The Multimedia Art Orchestra существует второй год. Это живой, полноценный симфонический оркестр, в состав которого входят молодые музыканты — студенты музыкальных училищ и вузов, а также недавние выпускники с опытом выступлений на разных площадках и с разными коллективами.

Проект создавался для популяризации живой оркестровой музыки разных стилей и жанров — от музыки из кинофильмов до серьезных академических произведений.

Корреспондент ИА Красная Весна побывал на концерте симфонического оркестра The Multimedia Art Orchestra «Симфония кино» и взял интервью у его дирижера и художественного руководителя — выпускника бакалавриата РАМ им. Гнесиных Дмитрия Брусницына.

ИА Красная Весна: В чем особенности новейшей музыки для кино, которую исполняет оркестр?

Дмитрий Брусницын: Тут нужно окунуться немножко в историю музыки именно кино. Изначально, когда еще было немое кино, очень часто приглашали исполнителей, зачастую это были пианисты, которые играли то, что чувствовали, пока идет это немое кино. Например, тот же Дмитрий Дмитриевич Шостакович музыкально озвучивал кино на фортепиано.

По мере развития кинематографа добавился и сам звук, то есть у нас кино уже стало не немое, а именно со звуком. Актеры уже записывали звук, и, собственно, началось развитие оркестровой киномузыки, потому что это гораздо мощнее звучит, чем рояль.

Что западно-европейское, что русское кино в целом двигались по одному принципу, то есть музыка там была более прикладным жанром. Поначалу эта музыка была достаточно прямолинейна: не настолько глубоко художественно выразительна. Но встречаются исключения, как, например, музыка к фильму «Александр Невский», которую писал Прокофьев (фильм 1938 года). Из этой музыки затем родилась кантата «Александр Невский» в 1939 году.

По мере развития кино появились уже более глубокие сюжеты, развивалась и музыка. То есть теперь это не просто у нас есть добро — зло и в фильме, и в музыке, которая отражает суть фильма. Стало более глубокое понимание и неоднородность этого добра и этого зла. И в музыке проявляется этот характер.

Тематизм в музыке стал более глубок, он претерпевает глубокое развитие. Это ярко выражено. Вот, например, мы исполняли сюиту «Звездные войны» (фильмы 70-х годов), и там всё достаточно прямолинейно в самой музыке. Но если мы посмотрим на музыку к этим фильмам, но уже которые выходили в девяностых — начале двухтысячных, то музыка становится гораздо более глубокой.

Особенно это ярко выражено в развитии и появлении «Имперского марша». Всем известная музыка, но вот в «Эпизоде один», когда Энакин еще совсем маленький, звучит тема Энакина, и она вдруг заканчивается мотивом этого марша. Казалось бы, четыре ноты, но это уже такой предвозвестник того, кем Энакин Скайуокер станет.

В России эта музыка по мере развития кинематографа тоже претерпевает изменения. Сложности сейчас в такой музыке и в исполнительстве заключаются в том, что эта музыка зачастую написана на компьютере. Программа гораздо точнее оркестра, потому что в оркестре сидят живые люди.

Там можно выверить очень точно темп, очень точно звуковысотность, чего нельзя до конца сделать в оркестре. Живая музыка, она всегда отличается тем, что это живое исполнение. Сегодня у нас одно настроение, мы так чувствуем эту музыку, а завтра немножко это будет по-другому. Поэтому в этом большая сложность исполнительства оркестром киномузыки.

Плюс ко всему также сложность заключается в том, что такую музыку сложно исполнять отдельно от видеоряда зачастую. И отсюда получается, что, когда оркестр исполняет ее просто, да, это здорово, она достаточно красочная музыка, но при всем при этом не хватает этого видеоряда.

И из прошлых наших концертов, когда мы совмещали (у нас была академическая программа и киномузыка в концепции одного концерта), слушатели часто говорили, что академическая музыка нравится гораздо больше, потому что она имеет свое развитие, она имеет свою завершенную структуру, свою завершенную форму, чего не скажешь про киномузыку, которая достаточно проста в этом случае, она все еще прикладная.

