«Неожиданное» бегство США из Афганистана и последовавший за этим действительно неожиданный, а главное стремительный захват «Талибаном» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) почти всей страны создал совершенно новую геополитическую реальность, кардинально изменив расклад сил в регионе.

Происходящие в Афганистане события заставили множество стран напряженно задуматься о том, что для них знаменует этот американский мироустроительный маневр.

В этой связи эксперты множества стран, от России и государств Средней Азии до стран ЕС и даже Израиля, принялись анализировать риски, которые породит афганский блицкриг «Талибана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Причем то, что такой захват сулит всему миру одни лишь проблемы и никаких позитивных приобретений, мало у кого вызывает сомнения.

Данное обстоятельство вызывает у аналитиков вполне закономерные вопросы: каковы стратегические цели спешного вывода войск США из Афганистана, причем такого вывода, в результате которого огромное количество военной техники афганской армии досталось боевикам? Как поведут себя талибы (организация, деятельность которой запрещена в РФ) после установления своей власти в стране? Чего ждать сопредельным государствам от нового политического рельефа в регионе?

Все эти вопросы крайне активно принялись обсуждать и в Китае, который не только имеет общую, хоть и не слишком протяженную границу с Афганистаном, но и крайне болезненно воспринимает любые угрозы своему самому проблемному региону — Синьцзян-Уйгурскому автономному району, населенному мусульманами-уйгурами.

Растерянная реакция Китая на «фиаско века»

Древняя латинская юридическая формула Cui bono гласит, что в любых действиях (преступных, прежде всего) следует обращать внимание на то, кому они выгодны. В этой связи анализ действий США в Афганистане, а также оценок экспертов на этот счет, должен всегда подразумевать именно данное ключевое обстоятельство.

Однако именно вопрос о целях действий США в Афганистане на первых порах вызвал у китайских экспертов наибольшее затруднение.

Несмотря на то, что Белый дом намеревался вывести свои воинские контингенты из Афганистана к 31 августа 2021 года, очевидно, что мало кто верил в столь катастрофические и, главное, столь стремительно наступившие последствия этого вывода.

Ведь создаваемая и тренируемая американцами в течение двадцати лет афганская армия насчитывала к 2021 году более 178 тысяч военнослужащих, в распоряжении которых имелось не только стрелковое оружие, но также танки, тяжелая гаубичная артиллерия и авиация (пусть даже часть этого вооружения была лишь на бумаге).

Причем тот факт, что большинство видов вооружений было морально устаревшим, не являлся главной проблемой афганской армии.

Ее ахиллесовой пятой было снабжение и материально-техническое обеспечение (если не брать в расчет такой фактор, как боевой дух), поскольку ни боеприпасы, ни детали для военной техники в стране не производились.

Но даже это не может объяснить, почему афганская армия под напором талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) растаяла словно мираж?

Нужно заметить, что, не ожидая от судьбы подарков, Китай уже давно пытается вести с талибами (организация, деятельность которой запрещена в РФ) прагматический диалог, осознавая их значимую роль на афганской территории. Причем диалог этот в последнее время достиг высочайшего уровня.

Так, 28 июля 2021 года глава МИД КНР Ван И провел в китайском Тяньцзине встречу с делегацией талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) во главе с муллой Абдулом Гани Барадаром.

В своей речи Ван И отметил, что Китай готов сотрудничать с новыми властями Афганистана, но при условии, что «Талибан» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) будет решительно бороться «со всеми террористическими организациями, включая «Исламское движение Восточного Туркестана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ — прим. ИА Красная Весна)».

Барадар в свою очередь отметил, что «афганские талибы (организация, деятельность которой запрещена в РФ — прим. ИА Красная Весна) никогда не позволят каким-либо силам использовать афганскую территорию для совершения действий, наносящих ущерб Китаю».

Следует обратить внимание на то, что именно Барадар, наряду с Хайбатуллой Ахундзадой, является ключевым лидером «Талибана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), и в будущем, по всей видимости, займет соответствующее положение в правительстве Афганистана.

Данная встреча и озвученные на ней тезисы стали отправной точкой для китайских экспертов, размышляющих о будущем афгано-китайских отношений.

Причем красной чертой через многие публикации в китайских СМИ проходит мысль о том, что Афганистан является «кладбищем империй», и Китай, в отличие от Великобритании, СССР и США, в афганскую ловушку попадать не станет.

Внятную позицию на этот счет Китай выразил еще до встречи Ван И с Барадаром. В частности, девятого июля 2021 года китайское государственное издание Global Times, являющееся структурным подразделением газеты «Жэньминь жибао», издаваемой при ЦК Компартии Китая (КПК), опубликовало важную редакционную статью.

«Мы уверены, — пишет Global Times, — что Китай будет использовать свое влияние крайне осторожно. Китай не пойдет в Афганистан, чтобы заполнить вакуум, образовавшийся после вывода американских войск… Позиционирование Китая в качестве дружественного соседа Афганистана не изменится, как не изменится и базовый принцип невмешательства во внутренние дела Афганистана».

