бы не стали восставать, если бы всё было нормально.

Чтобы было понятно, из Нахичевани в 1989 году были изгнаны жители трех последних армянских сел. То есть если в 1926 году армянское население Нахичевани составляло около 56%, то к 1989 году там оставались только эти три села.

Корр.: Когда в начале двухтысячных разрушали армянские хачкары в Джульфе⁵, представитель Нахичеванской автономной республики в Баку Хасан Зейналов заявил, что «армяне никогда не жили в Нахичевани, которая является землей азербайджанцев с незапамятных времен, и именно поэтому там нет и никогда не было никаких армянских кладбищ и памятников».

Айк Акопян: Они говорят, что это не хачкар, а «хачдаш» — «крест-камень» по-азербайджански. Ну так вот, эти самые «хачдаши» они своими же руками и уничтожают. Даже в 50–60-е годы XX века в Нахичевани были сильно выражены антиармянские настроения и отношение к этим памятникам было негативным.

Мне в руки попали два письма известному эпиграфисту Седраку Бархударяну. Местные армяне из Гандзака (Гянджи, тогда Кировабада) и из Дашкесана АзССР переписывали в этих письмах армянскую эпиграфику, отправляли ему и просили, чтобы он приехал и исследовал памятники. Потому что местные азербайджанцы и, что самое главное, ученые из Академии наук Азербайджанской ССР собирали и демонтировали памятники. Что можно было — складывали в подвалах школ, а всё, что нельзя было сохранить, уничтожали.

Корр.: В начале декабря 2020 года в монастырь Дадиванк приезжала удинская делегация Азербайджана. Руководитель этой общины Роберт Мобили заявил, что он является «представителем албано-удинской христианской общины Азербайджана» и как геолог может «полностью подтвердить, что это чисто албанская церковь». Дальше он сказал следующее: «Я как носитель креста албанской церкви могу с уверенностью сказать, что эта церковь чисто албанская, потому что строительный материал, вяжущие элементы и элементы креста, символы и архитектура отличаются от армянской церкви».

В связи с этим у меня два вопроса. Первый вопрос: существует ли сейчас удинская или албанская церковь? Что означает «представитель креста албанской церкви»? И второй вопрос: что имеется в виду под «различными элементами — крестами, символами, архитектурой»? Какое различие между албанской и армянской церквями он имеет в виду?

Айк Акопян: Я не знал, что геологов учат на соответствующем факультете в Баку еще и различать тонкости и отличия веры по архитектурным тонкостям средневековых монастырей. Не знаю, видимо, они там умные люди.

Что касается «албанских крестов» — руины некоторых чисто албанских церквей археологи нашли в Кабале или в Кабараке (Капагхаке), у села Ниш, в некоторых местах, которые можно по пальцам пересчитать.

И кресты были везде одинаковыми, как было принято в этой местности. А более поздние средневековые албанские кресты я не видел — видимо, таких и нет вовсе.

Вся эпиграфика Карабаха и прилегающих местностей — армянская. В 2000-х годах были раскопки в Лачинском районе в Цицернаванке — монастыре V–VI веков, и все археологические находки доказывают, что монастырь был построен и развивался в армянской среде.

Что касается Роберта Мобили, с ним недавно был такой инцидент. Все знают, что удин в Западной Армении, или, как сейчас принято говорить, в Анатолии, нет и никогда не было. А они отправились в 2019 году в монастырь Ахтамар на озере Ван, вошли в церковь, поднялись в алтарь и заявили, что этот монастырь — албанский.

Корр.: Те же самые люди, которые провели службу в Дадиванке?

Айк Акопян: Да, те же самые люди. Турция, конечно же, им это позволила. Но объективность и профпригодность этих людей находится под очень большим вопросом.

Роберт Мобили на конференции в Тбилиси как-то представил армянскую надпись в качестве албанской. Я с легкостью перевел с армянского для иностранных коллег эту якобы «албанскую» надпись, после чего Мобили с позором вынужден был удалиться. Я не думаю, что нужно комментировать его высказывания и придавать вес человеку, который является всего лишь исполнителем пропагандистских трюков Баку.

