После свержения Асада в Сирии следующей зоной ожидаемого роста нестабильности на Ближнем Востоке становится Ирак. Общее ослабление иранской оси сопротивления, а также ослабление позиций России в регионе привело к усилению других игроков и теперь неизбежно изменит обстановку в Ираке. Для Багдада это не будут изменения к лучшему.

В дополнение к кардинальным переменам в Сирии, где к власти пришли исламисты, хорошо знакомые Ираку своей жестокостью в период расцвета ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), на ситуацию в стране повлияет также возвращение в Белый дом Дональда Трампа.

Изменение позиций Ирана в регионе

Напомним, 7 октября 2023 года палестинские вооруженные группировки, возглавляемые ХАМАС, вторглись в Израиль из сектора Газа, прорвав пограничный барьер и проникнув в близлежащие израильские населенные пункты и на военные объекты. Палестинские группировки захватили более 250 заложников. Это положило начало войне Израиля в секторе Газа, а затем и столкновениям с поддержавшей ХАМАС «Хезболой» в Ливане. В результате силы израильской армии вошли в Ливан и до сих пор остаются там, стремясь максимально ослабить возможности «Хезболлы», главного союзника Ирана.

Одновременно с этим захват Дамаска исламистской группировкой Хайят Тахрир аш-Шам (организация, деятельность которой запрещена в РФ) привел к изгнанию Ирана из Сирии. Это ослабило позиции Тегерана в регионе и резко сократило его возможности по поддержке «Хезболлы», поскольку Иран теперь не имеет к территории Ливана прямого доступа.

В этих условиях Ирак по многим причинам становится более значимым для Тегерана местом размещения проиранских сил за рубежом.

В самом деле, 60–70% граждан Ирака — шииты, то есть страна является второй по значимости в шиитском мире. При этом некоторая часть шиитов выступает против влияния Ирана в стране, часть относится к Ирану терпимо и в чем-то готова сотрудничать, а часть очень близка к Ирану и готова его поддерживать. Так, иракские шииты, которые в свое время сбежали от Саддама Хусейна в Иран и долгое время жили там, в 1982 году образовали движение «Высший исламский совет Ирака», которое после 2003 года начало легально действовать в Ираке и имеет сейчас там большое политическое влияние.

Далее, религиозная жизнь шиитов сконцентрирована вокруг двух основных центров духовной мысли: это Кум в Иране и Неджеф/Кербела в Ираке. Центры в Ираке позволяют шиитам-арабам не ощущать себя под властью персов. Духовный лидер шиитов Ирака великий аятолла Али Систани (р. 1930 г.) — этнический иранец, родился в Мешхеде (Иран). Для шиитов Ирака он является не только высочайшим духовным авторитетом, но также фигурой баланса, оберегающей сложное сочетание интересов и настроений шиитов-персов и шиитов-арабов.

Помимо этого, Иран традиционно сохраняет позиции в Ираке за счет военных группировок. Иракские шиитские ополченцы Катаиб Хезболла («Бригады Хезболлы») и Асаиб Ахль аль-Хак («Лига праведных»), финансируемые и обученные Ираном, сражались бок о бок с иракской армией и Пешмерга (курдские военизированные отряды) при отвоевывании территории у ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), когда в июне 2014 года ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) начало наступление из Сирии, захватило иракскую провинцию Ниневия и оккупировало треть территории Ирака. Багдаду при поддержке международной коалиции тогда потребовалось три года жестоких боев, чтобы освободить свои провинции.

Проиранские военизированные группировки Ирака объединены в структуру Силы народной мобилизации (СНМ или «Хашд аль-Шааби»). СНМ — это зонтичная организация, куда входит множество отдельных ополчений с независимыми руководителями. Самая влиятельная сила внутри СНМ — это Катаиб Хезболла.

В 2023 году базирующееся в Лондоне издание Middle East Eye выпустило доклад, где утверждается, что численность бойцов СНМ составляет до 200 тысяч человек. Это лишь в два раза меньше регулярных вооруженных сил Ирака. Проиранским ополченцам, которые в 2018 году стали официальными военизированными силами, поддерживаемыми иранским государством, ежегодно выделяется $2,7 млрд из казны. Бойцы большинства соединений получают зарплату в качестве государственных служащих и считаются частью иракских вооруженных сил. Тем не менее на практике они действуют независимо. Большинство из них не подчиняются приказам главнокомандующего армии.

С 2011 года в ходе гражданской войны в Сирии ополчения, входившие в СНМ, оказывали содействие режиму Башара Асада. Теперь, когда режим Асада пал, их взаимоотношения с новой властью в Дамаске будут крайне напряженными.

Имея столь серьезные инструменты влияния в Ираке, иранское руководство оказывает давление на Багдад, чтобы улучшить свои политические, экономические и оборонные позиции в Ираке и за счет них компенсировать недавнюю потерю влияния в Сирии.

