Утром 22 июня 1941 года пограничные войска Советского Союза встретили ошеломительный натиск фашистского врага. Однако численность вражеских войск в несколько раз превосходила численность советских солдат, стоявших на защите границ СССР.

На одну дивизию приходилось от 30 до 50 километров фронта, в то время как для эффективной обороны дивизии требовалось 8-20 километров, в зависимости от важности направления. Подобное перенапряжение сил было характерно для многих дивизий, занимавших первую линию обороны в начале войны. У советских войск не было шансов на то, чтобы сдержать гитлеровские войска на границе.

Весной 1941 года приграничные стрелковые дивизии СССР не были укомплектованы полностью. Из положенных по штату военного времени 14 тысяч человек, в них насчитывалось около 10 тысяч. К тому же, не все соединения дислоцировались непосредственно у границы. Основной резерв, будущие призывники, находился в глубине страны. Чтобы встретить врага во всеоружии, требовалось время на мобилизацию, формирование эшелонов и переброску войск к границе, а это не менее 20-30 дней, которых у Советского Союза, к сожалению, не оказалось.

Существующие дивизии, конечно, заранее проводили учения и боевое слаживание, готовясь к отправке на передовую. Да и руководство страны, понимая неизбежность войны, разрабатывало планы по развертыванию войск у границы. Для создания плотной оборонительной линии были проработаны детальные схемы переброски соединений из различных военных округов, включая отдаленные регионы.

Но реализация этих планов началась только 10 июня 1941 года. Отведенные на развертывание 20-30 дней, необходимые для формирования устойчивого фронта, были упущены. В результате 22 июня приграничные войска оказались в крайне уязвимом положении.

Запоздалое начало мобилизации предопределило трагическое развитие событий в первые месяцы войны. Но чтобы 22 июня на границе стояла армия, способная противостоять основным силам фашистской армии, нужно было объявлять мобилизацию в конце мая. На тот момент советское руководство не располагало достаточной информацией о планах вермахта.

Существует миф, что в 1941 году советские войска на западной границе не смогли оказать должного сопротивления из-за ошибочных приказов из Москвы, запрещавших занимать солдатам возведенные к тому времени оборонительные сооружения.

Другим мифом являются истории о военачальниках, которые, якобы, шли наперекор приказам советского командования и добивались успеха. Как пример такого неповиновения мифотворцы приводят подвиг генерала Георгия Николаевича Микушева, командира 41-й стрелковой дивизии Киевского особого военного округа. Ему приписывают самовольное занятие оборонительных позиций еще до начала войны. В действительности же Микушев не нарушал приказов, а руководя своей дивизией в катастрофических условиях, проявил инициативу.

В июне 1941 года 41-я стрелковая дивизия Красной Армии занимала позиции на Львовском выступе, несколько в стороне от предполагаемого направления главного удара немецких войск. Однако через зону ее ответственности проходила важная автомагистраль, предназначенная для продвижения моторизованных частей вермахта.

Согласно плану, дивизия должна была, опираясь на укрепления Рава-Русского укрепрайона, оборонять 50-километровый участок границы с Германией, от Угнева до Нового Села. Это значительно превышало установленные нормативы. В период с 16 по 18 июня дивизия была снята с полигонов и направлена к границе. Ночью 22 июня пограничники зафиксировали увеличение численности вражеской пехоты и техники у советской границы. В 03:50 враг пошел в наступление.

На начало войны немецкая армия превосходила Красную Армию по численности, имея на всем фронте 100 дивизий против 40 советских. Это преимущество было особенно ощутимо на ключевых направлениях наступления, иногда достигая 6-7-кратного превосходство. Так, против 41-й дивизии, 91-го погранотряда Рава-Русского укрепрайона были развернуты две немецкие пехотные дивизии группы «Юг»: 262-я и 24-я. У них за спиной стояла 13-я танковая дивизия. Во втором эшелоне за ними стоял 14-й армейский моторизованный корпус, куда входили отборные соединения: бригада СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», дивизия СС «Викинг» и 9-я танковая дивизия вооруженных сил нацистской Германии. С воздуха вражеские дивизии поддерживались авиацией.

Немецкое командование, планируя стремительное продвижение вглубь советской территории, делало ставку на крупные автомагистрали. Одна из таких дорог, ведущая на Жовку, была заранее отмечена на немецких картах как «Панцерштрассе» или «Рольбан» — путь для продвижения механизированных частей. Командующий 1-й танковой группой Эвальд фон Клейст, опытный стратег, видел в этих магистралях ключ к быстрому успеху, ведь для снабжения танков топливом и боеприпасами, а также для продвижения моторизованной пехоты, требовались хорошие дороги.

С самого начала немецкие войска стремительно вышли к первому доту Рава-Русского укрепрайона на высоте 302 у деревни Журавцы, который им удалось подавить. Гитлеровцы готовились к полному успеху своего наступления.