ИА Красная Весна: Как возник коллектив? Какие музыканты вошли в его состав?

Дмитрий Брусницын: У меня была мечта собрать свой оркестр еще со времен, когда я учился в музыкальном колледже. И когда я приехал в Москву и начал учиться в академии Гнесиных, мне предоставилась такая возможность. Мы начали репетировать, и жизнь именно в Multimedia Art Orchestra началась в Центральном офицерском клубе Воздушно-космических сил Российской Федерации. Потихоньку начали набирать состав, и в первом концерте мы играли «Финляндию» Яна Сибелиуса, целиком сюиту «Звездные войны», а также музыку из кинофильма «Пираты Карибского моря».

Небольшой получился концерт, но благодаря такому концерту мы начали сплачиваться между собой, потому что в разных коллективах играют киномузыку, и вообще коллектив на один концерт — это такое достаточно частое явление и в Москве, и в целом в России.

Но не просто отыграть музыку, а сделать именно так, чтобы это было художественно выразительно, чтобы не просто исполнители сели в оркестре и сыграли свои ноты, а чтобы именно была мысль, чтобы ее выразить и с помощью звуков создать эту картину… Это очень сложно, и особенно сейчас, на современном этапе, даже оркестры на государственном уровне не всегда прибегают к этому. Сейчас, к сожалению, очень много ремесла среди музыкантов, то есть пришел, отыграл, ушел, свои деньги получил. Нет любви к музыке.

По мере развития оркестра мы переехали, и у нас репетиционная база находится в Дворце культуры Российского государственного социального университета. Теперь у нас есть большой зал, которым мы можем пользоваться, где мы даем сейчас концерты. Этот зал мы получили с помощью президента Союза композиторов Евразии Андрея Константиновича Батурина, за что ему огромнейшая благодарность, и он до сих пор радеет за наш оркестр.

Мы будем выступать в Доме кино с этой же программой, которая прозвучала недавно на концерте, только это будет уже с видеорядом, большой концерт, куда придут авторы той музыки, которую мы играем, русские авторы, композиторы. Это будет достаточно значимый концерт и для жизни оркестра, для нас — это очень большой прорыв для нашего коллектива.

ИА Красная Весна: С какого репертуара и почему начинали, к чему пришли сейчас?

Дмитрий Брусницын: Из репертуара, который мы начали, это киномузыка и академическая музыка. Цель всего этого была в том, чтобы за счет киномузыки привлекать слушателя, так как киномузыка сейчас очень популярна, очень много слушателей, кто ходит на такие концерты.

Академическая музыка здесь взята для того, чтобы развивать слушателя в музыкальном именно формате. Потому что я очень часто прихожу на концерты академической музыки, и не всегда это полный зал, не всегда люди понимают, о чем эта музыка, не всегда понимают ее специфику.

Да, очень часто играют знакомые мелодии, «Утро» Грига например, из Пер Гюнта. Популярная музыка, известная, используется во многих кинокартинах. Но слушатели в основном знают только одну эту мелодию, а целиком произведение никто никогда не слушает. Благодаря тому, что с помощью оркестра мы можем исполнить это произведение целиком, слушатели очень благодарны этому и, как я уже говорил, многим слушателям больше нравится академическая музыка, хотя они впервые пришли на такой формат концертов и вообще впервые слышат вот эту академическую музыку.

ИА Красная Весна: Какая публика ходит на концерты? Какова обратная связь?

Дмитрий Брусницын: Это и молодежь, и люди уже в возрасте приходят на наши концерты. И из-за того, что слушатели разных возрастов, достаточно уже разных менталитетов, с разными взглядами на жизнь, это здорово, что всех их объединяет любовь к музыке: они приходят послушать живое исполнение.

Это очень здорово, это нам очень приятно, когда к нам подходят уже люди преклонного возраста, благодарят за исполнение, а затем подходят молодые слушатели и тоже благодарят. Это очень приятно, это значит, что мы можем подарить и людям пожилого возраста ту музыку и ту любовь, которые давали когда-то знаменитейшие оркестры, исполнители того времени, и научить молодежь именно высокому искусству.

