В сентябре–октябре тема абортов оказалась едва ли не самой обсуждаемой, как в профессиональном медицинском сообществе, так и среди представителей гражданского общества. Всё началось после того, как 27 сентября глава Русской православной церкви Патриарх Кирилл поставил свою подпись под открытым обращением, призывающим полностью запретить аборты на территории России.
В поддержку подписанного Патриархом обращения высказались и детский омбудсмен А. Кузнецова, и главный раввин России Б. Лазар, и главный муфтий Т. Таджуддин.
Авторы документа — участники общественных движений «За жизнь» и «Православные добровольцы» — требовали запретить в стране хирургические и медикаментозные методы прерывания беременности, противозачаточные средства с абортивным действием, а также вспомогательные репродуктивные технологии, неотъемлемой составляющей которых является «унижение человеческого достоинства и убийство детей, находящихся на начальных этапах эмбрионального развития».
Позднее глава синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ В. Легойда уточнил, что официальная позиция РПЦ заключается не в полном запрете абортов, а в выведении этой медицинской манипуляции из системы обязательного медицинского страхования (ОМС).
Стоит отметить, что подобная инициатива далеко не новая. В 2011 году законопроекты о выводе абортов из системы ОМС и о полном запрете на прерывание беременности обсуждались в Госдуме. Куратором проектов тогда выступала глава думского комитета по вопросам семьи, женщин и детей Е. Мизулина.
Напомним, что в начале 2015 года Патриарх, выступая в Госдуме, уже предлагал отказаться от практики проведения бесплатных абортов на территории России. Тогда же член комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей И. Чиркина сообщила, что парламент займется законопроектом о выводе абортов из системы ОМС.
Эта тема получила широкий общественный резонанс, оказавшись предметом острых дискуссий на страницах СМИ и интернет-сообществах. И понятно почему!
Искусственный аборт — одна из самых острых проблем медицины. Решение об аборте — всегда трудный и мучительный выбор и для врача, и для пациента. В моральном плане эта проблема является тяжелой дилеммой — столкновением моральных, этических, социально-политических, научных, философских, религиозных и теологических аргументов «pro» и «contra».
Дискуссии о том, имеет ли женщина право распоряжаться жизнью своего будущего ребенка, ведутся в мире не одно десятилетие. Позиции сторонников и противников абортов во многом непримиримы. Спор между ними нередко выливается в социально-политические эксцессы, о чем периодически сообщают российские и зарубежные СМИ.
Отношение к искусственному прерыванию беременности в разные эпохи зависело от особенностей политического устройства того или иного государства, социальных и экономических условий, плотности и численности населения, религиозных убеждений. Но в подавляющем большинстве стран вплоть до XX века отношение к абортам было резко негативным. Нарушение запрета на аборт строго каралось и в царской России, и в большинстве стран Западной Европы.
Но в XX столетии отношение к абортам начало меняться.
Декрет советского правительства «Об искусственном прерывании беременности» от 18 ноября 1920 года стал первым в истории мирового права законом, разрешившим аборты по желанию женщины. Для сравнения, в Великобритании аборты были узаконены в 1967 году, в США в ряде штатов — в 1973 г., во Франции — в 1975, в ФРГ — в 1976 г.
Но продолжим. Начиная с 20-х годов XX столетия и в США, и в Западной Европе наращивают активность сторонники так называемого «сознательного материнства», объединяющиеся в различные движения за «планирование семьи».
Сегодня наиболее полно аргументация, обосновывающая право женщины на аборт, представлена в документах и публикациях Международной федерации планирования семьи (МФПС), образованной 1952 году. МФПС имеет представительство в ООН и филиалы в большинстве стран мира. В России с 1991 года действует Российская ассоциация «Планирования семьи» (в настоящее время — Общероссийская общественная организация «Российская Ассоциация «Народонаселение и Развитие»).
Мы не будем здесь говорить о той агрессивной политике, которую проводят сторонники МФПС в России в плане навязывания ей западных технологий «планирования семьи». Но обратим внимание на то, что МФПС рассматривает вопрос об аборте как часть вопроса о репродуктивном здоровье и репродуктивных правах человека. Одна из ключевых позиций МФПС состоит в том, что аборт является одним из «возможных и оправданных средств планирования семьи».
Не в последнюю очередь усилиями этой организации аборты легализованы сегодня в подавляющем большинстве стран мира. Согласно докладу ООН 2013 года, практически во всех странах мира (около 98 %) аборты разрешены, если «это необходимо для спасения жизни женщины». Другое дело, что условия, при которых они разрешены, везде разные.
В большинстве стран разрешены аборты для сохранения физического и психического здоровья женщины. Аборты после изнасилований разрешены в 60 % стран, и более 30 % стран разрешают аборты по социальным или экономическим причинам (плохие финансовые условия, инвалидность и т. п.).
Однако в одной трети стран, и среди них Россия, для проведения медицинского аборта достаточно только желания самой женщины.
Противники искусственного прерывания беременности, в свою очередь, и не без оснований делают главный акцент на том, что аборт — «это всегда произвольное лишение человеческого существа жизни».
Наиболее последовательно такой подход проводится религиозными деятелями. В 1968 году в своей Энциклике (Окружном послании) «HUMANAE VITAE» глава Римско-католической церкви Папа Павел VI подтвердил запрет церкви на искусственный аборт «пусть даже по здравоохранительным мотивам».
Католическая церковь имеет серьезные позиции в политической жизни ряда стран Западной Европы и Латинской Америки. Но и здесь попытки Церкви провести «антиабортное» законодательство через политические органы власти всё чаще наталкиваются на ожесточенное сопротивление сторонников «свободного выбора женщины». Только в 2016 году акции протеста против ужесточения законодательства об абортах прошли более чем в 20 странах мира.
