Говорят, что учитель — это призвание. И далеко не каждый может им стать. Нужен определенный внутренний склад души, огромное терпение и любовь к людям.

У всех у нас были учителя. У всех в школе, потом у кого-то в других учебных заведениях да и просто в жизни. Кому-то повезло больше, кому-то — меньше, ведь настоящих учителей, по призванию, не так уж много.

В 20-е годы ХХ века на изломе исторических эпох сложно было заниматься своим собственным делом, всё было и разделено между всеми, и в то же время слито воедино. Мечта тоже была одна большая, на всех.

Феликс Дзержинский в те времена писал: «Надо воспитывать в детях любовь к людям, а для этого самим родителям надо любить людей».

Для нашего поколения может показаться странным, но идея собрать под крыло государства всех беспризорников молодой советской страны (а их тогда было очень много — сироты, оставшиеся одинокими волчатами после Первой мировой, гражданской войн, мора, эпидемий) пришла в голову именно руководителю ВЧК (Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем) Феликсу Дзержинскому.

В 1921 году он пришел к наркому просвещения Анатолию Луначарскому и сказал: «Я хочу бросить некоторую часть моих личных сил, а главное, сил ВЧК, на борьбу с детской беспризорностью».

Он назвал беспризорность ужасным бедствием: «Ведь когда смотришь на детей, то не можешь не думать — всё для них. Плоды революции — не нам, а им! А между тем сколько их искалечено борьбой и нуждой. Тут надо прямо-таки броситься на помощь, как если бы мы видели утопающих детей».

По его настоянию за это дело взялись чекисты как один из наиболее четко работающих аппаратов страны, с которым считались и который к тому же побаивались. А в деле снабжения зачастую бывали случаи прикарманивания общих средств, коррупции, даже несмотря на то, что дело касалось детей. Так что революционный боевой аппарат здесь действительно оказался очень кстати.

Чекисты вообще очень много сделали для детей, считая помощь им частью своей повседневной работы.

Как-то на одном из собраний аппарата в Крыму они решили добровольно отчислять часть своей зарплаты на содержание беспризорников. И создали специальную комиссию, в которую вошел брат Владимира Ленина Дмитрий Ульянов. В итоге, за короткое время около 500 крымских беспризорников получили всё, что нужно.

За первые четыре года существования трудовых коммун внутри была ликвидирована безграмотность, подростки получили производственную квалификацию, многие, кто постарше, пошли учиться на рабфаки или в технические учебки.

Именно здесь бывшие малолетние преступники, поверив в свои силы и возможность жить совершенно иначе, превращались в полноценных членов нового общества.

Начальник хозяйственного отдела ОГПУ Матвей Погребинский рассказывал, как однажды сопровождал Феликса Дзержинского в поездке в тюрьму, где содержались в том числе и несовершеннолетние преступники.

Дзержинский приказал вывести их всех в тюремный коридор и построить в шеренгу — привели более 20 детей и подростков — и стал рассказывать им, что все они переводятся в трудовую коммуну, где будут свободно жить и учиться, где смогут получить достойное образование, специальность и стать честными тружениками.

Он говорил: «Как бы мне хотелось, чтобы каждый из вас научился уважать и себя, и народ свой, научился ценить ту великую созидательную работу, которую делает страна. Будьте достойны получить право принять участие в строительстве новой жизни».

И удивительно, своими словами, обращаясь к брошенным детям с уважением, он произвел на ребят такое сильное впечатление, что позже, когда Дзержинский приехал в трудкоммуну навестить их, они налетели на него и стали с гордостью показывать свои достижения. Принесли из мастерских инструменты, обработанные ими детали и изделия, сделанные своими руками. Впоследствии эти ребята пронесли через всю жизнь благодарность к человеку, который открыл им дорогу в настоящую жизнь.

Из ребят, спасенных и вдохновленных главой ВЧК, выросли учителя, врачи, инженеры, ученые. Один из них, ученый-генетик Николай Петрович Дубинин, ставший со временем и академиком Академии наук СССР, рассказал свою историю, в которой встреча с Дзержинским оказалась судьбоносной.

