25 мая 2020 года белый полицейский г. Миннеаполиса Дерек Шовин убил чернокожего мужчину по имени Джордж Флойд. Убил его Шовин в ходе задержания по подозрению в ненасильственном правонарушении — хозяин магазина пожаловался на Флойда, что тот якобы попробовал заплатить поддельной купюрой. Решив, что задерживаемый оказывает ему сопротивление, Шовин скрутил Флойда и в течение почти 9 минут сдавливал ему шею коленом. Причем последние 3 минуты Флойд уже находился без сознания. Прибывшие врачи скорой помощи попробовали спасти Флойда, но безуспешно. Его доставили в больницу, где была официально зафиксирована его смерть.

Видеозапись убийства Флойда полицейским облетела сеть и вызвала широкое возмущение. На следующий день в Миннеаполисе начались акции протеста против полицейского насилия и особенно против его непропорционального применения по отношению к чернокожим.

Вскоре протесты приняли характер массовых беспорядков, и похожие беспорядки начались во множестве других американских городов. Сначала в Миннеаполисе, а потом и во множестве других городов по всей стране был введен комендантский час и была мобилизована Национальная гвардия (выполняющая в американской силовой системе как функцию резерва действующей армии, так и внутренних войск).

В Миннеаполисе протестующие и после ввода Национальной гвардии продолжали наращивать активность, захватывая части города и даже сжигая отделения полиции, не говоря уже о множестве разграблений. Стало ясно, что и правоохранители не справляются с напором погромщиков, и тогда губернатор штата Миннесота Тим Уолз запросил помощь от федерального центра.

Президент США Дональд Трамп через социальную сеть Twitter прокомментировал запрос губернатора Миннесоты следующим образом: «Эти громилы позорят память Джорджа Флойда, и я это не позволю. Я только что поговорил с губернатором Тимом Уолзом и сказал ему, что армия его полностью поддержит. Любые трудности, и мы возьмем контроль. Но когда начинается мародерство — начинается стрельба».

«Когда начинается мародерство — начинается стрельба», — это не литературное творчество президента США, а очень многозначительная цитата. Эти слова произнес в 1967 году начальник полиции г. Майами Вальтер Хэдли при подавлении других беспорядков.

«Длинное, жаркое лето 1967 года» и его последствия

То, что потом назвали «длинным, жарким летом 1967 года», было очень похожим на то, что происходит сейчас. Тогда эпицентром волнений стал город Детройт, где 23 июля белые полицейские убили группу чернокожих при рейде в подпольный бар. Протест тогда сразу стал насильственным, и беспорядки тогда распространились по 159 городам США.

Введенная в Детройт Национальная гвардия не справлялась с беспорядками, и тогда губернатор штата Мичиган Джордж Ромни (отец бывшего кандидата в президенты и основного лидера антитрамповской оппозиции в Республиканской партии Митта Ромни) запросил помощь от президента США Линдона Джонсона. В город вскоре прибыло по бригаде из состава 82-й и 101-й воздушно-десантных дивизий.

Введенные в Детройт войска тогда стали вести успешные городские бои, отбивая захваченные протестующими районы города. По интенсивности эти бои не так уж заметно уступали городским контрпартизанским действиям в Южном Вьетнаме. Использовались танки, крупнокалиберные пулеметы и снайперы. Со стороны протестующих тоже работали снайперы, но их деятельность не смогла значительно замедлить продвижение войск. К исходу дня 27 июля весь город уже был под контролем американских войск. В общей сложности тогда в Детройте погибло 43 человека, 1189 получили ранения, были сожжены более 2000 зданий. В других городах в этот же период погибло еще как минимум 42 человека и еще около 1000 получили ранения.

Беспорядки 1967 года и их подавление имели ряд последствий. В первую очередь, не только в Детройте, но и в других крупных американских городах резко усилилась уже существующая тенденция «бегства белых» из центральных городских районов в малоэтажные спальные районы на окраинах. Таким образом был практически поставлен крест на попытках американских администраций от Эйзенхауэра до того же Джонсона избавиться от расовой сегрегации. Хотя обеспечивавшее сегрегацию законодательство было отменено, сама сегрегация, как факт жизни, только усилилась.

