Передача «Предназначение» на канале «Красная весна» от 4 мая 2023 года
У меня есть жизненное кредо, которому я совершенно неуклонно следую и никому не навязываю. Я очень сжато его изложу. Согласно этому кредо, всё, что происходит в твоей жизни, есть вызов, на который надо отвечать. Точка! И чем какая-нибудь ситуация пакостнее, тем сильнее должен быть ответ. Ну, образно говоря, если у тебя на даче сгорела баня, надо построить дом. Если у тебя сгорел сарай, надо построить три дома и так далее.
Надо всегда отвечать на всё — на любую пакость, которая в твоей жизни происходит. Как отвечать — это отдельный вопрос. И всегда надо рассматривать вот эту пакость как своеобразное позитивное знамение, что тебе нечто ниспослано, для того чтобы ты на это ответил и вышел на новые рубежи. Вот таким микрознамением или чем-то сходным была начавшаяся охота на мои передачи, которую осуществлял YouTube. Сначала YouTube еще притворялся, что он делает предупреждения, мы эти предупреждения деликатно принимали, переставали что-то выкладывать на время, которое было означено. Потом он просто убрал канал, а потом он стал охотиться за любыми передачами, выходящими где угодно — на «Звезде» или где-нибудь еще — с тем, чтобы это всё сразу же убирать. И стало ясно, что там есть специальная директива, которая адресована лично вашему покорному слуге и всему, что он будет выпускать, всем его размышлениям, касаются ли они судьбы вида Homo sapiens или операции на Украине, не имеет значения.
Как к этому надо относиться? Во-первых, к этому надо относиться как к тому, что естественно. Это американский ресурс, ему естественным образом не нравится то, что я делаю. Его хозяева наконец обратили внимание, ну и отреагировали так, как должно. Пока не реагировали — мы пользовались, когда отреагировали, надо отвечать на вызов.
Второй вопрос: как на это надо отвечать. И тут возникает очень серьезный, почти философский вопрос. Примерно такой: «Да, а вот если мы что-то тут начнем делать сейчас свое, то замучимся пыль глотать и будет всё это гораздо хуже, и не будет такой массовой посещаемости. Ах! Ох! Как же это делать? Надо каким-то способом пытаться там маневрировать». Это неправильный ответ.
В сегодняшней жизни это неправильный ответ! Вот я так считаю! Наступает новая эпоха, принципиально новая. Каждый день она демонстрирует тот или иной свой лик, или звериный оскал, или оскал смерти, и никто не хочет этого видеть, потому что страшно видеть. А в этой новой эпохе значение имеет не количество людей, которые тебя смотрят, а количество людей, которые всерьез заинтересованы тобой. А это разные вещи.
Эти миллионы, которые всегда ценишь каким-то способом в определенном типе жизни, они в новом типе жизни не означают ничего! Ноль! Означают десятки тысяч или еще меньше людей, которые действительно всерьез строят с тобой отношения на уровне того, что они хотят что-то понять, а ты в этом помогаешь. Ты им нужен, и они нужны тебе. Вот эта взаимность и будет определять всё содержание информационной войны в ближайшие десятилетия.
Возможно, моя позиция кому-то покажется слишком экстравагантной, а кому-то — слишком старомодной, но это моя позиция, и действовать я буду, исходя из нее, как действовал всегда в жизни. И между прочим, довольно многого добился.
Так вот. Начиная с настоящей передачи, выступать я буду только на своем ресурсе. Ну и на тех дружественных, которые будут отвечать каким-то моим представлениям о сегодняшней информационной ситуации. И всё.
Вот если на этом моем неудобном, не таком раскрученном ресурсе будет тысяча людей, значит, тысяче людей я нужен. Спасибо им, вместе будем строить отношения, более глубокие, чем обычно, в новой реальности. Их будет резко больше? Значит, я нужен им. А всё остальное в прежней ситуации могло быть очень и очень ценимо, а в новой ситуации эта цена равна нулю.
Так я считаю, и считаю необходимым поделиться со всеми, кто смотрит передачу, этим моим представлением. Из чего оно исходит? А из того, что наступило время плотных человеческих связей.