Приход к власти в США Дональда Трампа

Новый американский президент, с одной стороны, намерен сократить американские силы в Ираке, а с другой, заинтересован в том, чтобы снизить влияние Тегерана и гарантировать его отказ от разработок ядерного оружия. Сейчас от того, состоится ли сделка между Ираном и США, или Вашингтон решится на «план Б» и даст отмашку Тель-Авиву на удары по ядерной инфраструктуре Ирана, будет зависеть дальнейшее состояние всего шиитского мира.

Есть мнение, что Иран и сам готов договориться с новым президентом США и под эту сделку отказаться и от части своих позиций в Ираке, и от нападений на военных США, базирующихся в стране. Сторонники этой версии утверждают, что Иран не стал серьезно вступаться за «Хезболлу», в том числе яростно мстить Израилю за ликвидацию руководившего более 30 лет «Хезболлой» Хасана Насраллы, именно ожидая некоторых договоренностей с США. Договоренности, как предполагают, заключаются в том, что Иран трансформирует свои силы в регионе и гарантирует отказ от разработки ядерного оружия, а в ответ получит снятие или серьезное ослабление наложенных на него Западом экономических санкций.

Важно отметить, что в условиях хаоса в Сирии самому Ираку сейчас невыгоден вывод из страны американских военных, которого требует Иран. Власти Ирака не готовы легко принять нового сирийского лидера Ахмеда аль-Шараа, который под псевдонимом Абу Мохаммад аль-Джулани в течение многих лет проводил зверские операции в Ираке и был ответственен за убийства множества мирных жителей.

При этом опасность для Ирака создает не только ожидаемая враждебность нового режима в Сирии, но и неконтролируемые новыми властями исламисты на сирийских территориях. Для Ирака сегодня масштаб исламистской угрозы напрямую зависит от того, двинется ли Сирия к централизации или к распаду.

Для понимания того, что в реальности происходит в Сирии, и насколько власть заинтересована в сдерживании самых радиальных сил, власти Ирака в декабре 2024 года направили на встречу с новым сирийским правительством директора национальной разведки Ирака Хамида аль-Шатри. А в январе нового 2025 года глава МИД Ирака Фуад Хусейн посетил конференцию по Сирии в Саудовской Аравии, чтобы сверить свои впечатления с мнением представителей других арабских стран.

Опасность исламистского вторжения из Сирии для Ирака и желание сохранить поддержку США на случай новых атак суннитских радикалов крайне осложняет Багдаду переговоры с Ираном. Поэтому 8 января премьер-министр Ирака Муххамед Шиа ас-Судани сам совершил визит в Тегеран, где встретился с верховным лидером аятоллой Али Хаменеи и президентом Масудом Пезешкианом. Эксперты оценили этот визит как попытку Ирака убедить иранцев согласиться на отсрочку вывода войск США и демилитаризацию проиракских вооруженных группировок в Ираке.

Как отметила пресс-служба духовного лидера Ирана, аятолла Хаменеи напомнил иракскому премьеру, что присутствие американских войск в Ираке «незаконно и противоречит интересам народа и правительства». По вопросу иракских боевых сил он пояснил, что Силы народной мобилизации представляют собой «важнейший компонент поддержки власти в Ираке, и следует приложить больше усилий для ее сохранения и укрепления». То есть Багдаду предлагается в условиях опасности опираться не на присутствие американцев, а на наличие своих проиранских подразделений. Для Багдада же оба варианта могут оказаться крайне рискованными и ненадежными.

Как сообщало примерно в этих же числах января иракское агентство Shafaq News со ссылкой на свои источники, командующий силами «Кудс» Ирана Исмаил Каани, посетив Ирак, сообщил Аль-Судани, что «Иран не будет возражать против решений, касающихся будущего вооруженных группировок в Ираке». Речь шла об интеграции проиранских вооруженных группировок в силы безопасности страны. То есть о формальном подчинении их иракскому военному руководству.

Иракский аналитик, профессор политологии Эссама Аль-Фаили сигнализирует о «потенциальном изменении иранской стратегии [в отношении Ирака], переоценке регионального ландшафта и поиске дипломатических решений с США в предстоящий период».

5 января катарское издание «Аль-Араби аль-Джадид» сообщило, что четыре штаба проиранских группировок в Ираке были перемещены в последние дни из города Эль-Каим на границе с Сирией вглубь Ирака. Перемещение штабов объяснялось выстраиванием новой политики безопасности в Ираке в отношении вооруженных группировок, поддерживаемых Тегераном. Источник в иракских службах безопасности сообщил «Аль-Араби Аль-Джадид», что на границе с Сирией будут размещены теперь силы иракской регулярной армии, а не проиранские группировки.