Более того, издание отметило, что «стабильность Афганистана является для Китая базовым интересом и озабоченностью», добавив также, что «как только ситуация в Афганистане позволит китайским компаниям инвестировать в страну, китайский государственный и частный капитал будет очень активен».

В данном заявлении (пусть и не совсем официальном) четко проявились два базовых тезиса, на основе которых Китай решил взаимодействовать с Афганистаном. Во-первых, Китай заявляет, что в отличие от США он не намерен вмешиваться во внутренние дела Афганистана, тем самым намекнув на возможность признания власти талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ). И во-вторых, власти КНР прозрачно дали понять, что гораздо больше выгод новые афганские власти смогут извлечь из дружбы с Китаем, нежели от вражды с ним.

Эту установку подхватили и китайские эксперты, которые в целом стали позиционировать ситуацию в Афганистане как нечто, не касающееся Китая и не угрожающее ему с учетом прагматичного курса властей КНР, готовых договариваться с любой властью.

К примеру, директор исследовательского департамента Института национальной стратегии Университета Цинхуа Цянь Фэн, полемизируя со статьей Reuters, в которой действия Китая в отношении Афганистана были названы подготовкой к принятию неудобной для КНР «суровой реальности», не согласился с этим утверждением.

В своей статье эксперт обратил особое внимание на то, что Китай не чувствует для себя какой-либо угрозы со стороны новой власти в Афганистане, поскольку КНР не рассматривают эту страну как цель для своей экспансии.

«Китай не будет врагом ни для одной из сторон в Афганистане… Китай не хочет разыгрывать какие-либо карты в Афганистане и не стремится к какой-то геополитической экспансии», — заявил на страницах газеты Global Times Цянь Фэн.

Уже в середине августа 2021 года, когда талибы (организация, деятельность которой запрещена в РФ) захватили почти весь Афганистан, Китай начал формулировать более внятные оценки происходящего. Так, в статье в китайской газете «Хуаньцю шибао», издаваемой при ЦК КПК, действия США были названы политическим «фиаско века», которое, по мнению издания, было вызвано крахом западной доктрины «ценностного интервенционизма» и бесплодными попытками насадить стандарты западной цивилизации на афганской земле.

В итоге можно увидеть, что поначалу наиболее распространенными среди китайских экспертов стали скоропалительные оценки, согласно которым любой вывод войск из страны, куда они ранее были введены — это поражение. Не зря многие китайские СМИ сразу же принялись сравнивать эвакуацию войск США из Кабула с эвакуацией американских сил из Сайгона в 1975 году.

Соответственно, многие аналитики в Китае, ставя знак равенства между нынешним уходом США из Афганистана и уходом из Вьетнама, стали воспринимать афганские события как поражение сродни вьетнамскому.

Однако не все китайские аналитики воспринимают ситуацию столь однозначно, пытаясь найти в действиях властей США скрытые мотивы.

Надвигающийся хаос и поиск союзников

Поскольку одним из самых «больных» для стабильности Китая мест является именно Синьцзян (наряду с Тайванем, Гонконгом и отчасти Тибетом), в котором проживает более 12 миллионов мусульман-уйгуров, то власти Китая, разумеется, не могут не воспринимать власть талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) как потенциальную угрозу для стабильности этого своего проблемного региона.

Не зря глава китайского МИД Ван И на встрече с Барадаром особо подчеркивал недопустимость поддержки талибами (организация, деятельность которой запрещена в РФ) уйгурского «Исламского движения Восточного Туркестана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), которое в течение нескольких десятков лет терроризирует Синьцзян, и, что важно, имеет длительную историю сотрудничества с «Талибаном» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Ни для кого не секрет, что ключевым союзником Китая в Южной Азии является Пакистан, с которым Китай не просто «дружит» против Индии, но и достаточно плотно сотрудничает как в экономической, так и в военной сферах.

Китай и Пакистан регулярно проводят совместные военные учения и даже вместе разрабатывают некоторые образцы военной техники (например, истребитель-бомбардировщик JF-17 Thunder).

Дошло до того, что в феврале 2021 года пакистанский генерал Мухаммад Амджад-Хан Ниази, комментируя перспективу пакистано-китайских военных учений, заявил, что армия Пакистана хотела бы провести военные учения с участием китайских авианосцев.

«ВМС Пакистана хотели бы проводить учения с этими авианосцами всякий раз, когда к этому представится возможность. Более того, корабли ВМС НОАК и ВМС Пакистана регулярно посещают порты друг друга. ВМС Пакистана и в дальнейшем продолжат приветствовать визиты кораблей ВМС НОАК, в том числе авианосцев», — без обиняков заявил генерал.

Общеизвестна также и связь спецслужб Пакистана с «Талибаном» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). В конце концов, этническим ядром «Талибана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) являются пуштуны, которых в Пакистане проживает вдвое больше, нежели в Афганистане.