Вот эти количества, бессмысленно носящиеся в воздухе, этот пар, этот газ, эта призрачная субстанция, эти туманы миллионов и миллионов, неизвестно как и откуда взятых, уже ничего не значат. Значат только ядра, способные стягивать эту вялую, очень рыхлую информационную субстанцию во что-то, имеющее отношение к завтрашним действиям. И к настоящему серьезному усилию по пониманию чего угодно.
Вот из этого будем исходить. Кто-то скажет, что я в этом ошибаюсь? Прекрасно. Если это будет ошибка, то это будет моя ошибка. А если это не будет ошибкой — как обычно бывало, меня как-то интуиция редко подводила, — то это будет мое новое понимание ситуации, моя новая реакция на то, что есть.
Что вы предлагаете мне, коллеги? Ориентироваться на наши отечественные раскручиваемые возможности? Они не будут раскручены в этой ситуации. Пытаться как-то подлаживаться под эту американскую феню? Это унизительно и контрпродуктивно. Просто замолчать? Столь же унизительно и столь же контрпродуктивно.
Значит, вкладываться в то, чтобы твой ресурс мог решить твои и общенациональные задачи. Каждый день в это вкладываться, вкладывать в это финансовые возможности, вкладывать в это труд, вкладывать в это одаренность, поелику она у тебя есть, и так далее. И всё. И ничего другого в этой ситуации делать нельзя.
Теперь по поводу общего большого информационного поля. Я не могу сказать, что оно меня приводит в ужас. В ужас, настоящий ужас оно меня приводило во время первой чеченской войны в 1994–1995 годах, когда вполне профессиональное новое частное телевидение господина Гусинского, именуемое НТВ, расстреливало русских солдат, воюющих в Чечне, своими скорострельными информационными пулеметами. Комментируя издевательски их действия, показывая, какое они ничтожество по отношению к тому, что происходит в «героической» Чечне и так далее и тому подобное. Это было отвратительно. Это было ужасно. Ничего подобного сейчас в информационном пространстве не происходит.
Но это не значит, что данное пространство является стратегически благополучным. Не является оно стратегически благополучным.
Беседуя на одном из крупных каналов, я спросил человека, который очень яростно и убедительно отстаивает русскую правду в русско-украинском конфликте и этим выполняет очень важную задачу: «Если вы будете и дальше всё время говорить о том, что каждый наш солдат — это чудо-богатырь, что каждый наш генерал круче Суворова и Кутузова, что все наши менеджеры — как главные, так и из второго ряда — по своим потенциалам выше Рузвельта… Если всё это так, то почему происходит то, что происходит? Почему? Вы должны будете каким-то образом на это ответить обществу и прежде всего его активу, от которого всё вскоре будет зависеть».
Когда Ленин говорил: «Нужно говорить массам правду», он имел в виду весьма технологически важную вещь — что массы распознают ложь. Как говорили очень крупные деятели информационно-политического плана: «У нас с вами могут быть разные интерпретации, но у нас с вами одни факты».
Если на картах показаны некоторые результаты определенных отступлений — под Харьковом, например, — то говорить по этому поводу, как у нас всё в шоколаде, можно только для того, чтобы расторгнуть отношения с активом страны. А при таком расторжении невозможно выполнить какую-то установку и при этом реально еще соскочить на черт знает какое место в рейтинге — но черт бы с ним с рейтингом — это отдельный вопрос.
Актив будет потерян! Актив! Что вы дальше будете делать после того, как он будет потерян? Говорил идиотам: «Первое: совершенно не нужно хаять вакцинацию. Нужно дать высоким профессионалам, руководителям наших специализированных институтов свободно продискутировать в информационном поле. Вы заткнули рот всем, кто тогда имел альтернативную точку зрения, назвали их врагами, антиваксерами, бог знает еще кем, в том числе нобелевских лауреатов. Сделав это, вы уничтожили в глазах всего мирового сообщества тот последний непреложный авторитет, который был в мире, — авторитет науки. Вы хоть поняли, что вы сделали совместными усилиями с вашими подельниками из BlackRock, Vanguard и других структур?
Дальше кому будут доверять, если уже не доверяют науке? Задумались о том, что произойдет после этого с человечеством и в вашей стране?
