Вне зависимости от рукотворности или стихийности коронавируса, он уже состоялся как мощнейший шок. Причем шок не локальный, а глобальный, и не «специализированный», а «максимально расширенный».

То есть, изначально предполагающий длинный «хвост» афтершоков как реакций на первичный шок. Причем реакций уже вполне рукотворных, то есть конструируемых, и затрагивающих все сферы человеческого существования: экономическую и политическую, социокультурную и военную, научную и бытовую.

Эти реакции конструируют (создают, задают, меняют) институты во всех перечисленных сферах. И направления некоторых изменений уже достаточно внятно просматриваются.

1. «Аварийность» и оперативность необходимых действий. Которые не могут не выводить их за рамки «законной» нормативности принятия решений (согласования, последовательность и т. д.). И одновременно дают «карт-бланш» на сдвижение рамок «законной нормативности» и своего рода индульгенцию за ошибки и непредвиденные негативные последствия.

2. Сами рамки законных действий. Они чудодейственным образом раздвигаются на наших глазах либо принятием новых законов или подзаконных актов, либо вообще по умолчанию «целесообразности».

3. Ползучее переформатирование практически всех экономических и политических международных институтов. Они и до кризиса постепенно теряли безусловность и обязательность, но сейчас начали ее обрушивать самым очевидным образом. Прежде всего, входя в максимальную эгоистическую самоизоляцию.

Иногда это стыдливый эгоизм, иногда воинственный эгоизм, но он особенно ярко виден в международных союзах: в ООН, в ЕС, в НАТО, в ЕврАЗЭС, в ШОС и т. д.

4. Самоизоляция как новый легальный и позитивный стиль жизни стремительно входит в новую норму в человеческом сообществе. И сразу расширяется и «вспухает» своего рода «индустрия самоизоляции» — дистанционное обучение, лечение, развлечение, доставка на дом любых товаров и услуг.

Возникает практически полный комплекс «самообслуживания» для воинственного эгоизма, а одновременно исчезают не только основания, но и возможности для воспитания, поддержки, развития альтруизма. Тем самым становятся «как бы бессмысленными» не только человечество как глобальное общество и страновые общества, но и любые локальные сообщества «по интересам», кроме виртуальных.

5. Общение становится все более «виртуальным» и «электронным». Информированность человека, как комплекс фундаментальных оснований для принятия решений, все меньше определяется его личным сознательным выбором и все сильнее зависит от тех информационных средств, которые ему предложены или навязаны.

Эгоистический индивид, сидящий в информационном виртуале — по определению не может быть гражданином, то есть не может осознанно контролировать и регулировать государственную политику. Он, как бы числясь среди «граждан», становится объектом любых «афтершоковых» экономических, политических, социальных манипуляций, управляющих его «как бы гражданским» волеизъявлением.

6. Эгоистичный негражданин в эгоистичном государстве при разрушенных нормах принятия решений, разрушающихся международных институтах и почти неограниченных возможностях виртуальных манипуляций его «мнением», — благодатная основа для установления «права сильного» в глобальном масштабе любыми средствами. Включая — при безусловной уверенности в победе и безнаказанности — мировую войну.