Убеждения, которых придерживается наш коллектив, чтобы музыка не была ремеслом, такого сейчас очень много. А именно музыка в том высоком понимании, которое она имеет, это достаточно большая редкость сейчас. И создать такое — это кропотливый труд, это очень сложный труд, но когда получаешь обратную связь от публики в виде оваций, когда зал встает после исполнения, это очень приятно.

ИА Красная Весна: Какие планы больше всего хотелось бы осуществить?

Дмитрий Брусницын: Как можно больше исполнять музыки. И не только киномузыки, которая нам нравится, но и академической музыки.

Проблема, кстати говоря, исполнительства киномузыки на сегодняшний день заключается в том, что ее используют как рекламу. Просто для привлечения публики. И не относятся к ней именно как к музыке. Поэтому можно часто встретить, что прозвучала тема, которую знают все. Только-только ее исполнили, это уже здорово, это уже слушатели рады.

Но даже больше скажу, вышло пятьдесят человек на сцену, слушатели уже все счастливы: «Ничего себе!» И услышав подобную тему, все уже радуются. Но музыки-то нет. Музыки нет. Просто есть исполнение нот, которые написаны на бумаге. Возможно, даже исполнение динамики, которая там прописана. Но нет логики построения: почему эта тема такая?

То есть если мы чуть-чуть глубже окунемся даже в саму эту тему… У нас используется там… у нас идет тоника, а затем трезвучие шестой ступени. Которое по идее должно быть мажорным, но Джон Уильямс делает его минорным. Пам-пам-пам-пам! Абсолютно резкий аккорд в контексте того, к чему мы привыкли, и это создает такое устрашение уже здесь. Становится страшно от этой музыки.

Очень редко сейчас к такого рода музыке относятся именно как к музыке. Это большая проблема в принципе исполнительства в современном музыкальном мире. Очень часто формально ко всему относятся. И это очень плохо.

Из таких грандиозных идей, которые у меня есть, я хочу как-то сделать концерт, это уже когда и оркестр еще больше расширится, и тут нужен еще хор. Коллектив, с которым мы сотрудничаем, вокальный ансамбль «Дуслык» под руководством моего друга Хайдара Валиева. Это тоже еще молодой коллектив, они часто выступают, но это пока только женский вокальный ансамбль. Там двадцать человек в коллективе.

Для исполнения тех произведений, что я хочу, нужно человек пятьдесят хора, и это должен быть уже смешанный коллектив, ну и состав оркестра должен быть уже не пятьдесят, а восемьдесят человек. Это два очень значимых произведения для русской классической музыки, и концерт я хочу посвятить славе русского оружия и русского воинства.

В первом отделении мы исполнили бы кантату Сергея Ивановича Танеева «Иоанн Дамаскин». Вообще эта кантата была написана на смерть Николая Григорьевича Рубинштейна — учителя Сергея Ивановича Танеева, на стихи Алексея Толстого. Эта вся кантата посвящена именно переходу души уже после смерти, переход души в иное пространство в иное измерение.

Иду в неведомый мне путь,
Иду меж страха и надежды,
Мой взор угас, остыла грудь,
Не внемлет слух, сомкнуты вежды.

Лежу безгласен, недвижим,
Не слышу братского рыданья,
И от кадила синий дым
Не мне струит благоуханье.

Но вечным сном пока я сплю,
Моя любовь не умирает.
И ею, братья, вас молю,
Да каждый к Господу взывает:

Господь! В тот день, когда труба
Вострубит мира преставленье,
Прими усопшего раба
В Твои небесные селенья.

В контексте кантаты достаточно мало текста, потому что мы привыкли, что кантата — чуть ли не целая поэма берется. И была написана кантата «Иоанн Дамаскин» целиком на всю поэму Толстого, но Танеев берет буквально маленький кусочек, но это настолько проникновенно и настолько гениально написана музыка, что очень сильно берет за душу.

