Параллельно с СВО на Украине, наращиванием русофобской истерии в мире и культурой отмены на Западе всего русского, внутренняя жизнь в России идет своим чередом. То там, то тут возникают разные скандалы. Но наиболее болезненно, конечно, воспринимаются те из них, виновники которых игнорируют фундаментальные изменения в нашей жизни, начавшиеся вместе с СВО.
Вот и недавний скандал в сфере образования возник точно по описанной выше схеме. Речь идет о ползучем изымании произведений великих русских писателей из школьной программы уже не только на Западе или на Украине, а в самой России.
В Telegram-каналы попал скрин проекта кодификатора ЕГЭ по литературе, в котором возмущение общественности вызвало отсутствие творчества А. С. Пушкина и других крупнейших российских писателей в списке рекомендованных произведений для ЕГЭ по литературе.
Нашумевший проект кодификатора ЕГЭ по литературе разработан в Федеральном институте педагогических измерений. Отсутствие творчества Пушкина в нем не единственная проблема.
Этот документ содержит несколько других списков, на которые мы обратим внимание. В одном из этих списков есть перечисление навыков работы с текстами, которые должна развить школа в детях.
Возьмем, например, одно из проверяемых на экзамене требований ФГОС к выпускающимся:
«Владение умениями анализа и интерпретации художественных произведений в единстве формы и содержания (с учетом неоднозначности заложенных в нем смыслов и наличия в нем подтекста)».
Проверяться будет умение анализировать текст с точки зрения наличия в нем явной и скрытой, основной и второстепенной информации. Интересно же.
Или, пожалуйста, следующее требование, к которому, правда, есть сноска с замечанием о невозможности проверки этого требования на экзамене, но его можно проверить во время «выполнения заданий проблемного (дискуссионного) характера».
«Способность выявлять в произведениях художественной литературы образы, темы, идеи, проблемы и выражать свое отношение к ним, участвовать в дискуссии на литературные темы».
Никаких проблем нет, единственное, что хотелось бы, чтобы дети не ограничивались потом только литературными текстами. В таких документах, как рассматриваемый нами кодификатор, тоже есть идеи и проблемы, которые можно и нужно обсуждать.
Еще одно требование:
«Сформированность умений определять и учитывать историко-культурный контекст и контекст творчества писателя в процессе анализа художественных произведений, выявлять их связь с современностью».
Это, вообще говоря, очень полезный навык, и пользу его можно продемонстрировать на примере этого документа.
Скандальный список литературы находится во втором разделе этого документа, и в основном общественная дискуссия идет вокруг него. Однако, как я считаю, совершенно неоправданно коллеги обходят вниманием третий раздел проекта кодификатора, подготовленного ФИПИ.
Если школа призвана формировать человека, то параметры этого, прошу прощения, «типового человека» (для меня лично это стало удивительным открытием) содержатся в разделе 3 Кодификатора ЕГЭ по литературе. Кроме шуток, экзамен должен показать, что школьники могут проявить «готовность и способность обучающихся руководствоваться сформированной внутренней позицией личности, системой ценностных ориентаций, позитивных внутренних убеждений, соответствующих традиционным ценностям российского общества».
Таким образом, в школу приходят детишки после детского сада, а выпускаются из нее полноценные граждане, способны руководствоваться в своих действиях сформированной внутренней позицией, основанной на традиционных ценностях российского общества.
Обращаю внимание на «традиционные ценности», потому что мы дальше увидим необъяснимый, в рамках этого документа, кульбит. Итак, сформированная личность должна продемонстрировать зрелую гражданскую позицию. Это же здорово, да?
Однако, в этом разделе Кодификатора, в части «гражданского воспитания», указано, что выпускающийся из школы человек должен принимать «традиционные национальные, общечеловеческие гуманистические и демократические ценности».
Вот это поворот! До сих пор в документе речь шла только о традиционных ценностях, а теперь вдруг оказывается, что выпускающийся из школы гражданин России должен принять кроме традиционных национальных, еще какие-то непонятные общечеловеческие, ну и совсем уже, коль скоро мы начали разговор об «умении учитывать историко-культурный контекст», вражеские демократические ценности.