И наконец, большинство так называемых антиваксеров — хотя до сих пор не понимаю, почему позицию, согласно которой академик Зверев и академик Гинцбург должны свободно дискутировать по российскому телевидению, надо называть «антиваксерской», — это как раз то консервативное большинство, с которым в дальнейшем вам придется политически иметь дело. Это вы с ним стали расторгать отношения доверия! Расторгать и пенсионной реформой, и этой кампанией по вакцинации. А что, завтрашнего дня вообще не будет?
Вы расторгли, разрушили эти отношения, обрушившись на этих людей с хамскими высказываниями. Вы думали, что потом будет завтрашний день? Что потом всё расскажут и про эти вакцины, и что вирус был искусственный, и что именно творили крупнейшие инвестиционные фонды и те, кто к ним приверстан? Вы думали хотя бы о том, что потом будут выборы, черт возьми?! Или вот такие кампании колоссальные, как нынешняя, именуемая СВО? Вы понимали, что тут-то вам доверие понадобится именно этого контингента? Вы зачем «плевали в колодец», из которого самим придется пить? Вы думаете, это бесплатное удовольствие, вы думаете, вам это забыли? Нет, это сглотнули, потому что понимают, «что ныне лежит на весах и что совершается ныне», но это совсем не забыли.
Теперь снова люди видят некое неблагополучие, а вы его замазываете и говорите, что всё в шоколаде. Люди перестают вам доверять. Вы хотите заниматься пропагандой, военной в том числе? Ради бога! Тогда скажите правду и начните интерпретировать. Не так, как ваши противники, а так, как это нужно вам.
Но когда вы замалчиваете эту правду, превращаете ее либо в бесцветную информационную жвачку, либо в непонятно какие выкрики, дальше-то что происходит? Дальше те, кто хотят что-нибудь знать, кто по-настоящему обеспокоен, обращаются к двум каналам. Во-первых, к противнику, а во-вторых, к своей личной переписке с теми, кто находится на местах.
Это чревато очень неприятными последствиями. И внутри этих последствий главный враг современной России как в информационном плане, так и вообще, — это так называемый шоколад. Многолетний, осточертевший до предела так называемый шоколад. Что ни спросишь какое-нибудь высокое лицо, тебе отвечают: «У нас всё в шоколаде, у нас всё в шоколаде». Ладно в 1990-е «всё в шоколаде». Дальше возникает вопрос: в 2000-е — «в шоколаде», в 2010-е — «в шоколаде», сейчас тоже всё «в шоколаде», теперь этот беспилотник долетает до Кремля — тоже «всё в шоколаде»?!
Что должно состояться, чтобы истребить главного информационного врага современной России — «шоколад»? У него же есть какой-то источник, правда? Я давно говорю, что этот источник — это современный конфликт между неврозом благополучия и инстинктом самовыживания. «Шоколад» — это невроз благополучия. Слишком больно воспринимать, что всё не так, как казалось. А боль эту терпеть не хочется, и неизвестно, что будет, если ты будешь ее терпеть. И неизвестно, что будет с обществом. Но это путь в никуда. С этим надо распрощаться прямо, однажды и навсегда.
Я несколько раз в достаточно серьезных местах обсуждал простую проблему. Я говорю: «Хорошо, вам трудно изменить движение очень мощных больших административных машин, производящих снаряды, перевозящих снаряды, мобилизующих огромные контингенты, — хорошо. Но в каждой управленческой структуре есть звено, которое отвечает за интеллект. В каждой. Такие-то институты, такие-то академии, такие-то подразделения. Они 24 часа в сутки или свой восьмичасовой ленивый рабочий день должны заниматься только тем, чтобы думать. Только стратегией, только интеллектом. Пусть они находятся на втором плане, пусть они сейчас не так востребованы, но они же есть. Давайте хотя бы их активизируем, чтобы они ожили, чтобы они вышли из этой странной комы, странной спячки».
Мне на это возражают, что для того, чтобы это сделать, нужно ответить на вопрос — что это всё за хренотень? А когда отвечаешь на этот вопрос, то, во-первых, получаешь по шее от начальства, которое говорит: «Какая еще, нафиг, хренотень?» — а во-вторых, тебе самому так худо, что хочется только веревку мылить. Но ведь отвечать на вопрос «что это за хренотень?» придется.