Корр.: Возможно, сейчас его просто используют как историко-идеологический таран…

Айк Акопян: Его с большой натяжкой можно назвать «тараном», но то, что его используют, — это факт. Он ездит в Ватикан, в Россию, в Грузию, общается и фотографируется со многими священниками, в том числе с папой римским. Но попасть на аудиенцию в Ватикане можно свободно, о чем они говорят — никто не знает, а азербайджанские или проплаченные азербайджанцами СМИ позже представляют это в нужном свете.

Я считаю, что удинская община Азербайджана сейчас в плену. В плену у азербайджанского диктатора и его полицаев.

Корр.: Один из крупнейших армянских советских филологов Левон Мкртчян писал, что по большому счету армянские ученые, и самое главное — власти, «проспали» албанскую мифологизацию. Они относились к этому как к чему-то несерьезному и не достойному нормального научного ответа, поэтому и никакого противодействия не было. Это началось еще в советское время с Зии Буниятова и Фариды Мамедовой, «албанский миф» цвел и развивался, а сейчас это выливается в заявления на уровне президента Азербайджана, то есть в официальную государственную позицию.

Айк Акопян: В этом мире кто силен, тот и прав. Президент Азербайджана твердит про это, потому что он сейчас силен. И что бы ни говорили армянские историки, это не будет иметь практического значения, если Армения не будет представлять из себя силы и если не будет государственной политики.

Корр.: Айк, если есть какой-то мэйнстрим по поводу албано-армянской тематики, то в чем он? Насколько научными являются публикации азербайджанских ученых, таких как Буниятов и Мамедова? Какое отношение в научном мире к этим работам?

Айк Акопян: В научном мире над ними смеются, потому что в предложении из пяти слов они умудряются шесть раз солгать. Что касается Фариды Мамедовой, то она была аспиранткой Карена Юзбашяна, известного византолога, профессора СПбГУ и научного сотрудника Института восточных рукописей РАН.

Она защитила диссертацию, а после получения ученой степени переписала свою диссертацию по-другому и опубликовала, что несколько противоречит научной этике. Так что видите, уже в советское время это было. Армянские ученые пытались вместе с азербайджанскими коллегами вести научную работу, однако в Баку возобладала политическая ангажированность.

Мифологизация на тему Кавказской Албании в Азербайджанской ССР началась уже в 50–60-е годы XX века. Я обратил внимание, что оттиски диссертаций до 50-х годов в основном более или менее научны. А после этого начинается полная вакханалия.

У нас нет ресурсов, чтобы держать отдельный отдел, который бы отвечал на эти «научные» изыскания азербайджанских коллег. Я думаю, что просто надо выпускать книги по тем тематикам, которые фальсифицирует азербайджанская сторона, и переводить их на другие языки.

Еще одно отличие Армении от Азербайджана: у нас нет государственной политики в сфере науки, у нас наука свободна.

Корр.: В 2019 году в Армении проходили масштабные протесты из-за возможного исключения арменоведческих предметов из программы вузов. Недавно была опубликована информация, что азербайджановедение также было исключено из программы профильных армянских вузов. Это же и есть негативный пример государственной политики.

Айк Акопян: После переворота 2018 года — да. Сейчас наше правительство более либеральное и более глобалистски настроенное, чем сами глобалисты. Я совсем не приверженец политики правительства Пашиняна, которое пришло к власти в результате «бархатной революции» на плечах толпы и улицы. То, что они делали и делают, наносит вред стране. Я не сторонник того, чтобы государство регулировало науку, я за свободную науку.

То, что делаю я и мои коллеги, мы это делаем для страны, для церкви, для мировой науки, но никак не для пропаганды. Я не знаю, с какой целью они исключили арменоведческие предметы из образовательной программы. Я связываю это с какими-то конкретными установками этого правительства, которое, я надеюсь, доживает свои последние дни.

Корр.: Наука, конечно, должна быть внутренне свободна. Но она никогда не может быть стопроцентно независимой от государства. Ученые и институты получают финансирование, и государство решает, кого финансировать, а кого нет. Государство определяет, какие специалисты обучаются, какие предметы вводятся. Это не значит, что государство от А до Я всё предписывает, но всё же наука всегда очень сильно зависит от государства.

