Специальная военная операция на Украине оказывает свое влияние на происходящее почти везде. На какие-то глобальные процессы она влияет прямо и непосредственно. На другие — через промежуточные звенья. К последнему случаю можно отнести и ряд событий на Ближнем Востоке. Какие процессы СВО активизировала в этом регионе? К каким изменениям они могут привести?
Вакуум власти на Ближнем Востоке?
Еще до начала СВО американские официальные лица в своих заявлениях связывали украинскую и ближневосточную повестки дня. Так, в январе 2022 года они настоятельно просили Саудовскую Аравию, ОАЭ и другие страны региона нарастить добычу нефти с целью «наказать Россию» (больше нефти — меньше ее цена — меньше доходов у России). Однако эта просьба не была выполнена. Почему так случилось — до конца непонятно; есть несколько мнений.
Первое: США достаточно сильно ослабли, и у арабских стран Персидского залива появилась возможность для фронды. Второе: страны Персидского залива в принципе уже не могут существенно поднять добычу нефти из-за истощения месторождений. Третье: внутри США есть мощные элитные группы, заинтересованные в долгосрочном увеличении цен на энергоносители.
Так или иначе, но к лету 2022 года арабские страны не нарастили добычу нефти. И президент США Джо Байден был вынужден лично поехать в турне по странам Ближнего Востока для решения вопроса. В Саудовской Аравии Байден манифестировал: «Я заявляю, что США намерены оставаться активным партнером стран Ближнего Востока. … Наши интересы тесно переплетены с успехами Ближнего Востока. Мы не уйдем и не оставим вакуум, который будет заполнен Китаем, Россией или Ираном».
Однако в марте 2023 года Иран и Саудовская Аравия при посредничестве Китая заключили соглашение о нормализации отношений. В связи с этим событием звезда американской международной журналистики, лауреат многочисленных премий Ник Робертсон опубликовал на CNN статью под названием «Китай опроверг гипотезу о доминировании США на Ближнем Востоке». В статье вышеприведенные слова Байдена прокомментированы таким образом: «Сейчас, кажется, не США уходят из региона, а страны региона уходят от США. … Независимо от того, что будет происходить на Украине, складывается альтернативный мировой порядок».
Нередко в последнее время встречается точка зрения, согласно которой Китай движется к замещению США на Ближнем Востоке. На это справедливо возражают, что такой процесс технически не может пройти быстрее, чем за несколько десятилетий. Слишком большая система взаимных отношений, обязательств и интересов сложилась у США со странами региона. Например, оружие. Да, действительно, ОАЭ и Саудовская Аравия закупают у Китая ракеты. Предположим даже, что впредь эти страны будут покупать исключительно китайское оружие. Сколько десятков лет им потребуется для полного перевооружения? А главное — в чем интерес ОАЭ или Саудовской Аравии оказаться в абсолютной зависимости от Китая?
Каким видят новое мироустройство страны Ближнего Востока
Так каковы направление и смысл происходящих изменений? И как видят себя в перспективах нового мироустройства страны Ближнего Востока?
Парижский Институт Монтень (некоммерческий аналитический центр, являющийся «платформой для размышлений, предложений и экспериментов, посвященных государственной политике во Франции») в сентябре 2022 года взял интервью у арабского эксперта Абдулхалека Абдуллы. Заголовок интервью — «Кризис на Украине и в Персидском заливе: взгляд ОАЭ». В аннотации категорично заявлено: «Война на Украине трансформирует международный порядок. Учитывая … ослабление Запада, мы не сможем понять новое глобальное равновесие, не поговорив с теми, кто является (или будет) его архитекторами. Абдулхалек Абдулла, приглашенный старший научный сотрудник Гарвардского университета и профессор политологии Университета ОАЭ, обсуждает позицию Эмиратов в отношении того, как украинские события меняют мировой порядок».
Абдулхалек Абдулла заявляет, что СВО на Украине «наряду с кризисом Covid и уходом США из Афганистана, ускорила уже существующую тенденцию. … Происходит грандиозный исторический сдвиг мирового центра тяжести из Америки в Азию. Он перемещается с Атлантики на Тихий океан. … Новый мировой порядок находится в процессе становления. Природа этой новой системы является предметом споров. Она может быть биполярной, противостоянием Китая и США. Многополярной, с различными глобальными акторами. Или даже однополярной, если США справятся с кризисом, а Россия в конечном итоге потерпит поражение. Однако традиционный баланс сил, мировая архитектура, ориентированная на сверхдержавы, вполне может измениться на архитектуру мира, ориентированную на континент. Имеется в виду подъем Азии в целом. Вам не обязательно иметь единый континент — государство, чтобы говорить о мировой системе, основанной на континентах. Если бы мне пришлось делать ставки, я бы поставил на эту перспективу».
