На заседании ОПЕК+ 7 марта ряд членов организации не приняли предложение России оставить прежнюю норму ограничения добычи на II кв. 2020 года, чтобы оценить влияние эпидемии коронавируса на спрос на нефть. В результате с 1 апреля со всех членов организации ограничения добычи снимаются. Одновременно Саудовская Аравия объявила о резком — примерно на 25% — снижении цен на свою нефть, поставляемую на рынки, а также о стремлении наращивать добычу с нынешних 9,7 млн барр./день вплоть до 12 млн барр./день.

В связи с этим 9 марта нефтяные и другие рынки мира охватила паника, цена основных сортов нефти беспрецедентно обрушилась — на 12-17 долл./барр. На вечер 10 марта цены на сорт БРЕНТ, в частности, снизились до 37 долл./барр. Прогнозы, которые дают ведущие нефтяные аналитики, предрекают резкое наращивание добычи всеми производителями, у которых есть свободные неиспользуемые мощности, и длительный период низких или даже падающих (до 20-25 долл./барр. БРЕНТ) цен. И в связи с падением спроса в мире из-за эпидемии коронавируса, и из-за перенасыщения рынка нефтяным избытком.

Правительство России поспешило заявить, что падение цен не скажется на исполнении бюджетов РФ, поскольку накопленные финансовые «подушки безопасности» дают возможность покрывать дефициты бюджета в течение минимум 5-7 лет. Однако доллар и евро (основные наши внешнеторговые валюты) с падением нефтяных цен резко (на 7-9%) выросли на валютных биржах в отношении к рублю. На вечер 10 марта доллар стоил 71,7 рублей, евро — 81 рубль.

Чего в действительности стоит ждать от цен на нефть?

Прежде всего, прогнозы долгосрочного и значимого наращивания нефтедобычи в результате отмены ограничений ОПЕК+ — неосновательны. У крупнейших нефтепроизводителей попросту нет значимых свободных мощностей. Они есть у Ирана (но он не может нарастить добычу из-за санкций США, и санкции явно не отменят) и есть у Саудовской Аравии (но намного меньше, чем объявленные 2 млн барр.). У Венесуэлы, которая под санкциями и без денег, добыча стагнирует, у Ливии она почти прекратилась из-за войны. Ирак нарастить добычу не может, Ангола и Нигерия — тоже. У России свободные мощности (точнее, подготовленные к добыче нефтяные запасы) есть, но небольшие и не способные кардинально «сдвинуть» рынок.

У США свободных мощностей на «традиционной» нефтедобыче нет. Они, в принципе, есть на сланцевых месторождениях, но не по низким ценам. Себестоимость сланцевой нефти на разных месторождениях составляет в среднем от 45 до 65 долл./барр., и уже до нынешнего падения цен эта отрасль в целом работала в убыток и накопила более 300 млрд долл. кредитных долгов. Хотя имеющиеся контракты американских «сланцевиков» в основном застрахованы по предыдущим ценам выше 60-65 долл./барр., по мере окончания страховки такие производители при упавших ценах будут попросту «вываливаться» с рынка. Потому ряд американских аналитиков уже написал, что при ценах ниже 35-40 долл./барр. добыча нефти в США уже в концу 2020 года будет стагнировать или даже падать.

Кроме того, цена на нефть лишь в очень небольшой степени (максимум 3-6%) формируется рынком самой нефти. Остальной «рынок» нефти — это спекулятивные операции, фьючерсные контракты без обязательства исполнения. Они в понедельник 9 марта сначала обвалили нефть БРЕНТ до 32 долл./барр., затем подняли до 34, а во вторник уже до 37 долл./барр. И кто-то на этом очень крупно «наварил».

Наконец, сделка ОПЕК+ совсем не похоронена. Члены организации, оценив ситуацию и риски, вполне могут заново обсудить условия и заключить новое соглашение. Если захотят. И тогда цены на нефть вырастут.

Но могут и не захотеть. Поскольку и саудитам, и России давно ясно, что при прежних условиях сделки американские сланцевики, задавив санкциями конкурентов из Ирана и Венесуэлы, потихоньку отбирали у РФ и СА главные мировые нефтяные рынки. Ведь США, в отличие от ОПЕК+, свой нефтяной экспорт ограничивать не собирались и не собираются. Так что нельзя исключать, что отказ от сделки ОПЕК+ — это российско-саудовская операция по выбрасыванию из игры американских сланцевиков и возврату себе основных нефтяных рынков. И тогда, возможно, цены на нефть надолго выйдут в диапазон 30-40 долл./барр., а иногда, не исключено, и ниже.

Насколько надолго? Скорее всего, до тех пор, пока не разорится большинство американских сланцевых нефтедобытчиков, года на полтора-два, максимум три. И мы с саудитами в это время будем поправлять экологическую ситуацию на их сланцевых месторождениях, которая сейчас воистину катастрофическая.

А что тогда будет с рублем и экономикой России?

Будет тяжело.

Во-первых, будут потихоньку таять наши «резервные» подушки. Хотя таять не столь уж быстро. Поскольку в нашей «валютно открытой» экономике курс рубля определяется не нами, а биржей, он будет низким. А потому доходы от нашего валютного экспорта, нефтегазового и другого, конвертируясь в рубли, будут приносить больше рублей в казну.

Во-вторых, подорожают все импортные товары, что вполне ощутимо ударит по благосостоянию российских граждан.

В-третьих, то же самое ослабление рубля ударит по импорту инвестиционных товаров — машин, оборудования и пр., — которые российское компании закупают за валюту за рубежом для своей модернизации.

В-четвертых, наверняка придется ограничивать инвестиции в столь широко разрекламированные национальные проекты (в том числе в социальные программы). И, соответственно, не могут не вырасти сроки их реализации и/или сократиться их объем.

В конечном итоге неизбежно снизятся темпы роста ВВП России, которые пока и без того очень скромные.

Напоследок оговорим, что в проблеме цен на нефть пока что налицо много «если», и это уравнение со многими неизвестными однозначного решения не имеет.

Например, неизвестно, сколько продлится шок от эпидемии коронавируса и, соответственно, когда снимутся «коронавирусные» ограничения в мировой торговле и в спросе на энергоносители.

Неизвестно, не вклинится ли в ситуацию на нефтяных рынках еще какая-нибудь война или теракт — например, ракетная атака йеменских хуситов на ключевые саудовские нефтяные месторождения.

Неизвестно, согласятся ли главные участники мирового рынка продолжать играть «вдолгую» по неожиданно изменившимся правилам, или же они, поразмыслив, начнут договариваться о более разумных и безопасных правилах и гарантиях их исполнения.

Так что «будем посмотреть»…