Айк Акопян: Уточню свою позицию по этому вопросу. Допустим, я исследую какого-то средневекового автора. Прежде чем издать этого автора, я должен подумать: а что это даст людям и государству? В этом контексте, конечно же, государство должно обозначить свои ориентиры, представить свое видение развития народу и научному сообществу. Научное сообщество должно быть свободным — реагировать на это или нет, и государство должно быть свободно — платить научному сообществу или нет, в зависимости от его реагирования на нужды государства.

Я и многие мои коллеги учились в Европе и вот на что обратили внимание. Во многих университетах, например в Болонском, Азербайджан очень активно распространяет свою рекламную продукцию. В Италии очень популярны почтовые открытки, их студенты дарят и посылают друг другу. Они достаточно дорогие, как и всё в Италии. Открытки с рекламой Азербайджана студентам предлагают бесплатно, и как только они заканчиваются, в ту же минуту появляются снова. Можно представить, сколько тратит Азербайджан на рекламу. Кроме того, некоторые ученые склонны брать деньги за определенные услуги, так как финансирование гуманитарной науки во всем мире сокращается.

Думаю, у нас нет ресурсов, нет времени и нет людей, чтобы отвечать на всю ложь азербайджанской пропагандистской машины. Просто надо делать свое дело и печататься, особо не касаясь недобросовестных измышлений подобных «ученых».

Если мы будем писать про них — значит, они что-то из себя представляют. А они, к сожалению, ничто в мире науки. Хотя я бы хотел, чтобы там была нормальная наука, были нормальные и свободные ученые — мы же живем здесь бок о бок.

Корр.: Но это же и говорит, что Азербайджан проводит направленную информационную политику по продвижению своей точки зрения. В этом смысле Армения как государство должна как-то реагировать, пусть не грубой контрпропагандой, а в русле информационного продвижения своей позиции.

Айк Акопян: До 2018 года такая политика в Армении более или менее проводилась. А после переворота — нет.

Корр.: Можно сказать, что после переворота сократились расходы государства на науку?

Айк Акопян: Власти даже уволили специалистов, которые конкретно занимались противодействием азербайджанской пропаганде, — почти весь отдел, состоявший в аппарате премьер-министра. Нельзя сказать, что противодействовали идеально, но что-то делали — теми малыми ресурсами и той малой численностью, что у них были. Но сейчас уже нет и этого.

Корр.: Некоторые азербайджанские политологи считают, что Иосиф Орбели уничтожил тираж своей книги «Надписи Гандзасара и Авоцптука» в 20-е годы XX века под давлением Армянской церкви, так как в работе он якобы привел свидетельства принадлежности Гандзасарского монастыря к Албанской церкви. Вас обвиняют в том, что, узнав о готовящейся в Азербайджане публикации книги Орбели, вы быстро написали и выпустили свою книгу. Насколько такой труд вообще возможно быстро выпустить?

Айк Акопян: Они обвинили меня еще и в том, будто я пошел в Гандзасарский монастырь, взял молоток и своими руками все эти двести с лишним надписей «переписал». Если вы увидите фотографии этих якобы «переписанных» мною надписей, вы скажете, что мой почерк идеален, хотя на самом деле он отнюдь не является таковым.

Что касается самой книги Орбели, то три оттиска этой книги находились в архивах. Один экземпляр, который был в Армении, я взял у Клары Асатрян, научного сотрудника Института археологии и этнографии РАН, вдовы Седрака Бархударяна. Бархударян был аспирантом Орбели, занимался эпиграфикой и участвовал в совместной экспедиции азербайджанской и армянской Академий наук в Арцах. Седрак Бархударян в «Своде армянских надписей» в 5-м томе в сносках сослался на этот оттиск. Два экземпляра книги Орбели хранились в архиве Санкт-Петербургского филиала архива РАН, я сопоставил их с моим, в сносках указал разночтения.

Также в изданную мною книгу вошли надписи, описанные Бархударяном, Багратом Улубабяном и епископом Михаилом Аджапагяном, который в конце 80-х годов был настоятелем в Гандзасаре, когда монастырь только открылся.

Кроме того, я пошел в Гандзасар и добавил еще 12 надписей, которые не видели остальные ученые, исследовал и добавил 7–8 надписей из монастыря Авоцптука. Вот и вся моя работа. То есть кроме науки, в этой книге ничего нет.

