Уже больше двух недель Донецк под сильнейшими обстрелами. Если раньше стреляли в основном одиночными, сейчас к прежним 155-мм орудиям добавились обстрелы из РСЗО «Град». Противник накрывает центр города, бессистемно выпуская по 5–10–20 ракет в разные места, в разное время, днем и ночью.
Когда это закончится
По данным официальных структур ДНР, БМ-21 «Град» и его чешская модификация RM-70 работают по Донецку из населенных пунктов Тоненькое, Северное и Ласточкино.
Всё это — маленькие поселочки, примыкающие к Авдеевке с запада, они находятся в 7–10 км от Донецкого аэропорта и в 17–19 км от центра Донецка.
Максимальная дистанция стрельбы из «Градов» большинством осколочно-фугасных снарядов — 20 км. То есть по центру города стреляют практически на пределе дальности.
Эти поселки (если добавить к ним Невельское) — ближайшие к Донецку, полностью подконтрольные ВСУ, линия фронта сейчас проходит у расположенных перед ними поселков: Первомайское — Водяное — Опытное. Раньше все три поселка были укропскими позициями, они представляют собой развитую систему подземных укрытий, ходов сообщения и огневых точек. За 9 месяцев СВО наши смогли продвинуться вперед на этом участке всего на 3–5 км.
Можно было б предположить, что когда наши дожмут и эти укрепы, проблема обстрелов центра Донецка из РСЗО решится, однако ценность поселков в другом: их взятие — это небольшой шаг на пути к окружению и перекрытию путей снабжения мощного авдеевского укрепрайона.
Что до обстрелов, то Авдеевка находится от Донецка на той же дистанции. Ничто не мешает противнику работать оттуда по центру Донецка — хоть из города, хоть с промзоны, хоть с любой из окраин.
Авдеевка является частью Донецкой агломерации, представляет собой индустриальный город с многоэтажной застройкой и большой промзоной. В городе находится самый крупный в Европе коксохимический завод и несколько заводов, производящих стройматериалы: железобетонные конструкции, металлоконструкции.
С учетом наших слабых успехов в окружении Авдеевки, представить себе ее освобождение в ближайшем будущем очень трудно.
Вывод: без влияния на процесс новых факторов ожидать, что противник в скором времени потеряет техническую возможность нас обстреливать, оснований нет.
На что это похоже
Для пострадавших от украинских обстрелов, потерявших близких или жилье, это похоже на кошмар. Точнее, им является. В дни самых интенсивных обстрелов страдают десятки человек.
Для тех, кто в число пострадавших не попал и живет в обстреливаемой центральной части города, это чем-то похоже на ковидную самоизоляцию. В домах, многоэтажной застройке — более-менее безопасно. Если есть свет, тепло и интернет, то даже комфортно. Но находиться на улице в такое время желания никакого. Вне защиты бетонных стен вероятность попасть под раздачу увеличивается на порядки.
Бюджетников на этой неделе перевели на дистанционку, дети в школы не ходят уже давно. Гости, покупки, прогулки — откладываем до лучших времен. Зато в ковидный период в ДНР не было запретов на перемещения. Тут своя атмосфера.
Иногда мне звонят знакомые, даже из наших мест, и спрашивают, остались ли в Донецке хоть целые дома. Вообще-то остались. Донецк — большой город, один из пяти городов-миллионников Украины (включая Киев). Сравнимый с Ростовом или Челябинском. Больше 8 лет город обстреливают, но за исключением прилегающих к аэропорту поселков и части Киевского района (там всё разбито в хлам), совсем разрушенных кварталов, как в Мариуполе, нет. Есть спальные районы, вовсе не затронутые обстрелами. И в центре города, который сейчас накрывают «Градами», живет еще довольно много людей, и целых домов тоже осталось немало.
За исключением окраин, ставших зоной боевых действий, в Донецке не было такой гуманитарной катастрофы, как в Мариуполе или прифронтовых поселках республик, когда некому убирать трупы на улицах, или весь город сразу оказался без электричества или газа.
Самый распространенный ущерб от обстрелов — выбитые окна. «Градина» прилетает во двор, либо в дорожное полотно, либо (реже) — в крышу одного из домов. При этом у одной-двух многоэтажек вылетают стекла. Обычно окна бьются не все, а выборочно — первыми страдают балконы и стекла в деревянных рамах, затем — в пластиковых. Нижние этажи огребают больше. Еще зависит от разлета осколков и распределения ударной волны. Проклеивание стекол крест-накрест скотчем увеличивает их шансы уцелеть — «лайфхак», известный со времен Великой Отечественной войны.
Поскольку проблема острая (зима!) и типовая, власти ее решают рутинно. Есть служба, которая в реальном времени отслеживает места прилетов. Туда сразу же направляется мобильная группа с рулоном-двумя плотной прозрачной пленки, раздают ее во дворах. Жители пострадавших квартир выкидывают наружу оставшиеся в рамах куски стекла, подходят, берут пленку нужного размера и закрывают свои окна самостоятельно.
