Многие владельцы музеев преследуют желание быть во всем современными и «актуальными». Зачастую дань моде предполагает разговоры о Великой Отечественной войне в бытовом ключе. Сегодня практически всё, в том числе тема войны и Победы, отдано масскульту и так называемым «либералам».

Государство же подходит к празднованию Дня Победы формально: празднуются, как правило, юбилейные даты — и не более. Нет желания глубоко проникнуть в историю Великой Отечественной войны, что-то передать молодежи, для которой та война рисуется чем-то далеким.

Наше общество погрязло в формализме социальной системы, считает искусствовед, член «Союза художников России», ведущий специалист Пермской государственной художественной галереи Тамара Дмитриевна Шматенок. Об этом она рассказала в интервью ИА Красная Весна.

ИА Красная Весна: В 2020 году исполняется 75 лет со дня Победы в Великой Отечественной войне. Как Вы празднуете День Победы? Насколько значим этот праздник для Вашей семьи?

— В нашей семье для старшего поколения — это святой праздник. Среднее поколение знает, что это за праздник, и ценит. Для внуков — это очень удаленная история, они воспринимают ее скорее головой, чем чувством.

ИА Красная Весна: Не случись в этом году эпидемии коронавируса и последовавшего режима самоизоляции, в России состоялось бы множество праздничных мероприятий 9 Мая. Многие учреждения культуры вышли из положения и проводят регулярные трансляции спектаклей и выставок в интернете. Как Вы думаете, это работает? Это можно сравнить с живым посещением музеев, галерей или театров?

— С живым посещением это сравнивать сложно. Теряется непосредственный эмоциональный контакт с экспонатами, с экскурсоводом, с пространством музейных залов, их особой аурой. Восприятие в такой ситуации становится более поверхностным, рационалистичным, не задевает душевных глубин. Посещение ничем заменить нельзя.

ИА Красная Весна: Какова, на Ваш взгляд, роль современных музеев и выставочных площадок в популяризации и осмыслении темы Победы?

— Роль далеко не достаточна. Сложно продвигать в обществе потребления систему ценностей не потребительских. Подобная работа должна быть системной. Реальность такова, что мероприятия, как правило, разовые, организуются к юбилейным датам.

Большая проблема — в отсутствии регулярной работы музеев с учебными заведениями — школами, колледжами, техникумами. Другая проблема — желание некоторых музейщиков быть во всем современными и «актуальными» и как результат — подача материала по Великой Отечественной войне в обытовлённом ключе, в снижающем контексте, где героика войны и тема Победы слабо прочитывается.

ИА Красная Весна: Каков, на Ваш взгляд, вклад в Победу искусствоведов 1940-х годов?

— Их вклад огромен, но широкой публике он до сих пор малоизвестен. Хотя в последнее десятилетие о музеях в годы войны было написано немало статей и книг, проведены конференции, выпущены сборники.

Нужно отметить, что для довоенных поколений искусствоведов — музей был служением и подлинным мировоззрением.

Нельзя говорить об искусствоведах и музейщиках того времени и умалчивать роль государства. В 1920–1940-е годы открывались новые музеи, развивалась музейная наука, на ней взрастали многие провинциальные музеи.

Это напрямую относится к Пермской галерее. В ее становлении велика заслуга искусствоведа, историка искусства и реставратора, наиболее активного деятеля музейного отдела Наркомпроса Игоря Эммануиловича Грабаря. В 1920-е годы пермские музейщики ездили в Москву за помощью в музейный отдел Наркомпроса, лично познакомились с Грабарем. В 1925 году он приехал в Пермь.

Далее начинается многолетняя переписка директора галереи Николая Николаевича Серебренникова с Игорем Эммануиловичем, помощь которого была всесторонней.

Убедительнее всего о роли Грабаря пишет сам Серебренников. В письме от 4 октября 1943 года, поздравляя Грабаря с избранием в академики, Серебренников пишет: «Мне особенно приятно искренне приветствовать Вас, потому что с первых лет своей музейной работы, с тех пор как в 1920-х годах, руководствуясь Вашей книгой „Как и для чего сохранять в музеях произведения искусства“, Вашими каталогами Третьяковской галереи и другими работами стал я устраивать в Перми художественный музей. Ваши труды по реставрации и музейному делу, Ваши критические работы по искусству сделали Вас учителем для всего современного поколения работающих в области истории русского искусства».