В этой связи отметим важное обстоятельство: в преддверии падения сирийского режима СНМ вообще не выдвинулись поддержать Асада. Видимо, тут как раз можно говорить о наличии неких предостережений со стороны США и о том, что у Ирана были причины к ним прислушаться.

Складывается впечатление, что за закрытыми дверьми уже идет обсуждение положений договора между Ираном и США, влекущего за собой снижение влияния Тегерана на Багдад.

Предположение о попытках Ирана наладить отношения с США подкрепляют и периодически вбрасываемые в прессу сообщения о контактах между двумя странами. Например, 25 января в иранской правительственной газете Estemad вышла статья «Иран — ворота Илона Маска на Ближний Восток» с описанием перспектив построения коммуникаций Тегерана и Вашингтона через американского миллиардера и главы Tesla и SpaceX.

8 января консервативный американский журнал Foreign Policy выпустил статью «Только Трамп может поехать в Тегеран» с предложением к президенту Дональду Трампу приехать в Иран и как триумфатору заключить с ним сделку.

Курдский вопрос и не только

Однако в этой картине не хватает важнейшего элемента, каким является курдский вопрос. И именно в этой связи необходимо описать еще одну крайне непростую для региона ситуацию, сложившуюся в Сирии в результате всех этапов военных действий.

После прихода к власти в Сирии исламистов, поддерживаемых Турцией, проамериканские Сирийские демократические силы (СДС) оказываются под угрозой разгрома. Казалось бы, речь идет о внутрисирийских противоречиях, каким образом это связано с Ираком? Как оказывается, связано напрямую.

Положение Ирака сильно осложнено тем, что на территориях, подконтрольных курдским СДС, расположены несколько лагерей для исламистов, наиболее крупным из которых является аль-Холь, где содержатся около 40 тысяч задержанных сторонников ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и членов их семей. Большинство из них — иракцы. Если Турция начнет серьезную операцию против СДС, то курды могут потерять контроль над этими лагерями. Когда заключенных освободят, ряды ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) пополнятся, что станет немедленной проблемой не только для сирийских курдов, но и для Ирака, Иордании и всего региона.

Кроме того, памятуя об американских лагерях в Ираке, в которых и зародилось ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), сложно себе представить, что лагеря в Сирии обходятся без американского присмотра.

Угрозой безопасности сирийских курдов озабочен Иракский Курдистан. Причем одна из партий этого полуавтономного региона уже начала предпринимать попытки примирить сирийских курдов с новым правительством Дамаска.

Как отмечает иракский эксперт, преподаватель Политехнического Университета Дахука в Ираке Фахил Абдулкарим, попытки урегулировать ситуацию с курдами в Сирии могут привести к втягиванию в конфликт с Турцией или Ираном партий Иракского Курдистана и перенесению курдского конфликта с сирийской на иракскую территорию.

Напомним, что Иракский Курдистан контролируют две курдские политические партии. Демократическая партия Курдистана (ДПК), во главе которой стоит Масуд Барзани, контролирует провинции Эрбиль и Дархук и активно сотрудничает с турецкими властями. Вторая курдская партия — Патриотический союз Курдистана (ПСК), которой руководит Бафель Талабани, контролирует провинции Сулеймания, Хабабджа и часть Киркука. ПСК как раз сотрудничает с запрещенной в Турции Рабочей партией Курдистана (РПК), а также с сирийскими СДС. Иран также оказывает поддержку ПСК.

Казалось бы, перед нами один из этнических анклавов внутри государства, да еще расколотый на части. Но не стоит недооценивать крепость и устойчивость курдских образований в Ираке. Исчез биполярный мир, распался Советский Союз, разрушена Югославия, в результате Арабской весны пали светские режимы Ближнего Востока и Северной Африки, уничтожены Хуссейн и Каддафи, затем по Ираку прокатилась армия ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) со всей ее жестокостью, нет больше режима Асада в Дамаске… И только курдские вооруженные анклавы по-прежнему незыблемы среди этого водоворота, блюдут свои интересы и проводят свою политику в регионе.

После победы в Сирии группировки Хайят Тахрир аш-Шам (организация, деятельность которой запрещена в РФ) глава Демократической партии Курдистана (ДПК) Масуд Барзани выразил готовность выступить посредником по примирению СДС с ХТШ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и Турцией.

16 января Барзани встретился в Эрбиле с командующим СДС Мазлумом Абди. Встреча прошла под знаком укрепления курдского единства и решения вопросов будущего курдов в Сирии.

Высокопоставленный член ДПК Хошияр Зибари объявил о встрече на своей странице в сети X, назвав ее «значительным достижением» для укрепления курдского сотрудничества и прокладывания пути к «плавному политическому переходу» в Сирии под новым руководством.