Мнение экспертов из ОАЭ о будущем мироустройстве оказалось интересным не только французскому государственному аналитическому центру, но и китайской правительственной газете Global Times. В ней была опубликована серия интервью с Ибрагимом Хашемом под примечательным общим заголовком «Отделение от американской гегемонии». Ранее Ибрагим Хашем занимал посты советника председателя исполнительного офиса Абу-Даби, органа, ответственного за долгосрочную стратегию Абу-Даби. Кроме того, он возглавлял отдел долгосрочной стратегии Национальной нефтяной компании Абу-Даби. А также был приглашенным научным сотрудником Калифорнийского университета в Беркли и Сан-Диего в 2017–18 годах. В настоящий момент, сообщает издание, Хашем является старшим научным сотрудником-нерезидентом Центра Китая и глобализации в Пекине.
В указанной серии публикаций в Global Times Ибрагим Хашем представляет содержание арабо-китайского диалога следующим образом:
«И арабы, и китайцы остро осознают тектонические изменения, которые в настоящее время переживает мировая система. Обе стороны пытаются повлиять на формирование нового мирового порядка, и обе привержены многополярности. …
Арабы приняли стратегическое решение о том, что их будущая безопасность и процветание не будут зависеть от одной страны или одного блока стран. Вот почему арабские страны открыто и публично заявили о своем нейтралитете в быстро усиливающемся соперничестве великих держав.
Сегодняшний мир не такой, как в 1990-х или начале 2000-х годов. Сегодняшний мир быстро демократизируется, и он многополярен. Одна отдельная страна или один отдельный блок стран не может диктовать, как глобальная система должна быть структурирована или функционировать. Арабы и китайцы прекрасно осознают этот факт. И они соответствующим образом выстраивают свои международные отношения. …
Арабы и китайцы — люди торговли; они торгуют друг с другом тысячи лет. Для них, как для торговцев, естественно и обязательно выстраивать доверительные и взаимовыгодные отношения. …
Историческая память играет важную роль в арабо-китайских отношениях. И те, и другие прекрасно осознают свою славную историю и недавнее предательство и унижение со стороны Запада. И те, и другие понимают причины своего унижения и работают над их устранением. …
Регион надеется, что Китай продолжит свое успешное развитие, потому что все арабские народы и арабские лидеры рассматривают успех Китая как успех арабского мира в буквальном смысле. …
Арабо-китайские отношения можно описать как «1+2+3». Энергетика — это основа. Инфраструктура, торговля и инвестиции — это два крыла. А технологии в таких секторах, как ядерная энергия, космонавтика и новая энергетика — являются тремя прорывами. …
Инициативы Китая в финансовом секторе также позитивны. Менее доминирующий доллар США и более сбалансированная и многополярная международная валютная система означают более стабильную глобальную экономику. …
Когда дело доходит до стратегического отдаления США и Китая, арабский мир должен проводить свою собственную независимую политику и держаться подальше от антикитайских мер США, чтобы защитить быстро углубляющиеся и критически важные арабо-китайские отношения.
В настоящее время мир находится на пороге серьезных преобразований, и арабские страны имеют все возможности для того, чтобы вновь стать великими. Многие арабы считают, что следующий этап регионального развития будет полностью отличаться от того, что происходило последние сто лет. …
Арабы ясно видят свое будущее; они уже определили свой стратегический вектор. Они четко понимают, что в их интересах сохранять нейтралитет в нынешнем соперничестве великих держав. Они решили, что не будут выбирать чью-либо сторону, и что они будут яростно защищать свою внеблоковую позицию, независимо от давления, с которым они могут столкнуться. Независимо от того, что другие думают об их нейтралитете, арабы сделают все, что в их силах, чтобы оставаться стратегически независимыми и избежать вовлечения в конкуренцию великих держав. Они никому не позволят использовать их в качестве пешки или поля битвы.
