Ни одна Летняя школа «Сути времени» не повторяет предыдущую. И это радует. Ведь это значит, что мы не стоим на месте. Справляясь с ранее труднопреодолимыми вызовами внутри самих себя и вовне, мы сталкиваемся с новыми.

Но время не ждет. Мы идем вперед, но тьма над нашей страной сгущается. Многим все еще непонятна вся степень катастрофизма т. н. пенсионной реформы, полностью обнулившей всплеск гражданской поддержки в связи с присоединением Крыма и убившей оптимизм по поводу возможности поворота нашей системы в сторону справедливости и возможности внести настоящее содержание в осточертевшую всем мантру о том, как мы «встаем с колен», уже скоро третий десяток лет.

Ощутивши, как сильные мира сего об них вытерли ноги, люди смотрят на своих детей и с ужасом понимают, что это их дети уже всё в большей степени только условно. Родителям приходится привыкать к тому, что школа превратилась из ключевого центра формирования личности и ее дальнейшей интеграции в общество в центр по навязыванию ребенку презрения к ценностям своей семьи и своего народа, — по превращению его в манкурта, в одного из Иванов, не помнящих родства.

В разгар Великой Отечественной войны, когда наш народ оказался один на один с надвигающейся катастрофой своего полного уничтожения, Константин Симонов проартикулировал источники мотивации для воина, вставшего на смертный бой, в стихотворении «Если дорог тебе твой дом». Вспомнив все то, что в этой жизни он любит больше себя, красноармеец будит в себе священную ярость и отгоняет пришедшее на его землю зло от стоящих за ним любимых.

Любовь…

Нынешняя надвигающаяся черная буря, хоть и приводится в жизнь духовными потомками той фашистской орды, пришедшей на нашу землю в далеком 1941-м, тем не менее от нее принципиально отличается. Оружие этого врага — не танки с артиллерией, а бесы уныния, безлюбости и отчаяния. Против них требуется принципиально иного рода мобилизация, и нам, заявившим о себе как о зарождающейся новой интеллигенции, суждено, разбудив в себе волю к беспощадной борьбе, разбудить ее и в окружающих.

Как разбудить волю к смертному бою в обществе, которому уже 30 лет под вывеской любви рассказывают о желании обладать, и заполнить этим зияющие дыры в собственной душе? Как ее разбудить в себе, будучи плоть от плоти этого общества? Как опереться на любовь человеку, не умеющему по-настоящему любить, все попытки которого проявить эту любовь — нелепы и неубедительны?

У апостола Павла в Первом послании к Коринфянам по этому поводу написано: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы».

Рискну сказать, что самым важным из трех показанных на школе спектаклей был «Жду любви» по мотивам рассказов В. М. Шукшина. Всматриваясь в глаза и души своих современников, Шукшин с болью выделил и описал то, что в наше время расцвело пышным цветом безлюбости. Переживая этот спектакль, я почувствовал боль там, где я уже забыл, что может болеть.

А если что-то болит, значит, оно все еще живо, и есть надежда его исцелить. Только стряхнув с себя мертвечину безлюбости, заново и по-новому воссоединившись с тем, что позволяет нам любить, можно перестать быть растерянным сталкером из «Пикника на обочине», не могущим сформулировать свое самое сокровенное желание, а вместо этого по-настоящему услышать пролитую кровь и, взяв пример с Красина, положить настоящую и полноценную жертву на алтарь Родины и Человечества. И, может быть, этим мы кого-то еще разбудим.