Если это произойдет и будут выработаны какие-то принципы, на которых ХТШ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) будет готова принять предложения СДС, то такая договоренность неизбежно приведет к конфликту этой группы ДПК-СДС-Турция-ХТШ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) с Рабочей партией Курдистана (РПК), Патриотическим союзом Курдистана (ПСК) и поддерживаемых им Ираном. Слишком значителен клубок старых конфликтов между ними. Однако уже на пути такой первичной договоренности встанет не только радикализм сирийских суннитов, но и крайняя нетерпимость Турции по отношению к любым курдским требованиям.

В ином случае, если СДС не договорятся с ХТШ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), а это пока кажется более вероятным, СДС для защиты от сирийских боевиков может начать строить отношения с ПСК и Ираном. И тогда снова в итоге возникнет острый политический конфликт Анкары и Тегерана, который затронет сначала курдов в Сирии, а затем и территорию Ирака. Таковы свойства ближневосточных конфликтных узлов: начавшись в одном очаге, пожар конфликта быстро охватывает и все соседние.

Таким образом, понятно, что смена режима в Дамаске может привести к обострению многочисленных неустойчивых отношений группировок, фракций и анклавов по всему региону.

29 января новый Дамаск официально объявил о роспуске всех вооруженных формирований в Сирии. Распоряжение касалось не только исламистских группировок, участвующих в захвате власти в стране, но и курдских отрядов, контролирующих северо-восток страны. Понятно, что на такой роспуск не могут пойти не только курды, для которых существование отрядов жизненно необходимо, но и другие формирования.

Новый глава Сирии Абу Мохаммад аль-Джулани заявил, что считает возможным признание прав курдского меньшинства в будущей конституции и создание децентрализованной административной системы, предоставляющей местным советам широкие полномочия. Но в проекте такого соглашения не предполагается независимости СДС в военной сфере.

Al Jazeera пишет, что СДС уже отклонили эту инициативу, назвав ее опасной в условиях возможного нападения со стороны Турции. В случае, если США уйдут из Сирии, наступление протурецких сил на военные формирования курдов в северной и восточной Сирии станет неизбежным. Под контролем прокурдских СДС в настоящее время находится 30% сирийской территории севернее и восточнее Евфрата, а также главные нефтяные месторождения Сирии. Контроль над этими территориями очень важен для новых властей в Дамаске.

Итак, если примирения СДС и ХТШ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) не произойдет, а сирийские курды обратятся за помощью к курдским анклавам в Ираке и к Ирану, то пойдут новые волны боевых столкновений. В этом случае целостность Сирии окажется под вопросом, а следом за ней — и целостность Ирака. То есть положение для Сирии и Ирака останется крайне рискованным при любом развитии событий.

Турецкая активность

Кроме того, курдов не может не тревожить и активность турецкого воздействия на Ирак. Анкара пока выжидает, пытаясь договориться с Вашингтоном о приемлемых условиях вывода американских военных из Сирии. Если стороны договорятся, Турция начнет собственную военную операцию против опасных для нее курдских группировок. Такие операции с заходом на сирийскую территорию Анкара проводила в течение многих лет, и смена режима в Дамаске не отменит для нее этой необходимости.

Кроме того, Турция стремится быстро распространить свое влияние на те области, которые ранее считались сферой влияния Ирана. И в том числе в Ираке.

28 января президент турецко-иракского делового совета при Совете по внешнеэкономическим связям Турции (DEIK) Халит Акар заявил, что страны намерены углубить экономические связи, увеличив объем двусторонней торговли с $20 млрд до $30 млрд к 2025 году. Также Халит Акар подчеркнул важность реализации совместного логистического проекта «Дорога развития» по созданию транспортного коридора из иракского города Басра и порта Гранд-Фау в Персидском заливе в Турцию. Путь этот нужен Турции, чтобы еще укрепить свою роль транспортного хаба, в данном случае обеспечивая транзит из стран Персидского залива в Европу.

Таким образом, заметно, что Ирак снова оказался зажат между борющимися за влияние в регионе силами, попав в ловушку переговорных процессов — как между США и Ираном по ядерной проблеме и безопасности американских военных на Ближнем Востоке, так и между США и Турцией по курдскому вопросу.

Конечно, ни одна из обозначенных стран не озабочена стабильностью и уж тем более укреплением Ирака. В любой момент на его территорию может выплеснуться любой из тлеющих военных конфликтов многочисленных сил в регионе, притязания которых не удовлетворены, а положение шатко и небезопасно. Возврат любой эмигрантской группы в страну влечет за собой обрушение той имитации равновесия, которое Багдад с трудом поддерживает годами.

В таких условиях премьер-министра ас-Судани ждет очередное политическое маневрирование, чтобы предотвратить превращение иракской территории в зону военного хаоса, перед лицом которого уже стоит Сирия.