Теперь, для того чтобы не сгущать краски. Страна в начале правления Путина воевала в Чечне, называлось это «вторая чеченская». Страна эту вторую чеченскую блистательно выиграла, и мы сейчас видим, что результатом того выигрыша является очень правильное и позитивное поведение Чечни в том, что касается конфликта с Западом. Удалось даже этого добиться. Во-первых, победы и отсутствия парада суверенитетов, а во-вторых, всего этого. Что в ходе этого конфликта, который Запад не так поддерживал, как сейчас поддерживает Украину, мы наблюдали в Москве? Мы не наблюдали взрывы самолетов? Мы не наблюдали большие теракты? Мы не наблюдали «Норд-Ост», мы не наблюдали Беслан? Мы же прошли через всё это. Всё это по отношению к чему? В каком-то смысле взрыв беспилотника над Кремлем отнюдь не есть великое событие. И гораздо большего можно ждать, потому что с той стороны большая действительно фашизированная страна, действительно.
Объясняю еще раз: у Украины есть главная ее поганая драгоценность, она называется идеологизированный актив в миллион людей. Это большой сплоченный идеологизированный актив, называете вы его грекокатоликами, западенцами, бандеровцами, необандеровцами — не имеет значения, он есть.
Он маленький по отношению к населению, ни на каких выборах он ничего особо взять не может, но он есть, он сплочен, он взят под патронаж
а) властью, которая воспользовалась неким доверием народа самым поганым образом (я имею в виду народ Украины), и
б) Западом, который совершенно не боится того, что главным символом там является Черное солнце, то есть главный знак гиммлеровского СС.
И за счет того, что это миллион людей на какие-нибудь 30 млн населения, мозги промыты чудовищным способом. И установлен психологический, информационный, концептуальный и всяческий террор с применением очень разработанной, очень мерзкой, очень подлой необандеровской идеологии. На этом всё держится!
Не будем преувеличивать результат всего этого: достаточно расхристанное украинское население не ахти как готово ложиться грудью на амбразуру, но очень многое достигнуто. И это большая страна. Это страна, которая насыщена индустриальными объектами. Это специальный тип индустриализации, который осуществлялся и в досоветскую эпоху, и форсированным образом в советскую эпоху, а потом еще разрушался в постсоветскую и превращался в ржавый криминальный субстрат. В этой стране идет война с использованием новых, колоссально больших по истребительной возможности вооружений.
Это совершенно новая война. Это огромное событие в мировой жизни, ибо впервые какая-то страна бросила действительный вызов Соединенным Штатам и выдерживает ответное давление Запада на протяжении более чем года. Это огромное событие мировой жизни, поворотное.
И что, кто-то думает, что в условиях таких событий враг не будет осуществлять всё, что угодно? Или кто-то думает, что английские, немецкие, американские специалисты не будут обучать диверсантов и сами принимать участие в самых разнообразных диверсиях? Кто может так думать? Это его высочество «шоколад» как совокупный ресурс?
Нас ждут большие неприятности, несоизмеримо бо́льшие, чем те, которые уже есть. Впадать по этому поводу в панику абсолютно бессмысленно. Этого и ждут. Ныть по поводу того, что ситуация на фронте чудовищная, бессмысленно потому, что это не так. Потому что в этой ржавой индустриальной чудовищной инфраструктуре, начиненной убийственными беспрецедентными видами оружия, тем не менее наши героические солдаты и офицеры берут один дом за другим, берут один населенный пункт за другим. Харьковский позор преодолен, уже отступление из Херсона было не таким позорным, как то, что происходило в Харькове, а то, что происходит теперь, есть героическая деятельность наших Вооруженных сил и всего населения. И население это находится в соответствующем состоянии непрерывного патриотического подъема. Так в чем же дело? Что именно вызывает наибольшие вопросы? Отнюдь не эти частности, которым придается решающее значение, но и причины, по которым эти частности могут быть, и то, что еще более существенно, чем сами эти причины.
Дело заключается в следующем: все разговоры о том, что у нас замечательное общество, которое мы построили, которое гораздо лучше «совка», что у нас замечательная армия, которая лучше «совковой» и так далее и тому подобное, — это разговоры людей, которые участвовали в разрушении определенного образа жизни страны, а потом должны были оправдываться, — дескать, они это разрушали не для того, чтобы разрушить, а для того, чтобы построить нечто еще более замечательное, и это называется национальная Россия, национально-буржуазная Россия.
