В последнее время все чаще слышатся тревожные высказывания о том, что осенью граждан России ожидает массовая вакцинация. Более того, из сопоставления отдельных высказываний можно сделать вывод, что речь идет чуть ли не о принудительной процедуре.

Так, 19 мая стало известно, что Рабочая группа по изменению законодательства в связи с эпидемией COVID-19, созданная при Совете Федерации РФ, направила на рассмотрение в правительственную комиссию по повышению устойчивости развития российской экономики предложение запретить посещение учебных учреждений детьми без прививок.

Причем предложение сенаторов предполагает и расширение перечня прививок, которые включены в национальный прививочный календарь.

25 мая директор центра эпидемиологии им. Гамалеи Александр Гинцбург заявил, что массовая вакцинация граждан России от коронавирусной инфекции может начаться осенью 2020 года.

2 июня уже вице-премьер правительства РФ Дмитрий Чернышенко, по сути, повторил то же самое: «В случае успехов уже осенью мы начнем массовую вакцинацию [от COVID-19]».

Все эти высказывания высокопоставленных лиц не могли не сложиться в общественном сознании в определенную картину. А именно — в картину обязательного вакцинирования детей, в том числе и новым препаратом от COVID-19.

Очевидно, что реакция в обществе на эти новости была весьма негативной. Появились разного рода петиции и разговоры о том, что это уже совсем перебор.

Однако даже если отбросить предположения (которые вполне могут оказаться ошибочными) об обязательной вакцинации детей новыми препаратами, то все равно остается вопрос о допустимости принудительной массовой вакцинации граждан как таковой.

Здесь мы вновь встречаемся с ситуацией, когда выбор делается за граждан. В случае с цифровыми пропусками гражданам этот выбор обосновывали рассказами о приоритете одной ценности под названием «здоровье граждан» над другими ценностями, как то свобода передвижения, человеческое достоинство, неприкосновенность частной жизни, свобода вероисповедания и т. д.

Однако даже в этом случае вполне справедливо спросить: Кто в демократическом государстве вправе решать за человека, какая ценность для него является более приоритетной?

В случае же с добровольно-принудительной вакцинацией речь уже не идет о приоритете права граждан на здоровье над другими их правами и свободами, как это было с цифровыми пропусками. Здесь во имя здоровья граждан этому самому здоровью могут нанести непоправимый вред!

Потому что первейший вопрос, на который следует ответить перед проведением массовой вакцинацией: действительно ли данная вакцина не принесет больше вреда, чем пользы? Такой вопрос правомочен относительно любого лекарственного средства. И для того, чтобы дать на него точный ответ, существуют определенные процедуры: лекарства должны пройти клинические испытания.

Тогда возникает следующий вопрос. А сколько должны длиться клинические испытания для того, чтобы твердо и окончательно заявить, безопасно или нет то или иное лекарственное средство — с учетом того, что негативные эффекты могут сказаться только в следующем поколении?

К сожалению, изучение нормативной документации по данному вопросу не дает четкого ответа. Так, в действующем в России с 2006 года ГОСТ Р 52379-2005 «Надлежащая клиническая практика» сказано, что методы и сроки оценки, регистрации и анализа параметров эффективности лекарственных средств, а также методы и сроки оценки, регистрации и анализа параметров безопасности должны быть установлены самими исследователями.

Что же, наверное, из-за большого разнообразия возможных лекарственных средств регламентация действительно является затруднительной. В таком случае оценить минимально необходимую продолжительность клинических испытаний можно, исходя из сложившейся практики.

Есть ли такие оценки для вакцин от коронавирусной инфекции? Есть.

Так, руководитель лаборатории эпигенетики Института общей генетики им. Вавилова РАН Сергей Киселев в эфире радиостанции «Вести ФМ» заявил: «Примерные сроки, на которые надо ориентироваться, когда мы говорим о разработке новой вакцины, — самое быстрое 4 года, и когда мы встречаемся с неизвестным заболеванием — 10+ лет. Вот где-то между [этими сроками] можно ожидать появления эффективной и безопасной вакцины против COVID-19».

Возможно, это всего лишь мнение одного человека, склонного к излишней осторожности? (Хотя как осторожность может быть излишней в случае здоровья населения?) Но нет.

Например, старший научный сотрудник Института иммунологии ФМБА России, кандидат биологических наук Марина Абрамова и исполнительный директор Ассоциации организаций по клиническим исследованиям Светлана Завидова в интервью газете «АиФ. Здоровье», опубликованном 21.02.2017, оценили интересующие нас сроки следующим образом: «На все эти проверки безопасности нового лекарства или новой вакцины уходит в среднем от 2 до 5 лет».

Обращаю внимание, что речь идет только о проверках безопасности, а не всего цикла разработки лекарственного средства! То есть, если включить сюда продолжительность стадий разработки и доклинических испытаний, то мы примерно получим те самые 4–10 лет, о которых говорит Киселев.

А что мы имеем в случае с вакциной от COVID-19? Даже если предположить, что ее разработка началась в январе 2020 года, когда коронавирус бушевал только в Китае и ни о какой пандемии и речи не шло, то к осени 2020 года, на которую планируется начало массовой вакцинации, пройдет всего 9–10 месяцев!