Можно, конечно, сказать, что у нас сейчас демократия, поэтому демократические ценности надо принимать, ибо пригодятся. Из таких же «магазинных» соображений о шедшей в прошлую эпоху интеграции России в западный мир можно сделать вывод, что и «общечеловеческие ценности» нашим молодым гражданам пригодятся. Но эта эпоха закончилась после начала СВО. Весь российский истеблишмент уже отчитался о завершении этой эпохи, а также о том, что Запад нас обманул.
Теперь это требование выглядит как атавизм прошлой эпохи «вхожденчества» (термин Сергея Ервандовича Кургиняна, вполне точно описывающий суть большого периода постсоветского существования нашей страны).
Если бы эта ценностная вариативность, этот атавизм относился к регламентированию того, как делать, скажем, садовую тележку, то никто бы на него внимания не обратил. Но Кодификатор фактически является одним из важнейших регламентов, организующих процесс воспитания ценностей в молодых гражданах нашей страны в школе.
Учитывая важность этого документа, требование к обучающимся принять три различные системы ценностей является в некотором смысле троянским конем в Кодификаторе. Учитывая современный исторический контекст, ничем другим, кроме как очень крупной провокацией и реальной «миной под российскую государственность» данный документ не назовешь. На фоне больших вкусностей заложено такое требование, которое умножит на ноль все остальные посылы к формированию «гражданской позиции обучающегося как активного и ответственного члена российского общества».
Можно легко проблематизировать сам подход, согласно которому есть традиционные, общечеловеческие и демократические ценности. Нельзя же сказать, что речь здесь идет о пустой болтовне? Это же документ, которым десятки тысяч современных учителей будут руководствоваться при воспитании современной российской молодежи.
Разве великая русская литература не содержит в себе единого ценностного комплекса? Зачем традиционные русские ценности дополнять «общечеловеческими» и «демократическими»?
Приведу к примеру мнение Ф. М. Достоевского о творчестве изъятого из рекомендаций к подготовке к ЕГЭ по литературе А. С. Пушкина, а также о «традиционных национальных» ценностях русского народа, которое он высказал в своей знаменитой речи еще в 1880 году по поводу открытия памятника Александру Сергеевичу:
«Для настоящего русского Европа и удел всего великого арийского племени так же дороги, как и сама Россия, как и удел своей родной земли, потому что наш удел и есть всемирность, и не мечом приобретенная, а силой братства и братского стремления нашего к воссоединению людей. Если захотите вникнуть в нашу историю после петровской реформы, вы найдете уже следы и указания этой мысли, этого мечтания моего, если хотите, в характере общения нашего с европейскими племенами, даже в государственной политике нашей. Ибо, что делала Россия во все эти два века в своей политике, как не служила Европе, может быть, гораздо более, чем себе самой? Не думаю, чтоб от неумения лишь наших политиков это происходило. О, народы Европы и не знают, как они нам дороги! И впоследствии, я верю в это, мы, то есть, конечно, не мы, а будущие грядущие русские люди поймут уже все до единого, что стать настоящим русским и будет именно значить: стремиться внести примирение в европейские противоречия уже окончательно, указать исход европейской тоске в своей русской душе, всечеловечной и воссоединяющей, вместить в нее с братскою любовию всех наших братьев, а в конце концов, может быть, и изречь окончательное слово великой, общей гармонии, братского окончательного согласия всех племен по Христову евангельскому закону!..»
Не этот ли русский дух не дает покоя тем, кто и на Западе и в России хочет, чтобы Россия не реализовала свой объединительный потенциал в Европе?
Но спустимся с небес на землю. Внутри одного документа, очевидно, произошла подмена понятий «российские традиционные ценности» как всеобъемлющих на «традиционные национальные ценности» как нечто усеченное и неполноценное, нуждающееся в дополнении «общечеловеческими и демократическими ценностями».
Я так и вижу изучение традиционных ценностей российского общества в подмененном виде — кокошник, валенки, ванька-встанька, русская печь, когда рядом в списке есть дополнительные «общечеловеческие ценности», а также «демократические».
«Общечеловеческие ценности», видимо, должно развить в школьниках изучение произведений Солженицына? Да, насквозь лживый «Архипелаг ГУЛАГ», наконец, убрали из школьной программы, но остальные-то произведения остались! И их писал тот же Солженицын, который заявлял, что Россия должна была проиграть в войне, потому что проигравшие страны живут хорошо. В современных историко-культурных реалиях дети в наших школах должны приобщаться к таким ценностям?