Сказать сейчас, что построенная действительность на самом деле не может выдерживать долговременных вызовов, — это значит ударить в эту наиболее невротическую позицию, согласно которой мы построили нечто такое идеальное, что дальше некуда! И отсюда идут эти рассуждения: у нас такая армия — да она за один день всех завоюет! Да такая экономика… да такая система… да такая!.. Откройте глаза и посмотрите, что на самом деле построено. Это же не означает, что не построено ничего. Построено некое общество, некий уклад жизни, некая действительность, и она строилась все эти годы, конечно, под вхожденчество.
Зачем пытались купить «Мистрали» или любые другие западные типы оружия? А потому что мы же входим в западную цивилизацию. Зачем строили все эти газопроводы, которые потом взрывали? Но мы же входим в западную цивилизацию! Зачем насаждали западный образ жизни? А потому что нам предстоит войти туда, и мы должны быть такими же, как они! Зачем все эти сокрушительные болонские системы? Зачем уничтожали свои конструкторские бюро, свою самодостаточную экономику? Потому что теперь мировое разделение труда: всё, что надо — купим, почему мы должны, как идиоты совковые, всё это иметь самостоятельно?
Зачем уничтожали мобилизационную систему развертывания? Потому что она будет не нужна, масштабной войны же не будет уже. Всё! В какое состояние привели военно-промышленный комплекс? Так у нас нет гонки вооружений! Это «совок» гнал вооружения, осуществлял эту поганую гонку. У нас из-за этого мирная экономика рухнула!
Россия решила уподобиться Западу и провела в этом вхожденчестве больше тридцати лет. Вы вдумайтесь в это! Это новые поколения, это новые учебники, это новая, прошу прощения за слово, культура, это новая ментальность и так далее. И вот теперь у нас вот это общество, вот это, а не то, которое а) органично для России и б) способно выстаивать. Вот это общество, а не то, втянуто в самый самоубийственный конфликт со времен Второй мировой войны. Оно в это втянуто.
И сколько бы мы по этому поводу ни выражали тех или иных чувств, это факт. Этому обществу, этой реальности придется выстаивать, у нас другой нет. Сталин говорил: «У меня для вас других писателей нэт». У меня для вас другой реальности «нэт»!
Ей придется выстаивать, и она выстаивает. Казалось, что она просто рухнет, а она выстаивает! Она вяжет рукавицы или сети, она посылает на воюющую территорию оборудование, дроны и всё прочее. Представители этой реальности героически берут дом за домом в этой самой ржавой индустриальной инфраструктуре. Это же всё факт — она выстаивает. Ее худшие качества, ее криминальная специфичность и прочее сыграли на плюс, потому что мастера, как говорилось, оригинального экономического жанра умеют обходить санкции и как-то эту реальность подкармливать. Но она не способна выстоять в долговременном конфликте. Тогда говорят: «А он скоро кончится», «а мы замиримся», «а произойдет что-то еще». Вообще непонятно, о чем говорят и те, и другие.
С Украиной мне всё понятно. Украина и ее западные кураторы по-настоящему рассчитывают только на одно: на кипеж здесь. На такой подрыв внутриполитической стабильности, после которого страна развалится. Тогда Украина Бандеры и Запада успокоится, только тогда. У нее нет другого в этой игре. «Хода нет, ходи с бубей». А буби — развал России. Остальное только для этой цели: информационная война нацелена на это, диверсионные акты эти вонючие нацелены на это, психологическая война нацелена на это. Только на это.
Когда кто-то говорит: «А мы всех русских раскидаем и выйдем на границы 1991 года». И что будет дальше? Кто к власти-то придет? Предположим, что эту власть сковырнут — и какая придет? Ходорковский* придет? Навальный?** Пономарев?*** Накося выкуси! Придет нечто гораздо более жесткое и начнет готовиться к новой войне, причем интенсивно. Не будет никакого поражения шведов под Полтавой! Будет мобилизационная волна, если даже вы добьетесь этих своих целей, а этого никогда не будет.
Еще уповают на некое замирение. Ну и что такое замирение? Это лихорадочная работа двух военно-промышленных комплексов и подготовка к новым военным действиям с обеих сторон. Нет выхода, и поэтому бандеровская мразь и говорит, что единственный выход — расчленение страны, а вслед за ним гражданская война, множественные конфликты, хаос, 10 стран, 20 стран, 30 стран и так далее вместо единой России. Об этом же всё время говорится.
