По воспоминаниям председателя Комитета по делам кинематографии при Совете Народных Комиссаров (СНК) СССР Ивана Григорьевича Большакова, в первые же дни войны на фронт были посланы лучшие кинооператоры. В результате уже через неделю после нападения гитлеровской Германии на экранах страны появились первые фронтовые киносъемки [1].

Попав в зону боевых действий, кинооператорам неминуемо приходилось решать не только технические вопросы, связанные со сложностями съемок в боевых условиях, но и вопросы морально-этического характера. Кинооператоры-хроникеры, привыкшие к съемкам мирной советской жизни, зачастую не были готовы снимать те ужасы, которые принесла война на их родную землю. Кроме того, временами, не могли в полной мере осознать важность их работы и окружающие.

Константин Симонов вспоминал эпизод из своей военной биографии, когда в 1941 году он помешал фоторепортеру Якову Халипову заснять старика, волокшего на себе телегу с детьми среди беженцев под Днепропетровском. Через много лет Симонов признает, что репортер был прав. Но был прав в чем-то и он сам: «Я вспомнил это и подумал, что тогда мы оба были по-своему правы. Фотокорреспондент мог запечатлеть это горе только одним образом, только сняв его. И он был прав. А я не мог видеть, как стоит на обочине дороги вылезший из военной машины военный человек и фотографирует этот страшный исход беженцев. Фотографирует этого старика, волокущего на себе телегу с детьми. Мне показалось тогда стыдным, безнравственным, невозможным снимать все это. Я бы не мог объяснить тогда этим людям, шедшим мимо нас, зачем мы снимаем их страшное горе» [2].

По воспоминаниям Романа Кармена (известного в том числе съемкой сдачи фельдмаршала Ф. Паулюса под Сталинградом в феврале 1943 года), «…трудно, невозможно было снимать наше горе, наши потери. Вспоминаю, что когда я увидел, как на моих глазах был сбит советский самолет, и когда были обнаружены трупы летчиков, я не снимал это, просто не снимал! У меня камера была в руках, и я, давясь слезами, смотрел на это, но не снимал. Теперь я себя проклинаю за это…».

Хорошо известны слова Александра Довженко, обращенные в связи с этой морально-этической проблемой к фронтовым операторам: «Плачьте, но снимайте!».

Сложный морально-этический вопрос помогло разрешить командование, четко обозначив необходимость снимать правду о войне во всей ее неприглядности. В директиве от декабря 1941 года, в числе прочего прямо предписывалось «шире снимать захваченные трофеи и особое внимание обратить на кинодокументы зверств немецко-фашистских оккупантов».

2 декабря 1943 года начальникам фронтовых киногрупп было разослано циркулярное письмо Главкинохроники, в котором перечислялись примерные темы съемок, необходимые для кинолетописи войны. Как отмечает киновед и историк кино, доктор искусствоведения Валерий Фомин, данное письмо не только официально разрешало, но даже обязывало снимать трудности войны, поражения и потери [3].

«Сейчас киноматериалы о зверствах и разрушениях немцев систематизируются и обрабатываются для Чрезвычайной Государственной Комиссии и по ее заданию. Снимайте зверства и разрушения немцев, самые ужасные, самые тяжелые, не приноравливаясь к требованиям эстетичности», — говорилось в письме.

Другая тяжелая тема для кинохроники — трудности и жертвы войны. «Война — не только победы, не только наступление. Война — это жертвы, отдельные поражения, отходы», — пояснялось в циркуляре. Кинооператоры должны были фиксировать не только победы, но и тяжесть локальных поражений: «Потери в людях после боя, трупы наших бойцов, лица тяжело раненных, кровь. Потери в технике».

Кроме того, киногруппам прямо было указано на необходимость съемок тяжелого и изнуряющего труда бойцов и санитаров: рытье траншей и укреплений в тяжелых зимних условиях, перетаскивание орудий и боеприпасов в труднопроходимых местах, «изнурение в процессе непрекращающихся боев и переходов». Необходимо было осветить напряженную работу санитаров, санитарок и санитарного батальона: «... обработку подносимых с поля боя многочисленных раненных и уборку убитых».

Отдельной темой в письме выделялась съемка хроники в тылу врага — среди партизанских формирований. Кинооператорам в числе прочего предписывалось в дополнение к уже проводившимся «обычным съемкам партизан» подробно фиксировать «жизнь населения в оккупированных районах, ямы и подвалы, в которых скрывается население, посещение их партизанами, помощь партизан».

О других сложностях, с которыми сталкивались военные кинохроникеры, читайте в статье «Кинохроника Великой Отечественной войны».

Источники

1. Большаков И.Г., «Советское киноискусство в годы Второй Мировой войны». с. 142 и далее.

2. Симонов К. «Солдатские мемуары: документальные сценарии». М.: Искусство, 1985.

3. Фомин В. «Плачьте, но снимайте! Фронтовая кинохроника 1941–1945 гг.». Журнал «Живая история» № 6 (13) 2016 г