Возникает закономерный вопрос: а нет ли тут излишней спешки. Если с цифровыми пропусками существовало хоть какое-то обоснование (в виде заботы о здоровье граждан) попрания прав человека, то здесь нет даже этого!

Не случайно во врачебном сообществе звучат вполне решительные заявления против проведения массовой вакцинации.

Так, доктор медицинских наук, советский и российский врач, профессор, специалист в области эпидемиологии и медицинской статистики Игорь Гундаров 26 мая призвал своих коллег не подчиняться приказам: «И поэтому категорически, я думаю, что мы категорически должны не соглашаться и не идти на поводу тех, которые заставляют нас экспериментировать на людях без их добровольного согласия».

Против массовой вакцинации осенью 2020 года также выступил главный врач московской городской больницы им. Жадкевича Александр Мясников. Он назвал заявления об осенней массовой вакцинации «безответственными». «Через 4–5 месяцев никакой вакцинации МАССОВОЙ от КОВИД не будет. (4–5 лет — возможно, при условии, что она будет тогда ещё актуальна)», — добавил главврач.

Будем надеяться, что доктор Мясников прав — и никакой массовой вакцинации действительно не будет. Впрочем, последовательное наступление на права граждан, которое началось во время пандемии COVID-19, заставляет сомневаться во всем. Потому что мы уже воочию убедились в том, что в новых условиях вполне возможным становится то, о чем раньше нельзя было и подумать.

Другим примером, вызывающим много вопросов, является ситуация с регистрацией препарата «Фавипиравир». Так, на официальном сайте Минздрава сказано, что 28 апреля российский фармпроизводитель получил «разрешение на проведение адаптивного многоцентрового рандомизированного открытого сравнительного клинического исследования эффективности и безопасности противовирусного препарата фавипиравир».

А уже 1 июня тот же Минздрав отрапортовал о том, что препарат «Фавипиравир» зарегистрирован в качестве первого препарата прямого действия против COVID-19.

Правда Минздрав оговорил: «Все побочные эффекты описаны в инструкции к препарату. Кроме того, все пациенты, дающие согласие на участие в испытаниях, подписывают информированное согласие, в котором описаны все возможные риски применения препарата».

Следует ли это понимать так, что испытания еще продолжаются? Но ведь тогда не вполне понятно заявление, сделанное главой Российского фонда прямых инвестиций (РФПИ) Кириллом Дмитриевым. Так, на встрече с президентом РФ Владимиром Путиным Дмитриев сказал, что «Фавипиравир» «уже 11 июня поступит, соответственно, в клиники в России и будет бесплатно предоставлен для россиян по программе ОМС».

Если сложить сообщение Минздрава и заявление Дмитриева, то получается, что граждане России получат в рамках ОМС препарат, который еще находится на стадии тестирования?

Это, конечно, замечательно, но как-то настораживает. Особенно вызывает вопросы, крайняя поспешность ввода нового лекарства в массовое обращение.

И ведь, что самое интересное, эпидемиологическая ситуация без всяких вакцин и лекарств стабилизируется. Тогда к чему эта спешка? Ведь здесь неправильное решение может быть чревато непоправимыми последствиями!

О каких последствиях может идти речь? Например, о негативных побочных эффектах. Так, ТАСС 5 апреля сообщал: «„Фавипиравир» (также известный как «Авиган») был разработан японской корпорацией Fujifilm Holdings. Он имеет ряд побочных эффектов, главным образом связанных с негативным влиянием на беременных женщин. При его применении высока вероятность рождения ребенка с различными отклонениями».

Кроме того, нужно принять во внимание, что у самих японцев препарат еще находится в стадии клинических испытаний. Так, 6 июня издание Nikkei сообщало: «Клинические испытания препарата „Авиган“ для лечения коронавируса, как ожидается, закончатся не ранее июля».

То есть разработавшие препарат японцы до сих пор его тестируют для применения против COVID-19. Сложность, с которой столкнулись японцы, как следует из статьи Nikkei, заключается в том, что ввиду улучшения эпидемиологической ситуации у них попросту не хватает пациентов для тестирования препарата. То ли дело — в России…

Как бы там ни было, в Японии, то есть в стране, в которой препарат был разработан, он еще не утвержден в качестве средства против COVID-19. То есть японцы по очевидным причинам не торопятся. Так почему же российские чиновники и отдельные медики так спешат? Или они забыли, что спешка, как следует из пословицы, хороша только в двух случаях: при ловле блох и при поносе! Массовое же применение лекарства, побочные действия которого не изучены должным образом, к этим двум случаям явным образом не относится! Или не забыли, но и в этот раз обществу не предоставят никаких серьезных объяснений?

Подытоживая, хочется отметить, что обеспечение здоровья граждан — это сам по себе весьма щепетильный вопрос. Главным препятствием здесь является растущая пропасть недоверия между производителями лекарств и разного рода чиновниками, без которых производители не могут принудить граждан к массовой вакцинации, с одной стороны, — и обычными людьми, с другой. И ведь все основания для недоверия, как мы видим, есть.

А безапелляционные заявления власти об обязательном массовом применении не до конца проверенных препаратов и вовсе могут «сорвать резьбу» и привести к непредсказуемым последствиям.