А поскольку всё-таки российское общество стало гораздо разумнее, чем позднесоветское, то нет главного источника поражения России. Вы меня слышите? Главный источник поражения России существенным образом ликвидирован. Главный источник — это упование на добрый, благолепный и любящий Россию Запад. Вот что было источником поражения Советского Союза — это разлитое в воздухе ожидание, что придет добрый дядя, вылечит и поможет счастливо жить. То, что это «счастье» не рассматривалось как поганое, — отдельный вопрос. Скверны было накоплено очень много, но самое главное, что было непоколебимое ощущение: «Дядя добрый, дядя поможет, мы с ним сольемся в объятиях и всё на этой основе будет хорошо».
Нет сейчас такого ощущения в решающих слоях российского общества, а там, где оно есть, оно уже стало не надеждой на то, что всё будет хорошо, и нас полюбят, и нам сделают добро, а надеждой на то, что расправятся с омерзительными патриотами и возьмут нас полицаями под свою расчлененческую диктатуру. Вот только с теми, кто надеется на это, в русском обществе будут разбираться очень круто. Никакого компромисса между этим и даже умеренно патриотически настроенными массами не будет, а значит и распада не будет.
Весь вопрос заключается сейчас совершенно в другом. Что это за действительность и куда и как из нее можно тем не менее выйти, не обрушив ее? Выйти из нее во что-нибудь другое через обрушение — да делать нечего! Похороним под обломками еще 10 миллионов людей и выйдем. Но тут же попадем под оккупацию американцев. Значит нужно, не обрушая, выйти в какую-то новую действительность (рис. 2).
Сейчас у нас есть четыре задачи. Я говорю это в день, когда взорвался этот самый дрон над Кремлем — в великий день «шоколада».
Первая задача — спасти эту действительность, мобилизовать ее нужным образом, беречь ее, где можно, меняя тем не менее к лучшему, насыщать ее какими-то возможностями и направлять ее на единственную цель — победу.
Вторая задача — осмысливать, что такое эта новая действительность, она же другая жизнь. Начинать ее выращивать тут.
Третья задача — отслеживать и менять наиболее радикально искажающие эту жизнь вкрапления очевидно деструктивного прозападного и ненужного даже этой жизни субстрата. Нам уже предлагают изъять классическую русскую литературу из школы, нам уже говорят, что мы можем с 80% населения общаться только мемами и комиксами, что уже тексты читать они не могут, и это, так сказать, стихийное бедствие. Вот с этим со всем надо бороться в рамках вот этой реальности.
Следующая задача — прорабатывать и бережно осмысливать всё, что внутри гражданского общества может создать другую жизнь. И это в конечном итоге выводит на очень крупные философские размышления: а может ли Россия быть буржуазной? Ведь в общественном сознании она либо социалистическая — административная, бюрократическая, всё регулирующая, либо буржуазная. А так ли это? Не сочетаема ли русская фундаментальная антибуржуазность с какими-то очень бережно и деликатно используемыми сословными принципами? С такими видами собственности, которые к этой классической взращенной Западом буржуазности не имеют отношения и одновременно открывают новые перспективы? И наконец, самое главное: что же говорит страна не о многополярном мире, не о борьбе с чьей-то гегемонией? Всё это замечательно, всё это необходимо, но недостаточно. Что она о человеке говорит?
О человеке, который сейчас приговорен всеми этими искусственными интеллектами и многим другим? И которого просто разговорами «руки прочь от этого» не спасешь. Нужны крупные прорывы именно в антропологической сфере, а значит, и в сфере бытия, которое этого антропоса создает, и в сфере культуры, и во всем том, что многим не хочется называть совокупной духовностью, но что отменить невозможно, не отменив человека. И вот об этом мы будем говорить в следующих передачах.
* — настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Ходорковский Михаил Борисович либо касается деятельности иностранного агента Ходорковский Михаил Борисович.
** — включен в список террористов и экстремистов на территории РФ.
*** — настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Пономарев Илья Владимирович либо касается деятельности иностранного агента Пономарев Илья Владимирович.