Политические приключения отечественной оппозиции накануне выборов, или скорее даже злоключения, подробно разобранные Эдуардом Крюковым в его статье от 22 марта, сегодня, спустя какое-то время после выборов, не могут не порождать ряда стратегических «проклятых вопросов».

Прежде всего, говоря о выборах, хочется понять «что это было»? Причем вопрос, да и возможный ответ на него, вовсе не так банальны, как может показаться на первый взгляд. Ведь здесь явно будет недостаточно лаконичного ответа, который, перефразируя известные слова нашего президента, будет звучать так — «он победил».

Действительно, Путин победил с практически сухим счетом, набрав 76,66 % (кстати, какой в этой связи конфуз мог случиться с конспирологами и просто душевно неуравновешенными людьми, за любым сочетанием определенных цифр видящих печать антихриста). Но если все-таки попытаться вдуматься в эти цифры и понять, что же за ними стоит? Какие народные чаяния скрываются за сухими статистическими выкладками? Это, пожалуй, является первым «проклятым» вопросом.

Вторым же вопросом, без разбора которого невозможно ответить на первый, является следующий — «какие именно месседжи Путина уловили жители России, проголосовав так, как они проголосовали»? Ведь объяснить результат Путина невозможно, сославшись на безальтернативность выборов или недостаточное число кандидатур. Альтернативы были на любой вкус и из старой, и из новой политических «обойм». В конце концов, никто не отменял возможность протестного голосования «назло», и тогда Грудинин, Жириновский или Собчак набрали бы гораздо больше голосов. Также всегда оставалась возможность бойкотировать выборы, к чему призывали очень многие. Но эти сценарии в результатах выборов явно не просматриваются, а значит, есть что-то еще.

Этим «еще», очевидно, является именно какой-то «месседж», приготовленный Путиным для населения в его Послании. Суть Послания я хотел бы оставить за скобками, поскольку его уже обсудили все, кому не лень.

Державный пафос, демонстрация «кузькиной матери», жесткий курс на отстаивание суверенитета любыми средствами, в конце концов, пусть и невнятные, но хоть какие-то слова о «рывке», т. е. о надежде на трансформацию нынешней политической, экономической и социальной трясины, — все это, несомненно, затронуло струны души очень многих россиян (особенно тех, кто еще хорошо помнит хаос «святых девяностых»).

Но меня во всем путинском месседже озадачил один-единственный и, на мой взгляд, сверхважный тезис. Вот он: «Для того чтобы экономика заработала в полную силу, нам нужно кардинально улучшить деловой климат, обеспечить высочайший уровень предпринимательских свобод и конкуренции. Хочу обозначить здесь принципиальную позицию. Доля государства в экономике должна постепенно снижаться». Вот тут-то и возникают нестыковки. Ведь весь тот «державный» позитив, который предлагает Путин в качестве главного политического блюда, он подает под либеральным экономическим соусом «невидимой руки рынка» и государства «ночного сторожа». Но проблема как раз в том, что это вещи взаимоисключающие!

Не вдаваясь в подробные зондирование и анализ состояния российской экономики, предлагаю просто зафиксировать один-единственный неотменяемый факт — за 27 постсоветских лет новая Россия, живущая по законам Laissez-faire, никаких экономических рывков не совершила и почву под них тоже не подготовила (причем, что произошло с СССР за аналогичный период времени после революции, всем предельно понятно). Соответственно, возникает закономерный скепсис по поводу того, что при той же политической системе, тех же экономических принципах, той же политической и экономической элите вдруг по мановению ока современная Россия свершит «прорыв».

Вот здесь как раз и начинаются главные странности алхимической реакции путинского «месседжа» с чаяниями проголосовавших за него граждан России. Ведь если сводить воедино наши первый и второй «проклятые вопросы», то возникает стойкое ощущение, что где-где, а вот в части экономической программы Путина народ выразить солидарность президенту не мог. Это, так сказать, в корне бы противоречило классовым интересам народных масс.

Обозначенную выше странность, и выдвинутую в ее продолжение гипотезу, можно легко проверить. Возьмем соцопрос Левада-центра от 17 февраля 2016 года «Предпочтительные модели экономической и политической систем» и вчитаемся в него. Сразу же видим, что 37 % жителей нашей страны считают предпочтительной советскую политическую систему и лишь 23 % устраивает нынешняя (еще 13 % выступают за модель демократии по образцу стран Запада). Страна, по сути, расколота на два лагеря — просоветский и либеральный.

Дальше больше — 52 % россиян считают предпочтительной экономическую систему, основанную на госпланировании и распределении, и только 26 % по-прежнему предпочитают рыночную экономику (22 % затруднились ответить). Причем интересно, что пики позитивного отношения к плановой экономике в аккурат приходились на периоды экономических кризисов и каких-либо потрясений, а спад интереса наблюдался на фоне укрепления «стабильности»: 1992 г. — 29 %, 1998 г. — 50 %, 2001 г. — 56 %, 2008 г. — 51 %, 2009 г. — 58 %, 2012 г. — 49 %, 2015 г. — 55 %. Думаю, вполне очевидно, в сторону какой экономической модели будет смотреть российский народ на фоне нарождающейся новой холодной войны Запада против России.

В итоге проклятые вопросы оказываются неразрешимыми. Месседж Путина и чаяния россиян вступают в клинч. Ведь даже если предположить, что «державные» элементы путинского месседжа предназначались народу, а «либерально-экономические» — элите, в любом случае рано или поздно (скорее, очень даже рано) возникнет ситуация, при которой придется отвечать за свои слова, т. е. делать шаги по претворению народных чаяний в жизнь. Иначе скорое разочарование возникнет и в элите, и в народе.

Путину явно придется делать решительный выбор — либо попытаться «замылить» рутинными делами свои обещания о «рывке», дав элите возможность и дальше обогащаться за счет народа, наращивая социально-экономическую поляризацию (но при этом не «раскачивать лодку»), либо взяться за экономику всерьез, а это означает, прежде всего, взяться за элиту.

По всей видимости, наиболее простым ответом станет практика, из которой и будет понятно, какая именно часть Послания президента предполагает претворение в жизнь, а какая предназначена для отвода глаз. Увы, но если реально только либеральное послание элите, а все державные элементы путинского месседжа всего лишь предвыборная риторика, нашу страну очень скоро ждут крайне неприятные потрясения. Поскольку обманутый, разочарованный и доведенный до отчаяния русский народ может все-таки подавить в себе государственнический инстинкт и ввязаться в смуту.