Пермский живописец-шестидесятник, Народный художник СССР Евгений Николаевич Широков, приехавший в Пермь в 1958 году, на вопрос о его восприятии Серебренникова, ответил: «Он был окружен аурой большого дела, за ним витала фигура Грабаря».

ИА Красная Весна: Какое место Победа заняла в творчестве советских художников после войны?

— Серьезные работы о войне стали появляться через десятилетие после войны, понадобилось временное расстояние для осмысления. Лучшие произведения были созданы поколением шестидесятников в конце 1950–1970-х годов. У живописцев поколения семидесятников тема войны практически исчезает.

Увековечиванием темы войны и Победы постоянно занимались художники военной студии имени Митрофана Борисовича Грекова и художники-монументалисты. Огромную роль играли и играют Мемориальные ансамбли, которые начали возводить с 1960-х годов. В Пермском крае архитектурно-скульптурные ансамбли, посвященные Победе, массово стали появляться в 1970–1980-е годы.

ИА Красная Весна: Творчество каких советских художников военной поры, художников-фронтовиков, Вам ближе всего?

— Выдающимся произведением периода Великой Отечественной войны считаю картину Александра Александровича Дейнеки «Оборона Севастополя» (1942). Это не просто батальная композиция: ее достоинства выходят далеко за рамки чисто художественных достижений. Это масштабная, единственная в своем роде, обобщенно-монументальная картина, демонстрирующая предельно ясное, без тени недосказанности высказывание художника и гражданина.

Яростный натиск хорошо организованной фашистской армии сталкивается с героическим порывом советских солдат. Открытая и светлая сила советского солдата противопоставляется художником темной и мрачной силе фашистов. Никто из художников ни до, ни после Дейнеки не создал такой силы трагический образ войны и героического подвига советского солдата.

Выдающиеся произведения в жанре плаката создали Кукрыниксы. Меня лично до сих пор глубоко трогают картины Аркадия Александровича Пластова «Фашист пролетел» (1942) и Бориса Михайловича Неменского «Мать» (1945).

После войны Неменский пишет лирическую картину «Машенька», посвященную военным медсестрам. Мне более всего импонирует вариант этой картины, находящийся в коллекции Пермской государственной художественной галереи. Убеждает подлинностью существования «Портрет генерал-майора И. В. Панфилова» (1942) художника Василия Николаевича Яковлева. Вспоминаются скульптуры В. И. Мухиной «Партизанка» (1942) и Портрет И. Л. Хижняка» (1942), С. Д. Лебедевой «Портрет А. Т. Твардовского» (1943–1950).

ИА Красная Весна: Каков вклад пермских художников и пермских искусствоведов в осмысление Победы и в сохранение произведений искусства во время войны?

— Вклад искусствоведов и музейщиков в сохранении произведений искусства во время войны можно назвать по-своему выдающимся. В помещении Пермской (тогда Молотовской) художественной галереи хранились коллекции Русского музея и Третьяковской галереи. Кроме произведений, были эвакуированы редкие книги научной библиотеки Русского музея, архивные материалы личных фондов художников и так далее. В архиве Третьяковки находились материалы кабинета истории искусства, незавершенные каталоги, рукописи научных сотрудников, библиографические списки.

Московские и ленинградские искусствоведы ехали в эвакуацию в Молотов не спасаться, а спасать. Они привезли высокий профессионализм, иной уровень культуры. В процессе четырехлетней совместной работы происходило взаимодействие местной культуры и столичной, и как следствие, обогащение культуры региона.

Главной задачей музеев было сохранение художественных ценностей. Сотрудница Третьяковской галереи М. М. Колпакчи, находящаяся в эвакуации в Молотове, в 1944 году напишет академику Грабарю: «Вот скоро три года мы храним в довольно тяжелых условиях наш дорогой груз. Пока все у нас благополучно: все вскрытия и тщательные осмотры вещей показывают хорошее их состояние».

Что же касается работы Пермской галереи, то в ее планах все годы войны сохранялись все довоенные направления работы — экспозиционно-выставочная, учетно-хранительская, научно-исследовательская, комплектование. В 1943 появилось новое — реставрация, благодаря эвакуированным реставраторам И. В. Овчинникову и Ф. А. Каликину.