Значительно усилилось после 1967 года т. н. движение чернокожих националистов. Лицом этого движения стала Партия черных пантер, изначально созданная в качестве отрядов самообороны чернокожих. Она постепенно стала превращаться в крупное общественно-политическое движение, часто подменяя собой государственные службы социального обеспечения в чернокожих районах. Партию черных пантер стали рассматривать в качестве союзников преимущественно белые студенческие группы, участвовавшие в протестном движении против войны во Вьетнаме.

Как ранее детально обсуждалось в статье «Троцкизм в США, или Век политического вампиризма», против Партии черных пантер велась изощренная игра со стороны американских спецслужб. С одной стороны, ФБР занималось ликвидацией лидеров «черных пантер», наиболее склонных к переводу партии полностью на респектабельные общественно-политические рельсы, таких как лидер организации в Чикаго Фред Хэмптон. С другой стороны, ФБР активно занималось внедрением собственных агентов в ряды организации в рамках программы COINTELPRO (Counterintelligence program, «контрразведывательная программа»).

Ликвидация наиболее ярких и перспективных политических лидеров «Черных пантер» привела к тому, что организация попала под влияние харизматичных лидеров, призывавших к большему насилию по отношению к государственной власти США, что позволило федеральным властям объявить Партию черных пантер внутренней террористической организацией и бороться с ней силовыми методами. При этом сама партия стала деформироваться. Она практически перестала заниматься общественной деятельностью и все больше перепрофилировалась на рэкет с наркоторговлей. Харизматичный лидер партии Хьюи Ньютон в итоге был убит в 1989 году во время выяснения отношений с наркоторговцем в г. Окленд. Сама партия вскоре распалась на враждующие уличные преступные группировки.

И здесь опять стоит вернуться в сегодняшний день и обратить внимание на еще одну часть нынешнего информационного фона вокруг развернувшихся по всей стране беспорядков, грозящих перерасти в новое «длинное, жаркое лето 2020 года».

Администрация Трампа очень быстро начала говорить о внешних силах, якобы раздувающих беспорядки. Генеральный прокурор США Уильям Барр заговорил о «группах внешних радикалов и агитаторов» и «левых экстремистских группах, использующих тактику антифа», перехватывающих процесс и направляющих его в насильственное русло. Телеканал CNN уже по привычке стал искать в беспорядках «русский след», заговорив вновь о манипуляции социальными сетями. На повестку дня встал вопрос об объявлении «антифы» террористической организацией.

На страницах этой газеты мы уже говорили об американском опыте дискредитации оппозиционных общественных структур через выставление их в качестве настроенных исключительно на насилие маргиналов. Именно это, по большому счету, проделали со стремившейся легитимизироваться Партией черных пантер.

Именно так дискредитировали и антивоенное движение во время войны во Вьетнаме, когда начиная с 1969 года на авансцену стала выходить странная леворадикальная группа, называющая себя «синоптиками». «Синоптики» в качестве основной своей тактики избрали закладку взрывных устройств в правительственные здания, и их тоже вскоре объявили террористами. При этом также известно, что в ряды «синоптиков» активно внедрялись сотрудники американских спецслужб в рамках все той же COINTELPRO.

В это же время в Западной Европе действовали «Красные бригады» в Италии и «Фракции Красной армии» в Западной Германии — как потом выяснилось, курируемые ЦРУ составные части сети «Гладио». Своими действиями террористического характера они отпугивали европейских обывателей от левого движения. При этом они сами убивали наиболее перспективных левых политиков, включая стремившегося углубить отношения с Советским Союзом итальянского премьер-министра Альдо Моро.