В книге я почти не касался азербайджанской темы, только лично от себя написал несколько строк о том, что азербайджанцы думают иначе.

Азербайджанцы, судя по некоторым фото, тоже нашли в архивах эту книгу и уже почти десять лет грозятся ее издать. Якобы Орбели увидел, что все надписи Гандзасара были на албанском языке, и хотел это издать, а армяне не разрешили, и поэтому он не издал свой труд.

Я издал эту книгу с факсимиле, чтобы ни у кого из нормальных людей не возникло и тени сомнения, что я могу что-то подделать. Смотрите на фотографии, смотрите на текст и решайте сами, прав я или нет.

После издания моей книги азербайджанский политолог Фуад Ахундов, который работал в аппарате президента Азербайджана, опубликовал брошюру, в которой «объяснил», почему книга Орбели была утеряна. У меня по этому поводу возникает один риторический вопрос: «Если этот „подлый армянин“ быстренько сфальсифицировал и издал труд Орбели, но экземпляр этой книги есть у вас — почему вы не издаете свою?»

Корр.: Азербайджанская сторона утверждает, что Орбели якобы всё уничтожил потому, что его материал противоречил позиции Армянской церкви. Сложно, наверное, предполагать, что в 20-е годы, когда шла мощная антирелигиозная кампания в Советской России, Армянская апостольская церковь имела столь огромное влияние?

Айк Акопян: Конечно. Не имела и не могла иметь. В предисловии я написал, почему книга сразу не была издана — потому что несколько раз в Петербурге было наводнение и типографию заливало.

Вдова Седрака Бархударяна рассказывала, что позже издавать ее и вовсе запретили, но церковь, разумеется, тут ни при чем.

Корр.: А с чем в таком случае это может быть связано?

Айк Акопян: Была определенная межнациональная политика. Азербайджанских ученых (в меньшей степени, кстати) заставляли выражать какие-то проармянские позиции. Грузинских — проармянские и проазербайджанские. Армянских ученых — прогрузинские и проазербайджанские. Так пытались смешивать и склеивать народы.

Корр.: Чтобы не было ярого национализма?

Айк Акопян: Да. И вот Орбели просто запрещали публиковать его работу. По словам вдовы Седрака Бархударяна, аргументировали это тем, что азербайджанской стороне могло не понравиться, если бы что-то вышло про Гандзасар.

Корр.: По вашему мнению, существует ли сейчас угроза тем культурным и религиозным армянским памятникам в Нагорном Карабахе, которые перешли под контроль Азербайджана?

Айк Акопян: Когда я пришел в монастырь Авоцптук, который находится напротив Гандзасара, я увидел церковь, разрушенную взрывчаткой. В «Своде армянских надписей» у Седрака Бархударяна 1960 года были описаны две сохранившиеся церквушки рядом друг с другом. А в 2015 году от них сохранилось от полуметра до полутора метров стены. Причем в толстых стенах явно видны были очень большие воронки от взрывов. По всей видимости, использовали аммонал или какую-то другую взрывчатку.

Местные жители говорят, что это сделали азербайджанцы. Все 70–80-е годы там искали золото.

Я думаю, что теперь они будут искать это золото и в Кельбаджарском районе, и в других районах, которые попали под их владычество. Малоизвестные памятники будут десятилетиями уничтожаться и в итоге будут уничтожены, если Азербайджан не поменяет политику. А Азербайджан политику не поменяет.

Корр.: Это очень похоже на то, что происходит с армянскими старыми церквями Западной Армении, которые сейчас находятся на территории Турции, где тоже подобное золотоискательство было очень распространено.

Айк Акопян: Да. Причем раньше там проводилась государственная политика по уничтожению армянского наследия, а сейчас проводится государственная политика по замалчиванию уничтожения. То же самое будет в Азербайджане.

Уничтожение кладбища хачкаров в Джульфе⁵ в конце 1990-х — начале 2000-х — это и есть государственная политика. Я уверен, что азербайджанские власти будут закрывать глаза на все бесчинства, которые будут твориться на местах.

Корр.: Как вы думаете, почему произошло последнее обострение в Нагорном Карабахе?