После десятилетий унижений к арабам возвращается уверенность в себе; их видение самих себя и своего региона становится яснее. Они все больше видят себя независимым полюсом в формирующемся на наших глазах фактическом многополярном мире. … Именно здесь Китай входит в стратегическое мышление арабов».
Представители ОАЭ заявляют, что они выражают чаяния всего арабского мира. Предположим, что это верно. Но ведь, кроме арабов, на Ближнем Востоке вообще и в регионе Персидского залива, в частности, есть и другие группы народов и государств. Что они думают о происходящем?
2 ноября 2022 года Верховный лидер Ирана аятолла Хаменеи во время празднования национального дня борьбы с империализмом сделал следующее заявление.
«Нынешний миропорядок меняется, и формируется новое мироустройство. … Сегодня западные страны постепенно теряют свою политическую, научную, культурную и экономическую мощь. В новом мироустройстве это переместится из Запада в Азию. Азия станет центром знаний, экономики, политической и военной мощи. … У США есть военные базы с большим контингентом во многих регионах мира: в нашем регионе, в Европе, в Азии. … В грядущем новом миропорядке это закончится. США больше не смогут присутствовать по всему миру».
Наследники Оманского султаната
О каком былом арабском величии говорят представители ОАЭ? На какие исторические прецеденты они опираются? В связи с серьезностью представленных выше экспертных заявлений необходимо подробнее обратиться к этому вопросу.
В XVI веке ключевыми игроками на южном побережье Аравийского полуострова были Португальская и Османская империи. В начале XVII века в игру включилось иранское Сефевидское государство. Призом за победу были прибыли от торговли в Индийском океане.
В 1505 году король Португалии Мануэль I начал войну с целью разрушения мусульманской торговой системы в Индийском океане. По ее итогам под португальский контроль перешли следующие стратегические пункты: город Аден (контроль торговли через Красное море); Ормуз (контроль торговли в Персидском заливе); полуостров Малакка (контроль торговли с Китаем). Португальцы также закрепились на побережье Аравийского полуострова; в 1507 году они захватили город-порт Маскат. Однако власть Португалии никогда не распространялась дальше узкой прибрежной полосы.
В XVI веке у Португальской империи не было сильных противников в Европе. Имела место конкуренция с Испанской империей. Но она была ограничена стратегическим договором о сотрудничестве стран и разделе их сфер влияния. А в 1581 Испания и Португалия и вовсе объединились в рамках Иберийской унии, которая просуществовала до 1640 года.
Однако в XVII веке ситуация изменилась. Доминированию Габсбургов в Европе был брошен вызов, и в 1618 году началась Тридцатилетняя война. Противоборство шло не только в Европе. В 1623 году иранский шах Аббас I при поддержке англичан изгнал португальцев из Ирана. Персия также вернула под свой контроль Ормуз, что изменило баланс сил и торговлю в регионе.
В 1624 году оманские племенные лидеры объединились для борьбы с Португалией и избрали единого лидера — имама Насира ибн Муршида ал-Йаруба. Первоначально борьба шла вдали от побережья с переменным успехом. Но в 1640 году, под нажимом Англии и Франции, произошел разрыв Испано-Португальской унии. После этого количество ресурсов, которые Португалия могла выделить для подавления оманцев, уменьшилось, и имам Насир начал одерживать победы. Ему далось захватить ряд важных крепостей. А в 1643 году пал ключевой город — порт Сухар. Когда в 1645 году имам Насир предложил Английской Ост-Индийской компании разместить в Сухаре свою штаб-квартиру, англичане согласились. При их поддержке еще через пять лет оманцы изгнали португальцев из Маската и начали экспансию в Индийской океан. Костяк флота Омана составили пять больших кораблей, построенных по европейским образцам и вооруженных артиллерией, захваченной в португальских крепостях Маската. С их помощью оманцы успешно атаковали португальцев в Индии и Восточной Африке.
К концу XVII века Оман превратился в могучую морскую державу. Его флот господствовал в Персидском заливе и совершал рейды на португальские базы в Индийском океане. Маскат стал важнейшим портом региона. Через него велась торговля с Восточной Африкой, Йеменом, Индией и странами Персидского залива. Оманцы контролировали южное побережье Аравийского полуострова, Бахрейн, побережье Ирана в районе Ормузского пролива, а также побережье Восточной Африки вплоть до Мадагаскара. Оман усилился настолько, что навязывал европейцам свои правила ведения бизнеса. Так, зачастую оманцы не платили пошлины при торговле на территории, контролируемой Английской Ост-Индийской компанией, безнаказанно перевозили контрабандные грузы и вели торговлю без пропусков компании. Прочие нарушители решительно наказывались, но для оманцев приходилось делать исключение.