Учитывая одинаковый почерк курируемых ЦРУ левых террористических организаций в Италии и ФРГ и «синоптиков» в США, можно без натяжки предположить, что внедряемые в ряды «синоптиков» и «черных пантер» сотрудники ЦРУ и ФБР выполняли сходную задачу, целью которой была дискредитация левого антивоенного и антирасистского протеста в США.

Рассматривая успешный опыт сети «Гладио» в 1960–70 гг. и современных майданных технологий, мы считаем вполне уместной гипотезу о том, что Вашингтон опять применяет эти технологии на собственной территории. В качестве задачи, стоящей перед устроителями беспорядков, можно рассмотреть вариант с показательной расправой над теми, кто пошел за провокаторами. Цель очевидна — отпугнуть остальных от самого лексикона социальной справедливости, при помощи используемого провокаторами террора.

«Красное лето 1919 года» и его последствия

Стратегия подобного подавления социальных движений имеет свою историю (она же — часть истории спецслужб). Политическое руководство США задолго до начала холодной войны связывало «красную угрозу» с борьбой чернокожих за гражданские права. После окончания Первой мировой войны президент США Вудро Вильсон сказал в частном разговоре: «Возвращающиеся из-за границы американские негры станут главными разносчиками большевизма в Америке».

Потративший огромные ресурсы и даже направивший американские войска в Россию для борьбы с неокрепшей советской властью, Вильсон не собирался смиряться с появлением чернокожей Америки, чьи представители вдруг возомнили себя людьми, столкнувшись с человеческим отношением к себе со стороны европейских союзников.

В 1919 году самой мощной антикоммунистической организацией в США был ку-клукс-клан, пустивший глубокие корни на Юге, но и имеющий присутствие и сочувствующих за его пределами. Развернутые этой организацией и ее симпатизаторами на Севере антинегритянские погромы стало принято называть «Красным летом 1919 года», хотя они совсем не ограничились только этими тремя месяцами.

Наверное, самым тошнотворным примером расового насилия, под как бы антикоммунистическим соусом того периода, стала резня 1921 года в городе Талса, штат Оклахома. Поводом для нее стала газетная статья, в которой чернокожий подросток обвинялся в попытке изнасиловать белую девушку. Толпа белых погромщиков напала на зажиточный район чернокожих Гринвуд и стала поджигать дома и магазины, ведя шквальный огонь по выбегающим неграм. Когда разрозненные группы чернокожих попробовали оказать сопротивление, было объявлено о «негритянских погромах», на подавление которых была направлена Национальная гвардия.

Национальная гвардия без лишних раздумий присоединилась к белым погромщикам. Она также получила поддержку с воздуха — район Гринвуд стала бомбить авиация.

Официальная американская историография до недавнего времени полностью отрицала сам факт резни, и в официальных учебниках она не упоминается. Точное число погибших, которых, по свидетельствам очевидцев, зарывали в братские могилы или просто кидали в реку Арканзас, не установлено. Чаще всего встречаются цифры о приблизительно 300 погибших.

После серии «антикоммунистических» погромов ку-клукс-клана само понятие «зажиточный негритянский район» исчезло из американского лексикона. Шрамы этого периода до сих пор несет на себе зарождавшаяся в тот период чернокожая гуманитарная интеллигенция, многие представители которой до сих пор демонстративно отказываются называть себя «афроамериканцами», предпочитая обозначаться цветом своей кожи.

Пронзительным образом поймал и передал суть этой незаживающей исторической раны поэт Лэнгстон Хьюз — представитель движения «Гарлемского ренессанса» в своем стихотворении «Гарлем»:

Что станется с несбывшейся мечтой?
Она, как виноград,
На солнце засыхает?
Или ведет себя, как гной,
Который, накопившись,
Рану прорывает?
Или воняет, как протухшая креветка?
Или засахаривается,
Как старая конфетка?
Как груз тяжелый,
Она, быть может, провисает?
Или внезапно все вокруг взрывает?

Он писал об отмене рабства без освобождения и предстоящей отмене сегрегации без равенства. Он писал о том, как поколению ветеранов боевых действий, вернувшихся с войны, вновь показали в своей собственной стране, что они — унтерменши.