А вторым отделением этого концерта было бы здорово исполнить кантату «Александр Невский» Сергея Сергеевича Прокофьева. Эта кантата была изначально музыкой к кинофильму, которая потом уже переросла в академический жанр кантаты. Потрясающая музыка гениальнейшего композитора XX века. И таким концертом мы бы могли почтить память тех, кто пал, тех, кого с нами уже нет. А вторым отделением прославить русский народ, слава русскому оружию.

Это был бы действительно потрясающий концерт, но на реализацию такого плана требуется много времени, сил и финансовых средств. Чего, к сожалению, сейчас у оркестра нет. Очень много мы работаем на инициативе, и очень многие даже значимые исполнители удивляются — как, уже скоро будет два года, а люди фактически за бесплатно работают. Все репетиции у нас бесплатные.

То, что мы можем заработать с концертов, это не всегда большие суммы. И самое главное, многие ребята, особенно те, кто уже работают, отдают свои гонорары за концерт на развитие оркестра.

Потому что очень многие партитуры платные, эту музыку приходится покупать, либо нам делать самим аранжировки, благо мы сейчас работаем с композитором Антоном Смирновым, который нам делает эти аранжировки, но все равно банальные расходы: аренда залов, перевозка оборудования — это все требует финансовых вложений, иногда не сильно больших, но, так как в основном все студенты, это для нас очень значимо. Любая сумма — это для нас большие деньги.

ИА Красная Весна: Какую музыку любят участники коллектива и почему?

Дмитрий Брусницын: Абсолютно разную; так как это академические музыканты, многие слушают музыку академическую, профессиональную. Очень часто по своим инструментам. Например, духовая группа любят музыку Вагнера, потому что это уже развитие именно духового оркестра. Вагнер очень большое внимание уделяет медно-духовому составу. Он расширил оркестр. Музыку Прокофьева, музыку Дмитрия Дмитриевича Шостаковича — это такая музыка, которую любят.

Деревянно-духовая группа очень часто любят барочную музыку, музыку эпохи классицизма, потому что очень много есть произведений, где очень красочно показан этот инструмент. Ну, а струнная группа, которая вообще из истории оркестра самая древняя группа, слушает всё, потому что всегда струнная группа в симфоническом оркестре — это основа, на которой всё строится. И поэтому струнной группе приходится знать очень много, стилистику произведения, жанр произведения.

Это на самом деле очень тяжело быть скрипачом в оркестре. Мало того что нужно строить целиком со своей партией, состоящей из десяти человек, и то это мало, т. е. в большом симфоническом оркестре от восьми до десяти пультов, получается от шестнадцати до двадцати человек в одной партии. И это нужно, чтобы все двадцать человек играли как один.

То есть, если мы берем духовую группу, первый гобой играет только свою партию. Он один играет одну свою партию. А тут десять человек, или же, если большой оркестр, двадцать человек должны играть как один. Но это мы берем только партию, а ведь нужно еще строить в контексте своей группы, струнно-смычковой, в которой уже человек шестьдесят.

А уже в контексте всей группы нужно строить со всем остальным оркестром, чтобы понимать себя в контексте, насколько нужно прибавить звука или убавить. В этом огромная сложность. Так что струнная группа — это всегда герои оркестра.

Также из участников коллектива очень много слушают киномузыки. Она очень красочная, она очень аффектная. Поэтому ее тоже очень много слушают, и очень много предложений той музыки, которую можно было бы поиграть. Не только «Звездные войны», но, например, есть симфония Говарда Шора «Властелин колец». Это как раз тот композитор, который писал музыку к фильмам, и как, собственно, Сергей Сергеевич Прокофьев, правда, только уже через несколько лет он к этой музыке вернулся и создал целую симфонию, которая длится почти два часа.

Это потрясающее произведение, где огромный состав оркестра, огромный хор, как смешанный, так еще и детский хор, солисты. Это потрясающее произведение, и было бы здорово как-нибудь, когда мы разрастемся, это исполнить. Тоже одно из таких моих мечтаний.

ИА Красная Весна: Большое спасибо за интервью. Желаю Вам и Вашему коллективу и дальше идти по пути творчества и воплощения задуманного.