Мир, выглядевший некогда достаточно устойчивым, да, в общем-то, и бывший таким вплоть до последнего десятилетия XX века, когда распад Советского Союза породил огромные геополитические подвижки, за последние тридцать лет существенно растерял это свое качество. Теперь он существенно неустойчив, и не замечать этого может только совсем уж закрытый для информации либо безразличный к окружающей жизни, невнимательный и оптимистически настроенный представитель рода человеческого. Их — невнимательно-оптимистичных — возможно, по миру и немалое число, но у нас в России всё же ситуация для большинства населения напряженная, расслабиться не дает, а советская еще привычка читать до конца не изжита. Опять же, обрушение страны. Так что ощущение неблагополучия — общего и личного — знакомо почти всем, включая и те субкультурные группы, по преимуществу молодежные, которые вовлечены в поток бездумного времяпрепровождения и кажутся вполне благополучными, — нет-нет, да и «торкнет». А что, собственно, «торкает»?

А «торкает» вот эта самая обреченность, которой наполнены и размеренная скука, и скучный угар. Ведь не зря же молодежь в подавляющем своем числе отзывалась на вопрос о пенсионной реформе пугающе одинаковой фразой, ставшей уже мантрой, — «мы не доживем». Это же не только про пенсии, это — вообще.

В их ощущении «недожития» есть нечто крайне опасное — странное повреждение главного свойства молодости, а именно надежды и открытости будущему. Это ушло из жизни нашей молодежи. Почему — понятно. Потому что общество потребления убивает любой высокий смысл человеческого существования. Для начала — идею созидательного труда. Потом вообще идеальные устремления. Оставляя гаджеты, мультиварки и барбекю по выходным. А молодежь… она не может нормально формироваться и жить вне идеального мотива, вне того, что способно противостоять смерти. То есть чувствуют эту пустоту и бессмысленность жизни все, но молодежь — особенно остро.

Однако, в чем исток коллизии? Ведь не в пенсионной реформе — ее еще в помине не было, а ощущение экзистенциального неблагополучия было ой какое. Да и развал Союза все же следствие, а не причина. Причиной той катастрофы стало остывание своего великого проекта, а жалкая попытка прилепиться к якобы разумно и успешно построенному западному бытию довершила убийственный побег от себя. Потому что пристраиваться оказалось не к чему. Проект Модерн был исчерпан посильней коммунизма, и наше общество, возмечтавшее о буржуазности и правильном капитализме «без фантазий», попало прямиком в постмодернистские объятья. И началось…

Наверное, наиболее ярким, впечатляющим образцом постмодернистского Запада следует считать гей-парады. Мы до них еще «не доросли», но зарекаться ведь не следует? Конечно, не следует! Вон, только что нас уже в Европейском суде осудили по иску активистов ЛГБТ. То, что российское общество, а вслед за ним законодательство, считает такого рода публичные акции развращающими детей, а потому недопустимыми — для международного суда не догма. И нас еще будут и будут подталкивать к изменению своих законов. Но гей-парады — это та вызывающая форма, которая позволяет разглядеть неприемлемое содержание. А если то же самое, но тихо, вкрадчиво, с усыпляющим рефреном слов о «всем известной» педагогической полезности?..

Я имею в виду продвижение так называемого секспросвета в школы и детские сады. По сути, то же самое, что гей-парады, но без шумихи и кривляний. Те же исполнители — ЛГБТ-сообщество, те же цели — пропаганда и увеличение числа приобщившихся к секс-меньшинствам, те же результаты в плане социально-психологическом. Хотя, пожалуй, нет. Результаты тихого «облучения» детей программой секспросвета серьезнее, чем от того адского маскарада, который временами прокатывается по улицам западных городов. Ведь от поганого зрелища детей уберечь можно. Ну просто не выйти на данную улицу в данный день. Всё равно не здорово — но, в основном, потому, что все ЛГБТ идет «одним пакетом» — тут и уличное беснование, и те же школьные уроки. Но я сейчас о самом принципе. Не в тетко-дядьках с перьями проблема. Она в том, что детей, маленьких детей, в соответствии с этим самым «просветом» акцентируют на сексуальной сфере как на самой главной в жизни в то время, когда они не то, что до секса не доросли, но читать-писать не научились. И эта специальная, умышленная зацикленность на телесном «низе» так переорганизует все их существо, что дальше читать-писать (условно говоря) можно и не учиться. Интеллектуальная, духовная и нравственная проблематика, без которых полноценная личность не вырастает, по факту уходят из жизни взрослеющего ребенка, и вырастает личность неполноценная. Но кому-то, видимо, это новое человечество нужно именно в таком виде? Иначе — зачем?

Человечество вошло в XXI век, перегруженное количественно и довольно ущербное качественно. С твердым осознанием, что дальше тащить весь людской материал незачем. Роботы, биотехнологии, цифровизация… А если незачем, то «естественно», сбрасывая демографическую нагрузку, сделать для себя это максимально комфортным. В том числе морально комфортным. Всё же это разные вещи — уничтожать братьев по разуму или некую биомассу, согласитесь.

Помнится, когда-то, еще в перестройку, одним известным советским ученым была высказана футурологическая мысль, что человечество стоит у узкого горлышка, за которым столь новые условия организации жизни, что сравнить это можно будет только с «неолитической революцией», и так же, как тогда, переберутся в новую реальность не более 10% населения. Тогда подобный прогноз казался странным. А вот сейчас уже не кажется.

Человечество ощутимо в транзите. Оно ощущает уже, что мчится к гибельному месту, но не понимает точно, на каком средстве передвижения. Может быть, это «Титаник», где пассажирам верхней палубы уготована такая же судьба, что и обитателям трюма. А может быть, впереди переход через пропасть, по которому всех не пустят, зато малая группа элитариев будет пронесена своей обслугой. Кто знает! Пока только одно очевидно — столько «лишнего человечества» в будущем мироустройстве просто не нужно. Иначе его бы не превращали так спешно и беззастенчиво в биомассу, лишенную основных чисто человеческих качеств, отличающих человека от животного — наличия идеального и наличия культуры, которую людское сообщество бережет и развивает.

Тридцать лет назад советские люди доверчиво отправились за западным счастьем, поверив, что счастье в более комфортной жизни. Иллюзия рассыпалась. Ни счастья, ни комфорта. И вот это самое «горлышко» маячит уже близко. Так хоть теперь найдем в себе силы отвергнуть новые «дары», услужливо навязываемые нам, нашим детям, нашим внукам? Остановимся и стряхнем морок, или как?