Финансирование сократилось, но деньги ежегодно поступали на все статьи, даже на комплектование. Изменились акценты в работе. Несмотря на то, что галерея была закрыта для посетителей, выставочная работа не прекращалась. Небольшие выставки показывались в фойе оперного и драматического театров, крупные — в залах краеведческого музея, Дворца культуры им. В. И. Ленина, библиотеки им. А. М. Горького.

Директор галереи Серебренников был одновременно председателем правления Пермского (тогда Молотовского) отделения Союза советских художников, директором агитмастерской и художественного фонда. Он занимался вопросами устройства (жилье, работа) эвакуированных художников из Москвы, Ленинграда, Украины, организацией детской базы в Чермозе для детей эвакуированных художников.

Велась огромная просветительская работа на предприятиях, в школах, госпиталях. Были организованы большие художественные выставки «Урал в изобразительном искусстве» (1943), «Урал — кузница оружия» (1944). Крупным событием культурной жизни Молотова стала уникальная выставка «Ленинград в дни блокады» (1943).

Готовилась выставка сотрудниками Русского музея из произведений, созданных художниками в 1941–1942 годах. Ее показали в четырех городах РСФСР — Ленинграде, Москве, Горьком, а 22 июня 1943 года после Москвы выставка открылась в Молотове. На базе выставки была организована большая культурно-просветительская программа. Из коллекций Третьяковской галереи и Русского музея пермякам показали персональные выставки классиков русского искусства М. В. Нестерова (1944) и И. Е. Репина (1944).

Столичные искусствоведы помогали пермским музейщикам в исследовательской работе по изучению коллекции: в определении музейного уровня произведений, в атрибуции, определении датировок, структурировании коллекций по эпохам и школам. С их помощью была ускорена подготовка каталога коллекции Пермской галереи, который вышел в свет в 1944 году.

От взаимодействия хозяев и эвакуированных обогащалась жизнь провинциальных музеев. Эвакуированные московские и ленинградские искусствоведы были уверены, что работают «на историю». По мнению П. К. Балтуна, директора филиала Русского музея в Молотове: «Со временем эта благородная задача объединила творческое содружество гостей и хозяев».

Но не надо и здесь забывать тот факт, что спасение творческой интеллигенции и культурных ценностей в годы войны стало одной из приоритетных задач государства, и для ее осуществления было выделено едва ли меньше ресурсов, чем на перемещение производств.

Государство было озабочено будущим отечественной культуры, вероятно, потому что понимало огромную опасность для страны. В декабре 1943 года Главное управление учреждениями изобразительных искусств Комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР организовало в Москве совещание по истории русского искусства и художественной критике, на котором выступали ведущие искусствоведы и критики страны — уже упомянутый Грабарь, Михаил Владимирович Алпатов и другие.

А в 1944 году для написания новой многотомной академической «Истории русского искусства» был создан Институт искусствознания при Академии наук СССР во главе с академиком Игорем Эммануиловичем Грабарем. Нашлись деньги и кадры.

В письме Грабаря Серебренникову, написанном в октябре 1943 года, академик сообщает провинциальному музейщику как единомышленнику, о своей радости в связи с принятием его концепции русского искусства. В основе концепции Грабаря — идея о высокой самобытности русского искусства и силе национального духа русского народа, в корне перерабатывающего все иноземные влияния.

ИА Красная Весна: Искусство зачастую объединяет людей. Подлинное, большое искусство людей возвышает. Нет ли ощущения, что образ Победы отчасти приватизирован сегодня масскультом, который выхолащивает суть этого праздника? Что необходимо сделать, чтобы вернуть празднику Дня Победы его подлинное содержание?

— Да, действительно, сегодня практически всё, в том числе тема войны и Победы, отдано масскульту и так называемым «либералам». Это вообще большая и многогранная проблема для всей культуры России и ее будущего. Наше общество погрязло в формализме социальной системы.

Думается, что необходимы всесторонние изменения в системе образования, нужно изменить отношения «школа — музей», вернуть в школы воспитание и постараться сохранить традиционные методики преподавания, способствующие развитию личности, а не заменять все современными, способствующими формированию клипового мышления.

Что касается собственно темы Победы, возможно, нужны особые центры, в которых дети будут заниматься исследованиями военной тематики в своих регионах. Хорошо, чтобы эти центры не превратились в чей-то бизнес. Еще лучше, чтобы культуру вывели из сферы бизнеса. Правда, возникает новый вопрос — кому сегодня охота взваливать на себя тяготы понимания? Кто захочет или даже просто сможет погрузиться в глубины русской истории?