Он вместе с младшим братом попал в 1919 году в детский дом в Самаре, откуда они через некоторое время сбежали в Москву. В Москве дети хлебнули горя: есть было нечего, приходилось побираться, с трудом искать места, где можно было что-то съесть, с вокзалов по вечерам гоняли, поэтому зачастую на ночлег приходилось устраиваться в грязных котлах из-под асфальта, где было не так холодно.

И вот однажды зимним вечером с Большой Лубянки вышли несколько сотрудников ВЧК, вышли пешком и знакомым маршрутом двинулись в сторону Кремля к тем самым асфальтовым котлам.

Из этих самых котлов чекисты выгребли прятавшихся там ребятишек, перепуганных, грязных и голодных.

Сам Дубинин вспоминал, что все по-разному переживали эту встречу, но боялись все, потому что никто не знал, чем это может обернуться.

Тем временем их привели на Лубянку в какой-то кабинет и стали расспрашивать, кто и откуда. Когда свою историю рассказал Николай, один из чекистов, который был старше других и очевидно главный, спросил: «Хочешь обратно или в другой дом?» Мальчик прямо ответил, что хотел бы вернуться в Самару.

«Вся обстановка, беседа с нами в ЧК, взгляд этого человека, его приветливые глаза, его улыбка — всё вселяло доверие, — вспоминал он. — А учиться? — тихим голосом спросил наш собеседник и посмотрел в нашу сторону, как бы стараясь запомнить не только лицо, но и вид каждого».

После их накормили, переодели и отправили, кого куда. Николай Дубинин тяжело заболел и в итоге, не доехав до Самары, попал в больницу в Жиздре, где и начал учиться: «Желание учиться настолько овладело мною, что для меня не было ничего более святого, чем эта учеба: за три года я одолел среднюю школу».

В пятнадцать лет будущий ученый стал бойцом ЧОНа (части особого назначения), пошел в комсомол и по комсомольской путевке поехал на учебу в МГУ, в Москву.

Николай Дубинин стал профессором, доктором наук в 28 лет. Посвятил свою жизнь генетике, изучению факторов наследственности и внес большой вклад в нашу науку.

В своих воспоминаниях ученый писал, что «именно Ф. Э. Дзержинский дал мне правильное направление в жизни». Ведь это «лично Феликс Эдмундович Дзержинский вместе со своими сотрудниками в заснеженной Москве вытащил нас из ночного убежища на Никольской улице».

И таких историй было множество. Искренность и любовь всегда притягивают детей и внушают им доверие.

Один из руководителей ВЧК (а позже — ОГПУ) Федор Фомин вспоминал: «Даже в самые ожесточенные моменты борьбы с контрреволюционным подпольем Феликс Эдмундович мечтал о том времени, когда сможет заняться воспитанием подрастающего поколения. В нем жил талантливейший педагог-воспитатель…»

Мало кто знает, но гроза контрреволюции и коррупционеров всех мастей мечтал стать учителем и воспитывать детей, но не стал им.

Если в сложные времена не появятся те, кто создаст очаги сопротивления хаосу, те, кто пожертвует своим призванием, богатством, дворянством, спокойствием, наконец, чтобы чужие дети могли увидеть что-то кроме обломков своей страны, то тогда не останется ничего.

В нынешнем году исполнилось 95 лет со дня его смерти. Он умер от сердечного приступа на 22 года позже положенного срока. У Дзержинского с юности было больное сердце. Когда ему исполнилось 19 лет, врачи дали ему сроку жизни всего семь лет.

И с тех пор смерть как будто охотилась за ним, шла по пятам: несколько тюремных сроков, физическое истощение, туберкулез, многочисленные покушения, из которых он выходил благодаря сверхчеловеческой силе духа. Потому что знал, что если лично он не повернет историю в нужное направление, то у детей человечества не будет будущего.

Но отвоеванное такими жертвами оно всё-таки было отобрано у других детей, уже позже, после развала Советского Союза. Собственно теми, с кем и боролся Феликс Дзержинский. Уже у нашего поколения. И у наших детей. Теми, кто боится возвращения ВЧК и очерняет героев, когда-то ставших на защиту беспризорников.