Вторым заходом, через несколько дней, приезжают мужчины с подъемным краном и забивают фанерой снаружи окна пустующих квартир, которые никто до сих пор не заделал. Если нет возможности подъехать, перелазят через соседей и всё равно закрывают тепловой контур. Работы у них сейчас много, бывает, приходится на один адрес выезжать по несколько раз.
По моим наблюдениям, особого ажиотажа побитые стекла у жильцов не вызывают — люди спокойно убирают мусор, заделывают пленкой или фанерой и живут дальше. Стекла вставлять не спешат.
Другая проблема — повреждения инфраструктуры. Бывает, тепловой контур всё же закрыть не успевают или от обстрелов страдает отопительная система, дома остаются без тепла. Есть дома, где отопление до сих пор не смогли запустить.
Бывают разовые отключения электричества на полдня-день из-за обстрелов — укропы тоже бьют по нашим подстанциям.
Воду дают в разные районы по очереди раз в три дня вечером. Это неплохо — все горожане имеют емкости, водой запасаются и пользуются до следующего включения. Хуже тем, кто живет на верхних этажах и не хватает напора, вода не доходит до квартир. Приходится набирать внизу у подъездов и поднимать вручную.
С началом обстрелов «Градами» закрылись будочки, продающие питьевую воду, что понятно — тонкие конструкции не защитят находящегося внутри человека. В окрестных магазинах разливная питьевая вода тоже закончилась, но пока можно купить бутилированную в 4 раза дороже. Вода, что в кране, — нехорошо выглядит и пахнет; для гигиены вроде годится, для потребления внутрь — лучше не рисковать.
К бытовым неудобствам можно добавить ежедневное сворачивание всей жизни с наступлением темноты. В 16–17 часов все возможные службы и большинство магазинов закрыты. Если ты своим ходом поехал в соседний город, нужно уже после обеда выдвигаться обратно — потом не доберешься. Такси вызовешь не всегда — бывает нет машин, вот совсем!
Страдают собачники и их питомцы, живущие в обстреливаемых районах, — гулять страшновато, приходится ускоряться. Не работают театры, музеи, филармония, планетарий, кинотеатры и прочий досуг.
Бывает, люди создают досуг себе сами. На днях, быстро проходя по Набережной, я не поверила своим глазам — стоит мужик на тонюсеньком льду и ловит удочкой в проруби рыбу.
Думаю: в себе ли он? Правильное ли нашел время и место для хобби? А потом одергиваю себя — вряд ли этот человек глупее меня. Разве я знаю что-то о его жизни? Вот решил сегодня ловить рыбу, стоять, не пригибаясь, и плевать на укропские обстрелы.
Почему дончане не уезжают
Часть жителей уехали — в основном семьи с маленькими детьми.
Многие из людей постарше остались и, несмотря на ухудшение обстановки, уезжать не собираются.
Сент-Экзюпери писал, что человек — это узел отношений. Люди строили связи с городом и другими людьми всю жизнь. Подумайте только: у каждого здесь жилье, работа и сотни отношений — товарищи, друзья, родственники, приятели, коллеги, знакомые. Кому-то ты нужен, кто-то нужен тебе. У многих мужья, отцы, дети и братья оказались на войне. Уедешь — кто за тебя отправит твоему бойцу посылку? К кому он приедет в «увал»?
Еще мы, жители Донецка, за последние 8 лет привязались к городу по-особому — много пережили вместе с ним и друг с другом. В последние дни трогательная тема — люди, попавшие под обстрел, пишут в донецкие чаты, которые читают все горожане, благодарности: «Спасибо сотрудникам такого-то магазина (банка, кафе, почты) за то, что помогли укрыться, отвели в подвал, успокоили, напоили чаем…»
Одно дело — жители, например, Херсона, которым пришлось переехать в Россию и строить жизнь с нуля на новом месте. Другое дело — дончане: у нас есть выбор. Город наш, работают все коммунальные, социальные, медицинские и прочие службы. Всё это быстрыми темпами интегрируется в правовое поле РФ.
Ситуация сложная, но понятная, прогнозируемая. Обстрелы уже не вызывают такой паники, как поначалу. Это, грубо говоря, еще один риск: можно попасть в ДТП, а можно под обстрел.
Да и надеемся, что рано или поздно всё будет хорошо. Пусть не этой зимой, но немцев (так часто наши военные называют укропов) оттеснят от Донецка. Линия фронта сместится и под обстрелом будут другие города — до тех пор, пока Россия не победит.
Донецку выпал непростой жребий сначала стать центром антифашистского сопротивления, а затем — больше восьми лет быть самым западным форпостом России, осаждаемым городом-крепостью. У нас есть чем гордиться и чего стыдиться, но за эти годы враг не смог двинуться дальше окраины города, куда он был отброшен из аэропорта в 2014 году донецким ополчением.
Каждый для себя сам решает, благословение это или несчастье — родиться на нашей земле. В любом случае, когда такое происходит, человеку проще проснуться. А вот когда ты проснулся, появляется выбор — как думать и как жить.