Айк Акопян: Я считаю, что противоречия накапливались, но вырвались наружу из-за того, что наше правительство захотело порвать отношения с Россией, вырваться из-под русского влияния. Для меня — и я это говорю не потому, что вы русский — Россия как христианская страна является близкой и родной.

Но грядет большая, огромная война, Россия пока только выиграла время.

Я не исключаю, что Армения будет растоптана в очередной раз. Но из Еревана уезжать я не собираюсь в любом случае. Ресурсы для борьбы пока есть, но, пока в Армении у власти находится правительство Никола Пашиняна, они продолжают таять.

Нас ждет крах, если мы не будем развиваться, если мы не будем что-то делать внутри своей нации и внутри своего государства, которое сейчас находится в глубочайшем кризисе. В таком же кризисе находятся и все сферы общественной жизни, все сообщества, в том числе и научное. У нас было несколько раз такое, но мы возрождались. Я надеюсь на возрождение и в этот раз.

Корр.: Вы активно пишете по теме Кавказской Албании и противодействуете той мифологизации, которая развернулась вокруг нее. Что, кроме научного интереса, мотивирует вас в этой работе, что дает силы?

Айк Акопян: Я занимаюсь своей работой, чтобы быть в ладу со своей совестью, чтобы что-то сделать самому, в конце концов — чтобы не сойти с ума. Я больше предпочитаю ходить в экспедиции, собирать материалы, потому что никогда не знаешь, что потом будет с тем или иным памятником. Только таким способом можно обеспечить бессмертие нашей культуры. И кто хочет, у кого есть глаза и вкус — пусть пробует увидеть эту бессмертную культуру.

Я на это смотрю с точки зрения христианина, я это делаю для Бога. А остальное пусть Он сам решит.

Корр.: Спасибо огромное за ваше интервью.

Айк Акопян: И вам спасибо.

1 Сасанидское государство — государство Сасанидов (Сасанидский Иран, Вторая Персидская империя) — персидское (иранское) государство, возникшее в 224 году до н. э. на территории современных Ирака и Ирана. Сасаниды противостояли Риму, затем Византии. Закавказье, включая Армению и Албанию, было ареной противостояния двух империй. В начале IV века христианство стало государственной религией Армении, начало распространяться в Албании, Иверии и прилегающих областях.

В 387 г. Армения была разделена между Сасанидским Ираном и Римом, утратив самостоятельность. Сасаниды периодически жестко насаждали в Закавказье свою государственную религию — зороастризм, что приводило к восстаниям христиан. Крупнейшее из этих восстаний, названное Вардананком — по имени полководца Вардана Мамиконяна — закончилось в 451 г. Аварайской битвой, в которой персы разбили армян, но, впечатленные их яростным сопротивлением, позволили армянам остаться христианами и предоставили определенную степень самоуправления.

В середине VII в. империя Сасанидов была уничтожена арабским халифатом.

2 Великая Армения — здесь имеется в виду географическая область. Еще античные авторы — Страбон, Плиний Старший, Клавдий Птоломей, Юстин — описывали географические границы Великой и Малой Армении.

Великой Арменией называлось также древнеармянское государство, которое возникло в конце IV в. до н. э. и просуществовало до IV в. н. э.

После арабского нашествия на территории античной Великой Армении в 885 г. образовалось царство Багратидов или Анийское царство. Пережив персидское и арабское владычество и воспользовавшись противоречиями между Византией и халифатом, армяне в IX в. восстановили свое государство. Территория его в период расцвета была значительно больше территории современной Армении. Именно в этот период было построено большинство средневековых армянских храмов и монастырей. В XI в. государство пришло в упадок и было захвачено Византией.

3 Ибрагим Халил (1732–1806) — правитель Карабахского ханства со столицей в Шуши, заключивший вассальный договор с Россией.

На территории современного Карабаха и прилегающих землях в начале XVII — середине XVIII вв. находились 5 армянских меликств (княжеств). Мелики (князья) были вассалами персидского шаха, но пользовались правами самоуправления.

В середине XVIII в., воспользовавшись распрями между меликами, их подчинил себе Панах Али-хан, также персидский подданный. После ослабления центральной власти в Персии отказался признавать над собой власть шаха и заявил о независимости Карабахского ханства. После смерти Панах Али-хана ханством стал править его сын Ибрагим Халил-хан, который в 1805 г. заключил Кюрекчайский договор о переходе в российское подданство.

