Обстоятельства, в которые мы все погружены, весьма прискорбны. И эти обстоятельства очень трудно сочетаются с праздничностью вообще и с тем великим праздником 75-летия Победы над нацистской мерзостью, который мы собирались отпраздновать все вместе 9 мая.

Но человек, как бы серьезно эти обстоятельства его ни прессовали, как бы они на него ни давили, если он человек, никогда не является рабом обстоятельств.

Те обстоятельства, в которые мы погружены, — в той мере, в какой человек не раб обстоятельств, — есть вызов. И на этот вызов надо отвечать.

Причем всегда, когда отвечаешь на тот или иной вызов, ты внутри обстоятельств ищешь некую щель, некую возможность ответить по-настоящему. Можно ли найти эту возможность внутри тех пагубных обстоятельств, которые всем понятны?

Можно.

Эта возможность состоит в том, что мы выбиты из колеи, из жизненной колеи, которая, хотим мы или нет, является постсоветской и крайне специфичной.

Внутри этой постсоветской колеи сначала, на первом этапе, вообще говорилось о том, что 9 мая ― это не ахти что. Потом, со временем, начали бормотать, что народ, вопреки Сталину и ВКП (б), победил нацизм. Попробуйте победить вопреки генералиссимусу и руководящей партии! Потом как-то и это уже было отодвинуто, и возобладало какое-то правильное и праведное отношение к Великой Победе.

Великая Победа заняла то место, которое она должна занимать в жизни народа вообще и народа, потерпевшего сокрушительное поражение в холодной войне тем более. Она стала символом того, что мы существовали, а значит, если длится традиция, то и существуем.

Но в этом всегда было что-то половинчатое: какие-то занавесочки на Мавзолее, какая-то такая праздничная атмосфера в духе хеппенинга, лишенная суровости, надлежащей тому, что мы, собственно говоря, празднуем, да и самим реалиям нашей жизни.

Теперь это все отнято.

Это очень плохо. Это прискорбно. Но внутри этой прискорбной «отнятости» есть что-то, что даровано.

Дарована возможность думать. Дарована возможность связываться с чем-то сущностным силой этой мысли и этого чувства. И этой возможностью надо воспользоваться. Потому что, как бы ни был прекрасен «Бессмертный полк» (а я считаю, что он прекрасен), как бы ни было прекрасно это позднее нынешнее восторженное отношение народа к Великой Победе, говорящее хотя бы о том, что народ существует, что он жив, — внутри всего этого есть недостаточность.

Конечно, можно сказать: «Спасибо деду за Победу!» И это замечательно, это в тысячи раз лучше, чем сказать: «Будь ты проклят, дед! Чего ты там такое наворотил?» Но надо же спросить и деда.

Деда-то можно спросить, с ним можно поговорить? Что он тебе-то скажет? «Ты, — говорит, — меня, внучок, благодаришь. А где та великая страна, которую мы кровью отвоевывали у нацизма? Где тот великий смысл, который мы защищали? Где он, расскажи нам, поведай об этом».

Внутри всего происходившего в колее было много хорошего. И не я буду бросать в это камень. Я этим восхищаюсь, потому что это хорошее возникло после очень плохого. Но в этом всегда была недостаточность. Ибо восхищение перед Великой Победой не есть искупление того, что было совершено и что привело к тому, что огромная часть завоеванного Великой Победой была низвергнута.

И есть еще один вопрос.

Это вопрос о том, кого же все-таки победили. Неопределенность в данном вопросе, неокончательность понимания того, что победили зверя, вылезшего из бездны, что его загнали назад в логово, и что он там рычит, — все это не приводит к осознанию возможности и необходимости для этого зверя вылезти и снова прыгнуть. И он готов прыгнуть.

А готовы ли мы к тому, чтобы ответить на этот прыжок так, как отвечали наши великие предки? Благодарим ли мы их только или мы готовы им уподобиться? Какую огромную энергию они несли в себе? К каким источникам энергии они были подключены, чтобы сотворить это великое чудо? Совокупное чудо, ибо нельзя здесь отрывать Победу в Великой Отечественной войне от революции, индустриализации и построения величайшей сверхдержавы в мире, каковой был Советский Союз вместе со всеми поясами его влияния.

Так вот, есть ли подключение к этой энергии? Есть ли энергия вообще? Есть ли готовность становиться на один уровень с великими победителями? Есть ли готовность снова говорить о победе не ностальгически только (что необходимо, но недостаточно), а еще и по-другому? Все это надо обрести в себе.

Я желаю всем, кто это слушает, использовать время и выход из колеи для того, чтобы поговорить с самими собой, со своей сущностью, со своими спящими возможностями. С тем, что мешает встать на один уровень с великими победителями, ― поговорить таким способом, и обрести в себе настоящую силу.

С праздником, говорящим о том, что такое Величие и Победа!

С праздником, взывающим сегодня как никогда к искуплению и мобилизации!

С праздником, который в наших сердцах, который у нас нельзя отнять, который всегда с нами! И который сейчас мы будем праздновать с той силой, с какой не праздновали еще никогда, ибо таков вызов.

Да здравствует великий день 9 Мая!

Да здравствуют Герои, поднявшие знамя над Рейхстагом!

Да здравствуют Герои, давшие отпор зверю, вылезшему из бездны, и выгнавшие адскую нечисть туда, где ей место, ― за пределы жизни и человечества!