Однако в 1720-х годах к власти в Персии пришел выдающийся полководец и государственный деятель Надир-шах, создавший одну из крупнейших империй в истории Востока. В марте 1737 года шеститысячное персидское войско вторглось в Оман. Надир-шах, руководитель «сухопутной» державы, начал антиоманскую морскую войну с опорой на все ту же Английскую Ост-Индийскую компанию.
У Великобритании было несколько причин для такого сотрудничества. Во-первых, устранение торгового конкурента. Во-вторых, Надир-шах создавал военный флот. Он попросил Ост-Индийскую компанию выступить в роли консультанта и снабженца при этом строительстве. Это само по себе приносило колоссальные прибыли. А также — обеспечивало позиции при дворе Надир-шаха, которые конвертировались в политическое торговое влияние компании.
Наконец, торговлю в Персидском заливе в то время монополизировали так называемые «хавала — арабы». Эта группа племен населяла оба побережья Персидского залива и действовала в союзе с Оманской империей. Надир-шах предложил Ост-Индийской компании занять роль главных торговцев в заливе. Чтобы подкрепить переговорную позицию, правитель Персии аннулировал торговые привилегии компании, пообещав их восстановление в случае сотрудничества. В 1737–1738 годах персидский флот при поддержке Великобритании разгромил оманский флот, а персидская армия опустошила аравийское побережье Персидского залива. Оманский имам Сайф ибн Султан вынужден был подчиниться персам.
Во время персидского господства произошла смена правящей оманской династии Омана. Ахмад бен Саид аль-Бусаиди (1710–1783), губернатор Сухара, возглавил гарнизон во время десятимесячной персидской осады. После почетной капитуляции он был назначен персидским губернатором региона в обмен на выплату дани. В 1747 году Ахмад пригласил персидский гарнизон на банкет в свой форт в Барке, где обманом уничтожил персидских солдат. Затем Ахмад создал независимое государство, столицей которого выбрал город Рустак. В нем в 1749 году он был избран имамом Омана. После продолжительной гражданской войны Ахмад сумел окончить межплеменные распри, вновь собрать государство и добиться безопасности морской торговли. Ко времени смерти Ахмада в 1783 году Оман вновь обрел могущество и богатство.
Ахмад восстанавливал Оманскую империю при поддержке Великобритании. Ей Оман был нужен как важный союзник в противоборстве с Францией. Для управления балансом сил в регионе Великобритания использовала ваххабитов Неджда, угрожающих Оману. А для борьбы с ним оманцам пришлось просить помощи, опять же, у Великобритании. В 1798 году Оман заключил первый союзный договор с Ост-Индийской компанией, по которому обязывался предоставлять ей режим наибольшего благоприятствования в обмен на защиту. Так Маскат стал главной базой англичан в Персидском заливе.
На рубеже XVIII и XIX веков Оманский султанат достиг своего расцвета. Он включал в себя территории современных Бахрейна, Катара, ОАЭ; побережье Восточной Африки в современных Мозамбике, Танзании, Кении и Сомали; иранское побережье Оманского залива с островом Ормуз; острова Индийского океана, включая Занзибар, а также северо-западное побережье Мадагаскара.
Однако всего через несколько десятков лет технологическая отсталость Омана, в первую очередь — военного флота — привела к закату Оманской империи. Уже в 1820 году британская Ост-Индская компания вынудила эмиров и шейхов «Пиратского берега» (побережье Персидского залива между Хасабом и Бахрейном) отложиться от Омана. На этой территории были созданы британские военные базы. В 1833 году род Мактумов племени Бани-яз, проживающего на этой территории, обосновался в Дубае и провозгласил независимость города (династия Мактум правит эмиратом Дубай по сей день). К началу XX века Великобритания захватила большую часть заморских владений Оманской империи, а сам Оман стал отсталой полуколониальной страной.
В 1968 году, после решения Великобритании о выводе войск, расположенных восточнее Суэцкого канала, арабские княжества «Пиратского берега» подписали соглашение об образовании Федерации княжеств Персидского залива. В федерацию должны были войти Бахрейн и Катар, но позднее они образовали самостоятельные государства. 2 декабря 1971 эмираты Договорного Омана объявили о создании федерации под названием Объединённые Арабские Эмираты.