Набольший резонанс в мировом сообществе получили акции протеста в католической Польше. Отметим, что в Польше, так же как и в России, острые дискуссии вокруг ужесточения «антиабортного» законодательства ведутся не первый год.
События 3 октября 2016 года в Польше западные СМИ окрестили «черным понедельником». Сигналом к массовому неповиновению послужило заявление главы правящей партии Польши «Право и справедливость» Я. Качиньского. «Мы будем и дальше стремиться к тому, чтобы даже случаи очень тяжелой беременности, — заявил тогда Качинский, — когда ребенок приговорен к смерти, сильно деформирован, тем не менее заканчивались родами, чтобы этот ребенок мог быть окрещен, похоронен, чтобы у него было имя».
В этот же день в 144 городах Польши прошли многотысячные акции протеста, фактически парализовавшие всю страну. Масштаб акций так впечатлил польские власти, что польский Сейм, несмотря на давление со стороны католической церкви, вынужден был перенести обсуждение «антиабортного» законопроекта на неопределенное время.
Но вернемся к России и конкретно к идее выведения искусственного прерывания беременности из системы ОМС.
Русская православная церковь всегда придерживалась последовательной позиции в отношении абортов. Для нее аборт всегда был и остается величайшим грехом.
Но и она, в исключительных случаях, готова идти на компромисс.
Так в РПЦ не исключают возможность прибегнуть к аборту по медицинским показаниям, когда такому клиническому решению нет альтернативы. Такая возможность зафиксирована юбилейным Архиерейским Собором в 2000 году:
«В случаях, когда существует прямая угроза жизни матери при продолжении беременности, особенно при наличии у нее детей, в пастырской практике рекомендуется проявлять снисхождение. Женщина, прервавшая беременность в таких обстоятельствах, не отлучается от евхаристического общения с Церковью, но это общение обуславливается исполнением ею личного покаянного молитвенного правила, которое определяется священником, принимающим исповедь».
Но продолжим. Официальная позиция Патриарха, настаивающего на выведении операции по искусственному прерыванию беременности из системы ОМС, понятна и морально оправдана принципиальным для верующих граждан-налогоплательщиков нежеланием быть «соучастниками убийства».
Однако нужно понять и аргументы противников такого законодательного нововведения. Преждевременным выводить аборты из системы ОМС считает, в частности, глава Минздрава РФ В. Скворцова. Правомерность подобных законопроектов ставится под сомнение многими ведущими специалистами в области медицины, деятелями культуры и науки.
Россия, отметим, сегодня имеет одно из самых либеральных законодательств об абортах. Именно потому, что у нашей страны имеется печальный опыт запрета искусственного прерывания беременности — вернее, тяжелых последствий такого запрета.
Уместно напомнить, что в 2016 году исполнилось ровно 80 лет с тех пор как в 1936 году ЦИК и СНК СССР приняли постановление, запрещающее аборты. Именно последствия введения этого постановления являются одним из аргументов противников инициативы Патриарха.
Действительно, и этого нельзя не признать, ужесточение законодательства в этой сфере быстро обернулось для СССР ростом криминальных абортов, проводимых людьми без медицинского образования в антисанитарных условиях, большим числом осложнений здоровья женщин и нарушением их репродуктивной функции, ростом материнской смертности и даже, увы, ростом детоубийства.
В 1955 году запрет на аборты в СССР был снят. Но с оговоркой. Больничный лист по аборту выдавался врачом, производящим аборт (с утверждением главного врача), лишь при аборте по медицинским показаниям или при самопроизвольном аборте. А также женщинам, чей среднемесячный заработок не превышал 60 рублей. Сама операция по прерыванию беременности была бесплатной и осуществлялась в государственных клиниках.
А теперь мы подходим, с нашей точки зрения, к главному.
По словам сторонников выведения абортов из системы ОМС, основной целью будущих нововведений является улучшение демографической ситуации в стране, в частности, повышение рождаемости.
Но вот вопрос: поможет ли в реализации этого, в общем-то, благого дела, выведение абортов из ОМС или даже их полный запрет? Насколько просчитаны последствия этих решений?
Отвечая на этот вопрос, необходимо принять во внимание, что большая часть населения России живет за чертой бедности. Именно малоимущие семьи в первую очередь окажутся под ударом после запрета бесплатных абортов. Многократно будет увеличен риск того, что малоимущая семья (а тем более одинокая мать) не сможет выбраться из нищеты и потому рискует остаться вообще без детей, которых могут отобрать не в меру ретивые представители детской опеки. (Вспомним печальный опыт ювенальной юстиции: «У вас, конечно, чистенько, но бедненько. И потому ребеночка мы забираем».)
Также может увеличиться и число детей-отказников, что, в свою очередь, приведет к росту бюджетных расходов на их содержание.
И готова ли в принципе система российского здравоохранения в ее нынешнем состоянии (урезания финансирования, сокращения больниц и койко-мест) к увеличению рождаемости, если таковое, конечно, случится? Поскольку в пояснительной записке к бюджету на 2017 год «черным по белому» написано, что расходы на программы по охране здоровья матери и ребенка к 2020 году планируется сократить как минимум втрое.
15–16 октября 2016 года ВЦИОМ провел опрос в 130 населенных пунктах в 46 областях, краях и республиках восьми Федеральных округов России. «Предложение исключить аборты из системы обязательного медицинского страхования (ОМС), — сообщили в пресс-службе ВЦИОМ, — не нашло поддержки населения: 70 % высказались против (за – 21 %)». 72 % граждан страны высказались против идеи введения полного запрета на искусственное прерывание беременности.