А «демократические» ценности в школьниках будут пестоваться творчеством западных авторов? При этом, как в случае с традиционными русскими, под демократическими ценностями сегодня понимают исключительно современные западные ценности, а не те, что пестовались классической западной культурой. Поэтому получается некоторая двусмысленность — о каких конкретно ценностях идет речь?
Проблема в том, что западные классические ценности уничтожены самим Западом, сегодня западные ценности, транслируемые массам, в том числе и российским, подразумевают перверсии, толерантность к любым формам развращения, отказ, кстати, от воспитания как такового, а также уничтожение всей великой русской культуры. Это к слову о ползучем вытеснении наследия Пушкина из школьной программы.
Вместо приобщения будущих полноценных граждан России к великой русской культуре, которая позволит воспитать в них ценностный каркас, с опорой на который Россия смогла бы выстоять в тяжелейшем для человечества XXI веке, наших детей предлагается учить толерантности и вариативности ценностей.
Когда надо общаться с пожилыми родственниками, детям надо будет руководствоваться «традиционными ценностями», когда со сверстниками — «общечеловеческими», а жить и дела вести будем по так называемым «демократическим». Ну или в какой-нибудь другой комбинации, так что ли? А как будем преодолевать противоречия между этими тремя системами ценностей?
Ведь они очевидным образом есть. Где будет кончаться действие «традиционных национальных ценностей», а где надо будет переходить на «общечеловеческие»? То есть данный проект Классификатора ЕГЭ по литературе, подготовленный ФИПИ, подразумевает, что школа будет формировать детей с вариативным ценностным каркасом.
О какой тогда можно говорить сформированности гражданской позиции в выпускнике школы? Предписываемая авторами документа система сформирует бесхребетное существо, которое будет неспособно зашищать Родину, потому что в рамках «традиционных» ценностей — Родина является ценностью, а в рамках «общечеловеческих» ее как бы и нет, есть якобы «общечеловечество».
От подобных подходов надо отказаться, коли мы хотим, чтобы Россия выстояла в XXI веке, веке эрозии всех ценностей, веке войн, не только и не столько «горячих войн», хотя их будет очень и очень много, сколько веке острейшей борьбы за право на существование всего рода человеческого, ибо есть очень серьезные охотники до его полного уничтожения.
Выстоять поможет не какая-то усеченная русская традиционная культура, выстоять в этом веке нам поможет великая русская культура во всех ее формах, ценности которой созвучны всем классическим демократам и всему гуманистическому человечеству, и крайне ненавистны всем дегуманизаторам, фашистам и постчеловечеству.
Завершить бы хотелось цитатой из уже упомянутой речи Федора Михайловича:
«Я говорю лишь о братстве людей и о том, что ко всемирному, ко всечеловечески-братскому единению сердце русское, может быть, изо всех народов наиболее предназначено, вижу следы сего в нашей истории, в наших даровитых людях, в художественном гении Пушкина. Пусть наша земля нищая, но эту нищую землю „в рабском виде исходил благословляя“ Христос. Почему же нам не вместить последнего слова его? Да и сам он не в яслях ли родился? Повторяю: по крайней мере, мы уже можем указать на Пушкина, на всемирность и всечеловечность его гения. Ведь мог же он вместить чужие гении в душе своей, как родные. В искусстве, по крайней мере, в художественном творчестве, он проявил эту всемирность стремления русского духа неоспоримо, а в этом уже великое указание. Если наша мысль есть фантазия, то с Пушкиным есть, по крайней мере, на чем этой фантазии основаться. Если бы жил он дольше, может быть, явил бы бессмертные и великие образы души русской, уже понятные нашим европейским братьям, привлек бы их к нам гораздо более и ближе, чем теперь, может быть, успел бы им разъяснить всю правду стремлений наших, и они уже более понимали бы нас, чем теперь, стали бы нас предугадывать, перестали бы на нас смотреть столь недоверчиво и высокомерно, как теперь еще смотрят. Жил бы Пушкин долее, так и между нами было бы, может быть, менее недоразумений и споров, чем видим теперь. Но бог судил иначе. Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унес с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем».
Ф. М. Достоевский. Полное собрание сочинений, т. 26. Ленинград, Наука, 1984, сс.129-149.