Микушев, не имея никаких данных о конкретной обстановке, отдал распоряжение поднимать полки по тревоге и быстро выдвигать их на линию обороны укрепрайона. Таким образом уже в 10-м часу утра наступление немцев было сдержано.

Искусство военного дела заключается в умении выбрать момент и место для удара. Обладая этим искусством, Микушев понимал, что в неравном бою надо нанести удар там, где ты сильнее, а противник слабее. 41-я дивизия, имевшая в своем составе два артиллерийских полка, начала контратаку вместе с частями 91-го пограничного отряда. Со второй половины дня ее поддержал 209-й корпусный артиллерийский полк, вооруженный 162-миллиметровыми орудиями.

В журнале боевых действий 262-й пехотной дивизии вермахта было записано, что ее артиллерия не смогла подавить советские гаубицы, а потери дивизии оценивались как сильные. При этом 24-й дивизии вермахта не удалось занять господствующие высоты. В итоге Микушев смог использовать уступ, образовавшийся между двумя вражескими дивизиями.

Поскольку на дивизию Микушева двигались значительные силы, ему пришлось импровизировать, пытаясь найти возможности ведения боя, которые не предусматривались советскими планами прикрытия. В распоряжении Микушева было достаточно самозарядных винтовок, и его дивизия, вместе с двумя артиллерийскими полками, была укомплектована на тот момент не так уж плохо. Вместо того, чтобы просто удерживать позиции, он принял смелое решение — атаковать. Микушев понимал, что активные действия, навязывание своей воли противнику, могут принести успех даже в такой критической ситуации.

Двинув свои войска вперед, Микушев нанес контрудар, воспользовавшись тем, что немецкие дивизии, несмотря на численное превосходство, не могли двигаться сплошной массой. Он ударил во фланг 262-й немецкой дивизии, которая, как впоследствии было отмечено в официальных немецких документах, «оказалось, подвержена боязни противника и отступила».

В итоге гитлеровские части «стремительно вернулись» на исходные позиции и начали отгораживаться ураганным огнем. Этот эпизод показал, что немецкие войска не были непобедимыми. Командир 262-й немецкой дивизии, допустивший паническое отступление и открывший фланг соседней дивизии Эдгар Тайсен был позже отстранен вермахтом.

Начальник штаба 41-й стрелковой дивизии Николай Еремин писал: «На основании показаний пленных и захваченных в бою документов было установлено, что против нашего корпуса действуют 4-й армейский корпус, а также части 44-го и 49-го армейских корпусов. Непосредственно перед фронтом нашей дивизии наступали 262, 24, 295, 71 и 296-я пехотные дивизии, усиленные боевой техникой и поддержанные значительной группой авиации. Свои главные усилия противник по-прежнему сосредоточивал на основном операционном направлении Рава-Русская — Львов».

После этого удара Микушев решил не гнать врага дальше, а нанести удар во фланг разведывательного гитлеровского батальона. Он воспользовался брешью во время наступления немцев в лесистой местности Львовского выступа и разбил врага. После этого части 41-й дивизии ударили по 24-й пехотной дивизии вермахта, которая в 23 часа отрапортовала командованию группы армий «Юг» о том, что ее левое крыло отброшено назад.

«244-й стрелковый полк майора Еченко в лесном бою близ Рава-Русского шоссе окружил группу пехоты противника, половина которой была взята в плен. При этом на карте, захваченной у убитого гитлеровского офицера, типографским способом была обозначена обстановка с указанием для наступающих немецко-фашистских войск задач по рубежам и времени. Гитлеровское командование заблаговременно запланировало в первый же день войны овладеть Равой-Русской, а на третий день Львовом», — писал Еремин.

Два контрудара Микушева заставили немецкое командование сильно занервничать. Ситуацию немцам усугубляли действия соседа Микушева под Владимиром-Волынским командира 87-й дивизии Филипа Алябушева. Чтобы сдержать сопротивление Алябушева, гитлеровцам пришлось задействовать 13-ю танковую дивизию, предназначавшуюся для удара по дивизии Микушева.

41-ю дивизию Микушева 22 июня атаковали три укомплектованные пехотные дивизии вермахта. Однако ей удалось, благодаря грамотным активным действиям генерала, продержаться довольно долго на своем укрепрайоне.

Если бы план Клейста, лучшего танкового командующего Германии Второй мировой войны, был реализован, и немецкой армии удалось бы осуществить прорыв обороны 41-й дивизии Микушева, Юго-Западный фронт, вероятно, постигла бы катастрофа, превосходящая по масштабам поражение Западного особого военного округа. В этом случае моторизованные соединения вермахта получили бы возможность стремительного продвижения на Львов или Тарнополь.

Микушеву удалось помешать реализоваться плану Клейста. Оказавшись в той же сложной ситуации, что и большинство командиров стрелковых дивизий в первый день войны — с разбросанными по местам дислокации полками, — он проявил исключительную грамотность и готовность к импровизации. Микушев понимал, что советские планы прикрытия в этой ситуации не сработают, поскольку они рассчитаны на то, что противник не будет нападать крупными силами, а попытается провести небольшие диверсионные акции.