В конце XX века началась милитаризация ОАЭ. В 1990–1991 годах войска Эмиратов приняли участие в антииракской операции «Буря в пустыне». В 1999 — направили войска в Косово в рамках миссии НАТО. В 2001 — развернули войска специального назначения в Афганистане для поддержки США. Развитие вооруженных сил страны идет с опорой на западные частные военные компании.
Одной из первых самостоятельных военных акций ОАЭ стала борьба с сомалийскими пиратами. Правящая династия наняла ЧВК Blackwater для решения этой проблемы. Blackwater создало базу в Пунтленде (район в восточной части Сомали), на которой базировался отряд наемников. К 2012 году проблема сомалийских пиратов была решена. Однако военные формирования ОАЭ не только не покинули Восточную Африку, но и напротив, нарастили в ней свое присутствие. Так, для обеспечения своих войск в Йемене (с 2015 года войска ОАЭ участвуют в Йеменском конфликте), ОАЭ построило еще одну военную базу в Африке в регионе Баб-эль-Мандебского пролива (выход из Красного моря). В самом Йемене в интересах ОАЭ воевало ЧВК Spear Operations Group, сотрудники которого — члены элитных американских спецподразделений («Зеленые береты» и т. д.).
Все эти действия получили одобрение в американском военном сообществе. В 2014 году авторитетный генерал морской пехоты в отставке и будущий министр обороны США Джеймс Мэттис даже назвал Эмираты «маленькой Спартой». Однако эта «Спарта» не смогла выиграть войну в Йемене. И, под влиянием этого, в районе 2020 года ОАЭ изменили курс внешней политики и сосредоточились на экономическом и финансовом развитии.
Сегодня в ОАЭ расположены крупнейшие порты и торгово-логистические хабы региона Персидского залива. Крупнейший порт Дубая — Джебель-Али — это девятый по загруженности порт мира (уступает только портам Китая и Южной Кореи). В ОАЭ отсутствует подоходный налог и налог на прибыль, а там действует одна из самых низких в мире ставок НДС. Благодаря этому в свободных экономических зонах ОАЭ зарегистрированы и работают тысячи международных и местных компаний, фабрик, логистических фирм, производственных предприятий и объектов сборки. ОАЭ стали не только грузовыми воротами для региона, но и являются платформой распределения грузов для индийского субконтинента и Восточной Африки.
И это не все. Абу-Даби и Дубай экспортируют значительное количество товаров в Африку и являются центром для стран и компаний, которые стремятся вести бизнес с континентом. Крупнейшая логистическая компания ОАЭ Dubai Ports World (DP World) активно работает в Восточной Африке. Так, 1 марта 2022 года Кения заключила концессионное соглашение с DP World. Предмет соглашения — четыре порта, которые ОАЭ рассматривает как окно в Центральную Африку. ОАЭ планируют создать транспортный коридор в богатую природными ресурсами Демократическую республику Конго. С этой целью DP World начиная с 2018 года активно работает с властями Руанды; компания уже создала логический центр в Кигали (столица Руанды).
ОАЭ также развивают железнодорожное сообщение. В рамках региональной конкуренции за портовый бизнес с Катаром, планируется построить несколько скоростных железных дорог. Так, в сентябре 2022 года Оман и ОАЭ подписали соглашение об инвестициях в размере $3 млрд в железнодорожную сеть, которая соединит оманский порт Сухар с национальной железнодорожной сетью ОАЭ. А в апреле 2022 года министр транспорта и безопасности дорожного движения Израиля Мерав Михаэли на Всемирном правительственном саммите в Дубае выступил с инициативой строительства железной дороги, соединяющей ОАЭ и Израиль.
В январе 2023 года премьер-министр ОАЭ и правитель Дубая шейх Мухаммед бен Рашид Аль Мактум обнародовал план развития страны, согласно которому к 2033 году Дубай должен войти в тройку наиболее экономически мощных городов мира и в первую четверку главных финансовых центров планеты.
Таким образом, масштабные заявления арабских экспертов имеют под собой опору на экономическую и военную практику. Однако опыт стран побережья показывает, что никогда и никому они не доставались легко. И еще очень далеко до момента, когда можно будет предположить, за кем останется последнее слово.