В 1813 году, после окончания русско-персидской войны 1804–1813 годов, между Россией и Персией был заключен Гюлистанский договор, в котором Персия отказалась в пользу России от ряда территорий, включая Карабахское ханство, подтвердив таким образом Кюрекчайский договор.

4 Орбели Иосиф Абгарович, (1887–1961) — российский и советский востоковед, археолог, кавказовед, создавший свою школу востоковедения.

Иосиф Орбели родился в Кутаиси в дворянской армянской семье, из которой вышел целый ряд выдающихся ученых. Еще не закончив обучение в Санкт-Петербургском университете, Орбели начал выезжать в археологические экспедиции. Начиная с 1906 г. участвовал в раскопках средневековой столицы Армянского царства Ани. В Ани был создан музей древностей на материалах раскопок, и Орбели, несмотря на молодость, стал его заведующим.

Ученый начал собирать армянские надписи на камнях древних строений еще в Ани, затем продолжил это делать в различных частях Армении. По поручению руководства факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета молодой ученый отправился исследовать надписи на архитектурных памятниках средневекового армянского княжества Хачен, располагавшегося на территории Нагорного Карабаха. Увидев, что под воздействием времени, природы и человека эти надписи стремительно исчезают, ученый решил переписать их как можно больше, чтобы сохранить и издать.

Орбели начал публиковать надписи по частям, отдельными выпусками. Для этого он создал специальный эпиграфический шрифт, отражающий особенности старинного армянского письма, а также вместе со своим наставником Н. Я Марром заложил основы научных принципов отбора, публикации и толкования армянских надписей. Часть надписей из Ани и из монастыря Мармашен в Армении были опубликованы в 1913–1917 гг., дальнейшей публикации помешали сначала три наводнения, трижды уничтожавшие типографский набор в 1918, 1922 и 1924 гг., потом занятость ученого, а позже и цензура.

Несмотря на огромные заслуги Орбели в развитии армянской эпиграфики (науки, изучающей надписи на камнях, металле, керамике и т. п.), эта область не была для него основной. Наиболее ценными научными достижениями Орбели считаются его исследования сасанидской и сельджукской культур. Кроме того, он изучал народный эпос, архитектуру Грузии и Армении и многое другое.

С 1920 г. более 30 лет Орбели проработал в Эрмитаже, создал там отдел Востока, с 1934 по 1951 г. был директором музея. На Нюрнбергском процессе Орбели выступал как свидетель военных преступлений нацистов — намеренного обстрела Эрмитажа.

В 1943 г. Орбели стал одним из основателей и первым президентом Академии наук Армении.

5 Джульфа (Джуга) — город в Нахичеванской автономной республике Азербайджана. На протяжении многих веков была населена преимущественно армянами. В Средние века на кладбище Джульфы были установлены тысячи традиционных надгробий хачкаров — каменных плит с резными крестами.

В начале XVII века шах Персии Аббас I Великий, применяя тактику «выжженной земли» в войне с османами, переселил население Восточной Армении в Персию, включая и жителей Джульфы. После заключения в 1828 году Туркманчайского договора часть Джульфы южнее реки Аракса осталась за Персией, северная перешла к России. В российскую часть Джульфы вернулись армяне.

В XX веке на кладбище насчитывалось более 2 тыс. хачкаров. В советское время из Нахичеванской автономии АзССР армян постепенно выдавливали, а после распада СССР последние армяне оттуда бежали. В 1998 году на кладбище Джульфы началось целенаправленное уничтожение хачкаров, что было замечено с иранского берега Аракса. Протесты со стороны Армении и расследование ЮНЕСКО лишь на несколько лет приостановили этот процесс. К 2005 году, несмотря на протесты международных организаций, деятелей культуры и т. д., хачкары на кладбище были уничтожены полностью, их обломки вывезены или сброшены в реку.

В Азербайджане отрицают уничтожение хачкаров, несмотря на многочисленные доказательства этого факта. Азербайджанская сторона также утверждает, что армяне никогда не жили в Нахичевани, и потому там не может быть армянских памятников.