Дивизия Микушева стойко удерживала Рава-Русский укрепрайон 5 дней вплоть до 26 июня 1941 года. Однако дальнейшая оборона участка грозила окружением, поскольку соседние дивизии были вынуждены отступить. И без того непростое положение усугублялось потерей связи со штабом армии. Под сильнейшим авианалетами и атаками противника, части дивизии выходили из окружения, пробиваясь к своим. Дивизия потеряла около трети личного состава, но отошла организованно, не утратив боеспособности.

Время было выиграно. Дивизия Микушева не только героически оборонялась, но и успешно контратаковала, захватывая немцев в плен. Впоследствии противостояние 41-й дивизии сравнивали с подвигом защитников Брестской крепости, сами же немцы назвали 41-ую дивизию «Железной».

Своими действиями 41-я дивизия обеспечила контрудары советских механизированных корпусов под Дубно. Немецкая 16-я танковая дивизия Хубе должна была пройти мимо Равы-Русской в тылы 8-го и 15-го механизированных корпусов Красной Армии, но не смогла этого сделать в намеченные сроки.

В июне 1941 года у границ СССР возникла уникальная обстановка. С одной стороны, она несла угрозу катастрофы, с другой — открывала возможности для нестандартных творческих решений. Генерал Микушев проявил эту инициативу, заставив немецкую армию продвигаться вперед с гораздо большей осторожностью. Своими действиями Микушев помешал гитлеровцам провести молниеносную войну. После сопротивления его дивизии уверенность гитлеровцев в неотвратимости успешности Блицкрига пошатнулась.

Историк Алексей Исаев, изучая события той битвы, пришел к выводу, что Микушевым было совершено настоящее чудо.

«Командир 41-й стрелковой дивизии совершил чудо. Он сделал то, что тяжело даже предположить, глядя на соотношение сил. Вот если не знать, что было вечером 22-го июня, посмотрев на карту, увидев махину немецкого армейского корпуса, широкий фронт 41-й дивизии, изготовившуюся к прорыву на соседнем участке танковую группу, казалось бы, просто нет шанса. Можно только стоять и умирать. Но Микушев выбрал не стоять и умирать, он выбрал действовать», — подчеркнул Исаев.

Возвращаясь к одному из мифов, которые связаны с именем этого генерала, важно отметить, что успех Микушева был бы невозможен, если бы он занимался только укреплением обороны, сажая, вопреки приказам, солдат в окопы, как ему вменяют создатели исторических мифов. 22 июня 1941 года он решился не просто удерживать позиции в обороне, а атаковать, поэтому немцы были отброшены, а в их штабах царило замешательство. Целая пехотная дивизия Германии, насчитывающая 15-20 тысяч человек, отступила перед силами, не превышающими 10 тыс. человек.

Сопротивление 41-й дивизии заставило войска вермахта, несмотря на численное превосходство прекратить наступление и отступить, а танковую дорогу Панцерштрассе решили не использовать, пока ситуация под Раво-Русской не стабилизируется. Начальник немецкого генштаба Франца Гальдера писал о тех боях в своем дневнике: «операция группы армий „Юг“ теряет свою форму».

Успех, которого удалось добиться 41-й стрелковой дивизии на своем участке, не смог переломить ситуацию на фронте и ситуацию 6-й армии, в которую она входила. На соседнем участке немецкие элитные части смогли прорвать оборону, что привело к образованию Любачевского коридора на Львов. В это время 48-й танковый корпус немцев продвигался через Сокаль, Берестечка, Дубно, сдерживаемый советскими 15-м и 8-м механизированными корпусами. Их контратаки также замедлили план врага, вермахт сильно отстал от графика.

«Войска противника в этот день понесли большие потери, не достигнув успеха», — написал в мемуарах маршал Георгий Жуков. В первые дни войны он прибыл на Юго-Западный фронт для координации действий.

Микушев определенно обладал талантом в военном деле. Генерал Микушев проявил инициативу, заставив немецкую армию продвигаться вперед с гораздо большей осторожностью. Своими действиями Микушев помешал гитлеровцам провести молниеносную войну. Военное мастерство — это дар. Именно таким даром обладал Микушев, способный мгновенно и точно оценивать обстановку и принимать верные решения. В этом он был похож на Рокоссовского и Жукова. Микушев не дожил до Победы, пав смертью храбрых под Киевом в сентябре 1941 года.

Вспоминая о первых днях войны, о хаосе и огромных потерях, важно помнить и о таких людях, как командир 41-й стрелковой дивизии. Он и ему подобные с первых же дней дали понять врагу, что легкой победы не будет. В Красной Армии было много молодых, энергичных командиров, готовых сражаться до конца. И они доказали это уже 22 июня, когда с первых шагов войны проявился героизм и талант советских командиров, таких как генерал Микушев.