Поэтому сдержанность Китая в оценках афганских событий, по всей видимости, основана еще и на том, что через Пакистан китайские власти рассчитывают оказывать на талибов (организация, деятельность которой запрещена в РФ) серьезное успокоительное воздействие, а также затачивать их активность против своего главного регионального конкурента — Индии.

Примечателен следующий факт. 14 июля 2021 года в пакистанском штате Хайбер-Пахтунхва произошел теракт, в результате которого погибли граждане КНР. Спустя месяц после теракта власти Пакистана заявили, что в подготовке теракта могли участвовать индийские и афганские спецслужбы.

Официальный Пекин в этой связи заявил, что «Китай и Пакистан будут работать вместе над созданием более прочных рамок для сотрудничества в области борьбы с терроризмом».

Однако нельзя сказать, что в Китае не раздается тревожных голосов относительно событий в Афганистане. Так, в статье в газете «Хуаньцю шибао» декана Института международных и региональных исследований Пекинского университета языка и культуры Хуан Цзина, содержатся довольно тревожные оценки вывода войск США из Афганистана.

Эксперт пишет: «Поражение США в Афганистане добавило „неразберихи“… для всех стран и регионов, имеющих отношение к Афганистану. За эту „неразбериху“ в той или иной степени придется расплачиваться Китаю, России, Индии, Ирану, Пакистану, Саудовской Аравии и всему региону Южной и Центральной Азии».

Более того, эксперт говорит о том, что в результате событий в Афганистане «весь мир столкнулся с „хаосом“, порожденным Америкой». Причины такого поведения американских властей эксперт видит в том, что США теряют контроль над ситуацией в мире, а американская «мягкая сила» уже не способна обеспечить гегемонию над миром.

Предотвратить сползание Афганистана в этот хаос и превращение его в рассадник терроризма всеми силами и пытается официальный Пекин.

В этой связи примечательна редакционная статья газеты Global Times от 15 августа 2021 года, в которой со ссылкой на мнение анонимных экспертов (что нередко делают китайские СМИ, желая таким образом протранслировать официальную позицию властей), Китай дает талибам (организация, деятельность которой запрещена в РФ) понять, на что они могут рассчитывать при сотрудничестве с КНР.

«Китай может… внести свой вклад в послевоенное восстановление и развитие (Афганистана — прим. ИА Красная Весна), продвигая проекты в рамках предложенной Китаем инициативы „Один пояс, один путь“ (BRI), когда безопасность и стабильность будут восстановлены в раздираемой войной стране», — отмечают Global Times.

Вместе с тем, издание выдвигает четкое условие, согласно которому «если Талибан (организация, деятельность которой запрещена в РФ — прим. ИА Красная Весна) построит новую страну после того, как получит над ней полный контроль, он должен сдержать свое обещание, разорвав все связи с „тремя силами зла“ — терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом, и позаботиться о том, чтобы Афганистан не стал рассадником этих сил».

Китайский дракон затаился и ждет худшего?

Анализируя мнения китайских аналитиков относительно событий в Афганистане, можно выявить главную тему, вызывающую серьезное беспокойство в Китае — это уйгурский вопрос и опасность экспансии экстремизма.

До сих пор столь крупные очаги радикального исламизма не находились так близко от границ Китая, поэтому главное, чего боится Китай — это превращения Афганистана в базу для исламистов всех мастей и экспансии религиозного радикализма в Синьцзян.

Пока что Китай даже обсуждать не желает те шаги, которые ему придется предпринимать при развитии событий по данному сценарию. Очевидно, что китайские власти рассчитывают на прагматизм «Талибана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), влияние Пакистана на эту группировку, а также на свои экономические ресурсы, которые, как известно, способны открывать многие двери.

Однозначно можно сказать лишь то, что абсолютно все китайские эксперты только в страшном сне могут себе представить сценарий, при котором Китай решится на ввод собственных войск в Афганистан.

Однако все это существует отдельно от насущного вопроса — зачем США сделали то, что сделали? Как это отвечает американским национальным интересам?

Вряд ли цель американцев заключалась в том, чтобы вынудить Китай ввязаться в экономическое восстановление Афганистана и, возможно, перенапрячь таким образом его экономический потенциал.

Также исключено и самое простое объяснение: что США просто проиграли и, поджав хвост, бежали из Афганистана.

Скорее корни нынешних действий США в Афганистане следует искать в событиях десятилетней давности, когда та же демократическая администрация США инициировала и всячески раскручивала события «Арабской весны» в Северной Африке и на Ближнем Востоке.

Тогда, кстати говоря, США тоже делали ставку на радикальный исламизм, но только в лице группировки «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), которая чуть было не захватила половину всего Ближнего Востока и северной Африки.

Результаты этих действий можно наблюдать на примере Сирии и особенно Ливии. Вряд ли афганская ставка нынешней американской администрации является менее серьезной, чем она была в 2011 году. Не зря многие эксперты вновь заговорили о теории «управляемого хаоса» как визитной карточке американских демократов.