Гетто как антропологический эксперимент

Городские чернокожие в США стали свидетелями превращения своих районов компактного проживания в гетто. Этот процесс усугублялся и после формальной законодательной отмены сегрегации. «Бегство белых» из американских центральных городских районов стало бегством и рабочих мест.

А пославший в Детройт десантников, танкистов и снайперов Линдон Джонсон продолжил подавление городских чернокожих с помощью странной системы социальных пособий, доступной лишь безработным. Пособия при этом превышают по объему минимальную заработную плату. Эта система пособий наказывала безработных в депрессивных (и преимущественно негритянских) районах за попытки проявить социальную активность и найти работу или открыть собственное дело. В результате вместо рабочих династий стали формироваться династии безработных.

Моя мама, более 10 лет проработавшая педагогом в школе при следственном изоляторе для малолетних подозреваемых, проходящих по «взрослым» (насильственным) уголовным статьям, неоднократно рассказывала о результатах эксперимента Джонсона. Подавляющее большинство ее учеников были из «цветных» гетто. Родившись в семье, где поколениями никто не работал, а участвовал лишь в уличной преступности, эти дети получали социализацию не в школах, а в уличных бандах. Нередкими были случаи, когда такие дети попадали за школьную парту только в СИЗО.

Нормальная семья в таком гетто — скорее аномалия. Семью таким детям заменяет уличная банда. Это для самых инициативных. Более пассивные попадают на наркотики, которые заменяют им вообще все на свете.

Отдельные уникумы ставят перед собой цель вырваться из гетто, но, оказавшись за его пределами, они сталкиваются с неприятием себя в качестве равных среди своих коллег и в обществе в целом. Для оставшихся в гетто такой человек становится ненавидимым выскочкой — чужим как среди своих, так и среди чужих.

Гетто ломает волю к мечте о чем-то большем. Гетто санкционирует лишь один выход для энергии у наиболее живых своих обитателей — через насилие. Едва ли представители такого сообщества могут теперь стать «главными разносчиками большевизма в Америке», столь испугавшими Вудро Вильсона. Едва ли его представители смогут вдохновиться поэзией Лэнгстона Хьюза — они даже не знают, кто это.

Загоняя городских чернокожих во всё более беспросветную маргинальность, американское общество создает все условия для продолжения системного расизма. Ведь с помощью гетто было создано нечто, кардинальным образом чуждое остальной Америке.

Весьма показательно, что американские солдаты, участвовавшие в контрпартизанских действиях в Ираке, по отношению к местному населению и повстанцам чаще всего использовали эпитет «песчаные негры». Возвращаясь из армии и устраиваясь на работу в полицию, эти люди переносят нормы контрпартизанской войны на американские города, где вместо «песчаных негров» есть обычные.

В США создано «открытое общество» по заветам Карла Поппера. «Открытое общество» по Попперу не может существовать без врагов, что следует даже из самого названия книги Поппера «Открытое общество и его враги». Причем враги эти отнюдь не обязательно должны быть внешними. Маргинализуя крупные группы собственного населения, правящие слои «открытого общества» могут бросать защитников этого общества на подавление этих маргиналов, при этом не допуская формирования среди них лидеров, способных вывести людей из гетто. В первую очередь из гетто в своей голове.

Сейчас под сурдинку коронавирусной пандемии государства по всему миру принимают чрезвычайное законодательство, резко расширяющее возможности власти по контролю над собственным населением. Одновременно у больших групп людей ломается привычка к регулярному труду — как из-за режима самоизоляции и порождаемой этим режимом безработицы, так и — в некоторых странах — из-за установления социальных выплат за вынужденное безделье.

В этих условиях проблематика восстаний в гетто, их радикализации и дальнейшего подавления выходит далеко за пределы обсуждения расовых отношений в США, хоть разговор на эту тему и может нам помочь кое в чем разобраться. Как писал поэт английского барокко Джон Донн: «Не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по тебе».